Миссия выполнима: разнообразить семейную жизнь

      Этот вечер определенно выделялся из череды обычных. Сначала отца и сына Агрестов внезапно позвали на одно закрытое мероприятие. Но идти вдвоем они категорически отказались и буквально заставили Маринетт Дюпен-Чен составить им компанию. Правда, спустя четыре часа им пришлось вернуться: Адриан немного переборщил с выпивкой, после чего Габриэль, откровенно скучавший весь вечер, велел собираться домой.       Маринетт планировала, что, уложив своего парня спать, сама отправится на боковую — сказывалась выпитая ею довольно приличная порция шампанского. Вот только у возлюбленного неожиданно открылось второе дыхание, и он решил устроить себе и Нетти более интересное времяпрепровождение.       Начиналось все довольно-таки неплохо. Утянув Дюпен-Чен за собой в слабо освещенную гардеробную, Адриан одарил ее требовательным поцелуем. Его руки жадно очерчивали тело девушки, облаченное в обтягивающее платье без бретелей, пока она спешно расстегивала на любимом рубашку. Но когда пара уже достаточно разгорячилась, в помещении вдруг раздалось деликатное покашливание.       — А я бы на вашем месте прикрыл дверь, дабы не смущать окружающих.       Пара резко прервалась и повернулась на звук. Скрестив руки на груди, в дверном проеме гардеробной застыл Габриэль Агрест. Он уже успел частично переодеться — пиджак, жилет и брючный ремень оказались сняты, а ворот рубашки — расстегнут. Отсутствовали даже очки — неизменный атрибут его облика.       — Что ты забыл в нашей спальне? — поинтересовался Адриан, в то время как донельзя смущенная Маринетт поправляла свое задравшееся платье.       — Я искал тебя, чтобы обсудить планы на завтра. Но поскольку никто из вас не отозвался, мне пришлось зайти и проверить, все ли в порядке.       Объяснение прозвучало вполне правдоподобно. Маринетт действительно так увлеклась поцелуями, что даже не заметила присутствия постороннего.       — Простите. У нас все хорошо, — пробормотала она.       — Я бы охотно поверил вам, cara mia*, но увы... — модельер картинно вздохнул и обратился к сыну. — Мне за тебя стыдно, Адриан. Напиться и тут же зажать девушку в темном углу. Scandaloso!**       — Брось, пап, не так уж я и пьян, — отмахнулся парень. — И потом, кто бы говорил. Сам-то забыл уже, как полгода наза...       — Да будет вам, не ссорьтесь! — поспешно попыталась урезонить обоих Дюпен-Чен.       — Мы и не ссоримся. Я просто пытаюсь понять, знает ли мой сын разницу между «прикасаться» и «лапать»?       — Разумеется, знаю, — недовольно буркнул Адриан. — Спасибо, что вразумили меня, отец, но дальше я как-нибудь сам. Или вы пришли свечку держать?       Девушка едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Когда Агресты хотели поддеть друг друга, то переходили на «вы». Воистину, дурацкая привычка! Габриэль лишь устало вздохнул.       — Никакого уважения к старшим! — сказал он после непродолжительной паузы. — Нет, свечку держать я не собираюсь. Вот если бы ты предложил составить вам компанию, я, возможно, и задумался бы.        Маринетт ошалело вытаращила глаза, а у младшего Агреста неаристократично упала челюсть.       —Не перестаю удивляться степени вашей распущенности, — в очередной раз смутившись, пробормотала Дюпен-Чен.       — Для кого распущенность, а для кого — piacevole varietà***, — модельер пожал плечами.       — И ты думаешь, что я позволил бы тебе бы вот так запросто…       — А ты бы ничего и не решал, — усмехнулся мужчина и сделал несколько шагов по направлению к паре.       — Почему это? — полюбопытствовала Маринетт, когда Габриэль подошел настолько близко, насколько позволяли приличия.       — Видите ли, cara mia, в таком деле существует одна небольшая тонкость. Если в половом акте хотят участвовать трое, то право выбора предоставляется тому полу, который находится в меньшинстве.       Повисла пауза.       —Что-то я ничего не понял. Можно поподробнее? — заинтересовался Адриан, обнимая Маринетт со спины.       — Охотно. Допустим, выбор стоит между мужчиной и двумя девушками. Если обе не против, то вся ответственность за удачное… действо целиком и полностью ложится на плечи мужчины. Ведь он должен уделять равное количество внимания обеим партнершам. И если одна из них останется неудовлетворенной, то вся прелесть момента будет испорчена.       — Да это и ежу понятно, — закатил глаза младший Агрест. — Почему в обратном случае решение принимает девушка? Она же просто получает удовольствие.       — Будь я на двадцать пять лет моложе, то вполне бы согласился с тобой. Но, хоть это ни парадоксально… в сражении между двумя самцами победителя определяет именно самка, ведь с ним она заводит потомство. Так же и тут. Если девушка хочет поддерживать баланс между двумя своими «самцами», то она должна в равной степени отдаваться и одному, и другому.       Пауза.       — Кажется, вы выбрали не ту профессию, — слегка улыбнулась Маринетт. — Вам бы лекции по сексологии читать.       —Это называется «жизненный опыт». И чем больше его у тебя, тем спокойнее твое дальнейшее существование.       — Но все равно звучит слишком сказочно, чтобы быть правдой, — покачал головой Адриан. — Девушку порой и на обычный секс не уговоришь, а тут втроем, да еще и с посторонним мужчиной.       — Знаешь, сын, в жизни всякое бывает.       Габриэль неожиданно подступил еще ближе, и Дюпен-Чен опомниться не успела, как оказалась между двумя мужчинами.       — К примеру, девушка разрывается между двумя парнями. Каждый день думает, сравнивает, а выбрать не может. Для нее оба хороши, и в порыве отчаянья она начинает думать или «Пропадите вы оба пропадом!» или «А можно не выбирать? Чтобы сразу двое остались?»       — Это аморально, и тебе это хорошо известно.       — Скажи это древним римлянам. Они весьма успешно практиковали религиозные оргии.       — Это все пережитки прошлого. Сейчас…       Пока оба Агреста спорили, Маринетт переводила взгляд с одного на другого и пыталась анализировать услышанное. В какой-то степени Адриан прав. Есть же принцип «один муж — одна жена», и для счастья этого вполне достаточно. С другой стороны, и в словах модельера тоже есть доля правды. Иногда выбор бывает слишком сложен…       — Получается, при хорошем раскладе девушке достаточно только попросить, и она может спокойно купаться в любви сразу обоих… эм… возлюбленных? — вслух сказала Дюпен-Чен.       Отец и сын резко прекратили спор.       — Ну, не совсем так. В этом вопросе достаточно нюансов, и… — Габриэль прервался на полуслове, а затем вдруг лукаво посмотрел на девушку. — А вы бы хотели кого-то попросить?       Этот вопрос ошарашил ее.       — Я… ну… в общем…       — Прекрати, пап. Ты цепляешься к словам.       —Тише, Адриан, — модельер жестом заставил сына умолкнуть, а затем подался вперед, нависая над Маринетт. — Пусть ответит сама.       Она судорожно сглотнула и притихла, не зная, как правильно выразить свои мысли. Не то чтобы Дюпен-Чен горела желанием, но… Она всем сердцем любила Адриана и даже помыслить не могла, чтобы делить его с кем-либо. Вот только проживание на одной территории сразу с двумя мужчинами все же наложило свой отпечаток. Она привыкла, что внимание обоих Агрестов достается исключительно ей, и если замечала какую-либо дамочку, пытавшуюся флиртовать с Габриэлем, то невольно начинала тихо ревновать.       Да, их связывала та некрасивая история в отеле «Четыре сезона», и Дюпен-Чен уже сбилась со счета, сколько раз модельер извинялся перед ней за это. Но все же, иногда вспоминая тот случай, порою даже разбирая его детально, она, пусть украдкой, но вздыхала. Надо отдать должное: соблазнять Габриэль умел. Ведь слухи про «непревзойденного любовника» на пустом месте не вырастают.       — Ну… гипотетически… если этот «другой» не пришлый с улицы… если ему можно доверять… и если мой возлюбленный согласен… то… ради разнообразия…       — Ага! — перебил Маринетт старший Агрест, а затем устремил взор на сына. — Вот видишь, какие подробности могут всплыть при столь доверительных разговорах.       — Лично я услышал откровенный намек.       — Какое совпадение, я тоже.       Девушка недоуменно переводила взгляд с одного на другого, а затем вдруг осознала сказанное.       — Вы думаете, что я хочу… с вами двумя?!       — А разве нет?       Дюпен-Чен удивилась не столько вопросу, а сколько тому, что его задал именно Адриан. Она посмотрела на Габриэля, будто он смог бы ответить на этот вопрос за нее. Но отчетливо прочитала на его весьма довольном лице: «Лови момент».       — И ты бы согласился? — обратилась Маринетт к возлюбленному, уже не зная, как правильно реагировать на происходящее.       — Может, я слишком пьян, чтобы нормально соображать, но скажу прямо: я даже не удивляюсь. И раз уж ты сама говорила, что тогда во Флоренции по ряду причин могла бы уступить отцу… Допустим, что в таком разнообразии нет ничего крамольного и я соглашусь. Что дальше?       Возможно, сама девушка никогда бы не решилась ответить. Вот только в этот момент по ее бедрам скользнули широкие ладони. И принадлежали они отнюдь не Адриану.       — Это всего лишь мое скромное мнение, — начал модельер, проникновенно заглядывая в глаза Дюпен-Чен. — Есть на свете такие вещи, которые нельзя судить однобоко. У каждого будет свой взгляд и своя правда. Но если вы не видите в этой ситуации того, что противоречит вашим моральным устоям или убеждениям, то почему бы и нет?       — А вы? Вы бы согласились? Если бы я попросила? — сдавленно пробормотала Дюпен-Чен, чувствуя, как по ее телу заскользила вторая пара рук.       — Я ведь уже множество раз повторял вам: мои сердце, кошелек и спальня всегда открыты для вас.       Маринетт рвано выдохнула, а затем вцепилась пальцами в рубашку Габриэля и уверенно потянула его на себя. Вскоре она оказалась по-настоящему зажата между двумя мужчинами, настойчиво очерчивающими изгибы ее тела и сминающими ткань платья.       — Ну же, cara mia, — подбодрил девушку модельер. — Чем больше отдадите, тем больше получите в ответ.       Она совершенно не представляла, что делать, но все же решила довериться интуиции. Дюпен-Чен потянулась к Габриэлю, и он неожиданно подался навстречу, одаривая ее поцелуем. Маринетт охнула, занервничала и, опустив руки вниз, вцепилась пальцами в брюки Адриана. И в этот же миг почувствовала, как его руки нырнули под подол платья, а затем и в трусики. Прикосновение пальцев к клитору заставило девушку выгнуться и отстраниться от модельера. Она положила голову на плечо возлюбленного, ощущая его поцелуи на своих щеках. Габриэль же расстегнул боковую молнию на платье и немного стащил его вниз. Пальцы нащупали передний замочек бюстгальтера и, ловко расстегнув его, бережно смяли упругую грудь.       Дюпен-Чен застонала и томно прикрыла глаза. Мужчины были столь настойчивы, что она уже почти растворилась в нахлынувшей нежности, как вдруг губы Адриана коснулись ее затылка, а после заскользили вниз к основанию шеи. Это действие разом выбило весь кислород из легких и заставило Маринетт едва ли не осесть на пол. Но модельер тут же подсуетился и, уверенным движением привлек девушку к себе.       — Что скажешь, ma bella?**** Пойдем старыми путями или же хочешь получить двойное удовольствие? Я бы выбрал второе. Будет чем похвастаться подругам.       Девушка, уже решившая для себя, что и как будет происходить, предпочла словам действия. Она протянула одну руку назад и, сжав рубашку Адриана, уверенно потянула ее из брюк. А другой — проделала тоже самое с рубашкой Габриэля. Оба партнера правильно расценили намек. Модельер отстранился, и пока Дюпен-Чен стягивала вниз платье, к ее ногам упали две рубашки. Маринетт вновь обняли, и она приятно содрогнулась, ощущая жар разгоряченных мужских тел и чувствуя при этом небывалое спокойствие. Она словно наперед знала — ее не обидят. И все это делается только для нее…       Маринетт развернулась к Адриану и поцеловала его. Пусть это не подарило ей того небывалого выброса адреналина, как это было с Габриэлем, но все равно выглядело завораживающе. А модельер не терял времени даром, пользуясь тем, что девушка отвлеклась. Он немного сдвинул ее трусики вбок, коснулся намокшей промежности, а затем уверенно ввел во влагалище два пальца. Дюпен-Чен разорвала поцелуй и надсадно застонала. От нахлынувшей волны удовольствия, она прижалась спиной к Габриэлю и томно прикрыла глаза. Но в следующую секунду распахнула их и, выгнувшись, едва сдержала вскрик. Адриан склонился к девичьей груди, настойчиво сжал одну в ладонях, а затем коснулся губами затвердевшего соска другой и втянул его в свой рот. Маринетт застонала и обмякла от жарких ласк. Она была уверена: если бы мужчины не поддерживали ее, то она давно осела бы на пол.       — Ты или я? — вдруг задал странный вопрос модельер. Но Адриан, судя по всему понял, о чем речь.       — Так и быть, в честь такого события, уступаю тебе.       Парень вдруг отстранился и принялся расстегивать брюки. Девушка завороженно наблюдала за тем, как он раздевается, и сдавленно охнула, когда заметила, как сильно был возбужден ее возлюбленный. В этот момент Габриэль убрал руки и тоже стал избавляться от одежды. Адриан подступил ближе к Дюпен-Чен и помог ей снять мешающееся белье. А закончив, неожиданно развернул Маринетт лицом к своему отцу. Модельер прижался к ней вплотную, и девушку мгновенно бросило в дрожь от осознания того, что все это наяву.       —Так что ты решила? — поинтересовался Адриан.       —Оба, — тихо ответила она, и вдруг смутившись, потупилась. Неужели она настолько испорченная? Может, ей стоило лишний раз подумать, прежде чем решаться на подобное?       Только путей к отступлению уже не было. Дюпен-Чен неожиданно приподняли над полом. Она обхватила мужчину ногами за талию и уже собиралась спросить, что дальше, но ощутила прикосновение влажных пальцев к анусу и попыталась расслабиться. Маринетт уже успела испробовать с Адрианом все прелести анального секса, поэтому нисколечко не сомневалась, что он все сделает как надо. Едва ощутив в себе возбужденную плоть, она уже хотела начать двигаться, но ощутив прикосновение головки члена к влагалищу, поумерила свой пыл.       — Вот теперь я могу хоть частично поквитаться с тобой за тот случай в отеле, — нагло осклабился Габриэль, помогая себе рукой и плавно входя в девушку, заставляя ее напрячься.       — Частично? — хмыкнул Адриан. — Как по мне, так в полной мере.       — В полной мере было бы тогда, когда она всю ночь бы извивалась подо мной в моей же спальне. А раз нас трое, — модельер не договорил, чуть сильнее качнув бедрами вперед и заставляя Дюпен-Чен вскрикнуть.       — Больно? — участливо поинтересовался возлюбленный.       — Просто… меня сейчас… разорвет.       — Это только кажется, — заверил Маринетт Габриэль. — Раз уж ты испытываешь двойное проникновение, то, соответственно, нам обоим тесно находиться в тебе одновременно. Но, говорят, это дарит поистине восхитительные ощущения…       Вначале Агресты примерялись, двигаясь плавно и осторожно, но вскоре поймали ритм, продолжив толчки синхронно. И от нахлынувших ощущений девушке хотелось кричать чуть ли не в голос. Но не столько от удовольствия, сколько от целой гаммы чувств, снедающих ее изнутри. Если с Адрианом Дюпен-Чен уже успела многое попробовать и знала все его действия наперед, то Габриэль будоражил сознание неизвестностью. Теперь Маринетт на своем опыте убеждалась, что женщины не зря закрепили за ним статус первоклассного любовника.       Сама же она все еще не верила в происходящее. Она занималась сексом в темной гардеробной, сразу с двумя мужчинами. И, черт возьми, ей это нравилось! Девушка утопала в безумном коктейле ощущений: свобода, раскованность и вседозволенность мешались с требовательной лаской и поцелуями, побуждая двигаться навстречу и отдавать себя без остатка. Дюпен-Чен даже удивлялась, как оба ее любовника до сих пор могли сохранять синхронность движений. Но, похоже, они были слишком увлечены, чтобы обращать на это внимание…       Оргазм обрушился на нее первую. Маринетт с силой вцепилась в плечи Габриэля и слегка откинулась назад, прислоняясь спиной к груди Адриана. Парень не растерялся и тут же принялся целовать ее правое плечо и шею. А затем его действия повторил уже отец, но на другом плече. Девушка практически кричала от удовольствия, мечтая одновременно о том, чтобы это в высшей степени развратное действо продолжалось вечно, и чтобы мужчины последовали вслед за ней в бездну наслаждения. Вскоре свою порцию удовольствия получил Адриан. И в эту же секунду оргазм накрыл и модельера. Они с силой вцепились в бедра Дюпен-Чен и кончили, войдя в нее до упора…       Они замерли, тяжело дыша и пытаясь прийти в себя. Маринетт едва соображала, настолько она была вымотана столь страстным сексом. Голова закружилась, и она прикрыла глаза. Где-то на задворках сознания мелькнул чей-то голос…       А потом раздался звонок будильника.       Дюпен-Чен подскочила на кровати, ошалело озираясь по сторонам. А когда поняла, что находится в их с Адрианом спальне, облегченно выдохнула и вновь откинулась на подушки. Это всего лишь сон! Но такой яркий и красочный, что у нее захватило дух.       Подумать только… Секс втроем! Да еще и с Агрестами! Многие их поклонницы за одно только объятье готовы были продать душу дьяволу, а тут столько любви и ласки — и все ей одной! Маринетт мечтательно улыбнулась, но вовремя спохватилась и стукнула себя ладошкой по щеке. Что это она удумала? Нет уж, таких экспериментов в своей личной жизни она точно не допустит. И хоть кто будет ее упрашивать, ответ все равно будет «нет». Порядочные девушки так себя не ведут!       Дюпен-Чен тяжело вздохнула и прикрыла глаза. Скорей бы Адриан вернулся из Милана. А то вдруг либидо сыграет с ней еще какую-нибудь злую шутку? Доказывай потом возлюбленному, что ты просто соскучилась, а не вынашивала коварный план по соблазнению сразу обоих мужчин.