Зеркало

- Кто вы? - Тишина, потревоженная, взбаламутилась, словно вода в чистом пруду от павшего листа; кругами по глади расходились тревоги, утихая постепенно, пока не заденет сердце что-то случайно упавшее в пруд, вновь потревожив его - покой будет укрывать разум прозрачной дымкой от прошлого, что порой так хочется забыть. - Я просто Аптекарь. - Невозмутимо, спокойным голосом ответил странный человек. Где-то происходят невообразимые события. Кто-то сейчас совершает умышленное убийство, а кто-то самоубийство. Люди пропавшие без вести, призраки будоражащие реальность знавших их когда-то. Фантомы, покинувшие мир. И живые, и мертвые. Эмоции, сплетающиеся в одно большое сознание - жизнь и её последствия в течении неумолимого времени. Столько различных вещей, что мы не способны понять и познать. Но на все в мире есть причина, не так ли? Багровые мазки украсили закатное небо, ржавыми полосами виднелись рваные облака. Лениво утаскивая солнце за горизонт, тени тянутся руками по земле, укрывая в своих объятиях все, что встает у них на пути, придавая этой вполне обычной вишне какой-то магический окрас. Терпкий запах благовоний витает у дерева, а пар едва заваренного чая тает в воздухе, улетучивается с ветром в небо. Легкий порыв привёл в движение ветви сакуры, что зазвенели шелестом, разливаясь вокруг характерным звуком. Лепестки дождем посыпались наземь, спадая на голову человека, прислонившегося спиной к стволу дерева. Держа в руках чашку зеленого чая, он следил глазами за чем-то перед собой, хотя там ничего и не было. Действительно ли мы ничего не видим там, впереди, куда направлен его пристальный взгляд? Чистая поляна попадает под взор, высокая зелёная трава клонится к земле, под давлением лёгкого летнего ветра и поёт, неустанно завывает какую-то странную мелодию, что стихает вместе с окончание порыва, а затем также неожиданно возобновляется. Маленькая девочка, потерявшая туфлю, мечется в траве, выше её ростом вдвое, пытаясь отыскать пропажу. Сильно расстроившись, она плачет: прозрачные бусинки слез стекают по розовым щекам, капают на землю, словно роса. «Где же? Ну где же она?» - всё вопрошает в своей голове ребенок не замечая, как погружается в воду. Трели лягушек доносятся до слуха, откуда-то издалека, а затем совсем близко - и только лишь звук чего-то резко упавшего в воду. Вода, откуда? Только сейчас понимая, в каком положении находится, девочка пытается плыть, а вокруг ничего, кроме высокой травы, темных зеленых вод и закрытых кувшинок, листья которых чуть надрезанными кругами плывут по воде куда-то. Что-то все сильнее и сильнее тянет на дно. Только что она стояла на твердой земле, что произошло? Маленький ребёнок, не в силах бороться, отчаявшись, так и не начав свою жизнь подводит её к концу, погрузившись в воду с головой. Пару пузырьков всплывает из-под воды, а затем лишь касание ветра тревожит покой пруда, пуская легкие кольца по черной глади, абсолютно чистой. - Хм, - с заинтересованным видом, человек, назвавший себя Аптекарем делает глоток чая, и поднимается на ноги. Подойдя к зарослям он раскрывает их, будто шторы и видит воду. Это не болото, вода слишком чистая, почему же сначала кажется мелко? Встав на краю пруда он без колебаний ныряет в черные воды, сильно взбаламутив их; словно разбитое зеркало, что вновь по кускам сливается в прежнюю форму, пока трещины совсем не пропадут, вода принимает прежний вид. Открыв глаза он видит лишь темноту, что в некоторых местах пронзают почти исчезнувшие лучи уходящего дня. Касается ладонью глади воды - стена, зеркало, сверху отражающее его облик. - Ясно, - беззвучно говорит он самому себе. Закрыв глаза погружается на дно. Мир переворачивается с ног на голову, снова под ногами вода, глядя на неё - видит только что покинутую поляну с высокой зеленой травой, а перед ним впереди предстает старая цветущая вишня, усыпанная алыми цветами, истекает кровью, что собирается под толстым стволом дерева, течет к его ногам. На одной из ветвей натянута веревка, на ней раскачивается тело мертвой девушки, облаченной в белые одежды. Так странно, тонкие руки безвольно висят вдоль туловища, посиневший вывалившийся язык свисает изо рта, а взгляд её наполнен непониманием и пустотой. Раскачивается на ветру, будто кукла, а небо заливает рубиновым свечением полной луны. Обезумевшие тени мертвых животных скачут по небу, преображаясь на глазах, меняя свою форму в причудливые и непонятные силуэты, танцуют с облаками, чему-то радуясь. Безумие, охватившее этот странный уголок безграничного мира, просачивалось в разум, заставляло понять, принять и поддаться, оставить рассудок где-то в глубине сознания, отпустить мысли. Детский плач, топот маленьких ножек по деревянному полу, судьба тянущаяся годами, взросление и осознание времени, недостатка времени. Счастье, желания и вера сгущаются в сердце темнотою и в миг теряют форму, привычную людям, теперь и не понять, было ли это на самом деле. Существует ли счастье, неподвластное горю? Существует ли горе, что может быть повержено счастьем? Маленькая девочка, потерявшая туфельку, сидит под кроной алой вишни и безудержно плачет, хрупкими ручками обняв колени. А над её головой раскачивается тело мертвой женщины, что вопрошающе глядит незрячими глазами куда-то вдаль. "Мама!", - вскрикивает ребенок, резко поднявшись, хватает за руку мертвую женщину. "Мама, что с тобой? Почему ты молчишь, мама?!", - все кричит и кричит, всхлипывая маленькая девочка. Резкий порыв ветра сметает разом все лепестки с вишни, упав на землю те плавятся. Кровь бурлит, будто лава, собираясь в маленькие лужи, а затем постепенно стекая в целое озеро. А небо все темнеет, багровые тучи сгущаются вокруг луны. - Прочь! - Вырывается из уст повешенной, прежде безэмоциональное лицо искажается гримасой ненависти. Открытый рот, почти лишенный зубов, стал домом для земляных личинок, что пируют мертвой плотью вдоволь. Безумная улыбка, бескровные руки тянутся к ребенку, что чудом сумел отпрянуть вовремя, все еще непонимающе глядя на женщину. - Ненавижу, ненавижу, ненавижу! - Бормочет висельник, все так же раскачиваясь на веревке, тянется к ребенку. - Почему? - В недоумении вопрошает девочка, заливаясь слезами. - Почему ты говоришь такое, мамочка, что с тобой стало? Что?! - Ветер вырывает вишню с корнем, унося прочь, алеет земля, под взором багровой луны и кровавого неба. Рушится мир иллюзий, так старательно построенный молодым разумом. Упавшая женщина подползает к ребенку, хватая ту за горло. "Сдохни, сдохни, сдохни!", - все бормочет она, с силой пытаясь задушить её, не взирая на слезы, крик, на прошения. Мир трескается, осколки стираются в пыль. И вот - новая картина сменяет предыдущую: - Прошу прощение, - взволнованно говорит женщина, столкнувшись с прохожим мужчиной плечом на людной улице. Суматоха и движение заполонили маленький городок. У каждого есть миссия, у каждого есть план. - Под ноги смотри, ишь, - недовольно отзывается тот, идя дальше. Жара раздражает. Женщина сильно спешит домой; день теплый и спокойный, небо отдает чистой бирюзой, ни одного облака. Резко открыв дверь, она склоняется, уперевшись руками в колени, чтобы перевести дух. На лбу едва виднеется прозрачная испарина. - Мидори, дорогая, скорее, - пожилая дама обеспокоенно глядит на свою дочь. - Иду, - разуваясь на ходу, она ступает в гостиную, где уже находится врач, сидящий возле её больного мужа. - Кичиро, - склонившись возле постели супруга, она берет его за руку, сжимая бледную ладонь. "Я просто должна сделать вид, что волнуюсь, так ведь? Показать, что мне не все равно", - крутились в её голове волнующие мысли. Но мужчина, лежащий на окровавленной постели, уже практически не дышал. - Мои соболезнования, но он и так протянул дольше, чем я ожидал. - Доктор поклонился и направился к выходу. "Наконец-то, теперь я смогу начать новую жизнь, как же донимал ты меня, Кичиро, но о мертвых плохо не говорят, так ведь? Теперь все будет хорошо", - слезы катились по лицу молодой женщины, она мастерски изображала горе утраты, ликую от счастья в душе. Поместье оставалось в её распоряжении, овдовев она получила управление всеми финансами и недвижимостью, что осталась после смерти мужа. Ведь родственников у того практически не было. Брак по расчету редко удовлетворял обе стороны, но иногда иного выхода не оставалось. Мать вынудила едва повзрослевшую Мидори, во благо её будущего цветения, выйти за человека, которого той пришлось ненавидеть на протяжении трех лет в ожидании этого злополучного дня. Однако так и не смирившись со своей участью, женщина решилась на злостный поступок, подмешивая в еду мужа яд из семян дерева чилибухи, что медленно убивал его рассудок и тело, так умело маскируясь под неизвестную ранее болезнь. Целители разводили руками, а супруг медленно сгорал на глазах. И вот, спустя неделю мучений и притворства, она с радостью может предаться столь желанной скорби. Но не тут то было. Грядущие планы беззаботной жизни и радости, подпитывающие алчное сознание, очернила беременность, от того самого человека, что направлялся в могилу под её руководством. Ненависть к нежеланному ребёнку возрастала, подобно маковым росткам, раскрывающимся под палящим солнцем алыми бутонами. Все попытки избавить своё тело от «паразита» не увенчались успехом и вот, спустя девять месяцев в дождливый летний день на свет появилась девочка, названная Хотэру. Ликовали и радовались появлению новой жизни все, кроме Мидори. Практически не проводившая времени с ребёнком она пропадала днями, ночами, пытаясь принять свою злосчастную судьбу, примирить душу с реальностью. Кошмары прошлого душили по ночам, просыпаясь в поту от страшных картин и воспоминаний, иногда не понимая действительности, она косилась на колыбель, занавешенную кружевным тюлем и плакала, все шепча себе под нос: «сдохни, сдохни, как он. Оставьте меня!» Но девочка улыбалась ей, росла тихим и радостным ребёнком. Кошмары становились длиннее и красочней, более реалистичными, виделись глаза мужа, взирающего с непониманием и мольбой, жалость вскипала в душе, заслоняя здравый смысл. Сознание терзали две противоположные стороны. Этот человек не был виноват в том, как распорядилась судьба, но он пользовался своей возможностью. Мидори же могла отказаться, но желание угодить матери и остаться в достатке притупляли собственное достоинство. Спустя год кошмаров и бессонных ночей она все же решилась уничтожить жизнь, что сама привела в этот мир. Выбрав тот же способ, что сгубил отца малютки. - Ты обезумела! - Кричит мать на Мидори, сжимающую в руках бутылочку с молоком. Её губы подрагивают в улыбке, а тусклые зеленые глаза, округлившись, взирают на мать. - Я с самого начала знала, что не все так просто, - она держала в руке маленький флакончик с перетертым в пыль ядом. - Как ты можешь? - Пожилая женщина в ужасе смотрела на свою дочь, та была похожа на призрака, чьё тело и разум уже отошли на покой, оставив лишь оболочку, для видимости. - Не верю, что я дала жизнь бесчувственному монстру! - Панически выкрикивает старушка, не сдерживая слез. В ответ лишь смех, безумный, хриплый смех и шелест ветвей за окном, больше похожий на дыхание умирающего, протяжное и неритмичное. Дорога плывет перед глазами, по обе стороны мелькают люди и моменты, краски яркие, словно весенние цветы, насыщенные - сменяются тусклыми и уставшими. Неоправданные ожидания, мечты, распростертые объятия возможностей и их неизбежная измена, ненависть к себе, к матери, от матери и мужа к своему собственному ребёнку. Вся жизнь, сотканная из веры и ожидания, время, сотню раз пропускаемое через пальцы - стало совсем редким и прозрачным. Не осталось практически ничего, только лишь свалка несдержанных обещаний и несбывшихся мечт. Она все ищет, кого бы обвинить в этом? Хотя ответ смотрит на нее из отражения в чёрных водах озера жизни, что проживает каждый. И когда видишь там правду, когда открываешься себе же - выхода всего два: принять, или же откинуть. Жить или умереть. Давать жизнь или отнять её. Предать себя или примириться со своими демонами и страхами, взглянув на реальность, на правду, что порой сам заметаешь пылью в темных углах сознания, дабы не мозолила глаза. В этом и заключается существование людей на странной планете Земля, где в гармонии рождено все, помимо прогрессирующего высшего разумного вида «человечества». Женщина взобралась на ветку с петлей на шее, взглянув на уходящее солнце, что обласканное белыми облаками, словно тёплый песочный берег морской пеной, уходило на покой, дабы с новой силой освещать судьбы миллиардов на следующий день. А мириады далёких и причудливых сплетений звезд уже виднелись на темнеющем небе. Прыжок, хруст позвоночника, судорога пронзившая тело, хриплый кашель, вырвавшийся вместе со слюной из посиневшего рта, пустота. Желанное неведение и бесчувствие. - Вот как, - со скучающим видом произнёс Аптекарь, доставая меч. Едва он замахнулся - мир свернулся в чёрную дыру, разразившись серебряно-красным взрывом боли и отчаяния, а затем принял первоначальную форму. Баланс восстановлен. Ветвистая сакура тянется к небу. Укрытая росой поляна с высокой зеленой травой, редкие порывы ветра, ласкающие слух, подобно свисту. Маленькая девочка в одной красной туфельки со слезами на глазах, упавшая на колени. Тоненькие ручки с силой соскребают землю, сбитое дыхание, паника. - Держи, - приятный тёплый голос на секунду привлекает внимание ребенка, - ты же это искала. - Аптекарь протягивает Хотэру красную туфлю. Она лишь всхлипнув забирает её, все продолжая сидеть на земле. - Все позади. - Что.., - запинается от слез ребёнок, - что мне д-делать теперь? Моя мама.., - отчаянные всхлипы сильно мешают договорить. - Как мне жить?! - Выкрикивает она. - Не мне давать тебе советы, - накидывая на плечи короб с лекарствами Аптекарь уже был готов пуститься в путь. - Если бы не Вы, я бы... - Умерла от ярости мононоке, - спокойно произнёс он. - А может быть и не только ты. - - Проницательный и спокойный взгляд никак не вязался со сложившейся ситуацией, а мерный уверенный голос казался каким-то приторным. - Лучше бы я, - было начала Хотэру. - Все в твоих руках. - Пожал плечами Аптекарь, чуть улыбнувшись. - Если у твоей матери не получилось прожить желаемую жизнь, почему бы тебе не прожить так, как ты желаешь? Может это сгладит её вину перед тобой? И впредь ты не испытаешь этого перед своими детьми, дав им право выбора. - Он медленным шагом направился прочь от дерева, оставляя маленькую девочку позади, бросив напоследок, - смотри вперед. Впереди бурлили страсти человеческих междоусобиц и разногласий. Оковы боли и непонимания, что с каждым днём обездвиживали миллионы людей, очерняя их будущее или же настоящее. Предотвратить появление мононоке гораздо проще, чем убить его. Но людям ведь свойственно создавать больше проблем, чем решать.