Воплощение магии

But I'm only human after all I'm only human after all Don't put your blame on me

      Томас никогда не считал себя сильным. Для человека он вполне развит физически и в уличной драке может за себя постоять. Но тягаться с существами, которые составляют его окружение, заранее проигрышно. У него была магия, которую он не контролировал, не в силах понять почему. Ведь Том знает о ней так много, но использование вызывает затруднения.       После того, как Брайан нацепил на него тот блокатор, Томас долго не мог спокойно спать. Он просыпался, расцарапывая шею и задыхаясь, все еще чувствуя фантомный ошейник, запирающий его магию внутри, заставляющий ее обращаться против Уилсона. Это изводило куда хуже, чем то, что он по-прежнему не мог использовать магию и теперь даже простенькие заклинания не выходили. Томас злился, едва не бросаясь на всех и каждого, срываясь по поводу и без, больше и больше угнетая себя.       Он уже несколько недель как облюбовал себе уголок в заброшенном парке. Точнее, эта часть парка была заброшена и пришла в запустение – несколько покосившихся ларьков, пара каруселей и качелей, лавочки и разбитые фонари. Устроившись на одной из лавочек, сунув под спину сумку, а на коленях устроив блокнот, Томми крутил пальцами карандаш, задумчиво глядя на одну из каруселей, грустно завалившуюся на бок.       - Знаешь, это начинает надоедать. Ты с этой своей драмой раздражаешь.       Томас вскинул голову, натыкаясь взглядом на того, кто прервал его размышления. И тут же вскочил на ноги, не обращая внимания на упавшие блокнот и карандаш. К нему подходил.. он. И этот парень не был просто похожим. Это был Томас, только немного другой. Обычно растрепанные волосы были зачесаны назад, куртку сменил распахнутый плащ, а толстовка стала кофтой. Взгляд более острый и уверенный, теплые карие глаза темнее. Он не улыбался, а ухмылялся, что уже было непривычно для Томаса. Весь его облик так и кричал об опасности этого парня, но опасности той, что привлекает, а не отталкивает. Эта версия Уилсона была привлекательной и опасной одновременно, как может быть привлекателен и опасен дикий волк.       - Кто..       - .. я? Я это ты. Точнее... то, чего ты боишься и жаждешь больше всего.       Отражение словно издевалось, делая еще несколько шагов и оказываясь вплотную к Уилсону. Томас столько раз твердил себе, что его ничем не удивить, но вот, пожалуйста. Он удивлен и напуган, заинтересован и насторожен. Поднимая руку, касаясь пальцами лица второго себя, он чувствовал это прикосновение. Легкое, едва заметное, но ощутимое, как прикосновение перышка. Это было так странно, как и то, что второй он говорил.       - Я воплощение твоей магии, Томми. Нашей магии.       И Тому стало легче. Он учился у самого себя, проводил с Собой больше времени чем с кем-либо еще. Даже Брайан начал беспокоиться и, кажется, ревновать. Но Уилсону было все равно. Он ждал встреч со своей магией, с той версией себя, которая обладала всем тем, чего Томми пока не видел в себе.       Тот Томас спокоен, уверен, нагл, силен. Он обладает магией и той харизмой, которая завораживает, заставляя людей тянуться к нему. Он может дать отпор, может врезать или хлестнуть заклятием, не стесняясь своих сил, превращая недостатки в достоинства. И Томми восхищается им.       Когда они не занимаются магией и прочим «обучением», Томми любит забираться к Томасу на колени и обнимать его. Раньше он так обнимал только Брайана, а сейчас не обнимает его вообще. Иногда Уилсон задумывается об этом, но только иногда, потому что стоит Томасу увидеть тоску по оборотню, он отвлекает себя. И пусть это странно, пусть это оставляет странное послевкусие в душе и понимание того, что все прекратится, стоит ему только научиться контролировать магию, но Томми нуждается в этом. В ласковых сильных объятиях, в крепких подчиняющих поцелуях, нежных и долгих ласках.