Чабрец и приторный запах ночи

Тантал в голове поселился сразу после потери магии. Причем магию он, как ни странно, вернул на место, ссылаясь на внезапный порыв щедрости. Глеб понимал, что за это рано или поздно придётся заплатить — не бывает у темных магов (а уж тем более у некромагов!) все так запросто. И Тантал, крепко закрепившись в сознании у Бейбарсова, только отмахивался от расспросов; он вообще-то мог читать мысли Глеба, так что не упускал возможности поязвить и намекнуть на что-нибудь пошлое. Как же за год он надоел Бейбарсову! Как только некромаг не пытался избавиться от непрошенного соседа в голове: ментальные блоки, черная магия, да даже магия вуду, раз уж на то пошло — ничто не помогало вытолкнуть из сознания Тантала, а тот только противно хихикал.       — И это благодарность за то, что я вернул тебе магию? Неслыханная грубость, — картинно вздыхал Тантал, и Глеб почему-то представлял его актером театра. Целый год Бейбарсов занимался темными искусствами, напрочь забыв о Гроттер. Вернее, так хотелось Глебу, на самом же деле мысли о ней посещали некромага чуть ли не каждый день. Не последнюю роль в этом сыграло уже совсем помятое, лежащее в углу комнаты, приглашение на свадьбу Гроттер и Валялкина. В углу комнаты оно валялось по одной причине — Бейбарсов смял его и отшвырнул, как только глаза его зацепились за слова «свадьба» и «Гроттер». Это «невероятно торжественное мероприятие» должно было состояться через неделю, но приглашение пришло значительно раньше — как будто посылавший его знал, что некромагу предстоит столкнуться с внутренними противоречиями. Бейбарсов не хотел, и отчаянно хотел этого одновременно. Прийти на их свадьбу — свадьбу злейшего врага и любимой женщины, — показать, что все у него замечательно, что в жалости он не нуждается, да и жизнь в целом лучше некуда. Перед глазами тут же проносились картинки счастливых лиц присутствующих гостей, глупого Валенка, а главное — улыбка Тани, когда она обнимает Валялкина за плечи, или берет его под локоть, как настоящая супруга. В такие моменты возбуждение и ярость неимоверно рвутся наружу, и Тантал в голове в очередной раз напоминает, что на месте Ваньки мог бы быть Глеб. До свадьбы три дня, а у Бейбарсова до сих пор нет плана действий. Он откладывает мысли об этом в дальний ящик своего подсознания, не желая решать возникшую проблему; сразу назревает вопрос — с каких это пор некромаг стал бояться проблем? Находясь в раздумьях, он непроизвольно провел рукой по смокингу, висевшему на дверце шкафа — вот, уже и смокинг раздобыл (когда это он успел?), а окончательного решения так и не принял. Что плохого в том, чтобы пойти на их свадьбу? Таня и Глеб еще год назад пошли по разным дорогам, так что теперь они — взрослые состоявшиеся личности. И даже Ванька ему может просто приветственно кивнуть, ведь поводов для разногласий больше нет, Таня досталась тупому ветеринару, чего еще он может желать? А вот Глеб может желать. Например, смерти Валялкину. Не составит труда случайно опрокинуть колбочку с зельем над бокалом шампанского жениха — и вот Ваня уже лежит на полу, без чувств, весь бледный, с застывшим выражением лица — на нем отразился ужас понимания, что Бейбарсов с ним сделал, а над трупом ветеринарного мага безутешно рыдает Татьяна…       — Фу, как драматично. Я думал, что в тебе меньше пафосности, — язвительно произнес Тантал, вырывая Глеба из собственных фантазий. Некромаг недовольно поморщился, не сразу сообразив, что голос прозвучал не в голове, а где-то совсем рядом; сперва Глеб перевел взгляд на стоящую рядом фигуру — так, как он привык делать, — и только потом повернул голову вправо. Тантал стоял перед ним воплоти, без намека на какое-либо недомогание или отсутствие внешней оболочки. Сейчас он выглядел на лет пятьдесят с лишним, подтянутым и крепким мужчиной в самом расцвете сил.       — Удивлен? — поиграл бровями этот самый мужчина, поправляя на себе лохмотья, чуть прикрывавшие его прелести. Глеб молча повел бровью вверх, разглядывая оживший труп — над этим мужчиной он проводил опыты, буквально два дня назад. Пришлось стащить труп с кладбища, но разве для Глеба это было когда-то помехой?       — Неужели мой опыт над ним удался? — ровным голосом поинтересовался Бейбарсов, на что Тантал (теперь уж грешно называть его Аркадием, как значилось на могиле) издевательски усмехнулся.       — Не смеши меня, — сухо засмеялся Тантал, — твои «опыты», как ты их называешь, могла бы сотворить даже малолетняя блудливая школьница. Глупец! Разве можно использовать кости первой попавшейся собаки? Это должна быть отборная дворняга! Тантал со знанием дела щелкнул пальцами, и на полу между им и Глебом внезапно возник труп собаки, сразу же наполняя воздух отвратительным запахом гнили. Глеб невольно отпрянул, но тут же взял себя в руки.       — Если ты мог освободиться все это время, чего ожидал? — недовольно проговорил Бейбарсов, — нравилось сидеть в моей голове?       — Упаси меня Аид, — чванливо ответил ему мужчина, — одно удовольствие — сидеть в голове у ломающегося как девчонка подростка! Любит она меня, аль не любит, а? — томно вздохнул Тантал.       — Мне двадцать один, — холодно процедил Глеб, выхватывая из воздуха трость — новёхонькую, с большим багровым камнем на конце.       — Не советую этого делать, молодой человек, — вмиг посерьезнел некромаг, — я до тебя и не таких типов раскалывал. Я ждал, когда ты наконец притащишь приличный труп для своих опытов! Что за дела, одни лысики да усастики, ни одного статного деда…       — А сразу ты не мог сказать, кого притащить? — огрызнулся Бейбарсов, наблюдая, как новоявленный Тантал разминает шею, а затем и кисти рук. — Все эти опыты ты мне советовал делать только для того, чтобы ты смог вернуться в тело?       — Я не мог сказать, я ведь твоей энергией питался, — некромаг осмотрел себя в зеркало с ног до головы, а затем деловито продолжил:       — По-началу я надеялся, что ты и сам копыта откинешь, но где уж там! В общем, я все, что хотел — сделал, а выслушивать твои причитания по поводу этой девчушки — такое себе удовольствие, — Тантал вдруг неприятно ухмыльнулся, — я уж надеялся, что ты ее голой представишь, но где там — перед нами некромаг-джентльмен! В школьные годы ты был повеселее, — мужчина уныло перевел взгляд на Глеба, затем на окно в комнате, щелкнул пальцами и тотчас исчез. Бейбарсов сделал вывод, что больше сумасшедший старикашка его не побеспокоит. Глеб надел на себя смокинг; благодаря магии костюм всегда оставался чистым и никогда не мялся, что было весьма удобно — мало ли, кто захочет опрокинуть на некромага клубничный коктейль? Свадьба была назначена на вечер, наступало любимое время суток Глеба, и он невольно подумал об очередной дуэли с Валялкиным — теперь, без магии, мальчишка не представлял никакой угрозы. Глеб отогнал эту мысль, входя в огромное здание кинотеатра — странный выбор места для венчания. Интересно, его выбрала Таня, или Валялкин? Этому идиоту тяжело дается креативное мышление, надеяться на просветление не стоит. Но почему кинотеатр, Таня? Здесь уже было много гостей, среди них мелькали и смутно знакомые Глебу. На него пока никто не обратил внимания — он стоял под навесом, в тени, и только блестящие черные глаза могли бы выдать его. В зале не было огромного экрана, не было и сидений, только свободная площадка для танцев. Но и самих виновников торжества не было видно, отчего Глебу стало не по себе — не перепутал ли он время, дату и место? А может, это просто шутка? Но из толпы вдруг выплыл силуэт в белом, и Бейбарсов узнал в нем Гроттер. Рыжие непослушные волосы были собраны на затылке в красивый пучок, из которого то тут, то там проглядывали блестящие заколки с цветами; на девушке было свадебное платье — явно неудобное для нее, что не укрылось от привыкшего подмечать все детали Глеба, и он невольно посочувствовал бедняжке. Только теперь он заметил, что она тоже смотрит на него, а в зале сама собой образовалась тишина. Кто-то смотрел на него с удивлением, кто-то — враждебно, как Валялкин, которому совершенно не шел коричневый цвет. Глеб пошутил бы в своем духе о выборе свадебного костюма в цвет экскрементов одного из подопытных, но ситуация не располагала. Некромаг смотрел на Таню, чье лицо не выражало ничего конкретного, и он не мог никак понять, рада она его появлению, или нет.       — Добрый вечер, — произнес Глеб, и его голос среди затихших гостей пронесся гулом. В зале пошли перешептывания, тогда Бейбарсов вышел из-под тени навеса, чтобы его было лучше видно.       — Зачем ты пришел? — Валялкин стремительным шагом подошел к Гроттер, обнимая ее за талию. Глеб уловил едва заметное движение губ девушки — она их поджала, но тут же расслабила снова.       — Я получил приглашение, но, как видно, мне здесь не совсем рады, — губы некромага тронула едва заметная усмешка, но сам он продолжал внимательно следить за реакцией Татьяны — она слегка ссутулилась, пытаясь уменьшить соприкосновение руки Вани и своей талии. Глеб нахмурился, отмечая, что невеста явно не в восторге от своего жениха.       — Какой ты наблюдательный, — в тон ему ответил Валялкин, — только знаешь, я ничего тебе не посылал, так что ты можешь уйти. Теперь Глеб совсем был сбит с толку. Очевидно, что приглашение отправила Таня, но почему она сейчас не скажет об этом? Бейбарсов отчаянно пытался найти в ее движениях хотя бы один намек, который бы значил, что Глеб не рехнулся, и приглашение точно существовало. То ли Ваня читал его мысли, то ли сам был таким догадливым, но он потребовал от Глеба приглашения, что ему пришло. Таня как-то болезненно поморщилась, и Глеб не выдержал, холодно глядя в глаза Валялкину.       — Ты не замечаешь, что ей неприятны твои прикосновения?       — Нет, не замечаю, — невозмутимо ответил Валенок, — ты ведь этого тоже не подозревал, когда ее трогал. На Тане совсем уже не было лица; Глеб яростно пытался пробить ментальную защиту ее разума — с какой целью был возведен такой мощный блок? Валялкин говорил что-то еще, но некромаг был слишком занят разгадкой Таниного мозга (между прочим, не впервые). Наконец он смог уловить единственное слово, что разъяснило всю сложившуюся ситуацию. «Тантал» Порочный ублюдок! Так вот, что означали неоднозначные намеки этого старика, мол, не одного Глеба он оставляет в дураках — похоже, разум Валялкина тоже принадлежал ему, особенно теперь, когда у того нет магии, чтобы сопротивляться, вот кто стоит за этой нелепой свадьбой, на которой невеста чурается прикосновений возлюбленного — как же Глеб сразу этого не понял? Тантал целый год сидел в его разуме, порабощал, шаг за шагом приближаясь к цели, и вот результат — Бейбарсов явился на эту свадьбу, оказавшись в дураках, а Тантал, будь он проклят, сейчас где-то далеко, развлекается с приобретенным телом какого-то мужчины; мог ли этот мужчина при жизни подумать, что в его тело поселится безумный старик без намека на совесть? Остается только гадать, для чего это было нужно Танталу — в голову ничего не приходило, кроме мысли о самом Глебе, тело которого старикашке не терпелось заполучить в самом начале. Не уж то он рассчитывал, что Бейбарсов действительно согнется от осознания проигрыша Валенку? Тогда Тантал, пожалуй, недооценил здоровый эгоизм молодого некромага. Глеб оглядел Валялкина, что уже в открытую лапал Гроттер где только мог достать, и к его горлу подступила волна отвращения. Из воздуха сама собой возникла трость, а присутствующие уже вскинули кольца, готовые дать отпор.       — Я бы не советовал тебе применять магию, — сказал Ваня, оглядывая толпу, — тебе не справиться с целой оравой магов, учитывая твое положение.       — О каком положении ты говоришь? — поинтересовался Бейбарсов, изящным жестом вращая тросточку — в ней уже накалился багровый камень, и мощная волна некромагии готова была вырваться, стоило только Глебу произнести несколько слов.       — I-Oblivion, — мягко произнес Бейбарсов, будто убаюкивая маленького ребенка. Трость мгновенно стала тяжелой, камень на конце взорвался красной искрой, а присутствующие в зале тут же застыли. Не коснулась некромагия только Гроттер — она освободилась от хватки Валялкина и медленно подошла к некромагу. Он повел рукой, освобождая ее от чар — они заставляли ее молчать.       — Приглашение послала я, — тихо произнесла она, боясь спугнуть наступившую тишину. — Ты ведь сразу понял это? Она раздраженно поправила подол платья, зацепившийся за ножку напольного подсвечника. Глеб дотронулся до ее талии, прошептав что-то, и тысяча маленьких черных огоньков прошли сквозь ее тело, прежде чем на девушке появилось другое платье: черное, с полупрозрачным лифом и юбкой чуть выше колена.       — Так гораздо лучше, — так же тихо сказал ей Бейбарсов, на что она благодарно улыбнулась. — Но почему? Разве ты не оставила меня ради него? Улыбка Гроттер померкла, а изумрудные глаза заволокло пеленой, будто она погрузилась в глубочайшее раздумье.       — Весь этот год он жил с мыслью о мести, — наконец прошептала она одними губами, но Глебу было достаточно и этого, — он так зациклился на тебе, что мне невольно стало страшно — вдруг он и правда решит причинить тебе вред? Я не слишком беспокоилась за тебя когда-то, — уклончиво произнесла Таня, — но из-за Вани я с каждым днем переживала все сильнее. Глеб притронулся холодными пальцами к ее губам, заставляя замолчать. Провел по волосам, едва касаясь прядей, но аккуратная прическа распалась сама собой, а на пол со звоном упали металлические заколки.       — Здесь не слишком подходящее место, — Бейбарсов прошептал эту фразу, стоя совсем близко к Гроттер — их губы слегка соприкасались, пока он говорил. Таня лишь кивнула в ответ, полностью отдаваясь во власть глухой ночи и приторного аромата чабреца, исходящего от рубашки некромага.