***
Ночное время сегодня шло, на удивление, довольно быстрым ходом, что было нетипично для тех, кто проводит время в ожидании чего-то или кого-то важного. Ньютон находился в одной из палат при освещении уже известного нам фонарика, неустойчиво расположенного на тумбочке так, чтоб луч света был направлен в потолок. Сидя на стуле около единственной занятой в этой комнате кровати, парень листал приличных размеров книгу в простой чёрной тонкой обложке. — В этот раз ты пришёл намного раньше, — подала голос находившаяся на кровати девушка. Книга с громким хлопком закрылась, и на заговорившую воззрился заинтересованный взгляд. — Неужели ты соизволила подать сегодня голос? А я уж скучать начал, — произнёс Ньютон, громко постукивая пальцами по обложке, что автоматически создало в комнате некое напряжение. — Неужели больше нет у тебя никого, кому ты мог бы почитать нотаций о наших грешных и омерзительных жизнях? — печально улыбнулась девушка, пытаясь сесть на кровати. Но верёвки такого не позволяли, она смогла лишь поднять свой корпус чуть больше, чем на сорок пять градусов. Разочарованно вздохнув, та прикрыла свои бледно-голубые глаза: — Всё время забываю, что вы повысили осторожность после того случая. — Конечно, один уже сбежал и ещё несколько почти смогли. И ты была в их числе, что меня довольно разочаровало, — заявил с некой горечью в голосе Ньют, намеренно игнорируя вопрос и начиная прикасаться кончиками пальцев к своему чтиву все заторможеннее, выстраивая из получающихся звуков медленную, рваную, отдающую чем-то нервным череду звуков. — Если я быстро смирилась, то это не значит, что возможностью сбежать я буду пренебрегать, — ответила девушка, немного ерзая по кровати и пытаясь устроиться на подушке поудобнее. Производимые махинации с обложкой ей не нравились, слишком давили на уши. Однако, жаловаться дерзости не хватило, да и можно было нарваться в итоге на более затянувшуюся пытку, наподобие той, когда человек тебя забалтывает до такой степени, капая на мозги, что жить не хочется больше, чем обычно. — А я ведь до этого думал, что ты одна из немногих, кто гордо принял плату за взятое, — его голос с каждой фразой становился все холоднее, а вид непринуждённее, чего нельзя было сказать об его внутреннем состоянии, которое парень скрывал изо всех сил. С этой особой одновременно хотелось и не хотелось говорить. Увы, но за тот промежуток времени, который они были знакомы, Ньютона что-то зацепило в той, кто сейчас находилась рядом, хотя и имело место быть и нечто отталкивающее. Причём, даже с первого взгляда та умудрилась выделиться из толпы прочих, за кем ему и куче «коллег» нужно было присматривать. Он помнил, как тогда посчитал её за призрака, едва увидя, абсолютно белую, да к тому же и в белой пижаме простого покроя, в которой она даже сейчас находилась. Но в итоге оказалось, что та просто альбиноска. Этот факт делал её особенной, но не так сильно, если бы она была уже умершей и покинувшей своё тело. «Сплошное разочарование», — мысленно проворчал Ньют, словно осуждая в том, что она оказалась всего лишь простым человеком из плоти и крови, в душе не утратившим надежды на свободу, которую уже практически нереально получить ни ей, ни ему, ни кому-либо ещё из связанных с той авантюрой, которую некоторые уже успели прозвать «битвой за гордость и Небеса». (Такое длинное название дали начавшие всё это, то есть изгнанные с этих самых Небес несколько тысячелетий назад.) — Да… я сама ввязалась во все это… — неуверенно пробормотала девушка, пытаясь говорить как можно складней, чтоб не создавать уж совсем жалкого вида. К сожалению, периодических пауз и заиканий было очень сложно не допускать. — Но я не думала, что плата за моё желание будет таким, обычно ж только души просят. Хотя эта сделка даже такого не стоила! Не надо было вообще пытаться её заключать… — И подобное до тебя дошло лишь после того, как ты угодила в лапы некой «секты», начавшей проводить с тобой всякие эксперименты, — усмешка со стороны Ньютона была неожиданной. Обычно тот почти всегда хранил вид равнодушный или чем-то недовольный, не показывая более никаких своих эмоций. Если уж совсем честно, то он такое проворачивал скорее для тех, кому были нужны люди, подобные его собеседнице. Но даже когда рядом никого из них не находилось, тот старался не выходить из своего малодушного образа. Увы, даже когда ты находишься на одной стороне с демонами, чертями и прочими тварями, свои слабости лучше держать где-то глубоко в закромах своей души или того, что находится вместо неё. А подобное прям всегда парню проворачивать всё равно не удавалось, за что тот себя порою до жути презирал и корил, когда уже осознавал, что мог бы о некоторых вещах и помолчать. — Хех, а вообще, не уверена, узнай я об этом раньше, то в самом деле бы не стала такой глупости пр… рле… преп… — альбиноска нахмурилась, пытаясь произнести слово «предпринимать». Но язык то и дело заплетался, не позволяя никак произнести это несчастное слово. В итоге девушка гневно вскрикнула: — Вот дерьмо! — Действительно, — Ньютон согласно кивнул, ещё немного от такого зрелища повеселев и подвигая стул поближе к койке, к которой намертво была прикована собеседница. — Происходящее со всеми вами сейчас — то ещё дерьмище. — И не только с нами. Не вижу, чтоб кто-то из ваших рядов сиял от счастья, не считая, наверное, Пандоры, — успокоившись, дополнила девушка. — Лично я засияю, когда моя конечная цель будет достигнута, сейчас не до этого. — И какая же цель может быть, которая способна тебя заставить во всю «засиять»? — с искренним интересом задала свой вопрос беловласая, широко округлив свои глаза. — А как думаешь, какая цель может быть у чернокнижника, решившего помогать демонам открыть те несчастные Небесные Врата? — Вопрос наиглупейший! Ладно ещё, знай я тебя хорошо, а так я могу сказать лишь, что твоей целью может быть что угодно! — возмутилась девушка, но после пары секунд молчания поспешила добавить: — Что угодно, связанное с чем-то тёмным и злым. — Тёмным и злым, значит? — Ньютон тяжко вздохнул и взъерошил свои чёрные спутанные друг с другом волосы, приняв вид, будто бы услышал такую наитупейшую вещь, которую даже дошкольник не мог произнести. — А что не так? Сам говоришь, ты чернокнижник. Именно «черно», не «бело» и никак иначе, — непонимающе стушевавшись, альбиноска уставилась на Ньюта. — Просто логика такая типичная, если маг тёмный, то обязательно он должен быть злым. Я не говорю, что таким не являюсь, однако ж… — Боже-боже, не могу больше это слушать и прерву твою занудную речь, милый. Едва услышав знакомые самоуверенные и гордые интонации, парень недовольно замолк, косо глянув на кровать, около которой сейчас он находился. — Может, не будешь тут пародировать статую и развяжешь меня? Я-то от тебя убегать не буду, не волнуйся, — комната наполнилась весёлыми насмешливыми хихиканьями. — И как я не заметил, что на часах уже давно двенадцать, — тихо проговорив это, Ньютон принялся освобождать запястья девушки. — Ты никогда ничего не замечаешь, разговаривая с этой милашкой, — засмеялась девушка, потирая места, которые успели немного натереть верёвки. — И тебя можно понять, я специально выбирала себе тело покраше. — Дело не в этом, я со всеми так общаюсь и порой заговариваюсь, — мрачно стал отрицать Ньют, освобождая ту от последних верёвок. — Ну и кого ты обма-а-анываешь? — протянула девушка, потягиваясь и разминая затёкшие руки, после с широкой, демонстрирующей белые зубки, усмешкой глянув на Ньюта. — Неужели ты стал бы кормить её с ложечки, не будь она тебе интересна? — Но… — чернокнижник серьёзно оторопел. Нет, сказанное было действительно так, иногда он совершал подобные акты заботы по некоторым причинам, будь то или слишком сильная слабость, присущая почему-то именно этой особе, или болезнь, требующая особого ухода, который никому доверять из остальных надзирателей не хотелось. Они все слишком мало знали о строении человеческого организма и годились исключительно для чего-то примитивного, по мнению самого Ньюта. Однако это все не происходило при свидетелях, более того — каждый раз было дневное время суток, когда связь демонов с миром людей становилась очень слабой и наблюдать за другой плоскостью становилось слишком трудно. — Как вы, людишки, любите говорить, даже у стен есть ушки, — горделиво задрав нос, произнесла девушка, расправляя за своей спиной немного помятые приличного размера кожаные крылья и делая ими несколько взмахов. — Малышки, давно не виделись, — с некой заботой, если это можно назвать таковой, прошептала беловласая, проводя ладонями по складочкам и разглаживая их. Производимые крыльями движения немного сотрясли окружающий воздух, случайно становясь причиной упавшего с тумбы фонаря. Источник освещения упал набок, скатываясь вниз и отправляясь куда-то ко второй койке, что стояла у противоположной стены. Довольно быстро стало темнее, но какие-то жалкие лучики ещё добирались до наших персон, слабо освещая их лица. В комнате стало тихо. Альбиноска не собиралась ничего говорить, выжидающе смотря на брюнета. Тот, в свою очередь, не знал даже, что надо бы ему сказать. Но просто сидеть на своём стуле и терпеть этот пристальный взгляд демонических рубиновых глаз сил не было никаких. Поэтому, Ньют поспешил задать первое, что пришло в его голову: — Как я понимаю, скоро будет в других комнатах шумно? — О-о-о, верно понимаешь! Некоторые в подготовленные тела впервые вселятся и им придётся тоже свои крылья отращивать, что, как ты уже знаешь, действительно больно, — кивнув разок, девушка посмотрела в сторону двери, мимо которой пулей пронеслась какая-то знакомая тень. — То есть, начало откладывает на больший срок, чем сутки? — Нет, этого достаточно для них, все равно привыкли к таким спартанским условиям, — скучающе давая ответ на этой вопрос, демонесса демонстративно махнула рукой, мол, это реально пустяки. — И что ты планируешь до этого времени делать? — Ты сегодня задаёшь слишком много скучных и глупых вопросов, Ньютон. Отдыхать и набираться сил перед боем, разумеется, — неожиданно приняв вид максимально серьёзный и сосредоточенный, беловласая потянулась всем телом в сторону чернокнижника: — Кстати, раз уж зашёл разговор о наборе сил… — протянул демон, подозрительно хищно ухмыляясь. Альбиноска прошлась языком по своим бледным губам, медленно их облизывая, а отливающие красным, но ещё недавно бывшие голубыми, глаза хитро прищурились. — Может, окажешь мне услугу и тоже немного «покормишь»? — Что, мне сходить за едой с вилкой и тебя также с руки кормить, как твою постоянно болеющую оболочку? — без капельки веселья задал вопрос Ньютон, надеясь, что несерьёзность его предложения и так очевидна. — Это слишком долго, давай лучше для меня используешь индивидуальный подход, — делая вид, что разговор идёт на абсолютно серьёзной ноте, демонесса, приняв максимально наивный и невинный вид, уже во всю потянулась руками к собеседнику, едва не касаясь того кончиками пальцев. Происходящее у парня вызвало лишь опущенные и нахмуренные брови. Подобное заигрывающее поведение, тем более со стороны существ из другого мира, у него совершенно никаких положительных ассоциаций не вызывало. Более того — это бесило и сбивало с рабочего настроя. За всякого рода эротизм, порождающие его вещи или даже намёки на подобное он уже успел возненавидеть всех людей на планете. От такого же отношения расу демонов спасала лишь история их рода и необходимость поиска альтернативной пищи после изгнания с Небес в недра Земли, где издавна покоились исключительно низшие твари, к коим демонов не относили на самом деле. Ну и то, что в своём мире они были выше всего этого, посвящая себя более нематериальным вещам. По крайне мере, так было во время их равноправной жизни наверху, среди своих противоположностей — ангелов, от которых изначально было не так уж и много отличий, не считая опасной энергии, которую в себе издавна хранили именно демоны. И от которых при первой же возможности поспешили избавиться, боясь за свою безопасность и непоколебимую «чистоту», которую на самом деле легко запятнать и без всяких «антагонистов» на горизонте, о чем судили толпы павших ангелов, покинувших Небеса уже спустя много лет после изгнания якобы тех, кто искушает разум поддаться более тёмной стороне. — Думаю, это того не стоит, — отрицательно качнул головой Ньютон, после чего переведя взгляд на до сих пор лежащую на коленях книгу и уделя ей все своё зрительное внимание, почти сразу после этого резко поднимаясь на ноги: — Пойду я лучше, проверю остальных. — Такое ощущение, словно тебя буквально пару минут назад украли со службы в каком-нибудь ветхом и всеми забытом монастыре! — с нотками обиды в голосе фыркнула девушка, зарывая пальцы в свои белоснежные локоны и закидывая их все за спину, чтоб те меньше мешали. После демонесса быстро схватила чернокнижника за рукав, рывком заставляя того сесть рядом с ней на кровать, выхватывая книгу и неаккуратно отбрасывая сию макулатуру куда-то далеко. — Ты слишком своим поведением напоминаешь ребяток сверху. Ты точно у нас не тот самый шпион, разоблачивший этим подлым ангелочкам почти все наши планы? Ньют устало вздохнул, смотря в сторону, куда примерно отправилась в полет его книжка. Демоны его хотя и восхищали, как создания из другой плоскости мира, но вот как собеседники… По крайней мере этот не вызывал таких уж больших симпатий. Почти все его реплики так и пестрили упоминаниями человеческой расы, за счёт которой ещё много лет назад эти создания стали неплохо так питаться, или же затрагиваемые им темы являлись слишком приземлёнными. Даже если это и делалось намеренно точно также, как и чернокнижник намеренно строил из себя чуждого всему, помимо своих немногочисленных целей. Ему самому всегда больше хотелось говорить о самих демонах, их сути, анатомии, да о чем угодно, что можно было бы потом записать в одну из своих драгоценных записных книжек, унаследованных от уже покойного отца, и пополнить коллекцию собранных знаний о потустороннем. Поэтому, конкретно с этим демоном Ньютон не очень сошёлся, но с ним приходилось пересекаться чаще всех, ибо тот являлся одним из самых главных и все многочисленные дела велись именно через него. — Сколько ты ещё будешь игнорировать неудобные тебе вопросы, делая вид, что ты вообще просто случайно тут оказался? Да ещё и твоё постоянное притворство и сдержанность. Разве честно так себя вести по отношению к своим союзника-ам?— не унималось крылатое создание, уже в открытую недовольно смотря на парня и даже требовательно повернув того за подбородок к себе лицом, поддерживая между ними зрительный контакт. Давно этот демон знал, на сколько же их союзник полон противоречивых вещей и мнений, словно подслушанных у таких нелюбимых им ангелов. Далеко не впервые демонесса пыталась добиться или хотя бы стать свидетелем проявления у Ньютона любой из тех эмоций, которые могли бы быть съедобны. Но тот постоянно все держал внутри, иногда допуская небольшие срывы, но даже их было так мало, чтобы вынести минимальную питательную ценность. И такой напускной, неискренний холод выводил из себя. Верно, то, как Ньют все это пытается скрывать, спрятать от чужих глаз, сдерживать, подавлять и отрицать, бесило неимоверно, пробуждая сильное желание в конце-концов увидеть его так трусливо скрываемую сторону. Увидеть, как он неконтролируемо злится, обливается потом от пробирающего насквозь страха или даже метается от бурлящего возбуждения. И сейчас она решительно собиралась заставить его сдать свои позиции и жалко пасть, поддаваясь вышедшим на волю чувствам. Конечно, для этого придётся чернокнижника как-то спровоцировать, ибо сил ждать удобного случая на стороне не было, равно как и времени. Не факт, что Ньютон переживёт их предстоящую кампанию, которая в свете последних событий обещала быть очень жаркой, тем более, если уж и их противники прознали о планах по штурму Небесных Врат. Так что, если хотелось что-то предпринимать, то только сейчас. Больше возможности точно не будет. — Неужели сам демон мне тут говорит о честности? — слабо усмехнулся чернокнижник, упрямо отводя взгляд в сторону, освобождая при этом свой подбородок от хватки чужой руки. — А почему бы и нет? Мы хотя и не имеем принципов, похожих на ваши, но всё же имеем. Например, если нет совсем причин обманывать — мы этого не делаем. Больше скажу - я готова сотворить абсолютно любую подлейшую из возможных гадостей лишь ради еды или жажды мщения, — говоря это, демонесса перешла к действиям. Быстро повернувшись корпусом к Ньюту, она схватила того за плечи и, шустро перекинув одну ногу, уселась у него на коленях лицом к лицу. Девушка озарилась надменной и наглой улыбкой в противовес с напряженным взглядом тёмноглазого молодого чернокнижника. Итак, нужно бить. Но по чему именно, дабы добиться нужного эффекта? — Скажи мне, милый, вот ты сам считаешь, что все люди, какими бы они не были, все равно алчны, грязны, порочны, не способны противостоять своей низменной натуре и прочее, прочее, да? — продолжила говорить демонесса, толком не раздумывая и полагаясь на свою хорошую импровизацию. Сложив свои крылья за спиной, она снисходительно начала трепать парня по его шевелюре, словно маленького и глупого ребёнка, заставляя тем самым уже почувствовать себя малость униженным. Ньютон глубоко вдохнул, стремясь вернуть себе уверенный вид. Произошедшая смена положения была для него неприятным сюрпризом, обычно так далеко, если быть точнее, то близко, всё никогда не заходило, как бы это неожиданно не звучало при описании человека, уже несколько лет периодически проводящего много времени с демонами. «Видимо, кто-то самую малость в отчаянии, желая поесть без особых усилий. Какая жалость…», — с этой мыслью Ньют стал немного пятиться назад, уперевшись ладонями в койку, на которой ещё совсем недавно без возможности свободно двигаться находилось то тело, которое сейчас самолично взяло в «плен» чернокнижника. — Чёртик язык проглотил? — ядовито прошипела альбиноска, все шире улыбаясь и опасно сверкая глазами. — Нет, на твоё счастье, — на выдохе произнёс чернокнижник, уже во всю планируя операцию по свержению демонессы с его колен вниз, на пол, чем бы это в будущем для него не могло бы закончиться. — Тогда отвечай на мои вопросы, милый! — издевательски хихикнув, девушка, как назло, стала подаваться вперёд, заставляя в конечном итоге парня упереться затылком в стену, около которой стояла кровать, и потерять любую возможность к отступлению. — Ну считаю я так, что дальше? — все ещё прижимаясь тыльной частью головы к стенке, юный чернокнижник и не думал как-либо двигаться обратно, навстречу чуть ли не навалившейся на него всем телом демонессе. — Тогда почему ты ведёшь себя так, словно ты выше всего этого? Хотя физически ты такой же человек, как и все остальные, — демон даже не думал прекращать начатый допрос, намереваясь в итоге привести к той кульминации, которая хоть как-нибудь раскошелит «милого» на яркие эмоции. — Ты отрицаешь практически все пороки, но одновременно с этим ты на стороне тех, кому наличие подобных чувств у людей в кайф! Ты на стороне тех, для кого именно ваши эмоции сродни наркотику для человеческого организма. Не находишь тут никаких противоречий, а, Ньютон? Почему ты отрицаешь те вещи, которые, по твоим собственным взглядам, люди не способны отрицать и почему, вместо борьбы с непозволительным для тебя, ты помогаешь тем, кто добивается от твоих «собратьев» полного погружения в свои порочные и грязные низменные желания? Как правило, сталкиваясь с обвинениями в сторону мировоззрения, люди ведут себя различно. Пытаются что-то мямлить в ответ, не находят толком контраргументов, или смело исправляют всяческие неточности и поворачивают сказанное в свою сторону, кто-то же предпочитает проворчать что-то в духе: «Это моё мнение, и я при нём останусь, хоть ты тресни и разнеси все мои догмы в пух и прах». А Ньютон… — Я и не говорил никогда, что считаю себя «выше всего этого». Да-да-да, я на самом деле тот ещё «злодей», «извращенец» и тому подобное! — с искренним сарказмом и озлобленностью в голосе начал чернокнижник. А на самом деле он себя действительно считал выше и подобное обвинение не могло не начать нервировать. Резко и неожиданно высказанная правда слишком уж болезненно стала «глаза резать». Он поздно осознал, что своей негативной реакцией лишь подтвердил это. Мысленно дав себе по затылку, Ньют поспешил разрушить сказанное в его сторону обвинение, вновь придав своему голосу ровного и прохладного тона: — Однако, я не собираюсь ставить свои обязанности ниже человеческих потребностей. На такое способен абсолютно любой человек, имеющий какую-никакую волю. Меня с вами, демонами и прочими потусторонними тварями, связывают лишь общие дела и научный интерес. Поэтому я веду себя соответственно, не проявляя лишних эмоций. Его голос звучал максимально уверенно и убедительно, даже игнорируя закипающее внутри него возмущение и недовольство протекающим диалогом. Словно ничто не способно поколебать то, во что он верит. И всё бы хорошо, да вот только всё это на самом деле… — Наглая ложь. Может, ты даже самого себя в этом убедил, но меня не провести, — демонесса прижала ладонь к груди парня, сильно надавливая и чувствуя, как сквозь рубашку, кожу и прочие преграды до ладони доносятся слабо ощутимые в таком положении ритмичные удары сердца. — Ты так себя ведёшь потому, что боишься, милый. Как бы тебе не хотелось обратного. Как бы ты там себя не убеждал, что всё это просто на самом деле тебя не волнует. Сам Ньютон этого действительно никак не желал осознавать, а демон говорил правду. Но если бы всё было так просто, то чернокнижник и чернокнижником-то не был, точно держась от всей этой мистики подальше. Так что, так быстро соглашаться со сказанным парень не собирался и уж было приготовился к ответу, как девушка решила продолжить, выпрямляя спину и принимая положение, перпендикулярное кровати, больше не пытаясь никого придавить к стенке: — Ты боишься, что наша компания заставит тебя сорвать свои покровы и показать, что ты на самом деле такой же жалкий, тоже зависящий от плотских удовольствий человек, к тому же ещё и не умеющий контролировать свои чувства, которые ты считаешь почему-то недопустимыми и нелогичными, наподобие той же съедающей изнутри слепой зависти. Или взрывающего все вокруг необдуманного гнева. Или неумолимого физического влечения к другому человеку. И я этого стремления никак не пойму. Ведь прелесть вашей расы как раз в ваших чувствах и эмоциях. А ты, как баран, упёрся своими рогами в дерево, пытаясь его повалить. Хотя мог бы спокойно вкушать поспевшие и вкусные плоды. Чем больше девушка говорила, смотря сверху вниз на юного чернокнижника, тем второму становилось некомфортнее. В лоб сталкиваясь со своими косяками, хотелось их устранить, но каким образом провернуть подобное в этой ситуации? Раньше, не допуская эти мысли к себе в голову, «ахиллесовы пяты» в его идеях не имели такой уж большой силы и влияния, но теперь, когда кто-то со стороны озвучил практически всю страшную правду, внутри всё стало потихоньку сжиматься. Дыхание участилось, сердце забилось громче и быстрее, лишь глаза продолжали неподвижно смотреть на восседающего на нем демона в ожидании продолжения. Поняв, что именно прекращения попыток быть независимым от биологических потребностей тут выглядит самым логичным, парень наполнился до краев страхом, его накрыло отрицанием, которое все подобные мысли отгоняло со стремительной скоростью, ещё желая оставаться непоколебимым и стоять на своём до конца. Но пробудившийся страх все сильнее парализовал тело с каждой секундой и брал контроль над разумом, пока другая часть его подсознания жаждала продолжения монолога, обращённого к нему. Это чувство было довольно специфическое, когда человек стыдится чего-то и не может в этом себе признаться, но если это озвучит за него кто-то со стороны, то становится проще смириться и жить дальше с подобным. А ведь сказано было ещё не всё, в чем себе боялся признаться Ньют. И она видела, что теперь он действительно боится потерять «себя», но хочет услышать остаток, который та могла ему сказать. Да что там видела, ощущала всем телом. Это девушке ужасно нравилось, постепенно вводя её в состояние, которое со временем обычно перерастает в экстаз, до которого было пока рано. Демонесса только начала разогреваться. Так забавно, что привыкший всего добиваться путём лжи и всяческого притворства, получает своё, просто говоря правду и вполне очевидные вещи, но которые обычно не могут признать. Слишком стыдятся, слишком боятся и слишком жаждут быть ближе к чему-то более возвышенному, не зависящему от таких низменных потребностей, как тот же секс, жажда насилия или разнообразная вкусная еда, что в избытке ослепляет душу не хуже первых двух названных. Душе слишком мерзко осознавать такую зависимость от тела, именно ей это не нужно, в отличие от оболочки. Поэтому и прикрываются чувствами морали, извиваются, как только могут, строя из себя оплоты непорочности и чистоты, никак не находя возможности принять себя и свои биологические нужды. — Ах да, — прикрыв глаза, девушка положила ладони на щёки своего слушателя, притягивая его лицо ближе к себе: — Боясь нашего влияния, ты в то же время тянешься к нам, вот чего ты уж никогда не отрицал. Хотя такое было бы слишком глупо даже для тебя, любителя отрицать всё, что только можно и нельзя,— обычная речь плавно перетекла в тихий шёпот, но достаточно тихий, чтобы Ньют мог отчетливо слышать. — Вся наша раса и вселенная тебе интересна абсолютно во всех отношениях. Именно поэтому ты сейчас здесь — твой интерес сильнее страха. Но твой страх сильнее всего остального, как ни криви ты свои губки, — проведя ладонью вниз по щеке, демонесса приблизилась слишком близко к нему, оставляя между лицами лишь несколько сантиметров. Чернокнижник не находил сил искать лазейки и неточности в её словах. Всё казалось таким правильным, и спорить не хотелось. Он ещё пытался что-то придумать, найти, за что бы зацепиться и как разбить в пух и прах ею высказанное, но довольно быстро сдаваясь и готовясь окунуться с головой в тот омут, в который демон его неумолимо затягивал. Шёпот действовал слишком расслабляюще, кроваво-красные глаза не позволяли отвести от себя взгляда, а ладони казались такими тёплыми и приятными, вызывая душевные порывы просто бросить всё, что на деле даже лёгкой критики демона в его голове не выдержало. Ньютон перестал видеть смысл защищаться дальше. Слишком быстро он позволил всему, что казалось таким несокрушимым, разрушиться в его собственных глазах. Остаётся лишь не отступать хотя бы от остатков своих принципов, которые ещё не смогли быть сокрушимы, и сдаться, попытавшись принять наказание. — Чёрт бы тебя побрал, Шарлотта… — парень посмотрел на демонессу не так, как было когда-либо до этого. Это был взгляд человека, загнанного в угол и не знающего, что же делать дальше с собой и своей жизнью. Подобное сильно подкупало ту, к кому сей взгляд был обращён. — А ведь когда-то и было что-то подобное у меня. Чувствуя свою власть над человеческой душой, ставшей теперь такой слабой и неспособной защищаться после отобранных доспехов, девушка позволила впервые прикоснуться своим губам с его, зная, что теперь он не в состоянии нормально сопротивляться. В этом действии было нечто трепетное, осторожное, Шарлотта никак не хотела спугнуть то, что так хотела заполучить. В это время Ньют хотя и начал рефлекторно опять пятиться назад, чувствуя настолько близко к себе женское лицо, вместе с её приятными тонкими губами, чьи прикосновения заставляли сердце биться всё чаще и чаще. И всё же, вместе с этим, он ощущал себя слишком противоречиво и непривычно. В итоге его попытка побега была остановлена грубо впившейся в его плечо рукой. — Ты проиграл на этот раз. Так хотя бы прими своё поражение с гордостью, — с некой властностью в голосе, словно приказывая, сказала демонесса, отстраняясь. — Принимаю я, принимаю, — только и смог выдавить из себя юный чернокнижник, стараясь взять царившее внутри волнение под контроль, глубоко и сбито дыша. Ему от собственных сорвавшихся с цепи эмоций становилось слишком жарко, а царившие в голове противоречия буквально разрывали всего парня на части. — Это так прекрасно! Не прекращай гореть так долго, как только сможешь, — восхищенно вздохнула Шарлотта, прижав вновь ладонь к его груди и чувствуя всё, что происходило в нём сейчас. Подобные несостыковки и спутанности были наивкуснейшим, что могло быть для такого прожорливого демона, как она. Пожалуй, это стремление к чему-то конкретному, нарывающееся на различные противоречивые, но одинаково привлекательные для Ньюта мысли, действительности стоят того, чтобы потратить на них свои последние часы отдыха. Прильнув всем телом к чернокнижнику и обнимая того в районе талии ногами, девушка вновь его поцеловала, на этот раз более увереннее, открытее и развязнее, всё сильнее загораясь от нетерпения и зарываясь в смоляные волосы тонкими пальцами. Она собиралась выжать из своего положения максимум полезного. Тем временем парень ответно и ещё не совсем смело обнял Шарлотту, чувствуя, с каким пылом и умением она отдаётся происходящему между ними. И немудрёно, уж у кого, а у таких созданий опыт в постели не мог быть не огромным. Ньют попытался на время просто отключить голову и расслабиться, чтобы тоже суметь влиться в процесс. Это оказалось невозможным, его постоянно возвращали в реальность всё те же вопросы, которые только-только были ему заданы. Оставлять их без ответа было невыносимо и лишь окончательного выбор между несколькими вещами мог как-то помочь. Прошлые идеи о недопустимости всего сейчас происходящего и желание резко запрятать все свои чувства обратно, больше никому их не показывая; о соответсвии стандартам, которые выше человеческого уровня и много похожих мыслей выступали против чего-то иного, что ещё не успело сформироваться в конкретные мысли и определения, однако уже успевшие занять свои законные места в черепной коробке. А демонесса, ничего со стороны проигравшего ему человека не требуя, стала сама понемногу двигаться дальше, избавляя от ненужной одежды, преграждавшей путь к телу своей добычи. Она была вполне готова сделать все сама, главное, чтоб её партнёр не переставал что-либо чувствовать и продолжал подпитывать до самого конца. Пуговицы и молнии податливо расстёгивались, а ткань послушно скользила по коже. Ощущение прохлады помогло молодому чернокнижнику немного прийти в себя. Только окончательно лишившись верхней одежды, он смог это осознать. Эта перемена его уже не особо волновала. За тот непродолжительный промежуток времени он успел уже все окончательно определить для себя, понимая, что на самом деле и не против смиренно принять своё положение. Даже не совсем так... Ему хотелось его принять. Как бы то ни было, а теперь, когда не было смысла себя постоянно одергивать, парень мог прислушаться к себе и понять, как ему самому хочется поступать. Сейчас на его коленях сидит до жути соблазнительный демон в прекрасном женском теле, решивший уже за него все, конечно. В подобном положении можно или бойкотирующе неподвижно сидеть, или самому начать проявлять инициативу. — Какая же ты быстрая, — слабо улыбнулся Ньют, на этот раз первым целуя девушку, поддавшись вперёд. Сейчас он уже мог не отрицать, что её губы так хотелось прочувствовать сильнее, как и все это белое, словно призрачное тело, которое, если обращать на это внимание, было таким стройным, воистину красивым и привлекательным. Верно, этот демон выбрал себе самую красивую оболочку из тех, что были в наличии. Подобное вызвало у Шарлотты удовлетворённое постанывание. Она даже прикрыла от наполняющего все её существо удовольствия глаза, принимая те чувства, которые тот испытывал по отношению ней. А там было, что принимать. Хотя оба желали немного разного, и демон, и чернокнижник в итоге получали то, чего хотели. Не так много времени прошло, когда оба оказались практически обнаженными и полноценно лежащими на кровати. Демонесса до сих пор находилась сверху, что её настолько доминирующей уже не делало, как в начале. Ньютон умудрялся удивлять даже самого себя. Кто ж мог подумать, что сколько внутри него все это время скрывалось. Но для девушки это все было лишь в удовольствие, даже когда ближе к концу она сама не знала, куда деваться от переполняющих её эмоций партнёра, полностью уступая контроль над ситуацией и позволяя взять всё в свои руки того, кто недавно был готов на такое предложение лишь равнодушно повести бровью и поспешно удалиться, нахмурившись. И это было сделано не зря, закончить начатое парень смог как нельзя лучше для его первого раза. Теперь-то такой источник эмоций демон упускать точно не собирается. Даже если со временем чернокнижник вновь возьмётся за старое отрицание. Точнее, если попытается. Ибо отныне он сам себя обрёк быть зависимым и оказался тем, от кого в какой-то мере тоже зависят. И если уж демон однажды сможет найти замену, то вот Ньютон навряд ли. Однако, это всё будет впереди, если они оба переживут ту битву, до которой оставалось всё меньше и меньше времени.***
— Да. Точно. Этой ночью....
— Постарайтесь уж хоть что-то нам противопоставить, а то такая лёгкая победа слишком скучна и проста для такого дела....
— Даже не надейся, что я в самый экстренный момент решу перейти на вашу сторону. Я не двойной агент, а просто даю небольшую фору, чтоб за свою расу было не так обидно....
— Что, «Пандора»? Что «Почему»? Я уже давно все поясняла и больше повторяться не буду. Короче, увидимся!.. если ты доживёшь....
— Вот и постарайся… Ты вообще не должен был в разборках между нами принимать участие. А уж тем более, помогать в итоге моим соперникам....
— Да знаем мы, что случайность! Поэтому надеюсь, что ты будешь думать головой и окажешься в итоге жив, а я там тебя в плен возьму и все будет хорошо....
— Вообще-то в этом ничего смешного, это мой вполне серьёзный план... Не только её, а наш общий!