Ненавидишь - значит пожалеешь

Антон просыпался медленно и тяжело, как будто продираясь через слой сахарной ваты. Липкая субстанция буквально забивала уши, нос, рот, приставала к рукам и ногам, не давая вздохнуть свежего воздуха. Хотя весь воздух вокруг тоже был до одури сладким и липким. Казалось еще немного и его просто похоронит в этом сахарном аду. Но тут раздался спасительный звук, похожий на…скрипку? Парень резко подскочил на кровати, тяжело дыша. Источник звука нашелся где-то на тумбочке. Обычный сенсорный телефон приветливо мигал экраном. Пальцы на автомате отключили надоедливую пищалку, после чего гаджет полетел обратно на свое законное место. Так, стоп! Законное место? Только сейчас до Антона начало доходить, что он где-то не там. Может еще не проснулся? Но несколько экспериментов с щипанием собственной руки убедили его, что эта реальность никуда деваться не собирается. А точнее комната с серыми стенами и большими окнами, в которые сейчас светило утреннее солнце. Напротив кровати, на которой парень и проснулся, висел плазменный телевизор. Справа от него расположился стол с прозрачной поверхностью, на нем стоял закрытый ноутбук, а также валялись какие-то бумаги. Чуть поодаль от стола разместился небольшой диванчик черного цвета с несколькими белыми полосками и небрежно брошенной пушистой подушечкой. Окна закрывали тяжелые на вид серые шторы, а на полу лежал светлый ковер, сделанный из мягкого ворса. Антон залип на несколько секунд, разглядывая этот самый ковер. Но потом все же решился встать босыми ногами на него. Убедившись, что пол деваться никуда не собирается, он дошел до окна. Несколько секунд потребовалось на то, чтобы набраться смелости и одернуть штору полностью. Первое, что удалось выяснить – комната находилась на втором этаже. Второе – за окном располагался небольшой балкон. Третье – пейзаж был вполне обычным. Справа и слева росли какие-то деревья, укрывая дом густой зеленой тенью. Посередине располагалась широкая дорожка, ведущая прямо к входу. За ней расположились кованые ворота и средней высоты забор. Перелезть через него можно попробовать, но, только рискуя ободрать себе все самое ценное. Если честно, при взгляде в окно, у Антона первым делом возникло желание выброситься из него нахуй. Потому что он со всей ясностью понимал, что он тут лишний. Это ощущение нереальности происходящего преследовало его с самого пробуждения и от него начинало ощутимо тошнить. Несколько раз судорожно вздохнув, парень постарался успокоиться, но у него это не вышло, так как сознание решило ебануть новой мыслью – «А кто я?!». И вот это уже было совсем не смешно. Нет, он помнил, как его зовут, но он не помнил, как он здесь вообще оказался, кто его родители, кто он вообще по жизни. Он не мог вспомнить ни одного родного лица, но ведь так не бывает, верно? Разве что при глубокой амнезии, но на нем нет никаких повреждений, тогда что? «Твою мать, да я сбрендил» – тихо прошептал себе под нос Антон. Почему-то эта мысль подействовала отрезвляюще, он даже смог немного улыбнуться. В любом случае нет смысла паниковать, ибо из-за недостатка информации он все равно не сможет оценить весь масштаб трагедии. Поэтому он просто развернулся на 180 градусов, отыскивая глазами большой шкаф во всю стену. Быстро подойдя к нему, парень не оставил себе времени на раздумья и отодвинул дверцу. Чтобы снова замереть столбом. Прямо перед ним висело продолговатое зеркало, также здесь висели различные костюмы, и стояла в ряд обувь, но на это он не обратил внимания, потому что из зеркала на него смотрел абсолютно чужой человек. *** Проснулся он от того, что в него прилетело подушкой. Вслед за этим раздался чей-то насмешливый голос: - Я пошел в душ. Как только выйду – твоя тушка уже должна быть в стоячем положении, готовая к подвигам. Скинув с себя пыльный мешок с перьями, Арсений сел и недоуменно огляделся вокруг. Нет, он, конечно, любил выпить, но напиться до такой степени, чтобы проснуться в обшарпанной комнате на старом тонком матрасе – это что-то новенькое. Придирчиво осмотревшись вокруг, парень сделал вывод, что здесь бы не помешал ремонт, причем капитальный. Старые обои в цветочек, одноместная кровать у стены с простыми белыми простынями. Письменный стол почти вплотную стоящий к кровати, а следом за ним гвоздь программы – шкаф из СССР. Вся эта обстановка наводила дичайшее уныние и ужас. Откинув зеленый плед в сторону, Арсений встал и потянулся. Мышцы приятно заныли после долгого лежания на жестком полу. Тут взгляд парня зацепился за окно, точнее за пейзаж снаружи. Там отражалась кирпичная стена следующего дома. Подойдя поближе, он заметил, что внизу находился обычный дворик, каких в нашей стране можно было найти массы. Пара не сломанных лавочек, один мусорный бак и полудохлые деревья. Красота, да и только. Отойдя от окна, Арсений уже собирался изучить письменный стол, но внезапное осознание заставило его замереть на месте. Он не помнил, как заходил в эту квартиру. Если честно, после пьянок с ним случалось всякое, но он не помнил, что это за город, что это за квартира. Немного подумав, он даже не смог вспомнить кого-то из знакомых, не смог вспомнить родителей. Он знал наверняка только свое имя. Все остальные факты его биографии находились как в тумане, в закрытом доступе. Реальность вокруг начала кружиться и приобретать какие-то странные очертания. Тени из углов зловеще тянули к нему свои лапы, а шкаф протяжно скрипел старыми дверцами. А небрежно брошенный матрас был готов обвить босые ноги, чтобы после сожрать их вместе с хозяином. Весь этот бред так и продолжал бы обрушиваться на парня, если бы дверь в комнату не открылась. На пороге стоял победитель глюков, а точнее невысокого роста парень в очках. Волосы у него были подстрижены под короткий «ежик», на шее висело застиранное полотенце, тогда как сам он был одет в синие шорты и свободную белую футболку. - Антон, ты заебал, – раздраженно начал он. – Ты можешь как-то в темпе собираться? Арсений посмотрел на этого низкого парня, такого далекого, как будто пришедшего из другого мира. Несколько долгих секунд он пытался прийти в себя, а заодно понять, почему произнесенное имя кажется таким родным и чужим одновременно. Решив, что молчать дальше не имеет смысла, он сказал чуть хриплым голосом: - Начнем с того, что я не Антон.