«Ты опять к нему едешь?» «Почему ты не можешь понять очевидного?»
Два коротких сообщения наверное подразумевали какую-то заботу, но Гене плевать. Отвечать на это нет желания, а злости такие вопросы уже не вызывают. Гена знает, что он прав. Не страшно, что остальные не в силах этого понять. Мнения людей сейчас несколько приземленные. Ограниченные, возможно воспитанием родителей или давлением со стороны окружения. Всё это не важно. Машина останавливается напротив второго подъезда старой пятиэтажки. В их квартире голубым отблеском экрана телевизора светится только одно окно, и Гена улыбается так, как никогда не улыбался на камеру, как никогда не сможет улыбнуться для или из-за кого-то, потому что это не секундная эмоция. Вместе с губами двигается тело, Гена буквально чувствует покалывание в каждой его части. Не секундная эмоция, осознанная мысль, насколько он прав и насколько неправы все остальные. Если свет горит на кухне, вероятнее всего дома его ждет Соня. Гене хотелось бы Соню ещё потому, что она единственная готова отсосать за сам факт гениного существования.***
Никита, ещё своими ключами, открыл дверь в небольшую, но двухкомнатную квартиру. Гена ловит его на входе, загораживая собой проход на кухне. -Ты ведь не будешь опять? Они оба понимают что это опять значит, и что только из-за этого опять Никита здесь. На генины плечи мягко опускаются чужие ладони, — ты ведь не находишь это нормальным? Я ничего не говорил, когда ты пропадал у него целыми днями, но… тебе не кажется, что пускать его к себе было необдуманным шагом? После всего того что случилось, Слава стал еще более ебанутым, и, — Гена подчеркнуто брезгливо скинул с себя чужие руки, поджал губы и презрительно посмотрел на Никиту. -Да и пошёл ты, — ему постарались ответить тем же взглядом, но сквозь прозрачное натянутое по роговице пленкой отвращение слишком хорошо было видно отчаяние, — вы же, блядь… — он замолчал и в тишине они оба замерли на минуту, — Ты две недели сидишь дома, — Никита нащупал за спиной выключатель. Свет вспыхнул, и одновременно с этим внутри Никиты что-то перемкнуло; смесь двух чувств на глубине глаз настоялась, и смешавшись превратилась в ярость и злость на Славу. На то, что каким-то образом прицепил к себе Фарафонова, затащил в свой гнилушник, в отдел психлечебницы, и пытается объединиться в видимо ебучую микоризу, чтобы нихуя не делать, но только теперь вдвоём. Но хуй ему. Никита чуть крепче и чуть дольше обычного зажмурился, чтобы случайно не сжечь здесь всё праведным огнем, как вдруг почувствовал на своей руке холодные пальцы. -Выключи, — Никите не надо было открывать глаза, чтобы услышать генину улыбку, но он открыл, чтобы увидеть тонкий полумесяц губ, адресованный не ему. Слава, лохматый и взбудораженный, агрессивно скалился, но застыл глазами на Гене, будто боясь отпускать. Но все же перевел взгляд на дверь, а затем встретился глазами с Никитой. -Свет их зовёт. Когда много света, их становится больше, когда мало — меньше. — Слава улыбнулся, быстро облизнул губы и снова скрылся на кухне. Засвистел чайник. Они потом пили чай и Слава по-прежнему, как обычно, будто ничего не изменилось, тупо и своеобразно шутил, делился планами на ближайшие пару месяцев и периодически звал к столу Коху. Никита смотрел на чашку и на Гену, на генину чашку, на генино осунувшееся лицо и пытался не слушать о каких-то там совместках, в которых его не было. Он взял ложку и долго крутил ее в руках, собираясь с мыслями и собирая причины не выкинуть Славу из***
Квартира встретила Фарафонова привычным полумраком и длинной фигурой в коридоре. —Я тебя ещё в подъезде почувствовал, — несвязно выдаёт Слава и прячется на кухне, чтобы задавать вопросы оттуда, — как прошёл день? Квартира встречает непривычным холодом, но в груди пиздец тепло от осознания того, что его ждали, Слава его ждал, как ждал вчера и будет ждать завтра. -Как обычно, все прошло замечательно, — наверное стоило уходить только для того чтобы к Славе возвращаться, ловить отблески в широко открытых глазах, видеть в них слепое доверие, — сделал все как ты сказал, и меня взяли. Слава снова вышел, чтобы ответить тихо что-то вроде: «ну молодец, отлично» и снова скрыться на ярко-освещаемой кухне, — ты будешь что-нибудь есть? В отличии от всех остальных, Соня не боится газа и поломанных кранов, и в целом неплохо готовит. Гена садится за стол.