Глотик и Гермиона

Хозяйка магазина, не молодая строгого вида ведьма, едва отперев дверь и перешагнув через порог, чуть не споткнулась о стайку крыс. Маленькие паршивцы пронеслись у нее под ногами и, тесня друг друга, затолкались под шкаф с тритонами. Громко хлопая крыльями, пронеслись совы и едва не сбили с головы ведьмы высокую остроконечную шляпу. И без того всегда суетливые, обитатели магазина сейчас галдели, шуршали, скрипели, возились и без остановки перемещались, кто сумел выбраться по всему магазину, а кто беспокойно нарезал круги по аквариумам или клеткам. Ведьма подозрительно оглядела этот вертеп и тяжело, понимающе ахнула, разглядев беспорядок на прилавке. Поверх огромной амбарной книги, разломанных, смятых перьев и обрывков пергамента устроился кот. Был он совершеннейше исполинских размеров, ярко рыжий, с великолепной лоснящейся шерстью и наглой, приплюснутой будто бы кирпичом, мордой. Лежал расслабленно, с таким достоинством, какое прилично было бы королю, но никак не поганцу, превратившему тихий и сонный по утрам магазин в черти что. Махая перед собой руками и шикая на тех, кто крутился у ее ног и норовил попасть под каблук хвостом, ведьма добралась до прилавка. — Бесстыжее ты чудовище, Живоглот! — она схватилась за край книги и попыталась то ли вытянуть ее из-под тяжелой тушки, то ли стащить с прилавка вместе с котом. — Что ты устраиваешь каждый раз! Книга тяжело поддавалась, Живоглот продолжал лежать, только лениво поглядывал одним глазом и недовольно дергал кончиком шикарного хвоста так, что шерсть оказывалась у ведьмы под самым носом. Но та упорно тянула на себя книгу, упираясь в пол пятками, отфыркивалась и даже взмокла немного. Когда дело пошло на лад и кот оказался навесу нижней половиной здорового туловища, он в мгновение растерял свою сонную леность, подобрался, сжался в пружину и легко вспрыгнул вверх, на балки под потолком, распугав затихших там сов. Ведьма же отшатнулась назад, наступила на кого-то нерасторопного и подскочила, едва не выронив книгу. Вокруг снова заметалось перепуганное зверье, захлопали крылья, взмыли вверх ошметки пергамента и переломанных перьев, покатились по полу сбитые с полок микстуры, с дробным стуком рассыпались и раскатились по углам лакомства. Сквозь шум и гам ведьма заворчала, затараторила быстро и четко, выводя палочкой заклинания. Волосы ее растрепались, мантия перекрутилась, сковывая движения, шляпа сбилась на лоб, но не упала. Меньше чем через двадцать минут все стихло. Ведьма восстановила разодранную котом накладную, успокоила и рассадила животных, пересчитала, вернула на полки все склянки и твердой рукой списала те лакомства, что не смогла спасти. По углам торопливо чавкали ловкие, маленькие воришки, магазин успокаивался, но ведьма осталась настороже. По опыту она прекрасно знала, что Живоглот не ограничится всего одной проделкой. Кот появился в магазине задолго до рождения нынешней его владелицы и с тех давних пор практически не показывался покупателям, лишь иногда развлекая себя попытками откусить пальцы зазевавшемуся волшебнику или волшебнице. Бывало, он появлялся до или после закрытия, чтобы устроить сказочный беспорядок и снова исчезнуть на год, или два, или пять. Уходил он или, как многие волшебные звери, засыпал в ожидании своего хозяина, кем питался, кого тут ждал — никто из владельцев магазина сказать не мог. Ближе к обеду ведьма успела почти забыть о коте. Перед началом учебного года Косой переулок наполнялся людьми, везде бойко продавали и покупали, волшебники сбивались в неиссякаемую толпу, то накатывая пестрой волной, то разбегаясь по соседним с «Волшебным зверинцем» лавкам — дни пролетали мгновенно. Этот день исключением не был. Маленькие покупатели трещали не хуже сорок, шуршали, попискивали от восторга и ужаса, от души хохотали и не на шутку расстраивались, если родители не соглашались купить клубкопуха. Ведьма, стоя за своим крепким и очень надежным прилавком, старалась уследить за всем сразу. Взгляд ее, не останавливаясь, скользил то по посетителям, то по полкам с товарами, то по животным. Волшебные звери, в отличие от обычных, не пугались людей, тем более магов, но запросто могли выкинуть престранный фокус. Например, крысы, которые еще утром испуганно жались друг к другу и не хотели вылезать из-под шкафа, среди дня и волшебников осмелели, устроили целое представление, отвлекая стоявшего рядом с ними покупателя от сдвоенных головастиков и вынуждая ведьму повторять сказанное снова и снова. Когда к прилавку подошла троица младшекурсников, двое мальчишек и девочка, ведьма уже начала уставать от плясок под самым носом и была рада отвлечься от них, пусть и поняла сразу, что рыжий нескладный мальчик в поношенной мантии не станет выгодным клиентом. Обычных животных, тем более таких невзрачных и даже отталкивающе-некрасивых садовых крыс, в «Волшебный зверинец» приносили редко. Как правило, это были маглорожденные, успевшие привязаться к питомцу из другого, лишенного магии, мира. Мальчик на маглорожденного похож не был, не ощущалось в нем затаенного трепета перед привычными для урожденных волшебников чудесами, но в крысу он вцепился, как в близкого друга. И ведьма не стала разубеждать его. Она едва успела предложить крысиную микстуру, как на мальчика сверху свалилось что-то огромное, яркое — Живоглот. Кот утробно зашипел, взвился весь, распушился, сделавшись еще больше, и припал на передние лапы, готовый вот-вот броситься на руки ведьмы, где забилась невзрачная крыса. Вокруг закричали и запищали, перепугавшись, звери. Волшебные крысы бросились в стороны и едва не опрокинули свою клетку. — Живоглот, — взвизгнула ведьма, чувствуя, как из пальцев, будто вода, утекает крыса. — Фу, нельзя! Рыжий мальчик закричал, зовя питомца по имени, всполошились его друзья. Кот успел прыгнуть, едва не достав лапой облезлый крысиный хвост, но не успел. Короста, убогая, как ее имя, юркнула на пол и понеслась к выходу. Оба мальчика побежали за ней. Ведьма отвлеклась, успокаивая животных, а когда повернулась обратно к прилавку, увидела странную, но забавную сцену. Живоглот преобразился, перекинувшись из зубастой бестии в важного и совершенно мирного здоровяка-кота. Он лениво восседал на краю прилавка, деликатно обернув хвостом кривые лапы. Даже шерсть его будто стала пушистее, мягче на вид. А перед ним, не дыша, замерла девочка. — Тебя зовут Живоглот, да? — Девочка смотрела на него завороженно. Как во сне, она медленно протянула к коту руку. — А я Гермиона. Маленькая ладошка замерла перед усатой мордой, давая коту принюхаться и привыкнуть, и только потом осторожно коснулась пушистых ушей. Девочка от волнения даже дышать перестала. А Живоглот, вредный, кошмарный котяра, сам ткнулся ей в руку, замурчал так, что на прилавке задребезжали склянки с микстурами. У девочки от восторга заблестели глаза. Она вся вытянулась, подалась вперед, чтобы погладить кота двумя руками. А тот потянулся к ней, пока весь не оказался у нее на руках. — Можно? — девочка посмотрела на ведьму. — Можно я его заберу? Я куплю! Сколько он стоит? Держать такого большого зверя ей было тяжело, но ведьма видела — не отпустит. Да и Живоглот не пойдет. С него бы сталось разодрать руки тому несчастному, кто бы попробовал его отобрать. Удивительно это было, видеть его таким дружелюбным. — Одну минуту, юная леди, — ведьма поправила на носу очки и взмахнула палочкой. Амбарная книга подлетела к ней и распахнулась. С шелестом замелькали страницы. — Этот кот уже очень давно в магазине. Несколько веков, если точнее. — Так давно? — глаза девочки округлились. Она крепче прижала к себе кота, зашептала ему в макушку, быстро поглаживая одной рукой его мощную спину. — Глотик. Бедненький. Лапочка. Живоглот откровенно млел у нее на руках и не смотрел в сторону ведьмы или амбарной книги. Хотя еще утром был бы не прочь распотрошить не только пергамент с перьями, но и книгу. Дойдя до нужной страницы, та остановилась, листы легли ровно и на них начали появляться ровные строчки с перечнем всех разрушений, которые учинил Живоглот. Ведьма вчиталась в буквы и цифры. За столько лет получалось не так уж много. — Девять галлеонов, три сикля и восемь кнатов, — объявила она, не прибавив и кната свыше написанного. Как и все ее предшественники, ведьма следовала договору, такому древнему, что сами заклинания, в него вплетенные, были забыты. Девочка тут же кивнула, запыхтела, одной рукой поддерживая Живоглота, а другой нащупывая в кармане мантии деньги. — Вот, возьмите, — она положила на прилавок десять новеньких галлеонов, наверняка только вчера обменянных в Гринготсе. — Мне же хватит еще на крысиную микстуру? Живоглот недовольно дернул ухом, но больше никак не отреагировал на упоминание садовой крысы. Девочка забрала микстуру со сдачей, вежливо попрощалась и упорхнула к выходу, не замечая тяжелой ноши. Ведьма же проводила их с Живоглотом задумчивым взглядом и отвернулась, лишь когда хлопнула дверь. Колокольчик над ней громко звякнул. Амбарная книга плавно опустилась на прилавок, но не закрылась. Поверх черных чернил со списком проделок Живоглота начали проявляться красные строчки договора. Ведьма присмотрелась к ним и нахмурилась, разбирая устаревшие, витиеватые руны. Современные договора были проще. В них стоимость зверя считалась из затрат на его содержание плюс тридцать процентов от них — комиссии магазина, иногда к стоимости прибавлялся коэффициент уникальности животного. Договор Живоглота же был действительно старым, возможно, одним из первых, и больше походил на печать призыва демона, позволяющую сдержать его мощь, чем на полезное заклинание, целью которого было обеспечить сохранность животного в магазине и вести точный учет. Но и времена его заключения были другими: древние маги только учились понимать волшебных существ и еще не умели обеспечить свою безопасность. Теперь же договор с Живоглотом был выполнен. Ведьма недоверчиво перечитывала последние руны, пока они не начали таять. Медленно выцветая, черные чернила смешались с красными, образовав отпечаток кошачьей лапы, пока и та не пропала. Живоглот покинул магазин навсегда. Ведьма поцокала языком. На ее памяти, с кошками всегда было сложно. Их договора распространялись не на одну, а на девять жизней. Наиболее восприимчивые к магии звери жили около века, а кошки благодаря своей особенности и того дольше. А значит, если хозяин умирал раньше, животное возвращалось в магазин. И случалось, что кошки неохотно покидали его стены в следующий раз. А иногда они уходили сами, и договор переходил в архив по причине смерти животного. Но Живоглот прожил действительно долго, уходил восемь раз, всегда возвращался. Оттого, говорила еще прабабка ведьмы, и не хотел найти хозяина снова — насмотрелся на их смерть, наболела ему не единожды разорвавшаяся с волшебником связь. И от того не верилось, что минуту назад он ушел. Водя палочкой над пустой страницей и не находя на ней даже следа договора, ведьма вспоминала, как светилось лицо девочки и как размяк на ее руках Живоглот, из сущего монстра вмиг превратившись в пушистый мешок без костей, когтей и зубов. Вот так, выбрал в мгновение и ушел, жить последнюю жизнь. А может быть, остаться с хозяйкой и за чертой. Кто их знает, этих старых волшебных тварей.