С тобой жарче, чем в аду

— Сегодня у нас с пирожочком годовщина, — радостно хлопая в ладоши, словно ребёнок, напомнила я Вайноне. — Сколько вы уже вместе? — раздался не особо заинтересованный голос откуда-то с кухни. — Год и три месяца. — Разве это годовщина? — выглянула пара удивлённых глаз в дверной проём. — Ну ты же знаешь, что я люблю отмечать не круглые даты. Прошёл год и одна четверть с того момента, как я наконец нашла своё рыжее счастье, — сегодня я вела себя чересчур мило и казалось беззаботно. — О да, твой щеночек всегда бегает за тобой и защищает, — иногда на сарказм Вайноны можно было бы обидеться, но я хорошо знала свою сестру и понимала, что она лишь рада за меня. Больше того, Николь всегда ей нравилась, она любила ездить с ней на вызовы и надирать задницы местным уродам. — Что будешь дарить? Ты же купила подарок, надеюсь? Торжество уже сегодня. — Да, я приготовила ей нечто… необычное, — я хитро улыбнулась и смущённо опустила голову вниз, чтобы Вайнона не увидела, как мои щёки заливаются ярким румянцем. — Так, так, так. Ну-ка колись, что это? — она уже совсем бросила свои дела и, вытирая руки о кухонное полотенце, вышла ко мне в гостиную. — Ну… Не думаю, что ты готова это услышать. — Я тебя умоляю, — она недовольно закатила глаза и демонстративно глубоко вздохнула. — Я купила бельё. Кружевное. Себе. И ещё кое-что… Понимаешь? — я из-под пола подняла на неё глаза и увидела как беззаботная улыбка сменилась ужасом отвращения. — О Боже, всё, не продолжай, — она намерено скривила такую гримасу, будто её сейчас стошнит. — Я так понимаю, мне стоит уйти сегодня из дома? А то я не хочу стать случайным свидетелем этого… действия. — Ты очень часто им становишься, — недовольно буркнула я себе под нос, а после продолжила уже громко и разборчиво. — Нет, мы будем у Николь. — Слава тебе, Господи. — Вайнона переиграно перекрестилась, хоть и вовсе не верила в существование Бога и ушла дальше заниматься своими делами. — Ну вот мы и пришли, — широко улыбаясь, Николь открыла передо мной дверь в дом с такими словами, будто я первый раз была у неё. На столике рядом с диваном стояло вино и два бокала, на телевизоре фоном была какая-то романтическая комедия, которую мы, естественно, не стали смотреть, а комната была украшена примерно десятком свечей. — Ого, милая, это… это так потрясающе, — она действительно постаралась на славу, у меня даже невольно открылся рот. — Спасибо, проходи, — она учтиво забрала мою сумку и поставила на стульчик рядом с дверью. Николь ещё не знала, что там лежала очень важная вещица, которая пригодится позже, поэтому я внимательно проследила за движениями своей девушки, чтобы точно знать где потом искать сумку. Так мы сидели и общались, бутылка вина уже подходила к своему логическому опустошению, свечи заполнили комнату очень вкусным запахом корицы. Николь купила ароматические, она даже это продумала! Порой я не могла поверить, как мне так повезло с ней, чем же я заслужила эту самую прекрасную девушку на планете. Но, будто прочитав мои мысли, она сказала: — Вейвс, я безумно счастлива, что мы встретились. Ты просто невероятная. За что мне только послали такое божество? — её голос был мягким, на лице красовались ямочки, которые стали моими любимыми ещё при нашей первой встрече. Я смотрела в её карие глаза, в которых тихо отображалось пламя свечей, и они медленно начали походить на расплавленный молочный шоколад. Я нежно положила свою руку на её щеку и, приблизившись, утянула в безумно сладкий поцелуй, будто наши губы были обмазаны этим самым шоколадом. — Я кое-что приготовила для тебя. — она достала из-за дивана маленькую коробочку и, протянув в мою сторону, открыла. Там был очень красивый серебряный кулон в виде ласточки. — Будь свободна, как птица и знай, что каждый высокий полёт тебе по силам, ведь ты такая же нежная, невесомая и плавная, как очертания этой ласточки. Я люблю тебя, Вейв. — Николь… — я не знала, что сказать, всё это было так романтично и безумно мило, что мои глаза стали мокрыми от накативших слёз. Она застегнула цепочку на моей шее. — Я тоже, я тоже люблю тебя, и всегда буду. Ты — моя вторая половинка, и эта птица означает верность своему партнёру, поэтому ты и подарила именно её. Так вот, я обещаю тебе себя, своё сердце, свою жизнь. Навечно. Мы совьём своё семейное гнездо и, чтобы не случилось, всегда будем возвращаться туда, ведь летать я могу только с тобой. Николь медленно придвинулась и нежно припала к моим губам, аккуратно опуская на диван. Но тут я должна была прервать её последними важными словами на сегодняшний день: — У меня тоже есть кое-что для тебя, — прошептала я, захватила сумку и, взяв Николь за руку, стала подниматься в её спальню. Я усадила её на кровать, отошла и медленно стала раздеваться. В глазах своей девушки я читала сильное желание и предвкушение. Она опёрлась руками на матрас и немного склонила корпус назад, расширяя свой угол обзора. В этот момент я сбросила на пол свою рубашку, края которой прежде были аккуратно завязаны около талии. На лице Николь ярко выступило восхищение, глаза округлились, а зрачки расширились. На мне было белое кружевное бельё, подчёркивающее далеко не маленькую и красивую грудь. Хот ещё больше вдавила руки в кровать, будто пытаясь удержаться, чтобы не вскочить и не содрать всю оставшуюся совершенно ненужную одежду. Но я продолжала также мучительно медленно, аккуратно спуская юбку по бёдрам всё ниже. И вскоре предстала перед своей девушкой в одном белье, которое я всю неделю так тщательно выбирала. Не выдержав, Николь встала и подошла ко мне, она взяла меня за шею и хотела властно поцеловать, но это не входило в мои планы, поэтому я осторожно откинула её обратно на кровать, отчего та издала тихий вздох. Такого поворота она точно не ожидала. Всё также неторопливо я подошла к ней и уложив руки на плечи, поцеловала. Я углубляла и делала поцелуй всё более страстным, но когда он уже набрал нехилые обороты, резко отстранилась, оставляя Николь в полном замешательстве. Было так забавно наблюдать за её мучениями. Но это было лишь начало. Немного отойдя от неё, я пальцем сделала жест, чтобы та сняла с себя её свитер. Она послушно и очень быстро выполнила это действие, потом поправила волосы и почти незаметно облизнулась, уже сгорая от нетерпения. Потом я подошла и, расстегнув ремень, сняла её никому не нужные джинсы, бросив их куда-то далеко на пол. Укладывая одну коленку на пространство кровати между её ног, я стала медленно продвигаться дальше и опускать Николь на спину. Та, как школьница, совсем растерялась и смотрела на меня щенячьими глазами полными страсти, ожидая моих дальнейших действий. Уложив её полностью, я села на неё сверху, поджав ноги в коленях на кровати, а после подняла её руки над головой и, удерживая одной своей, аккуратно, но жёстко впечатала их в матрас. Я поцеловала её в шею, делая это горячо и долго, где-то сверху послышался первый вырвавшийся стон. Я опускалась ниже также целуя и покусывая, а свободной рукой плавно водила по её телу, специально задевая уже набухшие соски. Я расстегнула и отбросила её лифчик, по-хозяйки уложив свою руку сверху правой груди. Вскоре я дошла до этих аппетитных округлостей и, сжимая правую всё сильнее, поцеловала левую грудь и взяла в рот её сосок, посасывая и прикусывая, оттянула его немного и отпустила. В этот момент её стоны стали громче, а тело прогнулось. Не угомонившись, я повторила это же действие со второй грудью, опустив руку на талию. Я чувствовала её горячую шелковистую кожу, от неё приятно пахло духами, а на вкус она иногда была, как апельсин — это был гель для душа, который мы недавно вместе купили Николь, когда отоваривались в магазине. От этого я незаметно улыбнулась и зверски прервав свои действия, встала с Николь и направилась к сумке. Та приподняла голову и резко выдохнула, совершенно недовольная, что её вот так оставили. Я чувствовала, как она уже сгорала от желания, но не прекращала её мучить, ведь от этого ей было лишь приятнее получать каждую новую порцию моей ласки. Я вернулась к ней с маленьким чёрным стеком в руке. Сказать, что она была удивлена — ничего не сказать. Конечно, секс у нас всегда был на высшем уровне, лучший и у неё и у меня за всю жизнь, и да, мы часто придумывали разные штучки, но такое… такого она явно не ожидала. Кто знал, что в моей маленькой, с виду скромной головке, сможет запахнуть пятьюдесятью оттенками… Но это было так, и наблюдать, какими удивленными были её глаза, а тело само говорило «возьми меня», было потрясающе. Так я и сделала. Уложив её корпус обратно, я начала медленно опускать свой стек с места между ключиц до груди, потом до середины живота и наконец до её трусов. Я аккуратно шлёпнула им чуть ниже лобка, отчего та снова застонала и изогнулась. Плавно раздвинув её ноги, я произвела ещё один шлепок по ляжке, немного зацепив запретный плод, от чего та вцепилась руками в простыню и прикусила губы, я сделала тоже самое с другой ляжкой, а после уже намерено шлёпнула по тому самому плоду, Николь снова прогнулась. Теперь уже резко я перевернула её и, поставив на колени лицом к изголовью кровати, сделала из её трусов подобие стринг. Последовал шлепок, после ещё один и ещё, потом немного сильнее. Николь двигала ягодицами в мою сторону, когда я производила шлепки и всё также неизменно прогибалась в области поясницы. Стоны уже окутали не только комнату, а целый дом. Насытившись, я насладилась своим красноватым творением и с силой перевернула её обратно на спину. Не успела та опомниться, как я накинулась на неё с животно страстным поцелуем, прильнув своим оголённым телом к её разгорячённому. Не растерявшись, Николь поймала темп, и взяв меня рукой за шею перехватила инициативу, перевернув меня на лопатки. Она расстегнула и сбросила мой лифчик, теперь мы были на равных. Также резко она опустила руку в мои трусики, я издала громкий стон от неожиданности. Но опомнившись, что потеряла свою власть из-за мимолётной «слабости», быстро скинула её с себя и уселась сверху. Остановив её рот своим пальчиком, будто показывая знак молчания, я дотронулась до её распухших от поцелуев губ и медленно пропустила туда палец, скользя по её мягкому тёплому языку. Николь всё поняла и, взяв мою руку, недолго пососала мой палец, после я вытащила его и направила по животу в сторону того, что у неё уже просто зудело от желания. Но свои издевательства я не прекратила, я медленно спустила её насквозь мокрые трусики и аккуратно нащупала клитор в этом вязком и тёплом месте. Я начала водить пальцем вверх вниз, немного ускоряя темп, но не входя внутрь. Николь вся извелась уже от ожидания и сквозь стоны умоляла: «прошу, пожалуйста, сделай это уже». Больше я не могла её мучить и сжалилась, войдя двумя пальцами внутрь моего бедного пирожочка. Хот закрыла глаза от удовольствия и податливо двигалась навстречу моим пальцам. Я почувствовала, как её дыхание участилось, и поняла, что она уже на финишной прямой. Подвести свою девушку я не могла, поэтому ускорив темп до собственной скорости света, я ввела третий палец и увидела, как извергается вулкан по имени Николь Хот, сотрясаясь, изгибаясь и оглушая своими стонами уже даже не дом, а как минимум всю улицу. Она изнеможённо легла на спину, пытаясь восстановить рваное дыхание, и невесомо поцеловала меня в знак благодарности. — Вейв… — вдох, выдох, — это… — вдох, — было… — выдох, — божественно. Коварно улыбнувшись, я поцеловала её, не мешая возвращению её дыхательной системы в норму, и легла рядом с ней, счастливо уставившись в потолок. Она повернулась ко мне, и глядя в глаза сказала: — Я не могу оставить тебя вот так. — после Николь нависла на руках сверху и начала целовать меня. Я удивилась, откуда у неё ещё силы, но, видимо, она собрала все их остатки ради своей любимой. Целуя моё тело, она опускалась всё ниже и, дойдя до красивых, но до предела намокших кружевных трусиков, рывком откинула их в неизвестном направлении. Бесцеремонно впившись своим умелым языком в мои половые губы, она нагло и резко начала им двигать, постоянно меняя траекторию и углубляя его в тёплое, вязкое и мокрое царство. От таких событий я резко выгнулась, уперевшись руками в матрас и выдернув края заправленной простыни. Звуки из моего рта превратились в неистовые стоны, голова закружилась, и будто в один миг пролетели все события, дойдя до момента, когда стоны стали больше похоже на выкрики о помощи, лепечущие лишь одно самое любимое имя на этой земле — «Николь». После мы обе откинулись на кровать, оставшись абсолютно точно без сил. Я поцеловала эти солоноватые губы, взглянула в любимые глаза, и обнявшись, мы обе провалились в глубокий сон. Как мы выяснили на утро, нам обеим приснилось, что мы очнулись в аду, закутанные в простыню. И у нас состоялся диалог, который начала я. — О Господи, где мы? — Похоже на ад. Но как? — Чёрт, Хот, это всё из-за вчерашнего. — О, ну тогда мы заслужили.