Еще один мартини...
Джон смотрит на одинокую оливку на дне бокала, потом просит бармена повторить. Рамси считает мартини бабским напитком, поэтому Джон глушит бокал за бокалом весь вечер. Напиток действительно мерзкий, но назло Рамси можно потерпеть. Почему это произошло с ним? Джон всегда считал себя умным и рассудительным человеком. Сколько раз он советовал Сансе бросить своего мудака-мужа, но та лишь упрямо повторяла: «я его люблю, он изменится». Недавно Джон поймал себя на тех же мыслях.Забыть его, кретина...
Он ощупал лицо: скула болела — надо будет заглянуть к Сэму, проверить, нет ли перелома. В барное зеркало отражается его помятая физиономия, под левым глазом набухает синяк. Нет, Джон вовсе не был жертвой, терпящей побои. Он всегда давал сдачи, и Рамси щеголял такими же синяками. Однажды ему даже предложили подать на Джона в суд. В ответ Рамси смеялся так долго, что едва не охрип. И все же терпеть его выходки становится все сложнее. Разбитая машина стала последней каплей. Джона разозлило даже не то, что Рамси в очередной раз попал в аварию. Больше всего его бесило то, что Рамси не осознавал своей вины. «Ты выехал на тротуар! Люди могли пострадать!» «Почему тебя волнуют какие-то люди? Тебя должен волновать только я». После этого Джон хлопнул дверью и ушел.Все начинаю заново...
Он осмотрелся. Рядом за барной стойкой, медленно потягивая виски, сидел мужчина. Джон не назвал бы его красивым, скорее солидным: хороший костюм, дорогие часы, белоснежная рубашка. А главное — нет обручального кольца. То, что нужно. Джон придвинулся ближе. — Я пью мартини, — сказал он. — И? — Можешь меня угостить. Мужчина окинул его оценивающим взглядом, секунду подумал и кивнул. Он сделал жест, и бармен тут же обновил Джону бокал.И все же я люблю тебя...
— Отвали, папаша, он занят. — Уже нет. Джон демонстративно не смотрит на подошедшего Рамси. Однако мужчина, видимо, решает, что не стоит лезть в чужие разборки, молча подхватывает бокал и уходит в зал. — Прости, — внезапно говорит Рамси, и Джон, вопреки своему решению, все же оборачивается к нему. За все время, проведенное вместе, Рамси просил прощение всего один раз: на рождественском ужине, после того, как его отец прочитал ему длинную лекцию об отношениях. Тогда он сделал это сквозь зубы, сейчас его слова звучат искренне. — Между нами все кончено, — повторяет утреннюю фразу Джон. Правда теперь он не так уверен. — Вот, — Рамси протягивает ему яркий глянцевый листок. — Группа контроля гнева. Я записался и сегодня был на первом занятии. Домашнее задание: попросить прощения у всех, кого когда-либо обидел. Я решил начать с тебя. — Много же времени у тебя на это уйдет. — Тогда, может, продолжим дома? Рамси улыбается своей хищной улыбкой, и Джон понимает, что не сможет устоять. — Я дам тебе еще один шанс, — соглашается он. — Последний. Вместо ответа Рамси его целует.