Кусочки истины

Тьма. Бесконечная, цепляющаяся за каждую частичку всего живого своими заострёнными безобразными когтями, испачканные в крови своих жертв. Больше всего на свете Варвара Слейн хотелось сдохнуть окончательно, не ощущая леденящее дыхание Смерти, лизавшее загривок. Глубоко вздохнув, девушка закуталась в чёрный плащ, изорванный в некоторых местах. Земля, если всё же она была под босыми ногами колдуньи, казалась непривычно мягкой, неприятно щекочущей окровавленные ступни бывшей хозяйки болот. Воздух был словно лёд, холодный и пронзительный, заставляющий сжиматься от холода внутри. Смех и плач таких же погибших, как и она, слышался всюду. Кто-то пытался кричать и убить себя, но всегда возвращались. Отсюда нельзя уйти так просто. Иногда Варваре снился Август. Счастливый, радующийся встречи с возлюбленной, тянущий свои сухие тёплые ладони к заплаканному лицу колдуньи. Но всегда всё это заканчивалось лишь одним: смертью. Смотреть как умирает кто-то из них было отвратительно и ужасно, но менять никто ничего не мог. Да и пытаться было плохой затеей. Это знали оба. Варвара искренно хотелось верить, что в конечном счёте Август будет жить каким-то чудным образом. Девушке плевать на себя, плевать, если она останется с этой тьмой на всю оставшуюся осознанную жизнь. Ей очень хотелось, чтоб их Анабель имела хотя бы отца. Из Варвары была бы весьма хреновая мать. Улыбнувшись уголками губ своим мыслям, колдунья остановилась около глубокого чёрного, как смола, водоёма, не имеющего границ. Варвара осторожно коснулась ладонью прохладной жидкости, ощущая лёгкое покалывание. Говорят, что это озеро самой Смерти. Но что бояться им, узникам этой дьявольской тюрьмы, что терять? Ничего, кроме воспоминаний и разума. Слейн отошла от берега, качая головой. — Я окунусь сюда, дружище, но не сегодня, — прошептала невидимому собеседнику девушка, исчезая в объятьях Тьмы.