Rain in the fetters of the Fog.

Ночью дождь мешается со звёздами, блестит из-за света луны, падает вниз с усыпанного белыми точками неба. Ливень, который с силой бьёт по образовавшимся лужам, заглушает слова шипящим шумом, заглушает мысли. Она стоит у берега моря, босиком на остывших камнях. Вокруг поднялась пыль из-за ударов капель по гальке. Её глаза, наверное, блестят ярче тысячи звёзд на этом грёбанном небе, которое окрасилось в красный за один вечер. Если бы он мог улыбаться сейчас, то непременно улыбнулся. О, донна, он бы обязательно улыбнулся, радуясь победе, но радоваться нечему. Он знал, что проиграл уже давно. — Если ты собираешься восседать на месте Императора Мечей, то будешь также никчёмен, как Савада на месте босса. В аметистовых глазах не было ничего, кроме ненависти. Презрение, словно она смотрит на мусор. Вот он, взгляд офицера Варии. — Вы, ублюдки из Вонголы, лишь мусор. Отбросы, которым просто повезло стать частью мафии, — она говорит с толикой безразличия, но дрожь в голосе выдаёт злость. Нет, это ярость. Ярость, что не способен усмирить Дождь. — Не будь так уверена. Вария решила ещё раз побороться за место на престоле. Занзас не хотел подчиняться Вонголе, он хотел быть непосредственно её боссом. И, возможно, это была самая кровавая битва за всю историю Вонголы. Возможно, самый алый закат. Солдаты полегли первыми, но раненные офицеры Варии сражаются за честь босса до сих пор. В удушающий ливень, в пыли, в тумане. Но не она. Она ушла, оставляя за собой задачу помогать Варии иллюзиями, со стороны наблюдая, как гибнут люди. Туман Варии казался менее жестоким, но оказался лишь копиркой остальных офицеров. Он вычислил её с помощью Мукуро и Хроме. Они поняли откуда исходит пламя, но поплатились за это жизнью. — Малец, помрёшь, если пойдёшь туда, — привычный оскал Скуало выглядел более кровожадным, когда он разрубил на части тело синевласого парня, заглушая его крик криком Докуро. — Вы так верите в свою победу после того проигрыша? — прикрыв лицо катаной, Такеши блокирует удар мечника. — Врай, а ты сомневаешься в отряде, что спас ваши жалкие задницы от Мильфиоре? — Суперби отпрыгивает назад, собираясь вновь атаковать. — Кольца никогда не примут Занзаса, — Ямамото хмурится, становясь в пятую стойку. — Нам не нужны кольца, нам нужна победа, — Скуало жутко улыбается, блокируя атаку ученика, а после нанося удар со спины, противореча своим убеждениям. — Вайпер больше не Аркобалено. Иллюзионисты хреновы крысы на корабле, ты сдохнешь в Тумане, подобно шавке. Император Мечей оставил муки выбора за Такеши, давая ему ровно три секунды на побег в сторону пламени Тумана. Вария — отряд кровожадных убийц. Сегодня он убедился в этом лично. — Держись, Тсуна, — во время дороги к бывшему Аркобалено Ямамото ещё верил в победу. Глупо было игнорировать Скуало. Вайпер, не Маммон. Эгоистичная, гордая и высокомерная. И пускай капюшон порван, открывая глаза, однако взгляд пустой, ровно как и голос. Заполнен ненавистью, погряз в Тумане. Хрупкая на вид девушка, бледная нездоровая кожа, которая будет ярко контрастировать с багровой кровью, переливающейся по венам. Кровью, которую должен пролить он. Но руки дрожат. — Мы поубиваем друг друга. Вы ничего этим не добьётесь, — мечник отчеканивает слова, но Маммон лишь медленно делает шаг навстречу. Тучи дали луне пробиться сквозь них, освещая офицера Варии. Её ноги были в ссадинах и порезах, она бежала через лес, чтобы скрыться и помогать своим. — Вы, — срывается на крик, всплеснув руками, а после высокомерно улыбается. — Вария никогда не проиграет. Такеши наблюдает за обволакивающим землю туманом. Он не верит её словам. Иллюзионисты лишь крысы на корабле. Если он правильно понял смысл этих слов. Мечник бежит на девушку, замахиваясь катаной, но в итоге лишь ранит предплечье. Действия Вайпер слишком заторможены, силы на исходе, она тратит их на защиту семьи. Какой дурак поверит в это? Почему Юни воскресила алчного иллюзиониста? Иллюзиониста, который не рассказывает ничего. О ней всем известно — ничего. Ямамото не раз видел её на собраниях, переговорах и встречах Вонголы. В разных образах, иногда в своём теле. Ей всегда шло женственное чёрное платье, даже если оно окрашивалось в алый. В груди что-что ужасно билось каждый раз, как её взгляд, наполненный безразличием к самому существованию парня, словно заполнял всё помещение. Обволакивая здание резиденции Вонголы, сводя с ума в своих оковах. — Бляди Савады, готовые вылизывать ему зад за лицемерные слова о дружбе. Нет таких понятий как «любовь» и «дружба». Есть лишь взаимовыгода. Ты сражаешься ради того, чтобы поверить в иллюзию счастливой жизни, но ты уже по уши в дерьме, в мафии, — она отпрыгивает назад, недовольно шипя, наблюдая за стекающей по руке бордовой жидкостью. Ярость, необычайная злость, смешанные с презрением. Её глаза сверкали, перекрывая свет луны аметистовым пламенем. Вайпер. Милая Вайпер похожа на дикого зверя. Нет, на ядовитую змею, что вот-вот выплеснет весь своя яд. Хриплый голос не привык к крику, не привыкло и горло. Маммон всегда говорила тихо, но сейчас её слова разносились по всей округе, разжигая в глазах Такеши огонь. Он ненавидел притворяться идиотом. Он хотел попасть в Варию. Она не знает, но это к лучшему. Уносило лишь с одной мысли о возможности находиться рядом со столь желанным человеком. Видеть её глаза каждый день, слышать её голос, сидеть в одной гостиной. Она словно дурь, смешанная с дешёвым алкоголем. Затуманивает разум, убивает редкими замечаниями, сметает рамки дозволенного. — Насколько сильно ты желал сдохнуть, если ослушался Капитана? — Маммон насмешливо улыбается, но улыбка превращается в оскал. Такой же оскал, что свойственен Скуало, Бельфегору, Занзасу, Леви, Луссурии, Франу… Только сейчас стала понятна очевидная вещь. Этот оскал присущ… всей Варии. Им нравится лишать жизни других. Это не работа, это их выбор. Выбор кровожадных убийц. Выбор милой Вайпер. — Хочешь тайну? — она использует «мираж», клонирует себя, окружая мечника. — Реальные иллюзии под копирку содраны с обычных, только лишь требуют больше пламени и жизненной силы. Знаешь, почему иллюзионисты живут мало? Мы подыхаем из-за таких ублюдков, как ты, не желающих сдаваться по-хорошему. И если я сейчас помру, то будь уверен, что вместо меня Вария порежет тебя на кусочки, сопляк. Мы выиграли. Он машинально вслушивается в шум выстрелов, Занзас вышел из себя, видимо. Он не слышит крики ребят. Он слышит лишь озлобленный вопль Тсуны. Когда иллюзия начинает окутывать цепями, когда осознание проигрыша пробирается в мозг, когда сердце колотится от того, что его жизнь в руках у столь желанного Тумана, Такеши понимает, что у него изначально было мало времени. Однако достаточно, чтобы понять: он не имел шанса выиграть. Достаточно времени, чтобы усилить ливень, давая дождю потеряться в тумане, что заполонил округу. Выстрелы близко, пуля пролетает над ухом, а иллюзия удушающей пустоты забирает последний воздух из лёгких. Казалось бы, конец, но в глазах всё тот же блеск. Сколько она хранила эту ненависть к Вонголе? С поражения на битве колец? О, милая Вайпер. Ведь Дождь и Туман так похожи, ведь ненависть, окутавшая тебя, пожирает твою душу также, как безответная любовь, убивающая Дождь. — Добивать быстрее надо, врай. Оставь его. Все мертвы. — Предлагаю кинуть эту тушу в подвал и выяснить на что он годен. — Ши, на удовлетворение фантазий Лусса. — Отброс, — иллюзия рассеивается, давая Такеши посмотреть на хрупкое тело варийского офицера, что оказался девушкой после снятия проклятья. Она ненавидит его. Презирает, считая частью Вонголы. Она убивает его жалостью. Тем, что не прикончила прямо сейчас. Она манит, заковав в свои цепи, вызывая на губах едва заметную улыбку.