boys lost in the city lights

Они потеряны. Дети на улицах мегаполиса. Сбежавшие с уроков жизни школьники, что не знают меры. Они так хотят казаться взрослыми. Отпустив все проблемы, порвав связующие с прошлым нити, вдавив педаль газа в пол. Вперёд – по сверкающему лабиринту безумств. Поддаваясь любым искушениям… Нет, позволяя себе всё. Мчатся по забитым пустым существованием улицам, оставляя за собой только смех и чужие проклятия. Лак на ногтях давно потрескался и облупился, но зажатая в пальцах сигарета – лучшее из произведений современного искусства. Ветер бьёт в лица, а им плевать на сумасшедшую скорость. Им плевать на всё. Музыка будто способна разорвать барабанные перепонки, а они, уже не в силах разобрать поток слов, просто кричат что-то в такт, подражая по-напускному расслабленному голосу неизвестного вокалиста. И смеются. Реальность замедлена, чувства то обостряются, то притупляются до сероватой дымки вокруг. А им плевать. Пастельно-розовые волосы Коичи кажутся много светлее в бледных лучах пробивающегося сквозь линию горизонта рассвета. Тсузуку ловит каждую его улыбку – последствия ли истерического приступа смеха или лениво-насмешливая реакция на происходящее позади – эти улыбки прекрасны. Хочется продолжать произносить глупости или выкручивать руль до упора – лишь бы вызвать новые эмоции на этом почти кукольном личике, безумно красивом в отблесках всё того же рассвета, что неизбежно завершает каждую наполненную свободой и сумасшествием ночь. Дорожные указатели лгут, иероглифы, переплетаясь, образуют смешные несуществующие слова, что предлагают отправиться в места, которых нет ни на одной карте. Они часто следуют этим путям – подобно поправкам на старом пергаменте, фантазии Коичи слишком живо, детально и ярко дополняют желтовато-серую реальность, принося в неё новые смыслы. Тсузуку остаётся только кивать и улыбаться, слушая очередную историю, которая, может быть, произошла с жителем вон того выкрашенного в кирпично-красный цвет двухэтажного дома… В те времена, когда на одной из стен не начала облезать краска, а на второй не появился плакат с лаконичным и неоднозначным содержанием – «подлежит сносу». Истории без конца и начала, трактовка легенды без ссылок на первоисточник, просто слова, которые хочется слушать вечно. Ехать куда угодно по указаниям, отдаваемым неожиданно низковатым, но мягким голосом, срывающимся на визг в исступлении чувств. Ехать хоть буквально на край света. Но сейчас они слишком пьяны. Сил хватит только на намеченный, излюбленный маршрут. Сквозь сероватые тени на усыпанных пеплом дорожках… Вперёд – к мрачноватому пляжу, некогда наречённому воротами в Атлантиду. Вперёд – босиком по колющему ступни песку, через острые камни к до неприятного холодной воде. На холод им тоже плевать. Они будут рвать на себе дорогую одежду, выкидывать в воду кольца. Луи, Гуччи, Суприм… Миром правят бренды – так не отправиться ли им ко всем чертям? Пусть ветер уносит тряпки, на которые глупцы копят годами, пусть украшения затеряются среди гальки, чтобы, спустя годы, стать достоянием истории. Пусть будет холодно, ведь через холод тепло тел друг друга ощущается в разы ярче. Пальцы Коичи – почти ледяные, и Тсузуку вздрагивает, когда эти тонкие руки касаются его собственных, бегают по цепенеющему телу в попытке пощекотать и, наконец, резко влекут под воду… Ребячество. Но Коичи всегда был ребёнком. Каких огромных усилий стоит вытащить его на берег, заставить укутаться в нечто, совсем недавно называющееся рубашкой, откопать в багажнике кабриолета ещё пару бутылок чего-то бессовестно-алкогольного и продолжать слушать, что Коичи шепчет посиневшими губами, не переставая улыбаться. Рано или поздно они заснут, окончательно потеряв ощущение холода и реальности. Заснут под солнцем, что с каждой минутой выше. Заснут, чтобы через несколько часов проснуться и долго смеяться, удивляясь тому, куда их занесло в этот раз. Собрать с песка всю одежду, по возможности отыскать украшения, найти ещё пару банок противно-тёплого кисловатого пива – и просто покинуть пляж, в надежде на то, что бензина хватит до ближайшей заправки. Здесь даже Коичи не очень весело – улыбка скорее вымученная, голос притворно-жалобный, но Тсузуку знает, что это ненадолго. Совсем скоро ребёнок свернётся на заднем сидении и засопит – не так мило, как можно было ожидать, но тихо и вполне мирно, прощаясь с прыгающими через калитку забавными человечками. Потерявшись – на улицах ли мегаполиса или меж стеллажей магазина на пресловутой заправке, ослеплённые городскими огнями дети действительно обрели свободу. А что будет вечером, завтра, через неделю – плевать. Это забота взрослых, не так ли? Взрослые вечно думают о деньгах, пока дети любуются цветными витринами и миллионами фонарей. Они потеряны. И они очень надеются, что навсегда.