Одно очень хлопотное утро

Всегда, когда утро начинается с телефонного звонка — ничего хорошего не жди. Это правило было настолько незыблемым, что редкие исключения его лишь подтверждали. Сегодня, как на грех, было именно такое утро. Отчаянно зевающая Балалайка, не успевшая даже толком отхлебнуть из кружки с кофе, сняла грозящую расплавиться трубку. — Слушаю? — она даже невольно отдернула голову от трубки, потому что Бао орал так отчаянно, периодически срываясь на фальцет, словно его там прямо сейчас убивали, причем с особой жестокостью. Владилена различала только отдельные фразы вроде: «убью», «я разорен», «пристрелю к чертовой матери». — Так, тихо! Не ори, ради всего святого, я ничерта не понимаю, что ты молотишь там! Чем дольше женщина слушала, тем невероятнее становилась ситуация. Из рассказа Бао выходило, что «Жёлтый флаг», по крайней мере, его первый этаж, просто перестал существовать. Исполнившись самых чёрных подозрений, Балалайка прижала заходящуюся в праведном гневе трубку ладонью и посмотрела на как раз вовремя вошедшего в кабинет Бориса. — А где Рэви.? — Бао словно отреагировал на кодовое слово, потому что трубка взорвалась новым витком ругательств. В голубых глазах медленно зажглось понимание… — Я сейчас приеду и разберемся, хватит вопить! Положив трубку, Балалайка запустила пальцы в волосы и простояла так несколько секунд. *** Надо сказать, что Бао не так уж и сильно приукрасил ситуацию: бар действительно выглядел просто кошмарно. Собственно говоря, он выглядел так, словно прямо в центре взорвалась хорошая порция взрывчатки. Повсюду валяются деревянные щепки и стеклянная крошка, простреленные насквозь столешницы, обломки стульев, и с десяток трупов. На стойку и вовсе жалко было смотреть, она буквально превратилась в решето. В воздухе висел густой запах алкоголя, со второго этажа осторожно выглядывали любопытные мордашки здешних девиц. Где-то в углу, за почти что единственным уцелевшим столом, со скоростью пулемёта щелкал калькулятором Бао. Балалайка уважительно свистнула, оглядывая поле боя. Под ногами хрустело стекло. — Где Рэви? Бао ничего не ответил, только калькулятор затрещал еще яростнее. За стойкой что-то звякнуло и донеслось отчетливое, сдавленно-опасливое «Бля!». Стараясь шагать как можно тише, капитан подошла поближе и с неожиданным проворством запустила руку за стойку, успев всё-таки сцапать Рэви за ткань топа. Хотя, при необходимости, девчонка умела проявлять похвальное проворство. Русская едва сдержала смех, удерживая свою добычу в вытянутой руке, потому что на лице Рэви немедленно отразилась вселенская скорбь и желание принять на себя все грехи человечества разом. Она висела, как котенок, которого держат за загривок: совершенно безвольно, свесив руки и ноги. — Ну и? — поинтересовалась Балалайка с неподдельным интересом в голосе. Рэви воинственно засопела, набрала полную грудь воздуха и… медленно выдохнула сквозь зубы. — За задницу её кто-то ущипнул. Кто-то из них. — Бао с сомнением махнул рукой в сторону пары трупов. — Я не очень понимаю, где там кто… Но твою мать! Я всё могу понять, но причем здесь мой бар?! Что, недостаточно было просто прострелить ему коленку?! В общем, она положила этих двоих, в перестрелке, видимо, зацепили еще кого-то и понеслось… Владелец «Желтого флага» с явным садистским удовольствием показал Владилене итоговую цифру. Цифра оказалась такая пугающая, что у капитана в глазах потемнело. Нет, в целом ничего критичного, но черт, она бы и так нашла куда потратить эти деньги! Рэви даже поежилась под этим взглядом. — Заставлять её просто считать деньги совершенно бессмысленно. — Балалайка хмыкнула. — Мне иногда кажется, что она на ощупь отличает одну банкноту от другой. А вот монотонную работу она ненавидит. Капитан заставила Рэви составить точный список погибшего в перестрелке алкоголя, включая его количество и стоимость, так что, её почти не было видно за внушительной кипой учетных книг. Бао залечивал нервы виски из своего личного запаса, а Балалайка составляла ему компанию, одним глазом следя за тем, чтобы Двурукая не отлынивала от работы. — Ну что, закончила? — русская с хрустом потянулась и встала. — Тогда поехали, мне сегодня нужно еще решить кое-что в Церкви Насилия.