Исторический диван.

—Вы уверены, что именно эти бумаги нужно разобрать? —вздохнула Арманд, перебирая исписанные и перечеркнутые листы.       Сидящий напротив нее Александр Федорович Керенский медленно кивнул, делая небольшой глоток кофе. Инесса, тем временем пыталась придумать способ сортировки всех этих бумаг. Какие-то из них познали руку царя, но их было очень мало. Практически все куда-то отнесли или сожгли. Другие были написаны самим Александром, третьи были вообще исписаны романтическими стихами. —Александр Федорович, —с недоумением произнесла Инесса.—Это оставлять? —она в неком замешательстве передала листок со следующими строчками: «Запутавшись в твоё пальто, Я пересчитаю твои локоны. Приду через метель к тебе…» Керенский нахмурился и положил листок на стол, нахмурившись. —Попрошу не уничтожать.—серьезным тоном изрёк Александр. —Вы уверены? —с лёгкой ухмылкой сказала девушка.—Тут же ни рифмы, ни смысла… —Товарищ Арманд, вы меня ранили! —по актерски всхлипнул Керенский. —Простите, Александр Федорович! —прощебетала Инесса. —Это ваш? —Да.—продолжал «лить слёзы» Федорович.—Мои. Для вас писал.       Надо было видеть лицо Инессы. Сморщенной, скривленное, одновременно удивленное и фальшиво-радостное. Однако, её лицо быстро изменилось, когда она увидела донос на себя. —Что там? —он немного улыбается, чуть распахивая рубаху.Жарко. Быстро хватая чашку он делает жадный глоток, глядя на помощницу с лукавым интересом. —Да так, нечего. —Арманд прикусывает губу, немного хмурясь. —У вас есть печь? —она прижимает листок к себе. Это подозрительно, и девушка это знает. —Что там? —повторяет Керенский, приближаясь к ней, немного напоминая охотника, что крадется к жертве.—Портрет Ульянова? —товарищ ухмыляется победительно, понимая, что сделал выстрел.       Инесса аккуратно встаёт, делая твёрдый шаг назад. От стола, где сидел Александр Федорович. От его странной улыбки-ухмылки. Она, конечно смелая. Конечно, если что у неё есть револьвер. Хотя, даже при наличии револьвера такой Керенский немного внушал страх. —Инесса Фёдоровна! —ласково улыбнулся Александр. —Что-же вы встали? —он аккуратно взял её за запястье. Девушка на мгновенье замерла, немного грозно смотря в лицо Александра, хватая лист одной рукой. Он уже схватил её второе запястье. Документ с еле слышимым звуком выпал прочь. —Давайте повальсируем? —в глазах его будто сияли звезды. Как это странно. Невероятно.       Ну если гражданин хотел повальсировать, то почему схватил её так, будто хотел пнуть или ударить? —Вообще-то раз вы хотели потанцевать, —серьезным голосом начала указывать ему на ошибку Арманд.—то надо хватать не запястья, а аккуратно…       Не успела девушка договорить, что, да и зачем, как вдруг, их дуэт пустился в пляс. Скажу, что Керенский был достаточно грациозен, и танцевали они под какую-то незамысловатую мелодию, напеваемую Александром Фёдоровичем. Он пел не очень-то профессионально, но зато красиво. Вроде-бы. Инесса пыталась не уступить в танце товарищу, внимательно слушая мелодию. В голову её ежесекундно лезла мысль о том листочке (жалкие части которого, валялись по всей комнате, познавшие каблук девушки)… Знал ли о нем мужчина? Вдруг её визит сюда это часть какого-то плана? И…будь прокляты его странные взгляды и попытки ухватить её за талию. Так и хотелось захватить револьвер из пиджака (висевшего на стуле, за котором разбирала бумаги Арманд) и пристрелить гражданина. Хотя, если честно, вся эта атмосфера, (через чур) громкое дыхание Александра Федоровича, да сам танец постепенно одурманивали её, сбивая с ног. —Вам нравится, Инесса Федоровна? —звезды в его глазах не погасли, а голос вдруг стал тягучим, как мёд.       Инесса вдруг рассмеялась, вжимаясь руками в плечи Керенского. Второй немного удивился, слушая, как девушка не переставая смеётся, утыкаясь в его немного расстегнутую рубашку. «Чёрт бы побрал все это» —сквозь смех думала Арманд, сильнее сжимая ткань рубашки, от которой невероятно несло гипсом. —Ну-ну, —похлопал её по плечу мужчина.—Уймись, дорогуша. Хочешь чаю? Я сейчас сделаю.       Они медленно довальсировали к столу. Девушка уже вполне угомонилась, но в голове у неё сильно звенело от пения Александра. От этого она сморщилась, ударяясь о ножку стула. —Черт! —проскрипела революционерка. Мужчина помог ей сесть на стул, а сам ушёл ставить чайник. Девушка опять начала разбирать листы. Вот один весь мокрый, а вот второй.Такой официальный… Третий…был маленькой фотокарточкой какой-то девушки. Она была не знакома Арманд, однако на первый взгляд ей показалось, что изображённая была интересным человеком. Следующий лист был попыткой что-то нарисовать (он, как и первый со вторым отправились в стопку на выброс).       Когда Инесса почти разобрала все бумаги, вошёл Александр с подносом. От чая стоял жутко-вкусный аромат. Несущий сделал лицо официанта, подающего какому-то товарищу блюдо в кафе и начал певчим голосом: «Эх, что не сделаешь ради лю…такой хорошей девушки!». Керенский аккуратно поставил поднос на стол, протягивая кружку сидящей. Та, сделала один глоток. Вкус чая был непереносим. Смешалось и горькое со сладким, соленое…вкус огурца. Инесса немного скривилась, резко отбросив чашку в сторону. —Вы что туда подмешали?! —прошипела революционерка. Глаза Александра Федоровича вмиг стали похожи на, как говорят, блюдца. И вид его моментально обрёл черты волнения, заботы. Он сделал несколько резвых и крупных шагов по направлению к пострадавшей. —Инесса Фёдоровна! —громко и волнительно проскрипел Фёдорович, сжимая ладонь девушки.—Ч-честно нечего не подкладывал! Как перед самим Б-богом говорю…       Инесса неожидала такой опеки от него. Из-за сей неожиданности, в горле будто нарастал ком из всех чаинок. Они быстро-быстро танцевали, дергались, прыгали, от чего особого удовольствия не возникало. Руки немного подрагивали, когда Керенский в миг приблизилось к ней. —В-все хорошо…—как-то неуверенно произнесла она, чувствуя, как и ладонь Александра чуть потряхивает. Он лишь улыбнулся. Как-то быстро и скомкано. Арманд краснеет (уже какой раз за этот чертов день) и в момент отпускает свою ладонь из «объятий».       Комнату буквально переполняет Керенским. Это немного раздражает, когда он рядом. Когда он громко вздыхает. Когда…

Будь все трижды проклято! Что сегодня не так? —Товарищ Арманд…—его голос звучит чертовски уверенно. Чертовски правильно. —вы так милы!       Инесса не знает, как поступать в таких случаях. Ответить той же монетой или промолчать… —Та девушка на фотокарточке…—немного отстранённым тоном изрекла сидящая.—Это… —Да так.—усмехнулся Керенский, явно вспоминая что-то давно утерянное.—Прошлое. Прошлое не вернуть, да и жить им бесполезно. Надо его помнить, а фотографию…—Александр на несколько секунд замялся, обдумывая решение.—фотографию, конечно, если, вам нужна, можете забрать себе. Она мне не нужна.       Но Арманд ничего не берет. Девушка чопорно хватает следующий лист и внимательно изучает его взглядом. Серьёзным–серьезным

В ней ни капли романтики. Однако, она врезается ему в глаза немного мешая и сбивая с мыслей. Ему казалось, Инесса размякла после танца.

Но нет, чёрт подери!       Инесса Федоровна переводит внимательный взгляд на мужчину и немного лукаво вглядываясь в его глаза. За время их встречи, Керенский начал думать, что ей что-то нужно. Она специально сидит здесь. Изучает, ждёт. Потом вновь перебирает листы, аккуратно составляя стопки.       Он все стоит около неё, следя за движениями и немного приближаясь. —Знаете, расстояние такое странное слово.—Керенский взял в руку один из листов, заслужив немного настороженный взгляд Арманд. —Вы уверены, товарищ? —это было сказано как-то сухо и твёрдо.       Но было девушке не по себе, когда Александр Федорович крепко поцеловал её в щеку. —Да будь вы прокляты гражданин Керенский! —пробурчала Инесса, отстраняясь прочь. —Знаете почему я пригласил вас сюда? —с улыбкой говорил он.—На это есть две причины. Это не только жалкие листы бумаги… —Да я кажется знаю одну…—вздохнула Арманд.—я вам нравлюсь, угадала?       В комнате немного похолодало. То ли дело в открытом окне, то ли в чуть приоткрытой двери. —Да.—с холодной загадочностью молвит Александр.—Но есть и вторая. У меня есть некоторые подозрения на счёт вас.

Вот и доигралась. Отлично! Сначала целует, а потом подозрения! Это глупо? Нет, это чертов человеческий фактор. Или нет?