Парень из снов.

— Элизабет, до меня дошли слухи, что Вы спите с учителем литературы. Это правда? Голос директора прозвучал, словно через толщу воды. Буквально сегодня Бетти думала, что никто не узнает, а сейчас сидит пред мистером Уэзерби в полном отчаянии. Всё кончено. Их маленький мир рухнул, от такого простого заявления. Купер сжала кулаки, специально усиливая давление ногтями и причиняя себе новую боль. Кто? Кто это мог сделать с ними? Что она должна ответить? Отрицать или сказать всё, как есть? Но тогда Джагхед пострадает: его уволят или ещё хуже — посадят, ведь Бетти ещё нет восемнадцати. Почему всё должно быть так сложно? «Я люблю тебя, милая» — последние слова Джага не покидают мысли Элизабет. Что теперь с ними будет? Столько вопросов, но ни одного ответа. Лишь паника, отчаяние, злость и страх — страх за него в первую очередь. — Не вздумайте отрицать, мисс Купер, — поджал губы директор, следя за её сменяющимися эмоциями на лице, — Когда дело касается таких вещей, человек, будь он даже самым искусным лжецом, не в состоянии хорошо врать. К тому же, источник, от которого я узнал эту информацию, весьма достоверный. Элизабет, медленно выдохнув, ослабила сжатые кулаки, чувствуя неприятное жжение от кровавых царапин, но это всё же лучше, чем страх струившийся по венам. Боль отвлекает и отрезвляет — всегда так было. Она должна что-то такое сказать, чтобы Джагги как можно меньше пострадал в этой ситуации. Если его посадят из-за неё, она себе не простит, а как только мать об этом узнает, Бетти уверена, именно этого Элис и будет добиваться. — Я и не отрицаю этого факта, — голос девушки звучал холодно и уверенно, хотя внутри всё дрожало как осиновый лист, — Мистер Джонс лишь жертва моих игр, директор. Мне было интересно, смогу ли я соблазнить его, — Бетти усмехнулась, посмотрев на опешившее лицо мистера Уэзерби, и продолжила: — Так что, не стоит винить нашего преподавателя литературы за слабость, которую имеют все мужчины при провокационном виде симпатичной девушки — член в штанах, — глаза Купер сузились до маленьких щелок, голос был безразличным, и директор едва узнавал в девушке напротив Элизабет Купер. — Ушам своим не верю, Элизабет, — он покачал головой, а Бетти пожала плечами, — В любом случае, у нас сейчас нет учителя, чтобы заменить мистера Джонса, как только найдём, ему придётся написать заявление об уходе. А Вы, юная леди, на две недели отстраняетесь от занятий. Я бы вообще Вас исключил, но, учитывая ваши заслуги перед школой, не сделаю этого. Ваша мать уже оповещена и будет ждать Вас дома, — он сделал паузу, ещё больше хмурясь, — Я не хочу, чтобы вся школа узнала об этой грязной ситуации, и думаю, Вы тоже, мисс Купер, но, скорее всего, этого не избежать, — в его взгляде Купер прочитала разочарование, и пусть, лучше так. — Я Вас поняла, — отчеканила Бетти,— Могу я идти? — Да, Вы свободны, — устало выдохнул директор, потирая переносицу, — Мне ещё надо переговорить с мистером Джонсом, — сердце Элизабет ёкнуло. Она быстро встала и уже на самом выходе замерла, рука сжала дверную ручку. Бетти прикрыла глаза и, не поворачиваясь, осмелилась задать последний вопрос: — Директор, а кто Вам сказал? — Это не важно, Элизабет, — строго ответил мистер Уэзерби. — Это ученик? — не унималась она, чтобы хоть как-то сузить круг подозреваемых, возникающих в её сознании. — Нет, — кратко произнёс директор, отчего из девушки вырвался вздох некого облегчения. Ведь в такие отчаянные минуты начинаешь подозревать почему-то самых близких, вроде Вероники. Бетти устыдилась своим мыслям.

***

Когда голос директора в рупоре нарушил тишину, и Джагхед услышал имя Элизабет, которую срочно вызывали, он заподозрил что-то неладное. Джаг пытался вести дальше урок, но через минут десять, плюнув на всё, дал задание ученикам, стремительно выходя из класса. Его ноги сами несли к кабинету мистера Уэзерби. В голове засел образ печальной, не находившей себе места Бетти. Теперь Джонс осознавал, что грызло девушку на уроке, после их неосторожных действий перед занятием. Их могли видеть, могли узнать. Может это так, и сейчас Элизабет именно поэтому у директора. Это он виноват, только он. Джагхед останавливается возле приоткрытого директорского кабинета и вслушивается. Сначала звенящая тишина, а потом твёрдый голос мистера Уэзерби, безжалостно подтверждая догадки Джага — он знает. Джонс мысленно себя ругает, чувствуя вину, что Бетти сейчас там одна страдает. Почему директор их не вызвал вместе? Джагхед совершенно не думал о последствиях, когда начинал такой опасный для них роман с Элизабет. Плевать, что будет с ним, больше всего пугало то, что Элис его и на метр не подпустит к Бетти. «Мистер Джонс лишь жертва моих игр, директор» — любимый голос звучал отстранённо, посылая по телу мурашки, будто Джага окатило ледяной водой. Что она делает? Игра? Сердце замерло в ожидании дальнейших объяснений Бетти. Голос Элизабет такой твёрдый и уверенный, что Джагхед и сам чуть не поверил в её слова. Смелость и ум этой девушки восхищал Джонса. Он немного усмехается от дерзости Бетти — она хочет принять весь удар на себя, но Джагхед не позволит. Джаг, без стука открывая дверь, сталкивается с Элизабет. В её взгляде мелькает паника и ещё что-то, чего парень не может прочитать. — Прости…те, — выпалила она, как ошпаренная отскакивая от Джагхеда и убегая куда-то вглубь коридора. Провожая Бетти взглядом, Джаг делает над собой огромное усилие, чтобы не побежать в догонку за ней. Джонс хмурится от того, что внезапно понимает: он не знает, когда сможет её ещё увидеть. Теперь все так неоднозначно, но Джагхед никогда не сдаётся. Он принял решение: будет за неё бороться… за них. — Джонс, чего ты там встал как вкопанный? — донёсся голос мистера Уэзерби, — Заходи, нужно серьезно поговорить. — Да, мистер Уэзерби, — Джагхед заходит в кабинет, плотно закрывая за собой дверь. Директор — темнокожий мужчина средних лет, вызывал уважение у Джагхеда с самых первых дней работы здесь. Мистер Уэзерби был строгий, влиятельный и справедливый. Джонс до Ривердэйла преподавал ещё в двух учебных заведениях, но нигде не было такого порядка, как в этом. Он основательно и со всей серьёзностью подходил к своей работе, возможно, некоторые ученики директора не любили, но преподавательский коллектив ценил Уэзерби. Поэтому Джаг не сомневался в компетентности мужчины. — Полагаю, ты уже догадался, о чем пойдёт речь, — вздохнул Уэзерби, жестом указывая на стул, чтобы учитель литературы сел. Лицо директора выглядело уставшим или даже каким-то разочарованным. Не каждый день ему приходится слушать такое циничное объяснение скандальной ситуации от лучшей ученицы школы. Элизабет — любимица почти всех учителей в школе, и директор не исключение. Джагхед часто общался с коллегами в стенах школы и, когда они обсуждали учеников, многие преподаватели выражали свою симпатию к юной Купер. Он с интересом слушал рассказы, чувствуя гордость за свою девочку. Пусть и идеальность Бетти — лишь рамки, в которые её ограничила Элис. Только с ним девушка делилась всем, что у неё на душе, только он знал все её стороны. Любил всё в ней. Раньше думал, что это чувство ему чуждо, но, встретив свою девушку из снов, понял, как ошибался. — Вообще-то, да, — он занял предложенное место, — и я понимаю, как это выглядит со стороны эстетики и закона. — Мда-уж, — кивнул директор, — Что же тобой двигало, когда начал заглядываться на свою ученицу? «Эх, если бы Вы знали, директор» — подумал Джаг. После того, как встретил Элизабет в своём классе, с досадой понимая, что девушка его ученица, он сопротивлялся притяжению между ними. С каждым днём это становилось труднее делать, Джагхед открывал в себе новые неизведанные чувства. Узнавал Бетти, влюблялся. Она всегда удивляла и восхищала. — Я уйду со школы, если так надо, — проигнорировал вопрос Джаг, — Но оправдываться и раскаиваться за свои чувства к ученице не буду, чем бы мне это не грозило, мистер Уэзерби. — На тебя могут заявление в полицию написать родители Купер, — предупредил директор. — Плевать, — категорично ответил Джонс.

***

Захлопнув за собой дверь школьного туалета, Элизабет обессиленно сползла спиной по ней, усаживаясь прямо на пол. Дала волю эмоциям, что сдерживала с того момента, как переступила порог кабинета мистера Уэзерби. Слезы душили её: картинка перед глазами размывалась. Бетти запрокинула голову, не желая, чтобы они скатились по щекам, оставляя за собой темные дорожки от растекшейся туши. Бетти правдоподобно может врать, когда захочет — жизнь с матерью её в этом закалила. По лицу директора было видно, что он поверил. Разочарование в карих глазах мужчины. Но ей всё равно на это. «Поверить мог и он. Джагхед всё слышал» — думает Бетти, и рыдания вырываются из неё, давая волю новым слезам, которые она не в состоянии сдержать. Купер вытирает лицо ладошками, морщась от неприятного жжения, которое усилилось из-за попадания соли в раны в виде полумесяца. Всхлипы с истерикой одолевают девушку. Всё рушится на глазах девушки: дома её ожидает скандал с матерью, после которого Элис сделает всё, чтобы посадить Джагхеда, но ещё больше Бетти пугает то, что он сам больше не захочет её видеть и откажется от неё. Забудет и уйдёт, словно Джага и не было. Пытаясь успокоиться, Купер поднялась с холодного кафеля и подошла к умывальникам. Прохладная вода немного успокаивала раскрасневшееся лицо, Бетти избавлялась от остатков косметики на своей коже. Выпрямившись, Элизабет вздрогнула от неожиданности, замечая в отражении зеркала молодую женщину в очках. Она стояла позади Купер у самой двери уборной. На лице женщины была самодовольная усмешка, руки скрещены на груди, она смотрела на Бетти с неприкрытым отвращением. — Мисс Гранди? — голос Элизабет охрипший от слез, она прочищает горло и оборачивается. Элизабет и не слышала, как преподавательница музыки зашла в туалет. Тем более, что у учителей есть отдельный. — Что, девочка, разрушила я твою ванильную сказку, — заговорила Гранди, ухмыляясь. Больше не надо было и слова, чтобы Элизабет поняла — она сдала их, — Идеальная Купер, хорошая милая девушка, чистый ангел, — язвительно причитала учительница. От тона молодой женщины неприязнь к ней усилилась в разы. В зелёных глазах мисс Гранди плескалась злоба. — Чего Вы этим добивались? — процедила сквозь зубы Купер, — Зачем вам это? Бетти понимала, что будь этот поступок из лучших побуждений, потому что отношения учителя с ученицей с моральной точки зрения — неприемлемы, то Гранди не стояла бы перед ней, брызгаясь ядом. Что-то было не так… Элизабет, будучи умной девушкой, догадалась: учительнице музыки нравился Джонс. Девушка вспомнила её сладкий дрожащий голосок, когда Гранди разговаривала с Джагхедом. Возможно… или даже точно — она услышала их вчера, пока Бетти и Джаг были слишком увлечены друг другом. Почему-то, осознание того, что музыкантша неровно дышит к Джагхеду, придало Купер уверенности. — Ну как, уточнила тему сочинения? — насмешливо поинтересовалась женщина, подтверждая догадки Бетти. Учительница была явно небольшого ума особа, раз совершала такие глупые или точнее сказать — детские поступки, как этот разговор. Ну что ж, Элизабет примет её правила игры и не позволит насмехаться над собой. — О, мисс Гранди, Вы себе не представляете, — лицо Бетти озарила самодовольная улыбка, — И не раз, вам даже такое и не снилось, — Купер томно закатила глаза. — Неужели, ты думаешь, глупая девчонка, что у вас что-то получится? — яростно возмутилась Гранди. — Ты всего лишь его маленькая ученица, которая очень быстро надоест такому мужчине. Вы не будете вместе. — А Вы думаете, что у Вас что-то получится? — прыснула девушка, поражаясь тупости учительницы, — Мне жаль разочаровывать Вас, но мистер Джонс — мой, как бы Вы не хотели обратного. И всегда будет моим, несмотря на ваши попытки разрушить нашу сказку. Бетти довольно следила за реакцией женщины, с лица которой сразу же сползла наглая ухмылка. Купер никогда себе не позволяла такого, особенно с учителем, пусть и мисс Гранди старше её всего на несколько лет. Она вынудила Бетти на заслуженную грубость. Элизабет все равно уже нечего терять. Пусть и у них с Джагхедом всё неопределенно, после сегодняшних событий и предстоящего скандала с матерью, но Бетти не хотела быть побеждённой ещё этой заносчивой ядовитой змеей — мисс Гранди. Она информатор, что разрушил их спокойный маленький мир, который им удавалось держать в тайне. Гранди на них донесла директору, но как Бетти не хотелось бы признавать — виновата во всём лишь она сама. От этого у Элизабет неприязнь к Гранди не уменьшалась, женщина претендовала на самое дорогое, что стало за последние месяцы — Джагхеда. — А сейчас, извините, мисс Гранди, меня дома мама ждёт, — Бетти прошла мимо неё, специально задевая женщину плечом и скрываясь за дверью.