Битва за Инунабэ

      Спортивная площадка школы «Инунабэ» превратилась в плац. Разноцветный строй школьников неподвижно замер перед трибунами начальства. Трибуны, огромные безобразные конструкции из нагромождённых друг на друга парт и стульев, матово зеленели на солнце. Футаба-сан, председатель школьного самоуправления, и Ватанабэ Поэми, её заместитель и верная боевая подруга, с высоты смотрели на полных решимости товарищей. Немного левее в неудобной, но торжественной позе сжалась Сара Козетта — глава молодёжной «Гвардии Ильпалаццо», высокая и крупная девица с ярко-розовыми косами по пояс. Четвёртое кресло пустовало: майор Досукой под партийной кличкой Эксель, с некоторых пор ставшая ИО директора школы и командиром сил АКРОСС в городе, спустилась вниз к ученикам и шагала взад-вперёд вдоль трибун, бряцая ятаганом у пояса и зачитывая зажигательную речь, написанную полчаса назад.       Это была не та Эксель, которую знал и помнил весь старый преподавательский состав Инунабэ, уцелевший после кирюинских чисток в руководстве. Старая Эксель — глупая девчонка, неспособная держать язык за зубами и не умевшая учиться на ошибках — погибла двенадцать лет назад. Пуля Ильпалаццо пронзила ей грудь навылет, и ветер засыпал её песком в развалинах мэрии. Не такой была тридцатидвухлетняя женщина, шагавшая теперь перед строем учеников «Инунабэ». Годы подпольной подрывной деятельности, годы агитации, годы неудач и провалов закалили и ожесточили её, оставив свой отпечаток и на внешности, и на манерах. Её тело казалось выкованным из прочного сплава, как роботы Роппонмацу. Суровая сдержанность, немыслимая для прежней Эксель, сквозила в каждом движении. Чёрные прямые волосы, без тени дурацкой рыжей краски, слабо шевелились на ветру. Она больше не разбрасывалась словами, её речь не походила на пулемётную очередь. Каждое слово, выверенное и тяжёлое, ложилось рядом с другим. — Учащиеся Инунабэ… Нет, не так — отныне вы солдаты АКРОСС, личная гвардия Ильпалаццо-самы. Наступил решающий день: день, которого мы, честные горожане Фукуоки, давно ждали со смесью страха и радости. Двенадцать лет назад ваши отцы остановили атаки штурмовиков Дайтэндзин, закованных в пятизвёздную архиформу и направляемых безумным гением доктора Кабапу. Устояв под ракетным огнём, отстояв идеологию Ильпалаццо-самы, они завоевали для вас будущее. Но теперь и на ваши плечи ложится их тяжкая ноша. Ваша задача — не только сдержать натиск капиталистической своры из Хонно, но и пройти дальше нас в азарте жаркой юности. Ваша задача — показать, что японский дух не умер в молодых жителях префектуры Ф.       Холодный мартовский ветер трепал красно-синие знамёна над Инунабэ и городской администрацией. Мёртвая, плотная, почти осязаемая тишина сгустилась над Фукуокой.       Майор взяла паузу, чтобы выпить стакан воды и украдкой вытереть блестевшие глаза. Чем не шутит судьба! Или правильнее сказать — чем не шутит 4-В? Эксель Безумная, Эксель Безмозглая, Эксель Неудачница, в яме для наказаний бывавшая чаще, чем на поле боя, теперь должна была защищать город Ф от умного и расчётливого противника. Противника, под рукой которого объединились силы всех школ Японии, не считая Кансая и пары каких-то отдалённых посёлков на Хоккайдо. Противника, подчинившего нити жизни раньше, чем это смогли сделать лаборатории АКРОСС в России и Бразилии. Серийная акроссовская форма по-прежнему была сырая и легко перегревалась, а содержание нитей не удавалось довести даже до трёх звёзд, хотя Первая Леди Хаятт по телевизору и клялась, что к маю в массовое производство поступят чуть ли не всепокровы. Первая Леди… Эксель давно не презирала Хаятт и не ревновала владыку к ней. В конце концов, Ильпалаццо всегда отдавал предпочтение бледно-обморочной красоте лейтенанта Аясуги.       На почве неразделённой любви Эксель сошлась с Ватанабэ Тору — клерком из Дайтэндзина, давним ухажёром Хаятт. Это Эксель отговорила его, когда тот в досаде решил умереть героем на глазах у Аясуги-сан и чуть не явился на заседание в штаб АКРОСС, чтобы вызвать на дуэль Ильпалаццо. Владыка стёр бы его в порошок — так же, как сделал когда-то с сотней клонов Роппонмацу — а Хаятт, верная своей марсианской психологии, не сказала бы на это ни слова. В 2005-м году Ватанабэ уволился из Департамента и вступил в АКРОСС, забрав с собой архиформу Дайтэндзин, а потом и сам Департамент накрылся медным тазом, потому что функции мэрии и военного министерства взяла на себя школа «Инунабэ». Был бурный, но короткий роман, Эксель имела все шансы стать Ватанабэ Ханако, но потом в город пришли оккупационные силы из Хонно, Тору пал смертью храбрых, защищая ворота школы, а его форму порезали на клочки и отослали на экспертизу в токийский офис «Ревокс». Майор Эксель глубоко вдохнула и продолжила выступление. — Запомните: ничто не свято и ничто не вечно перед идеологией Ильпалаццо-самы. Взгляните: этот ятаган прочнее Смирителя Сацуки, он режет нити жизни как паутину. Его взмахом я снесла голову своему автору, когда Ильпалаццо-сама велел мне. А этим сапогом разбила лицо самому Ильпалаццо-саме, когда тёмные контрреволюционные силы, не сумев одолеть Его снаружи, вторглись в цитадель Его разума. За это Он поставил меня комиссаром над городом Ф. Кто имеет вопросы? Кто имеет возражения? Футаба-кун? Поэми-кун?       На большой высоте, едва заметный в тучах, над городом прошёл вертолёт из Хонно. От рёва пропеллеров зазвенели стёкла в промытых окнах.