Shot to remember

There's a place in the dark where the animals go You can take off your skin in the cannibal glow Juliet loves the beat and the lust it commands Drop the dagger and lather the blood on your hands, Romeo

В этот раз он приходит в себя не от боли, не от удара, не от разряда – его словно насильно выбрасывает из забытья, он вскидывается как от кошмара, который не вспомнить, но который болезненной тяжестью оседает в висках… А потом слышит шаги. Острые каблуки, ботинки, кроссовки и сбивчивый, нарастающий шорох по гравию. И запах. От которого всё холодеет под рёбрами. Двое охотников втаскивают Стайлза в подвал. Тот будто пьяный – что-то лепечет, не открывая глаз, позволяет довести себя до стены и приковать к ней руки. Охотники отпускают его – и Стайлз, не просыпаясь, смешно и досадливо фыркает, пытаясь устоять на подгибающихся ногах. Закончив со Стайлзом, двое исчезают и на середину подвала выходит Кейт. Уперев ладони в бёдра, нахально и ласково смотрит на Дерека: — Здравствуй, милый. — Какого чёрта, — от злости Дерек почти свистит, до предела натягивая сковавшие его цепи. — Захотелось, — она одаряет его одной из самых обворожительных улыбок. — Он же просто чудо, разве нет? Как будто услышав, Стайлз, по-прежнему не открывая глаз, сводит брови домиком и потешно морщит острый нос, отчего у Дерека по спине проходятся ледяные когти. — Оставишь на нём хоть царапину, я тебя уничтожу. — В твоём положении, — Кейт выразительно смотрит на цепи и электрические провода, — угроза выглядит несколько… легковесно. И возвращается к Стайлзу: — Просыпайся, дружок, ты нам нужен в сознании, — чуть коснувшись шеи, проводит большим пальцем ему по щеке. Стайлз дурашливо улыбается, сонно моргая, что-то бормочет под нос и наконец с довольной улыбкой открывает глаза. Упирается взглядом в Кейт. Проскальзывает по стенам подвала, по технике, по решёткам и по цепям… Видит Дерека. Мгновенно бледнеет и, не издав ни звука, шаркая и запинаясь в ногах, отшатывается назад. Вернее, пытается отшатнуться – насколько позволяют стена за спиной и прикованные над головой руки. — Вот чёрт… — полностью очнувшись и осознав, где находится, тоскливо тянет Стилински. Проверяет оковы на прочность и, убедившись, что не сбежать, снова смотрит на Кейт. — Мне кажется, вы меня с кем-то путаете. Если я куда и записывался, то только в команду по лакроссу, и уж точно не в кружок мазохистов, как бы ни были они похожи на первый взгляд. К тому же, мой отец шериф, вдруг вы не в курсе, и ему точно не понравится, если со мной что-то случится… — О-о, котёночек, не волнуйся, — сладко тянет Кейт и ведёт подушечками пальцев ему по щеке; Стайлз тщетно пытается увернуться. — Шерифу абсолютно не в чём будет меня упрекнуть. Может даже, и поблагодарить за что найдётся… Она начинает неторопливо расстёгивать его рубашку и словно невзначай пробегает кончиками пальцем по обнажившейся полоске кожи над ремнём. Стайлз весь подбирается, звякнув наручниками; нервным взглядом следит за её руками. Та дразнящее чертит линию вдоль кромки джинсов и беззастенчиво принимается за ремень. — Слушайте, я… я не знаю, что вы затеяли, — но тут Кейт мягко поглаживает его под тканью, Стайлз приоткрывает рот, пару раз беззвучно хватает воздух и всё-таки продолжает, — но я тут явно лишний. Так что, может, вы меня всё-таки отпустите и разойдёмся по-тихому, я даже не стану требовать компенсации за моральный ущерб… Кейт, хищно прищурившись, раскрывает ремень и миролюбиво дожидается конца тирады – так кошка следит за беззаботно купающимся в пыли воробьём. Дерек слишком хорошо знает этот прищур. — Кодекс запрещает вам вмешивать непричастных, — рычит он. — Отпусти мальчишку. — Я бы не назвала его таким уж непричастным, — с лукавой улыбкой не соглашается Кейт и приоткрытым ртом жадно проводит вдоль шеи Стилински, вдыхая его тепло, — к тому же, у нас тут всё по любви, разве нет? — скользит ладонью по бедру Стайлза и неторопливо царапает ширинку джинсов. Дерек стискивает зубы – звук ногтей по ткани выходит как ножом по стеклу. У Стайлза встаёт. Дерек слишком остро чувствует его возбуждение, перемешанное со страхом, чтобы отрицать. Поэтому только повторяет: — Отпусти. — Нет, — мурлычет она. Кейт не оборотень, но она тоже питается чувствами Стайлза: упивается беспомощностью, поглощает желание, наслаждается паникой. Она медленно опускается перед ним, легко удерживаясь на каблуках, подушечками пальцев прослеживает тёмную дорожку, уходящую под джинсы, и стаскивает их вместе с бельём, высвобождая аккуратный, быстро твердеющий член. Стайлз зажмуривается и отворачивается, густо краснея. Неслышно засмеявшись, Кейт целует его в живот и поднимается: — Сколько я могу судить, ты уже не против. Стайлз с ненавистью взглядывает на неё – и снова отворачивается; ему нечем оправдать предательскую реакцию собственного тела. Прильнув к нему, Кейт долго и жарко целует его в шею, одновременно поглаживая член, растягивая удовольствие, и вскидывает ногу на незаметный выступ в стене. По такому случаю она даже сменила извечные джинсы на короткую шотландку с высокими сапогами, и ещё больше стала походить на рок-звезду. Если бы ярость не застилала глаза, Дерек признал бы, что ей идёт. Кейт замирает на мгновение, заставив Стайлза покоситься ей в лицо, облизывает губы и, цепко глядя на него из-под опущенных ресниц, направляет его в себя. Стайлз охает и как рыба, задыхаясь, хватает ртом воздух. Скользнув ладонями ему по груди, Кейт упирается в стену у него по бокам и начинает плавно покачивать бёдрами. Стайлзу некуда деться, и хочется отстраниться – и прижаться теснее; прошипев что-то яростное сквозь зубы, он утыкается лбом ей в плечо. Довольно ухмыльнувшись, Кейт будто в награду скользит губами ему по щеке, целует за ухом, замирает и вытворяет что-то такое особенное, отчего Стайлз вдруг стонет в голос – и тут же закусывает нижнюю губу, чтобы не застонать сильней. Кейт тихо смеётся, не прекращая движений внутри, обвивает его руками и за спиной разрывает упаковку презерватива. Шуршит обёрткой, недолго возится, касается поясницы, ведёт рукой вниз. Стайлз дёргается и холодеет, Дерек слышит внезапно накрывший его приступ паники. Ожидаемо прорывающийся в заполошную, сбивчивую болтовню: — Знаете, мне, вообще-то, только шестнадцать, и я своего согласия не давал, и вот как хотите, но совращение малолетних – это статья и… — Умолкни, не то поцелую, — нежно скалится Кейт, и странно, но угроза действует: Стайлз стискивает зубы и смотрит в упор, яростно сверкая глазами. В другой ситуации Дерек бы, может, даже нашёл это смешным, но сейчас только в бессильной злости выкручивает запястья, так, что из-под оков начинает сочиться сукровица – отвращение Стайлза тугим узлом сворачивается у Дерека в животе. — Я хочу пометить тебя везде, — шепчет она Стайлзу в самое ухо. Она знает – услышат оба. И проскальзывает пальцем внутрь. Стайлз беззвучно охает, облизывается, жмурится, снова облизывается – ему страшно, странно, непривычно и стыдно, и он не знает, что делать, или не делать – для него это уже слишком, всё это чересчур. Но Кейт не прекращает движений – в нём и на нём – и мальчишка дышит всё чаще и жарче. Дерек чувствует – тот почти на пределе, и давно бы кончил, но его тормозят стыд и страх. И в то же время, против воли, придают всему этому какой-то терпкой, извращённой, почти болезненной остроты, усиливая желание. Усиливая втройне. Кейт добавляет второй палец, Стайлз скулит, а у Дерека едет крыша. Впервые в жизни он так искренне ненавидит своё врождённое волчье чутьё. Кейт точно угадывает все его реакции и, не убирая пальцев, соскальзывает со Стайлза, позволяя увидеть напряжённый, поблёскивающий от секрета член. Мальчишку сложно винить, Хейла самого давно захлёстывает душное, тяжёлое возбуждение. Дерек проклинает всё на свете и всё равно не может заставить себя не смотреть. К счастью для себя, Стайлз не видит его безумия. Он не смотрит на Дерека. Ни разу, ни единого короткого взгляда. Как будто Хейла и вовсе здесь нет. Дерек старается не думать о том, как отчаянно Стайлз теперь его ненавидит. Кейт вдруг тонко, чувственно ахает, быстро облизывает нижнюю губу, льнёт к Стайлзу ещё теснее и от его плеча поднимает на Дерека затуманенный взгляд: — О, ты бы это чувствовал… Хейл уже не понимает, о чём она, но Стайлз мелко дрожит, и Дереку хреново от одного только этого. Кейт, не замедляя движений, припадает губами к шее мальчишки, с жадной нежностью лаская влажную кожу, оставляя темнеющие следы. Стайлз уже беспрерывно жмурится, и кусает губы, пытаясь сдержаться; ему плохо – и в то же время до одурения хорошо. Дерек знает: Кейт не была его первой, но многому он научился именно у неё. Он не знает, кого из них – её или себя – он теперь ненавидит больше. Стайлз вдруг жмурится сильней и издаёт какой-то придушенный всхлип, жадно хватая ртом воздух, – и Дерек едва не кончает в штаны от одной только мысли о том, что Стайлз мог стонать так под ним. Нет, не мог – должен был. Не открывая глаз, Стайлз запаленно дышит ей в плечо; его дыхание шевелит длинную завитую прядь и горячими волнами оседает на обнажённой ключице. Каждое движение, каждый вздох, самый тусклый оттенок запаха – всё врезается в память Дерека, будто Кейт пишет в ней картину серебряным тонким ножом. Дерек чувствует, как у него медленно плавится сознание, истекает кипящим аконитовым ядом в вены. Стайлз мелко вздрагивает пару раз, задерживает вдох, и белёсые капли тяжело и глухо ударяются в пыльную каменную кладку. Так громко, что у Дерека едва не закладывает уши. Весь подвал теперь насквозь пропитался Стайлзом, его ненавистью, возбуждением и стыдом. Дерек почти жалеет, что электричества через него пропустили так мало. Боль могла бы его отвлечь. Кейт наконец отрывается от Стайлза, стаскивает презерватив с пальцев и небрежно откидывает его за какой-то ящик. Позволив мальчишке слегка отдышаться, тянется к его руке и зажимает в ней ключ. Чуть слышно мурлычет на ухо: — Твоя свобода в твоих руках, милый. Смотри не упусти, — и едва только Стайлз, вскинув голову, стискивает ключ в кулаке, она целует его. Хищно, сладко и глубоко, с жадностью и нескрываемым наслаждением, словно выпивает до капли, всё, что в нём осталось живого, чистого, своего. Дерека трясёт. И на этот раз совсем не от тока. Наконец оторвавшись, она довольно наблюдает за тем, как Стайлз шумно фыркает и яростно трёт губы о рукава рубашки. — Сладкий мальчик, — облизывается Кейт и, на прощанье потрепав его по щеке, вальяжно направляется к Дереку. Подходит совсем близко – от неё пахнет Стайлзом, и Дерек запрещает себе думать о том, что Стайлз теперь пахнет Кейт. Иначе никакие цепи его не удержат. Пока – запрещает. Кейт насмешливо изгибает в улыбке покрасневшие, блестящие губы: — Как тебе сюрприз? — и не дождавшись ответа: — Да, и похоже, ты опять проиграл. Помнишь, ты говорил, что не сможешь возненавидеть меня сильнее. Так как же? — тонкая бровь поднимается изящной дугой. Дерек молчит. Стискивает зубы, мельком взглядывает на Стайлза – тот по-прежнему смотрит прямо перед собой, но в лице его заметна нервная напряжённость, будто он весь обратился в слух. Как будто ему важно, на чьей стороне играет Дерек. Хейл не может признать её правоту. Но солгать – ударить Стайлза ещё сильней. И потому он молчит, в бессильной злобе ощерившись на Кейт ровным рядом зубов. Ответ она всё равно знает. И улыбается ярче. — Ты за это ответишь, — тихо, на грани слышимости обещает он. Игнорируя угрозу, Кейт самодовольно хмыкает и, склонившись к нему, коротко ведёт языком по прессу. — Хмм… мальчишка слаще, — задумчиво тянет она. От её слов Стайлз вдруг вскидывается, как от пощёчины, и с неожиданной злобой глядит ей куда-то в затылок. Кейт неспешно разворачивается, не глядя шлёт Дереку воздушный поцелуй через плечо, улыбчиво кивает Стайлзу и мягкой походкой сытой кошки уходит из камеры. Стайлз до последнего не спускает с неё ненавидящих глаз, а потом дрожащими пальцами начинает расстёгивать наручники. Ничего не выходит, Стилински чертыхается сквозь зубы, с силой выдыхает, заставляя себя успокоиться, и пробует опять. Со второго раза ему удаётся. Он спешно сбрасывает оковы, даже не думая о том, чтобы почиститься, влезает в джинсы и оправляет рубашку. Закончив, раскрывает ладони, оглядывая кисти. На ладонях блестят красные полумесяцы от ногтей, но на запястьях нет и следа от наручников – изнутри они явно были обёрнуты чем-то мягким. Кейт всё рассчитала, чёрт бы её побрал. Когда больше не на что отвлекаться, Стайлз на мгновение замирает. Щёки его по-прежнему горят, а сердце колотится шумно и быстро, хотя страх уже полностью уступил место стыду. Но что-то держит его здесь. Стайлз комкает край рубашки, переминается с ноги на ногу и воровато оглядывает приборы, что гонят ток в тело Дерека. Не поднимая глаз, неуверенно делает шаг вперёд… Может, будь он один на один с этой охотничьей техникой, у него бы и получилось. Но за ними, уж конечно, следят. И почему-то от этого Дереку особенно тошно. Едва только Стайлз шагает в сторону трансформатора, как тот словно в насмешку громко, трескуче фыркает и выплёскивает в Хейла новую электрическую волну. Дерек не успевает сдержаться – разряд оказывается слишком силён – и рычит от боли. Страшным усилием воли возвращает себе человеческий вид… Но для Стайлза это становится последней каплей – он бледнеет и шарахается к дверям. Его сердце теперь бьётся так медленно, что Дерек его почти не слышит. — Стайлз, — хрипло окликает он, ещё мельком надеясь попросить его выключить ток. Но тут же нервно встряхивает головой: — Нет. Нет, уходи. Проваливай. Вали отсюда. Немедленно. Стайлз совсем не дурак. И даже после всего, что случилось, вполне способен сложить простые факты в одно. Кейт притащила его сюда не случайно. Именно его, и нет ни единого шанса, чтобы её волновал какой-то незнакомый подросток. Они в подвале для пыток. И Дерек уж слишком многословен для себя самого. Стайлз затравленно взглядывает на него, бледнеет ещё сильнее и пошатывается, отступая назад, осознавая, осмысливая ситуацию. У него такой вид, словно он заставляет себя дышать. Сердце снова заходится стуком, и от него так отчаянно веет холодной истерикой, что Дереку странно, как он вообще может стоять на ногах. Но, похоже, этот парень никогда не перестанет его удивлять: он пятится, но у самых дверей вдруг замирает, нервно, дёргано ухмыляется краешком рта и через силу поднимает глаза. — Мне жаль, — жёстко, судорожно давит Стайлз, на мгновение встречается с Дереком взглядом и наконец сбегает, не оборачиваясь. Когда в коридоре затихают его шаги, Хейл понимает: за сердцем Стайлза он не слышал собственный бешеный пульс. Он откидывается назад к решётке и, ощутив затылком металл, пару раз с силой бьётся об него головой. Кейт всегда умела находить его слабые точки. Даже те, о которых он сам не знал. Страшно то, что сейчас он этому почти рад.