Мой дом там, где ты.

Мой дом там, где ты. Около трех часов дня Чета Уэйнов вернулась с благотворительного обеда. Таких светских приёмов в их жизни стало слишком много. Они ходили на концерты, на скачки, на балы. Круговерть обеспеченной зрелости. Они колесили по Европе. Посещали страны, где никто не знал их настоящих имён. Останавливались в дорогих отелях. Вели себя как самые обычные, хоть и богатые, туристы. Всё то, что раньше тяготило Брюса, теперь приносило ему искреннюю радость, которую можно было разделить с женой. Селина сидела на кушетке и внимательно наблюдала за тем, как муж пытается расстегнуть непослушную пуговицу на воротнике. Она оказалась туго пришитой. - Нужна помощь? - промурлыкала Селина, скользя взглядом по его скулам, вискам и волосам, которые успели покрыться сединой. И такой образ необычайно ему подходил. Он морщил лоб, стремясь одолеть пуговицу. - Я справлюсь, - выдохнул Брюс, не желая признавать поражение. - Привык полагаться на себя. До сих пор - Селина мягко спрыгнула с кушетки. Бесшумно ступая по ковру, подошла к мужчине сзади и осторожно развела в стороны его напряженные руки. Её пальцы нащупали гладкую поверхность пуговицы, она поддела её ноготком, второй рукой натянула ткань воротника и пуговица послушно нырнула в петлю. Всё это время Селина прижималась грудью к спине Брюса. Затем слегка отстранилась и принялась расстегивать остальные пуговицы. Также медленно и аккуратно. Аромат его парфюма с нотками морского бриза чуть кружил голову. Ей всегда будет его мало. И дело не в том, что она была ненасытной. Хотя кого она обманывает? И в этом тоже. Однако главным объектом её восхищения всегда оставался сам Брюс Уэйн. То, какой он человек. Его принципы, которые она не всегда разделяла, но старалась уважать. Физическая и духовная сила, вызывающая поступать справедливо. Его стремление оберегать людей, граничащее с самопожертвованием. И страсть. Он страстно любил жить, особенно после ужасов Готэма и своей детской драмы. И как раз в этом заключался парадокс. Ему хотелось ещё. Ещё опасностей, риска. Он убедил себя, что это некая патология и потому скрывал её от Селины. Но она с детства была приучена замечать детали. Мелочи очень важны, когда живешь на улице. Она слишком долго изучала людей, чтобы пропустить тревожные черты в характере собственного супруга. Такого закрытого и застегнутого на все пуговицы. Кстати о пуговицах. Селина расправилась с ними и распахнула рубашку. За пару щелчков расстегнула манжеты и лениво потянула ткань вниз, одновременно нежно покусывая его шею. - Боже, что ты делаешь? - казалось он начал дышать только сейчас. - Простую бытовую процедуру, - наивным голосом ответила Селина - Ты в отличной форме, - она залюбовалась его широкими плечами. И вот он стоял перед ней полуобнаженный и такой желанный... - Кис -кис, - усмехнулся мужчина. Резкий разворот и он уже поднял её в воздух. Она обхватила его бедрами. Такая игривость была ему несвойственна, до недавнего времени. Но постепенно он расслабился и наконец-то позволил себе быть веселым. Больше улыбался и шутил. А вот Селина в этот раз была настроена серьезно. Ведь она знала, чего ему не хватает. - Нам нужно кое-что обсудить, - голос её дрожал от возбуждения, но она не собиралась откладывать. Итак слишком долго тянула с этим разговором. - Сейчас? - по тону было ясно, что он не собирался беседовать. Его губы были заняты поцелуем раскрасневшейся кожи около её уха. И когда он прикусил ей мочку, она чуть не рухнула на пол. Мгновенно среагировав, Брюс прижал её к ближайшей стене. - Я хочу, чтобы мы вернулись в Готэм, - выпалила она. Брюса словно окатили ледяной водой. Он осторожно поставил жену и посмотрел ей в глаза, пытаясь угадать причину столь внезапного решения. - Зачем? - шепот выдал его шок. - Я знаю тебя. Настолько, насколько ты позволил. И я понимаю, что ты в тайне желаешь оказаться в городе, где можешь быть полезным. Наша с тобой жизнь, она прекрасна, но ты несчастлив, а я не могу с этим смириться. - Я счастлив, Селина. С тобой жизнь обрела смысл. Раньше я был безрассуден. Одинок. Мне нечего было терять. А теперь есть ты. Если мы вернемся, это подвергнет тебя опасности и... - он прервал свою торопливую речь, с помощью которой убеждал её, что приемы, балы и прочие атрибуты роскоши это всё, что ему нужно. Он, конечно же, лгал. Однако лучше так, чем привезти свою женщину в это мрачное место, где преступность бесконечно возрождается, сколько бы он ни сражался с ней. - Я буду в порядке - Селина провела рукой по его щеке - Мы такие, какие мы есть, любимый. Тёмный рыцарь и Женщина-кошка. Мы не можем быть всё время на свету. Тьма нам также необходима. - И тебе тоже? - удивительно, какое облегчение наступает после окончания притворства, даже если оно во благо. - Да, и мне - кивнула Селина. - Знаешь ли ты, как я боюсь потерять тебя? - отчаяние сквозило в каждом произнесенном слове - От одной мысли, что твоя жизнь закончится по моей вине, мне хочется кричать. Ты - моя семья. Ты олицетворяешь всё, что мне дорого. Ты это осознаёшь? - Со всей ясностью, - уверено произнесла Селина - Я обещаю, что проявлю максимальную осторожность и буду во всём советоваться с тобой. Брюс вновь подхватил её на руки и поцеловал в губы, вкладывая в это действие невысказанную благодарность, безграничную признательность и почти болезненную жажду её тепла. Он буквально вдавил её в стену. Крепкие руки мужчины держали её на весу, его пальцы сжимали ей ноги с такой силой, что обязательно оставили синяки, но сейчас Селине было всё равно. Через пару секунд она ощутила его. Он закрыл глаза и запрокинул голову назад, наслаждаясь этим восхитительным мгновением. Каждый раз муж раскрывался для Селины с новой стороны. И её страсть росла, преображаясь во что-то новое. Сильное и глубокое, дерзкое и превосходное. Это ощущение целостности с мужчиной, который полностью овладел ей и абсолютно освободил. В этом заключался парадокс их отношений. Она обожала Брюса за то, что он принял её. Как она принимала его сейчас в себе. Раз за разом. Она запускала пальцы в его волосы, прикусывала его нижнюю губу, и любила, любила, любила...