Человек, который работает руками, — рабочий; человек, работающий руками и головой, — ремесленник; но человек, который работает и руками, и головой, и сердцем, — мастер своего дела. Луис Найзер.
Сегодня был очень важный день — впервые за всё время после окончания «голода» в город было направлено посольство Ниппонии — страны восходящего солнца. В те страшные две недели его эвакуировали и наблюдали за развитием ситуации, будучи не в силах оказать какую-либо существенную помощь. Но теперь, по прошествии нескольких лет, они вернулись, тем самым показав, что не видят никакой опасности в своём нахождении здесь. Естественно, днём была официальная часть с прессой, взаимными уверениями в дружбе и несколькими подписанными соглашениями. Сейчас же была неофициальная часть — именно на ней многие уважаемые звери города заключали контракты, договоры, общаясь в неформальной обстановке, и принимали важные решения, которые не следовало оглашать общественности. Но оставим пока что различия, ведь сейчас, в маленьком и уютном кабинете, встречаются два главных действующих лица этого вечера — Николас Биг и посол. — Господин посол, — поздоровался с ним Ник. — Рад, что Вы вернулись к нам. — И я рад вновь вернуться в Ваш милый город, — ответил он. — К сожалению, нас друг другу не представили, но мне рекомендовали Вас для решения разных вопросов. — Я думаю, это досадное упущение нужно исправить, — улыбнулся Ник и протянул лапу. — Николас Биг, скромный госслужащий, полицейский детектив. — Игараси Тору, — пожал протянутую лапу посол. — Переводится как «пятьдесят штормов моря». Думаю, родители попали в самую точку, когда давали мне такое имя. Ник посмотрел на массивную фигуру панды и про себя согласился с ним. По комплекции он напоминал Андрео — телохранителя покойного дона Бига, теперь служащего ему. Конечно, они с собеседником уже давно узнали всё возможное друг о друге, но подобные формальности необходимо соблюдать, ведь таковы правила игры. — Не могу не согласиться, — улыбнулся Ник. — Вас мне тоже характеризовали как честного зверя, не забывшего про слова «честь» и «совесть» на таком высоком посту и невероятно сильно любящего свою семью. — Эти звери мне очень польстили, — хохотнул посол и продолжил говорить. — Но они в чём-то правы: за свою семью и семьи моих друзей я сделаю всё что угодно. И именно поэтому у меня есть просьба к Вам, но она не должна выйти за пределы этой комнаты, исключая Вашего начальника. — Естественно так и будет, — уверил его Ник. — Я слушаю Вас. — Дело в том, что мой друг, сопровождавший меня в эту поездку, взял с собой дочку. На родине ему угрожал какой-то безумец, поэтому он и решил так поступить. Его имя Ясуда Мираи, переводится как «спокойное будущее», хотя оно мало подходит такому лису, как он. Проблема в том, что этот зверь похитил его дочь и теперь угрожает ему, требуя астрономическую сумму денег. — Есть какие-нибудь зацепки, мысли о том, кто это мог быть? — сразу же задал вопрос Ник. — К сожалению, никаких, — сокрушённо вздохнул посол. — Скорее всего, это был какой-то обычный зверь-исполнитель, которого не жалко пустить в расход сразу же после выполнения им дела. Само похищение, как мы поняли, произошло в городе, в одном из торговых центров, где бедная Айно решила выбрать себе несколько игрушек. Два телохранителя оказались спящими, когда их нашли. По всей видимости, было использовано сильное снотворное и нападение было совершенно неожиданным, потому что они ничего не успели сделать. — У девочки есть какие-то отличительные черты, по которым мы сможем сузить круг поиска? — сразу же задал вопрос Ник. — Всего две, — ответил Тору, делая вполне понятный намёк Нику. — Это чистый лисёнок, у неё фиалковые глаза и два хвоста. — Такую точно не пропустишь, — удивлённо сказал Ник. — Скажите примерное время похищения и прочую информацию, всё, что Вы знаете. — Её много, поэтому она уже записана на флешку, в том числе и всё о нашей «внутренней кухне», так сказать, — протягивая невзрачный кусок пластика, ответил посол. — Тогда, как только закончится это мероприятие, я сразу же начну заниматься этим делом, и, думаю, скоро мы найдём этого похитителя, после чего передадим его в лапы правосудия. Вашего правосудия, — уточнил Ник. — Искренне надеюсь на это, — вздохнул Тору. — Если Вы выполните мою просьбу, я буду Вашим должником. — Бросьте, — сказал Ник возмущённо. — И даже не думайте про долг, ведь точно так же поступил бы любой уважающий себя зверь. — Мы, ниппонцы, помним свои долги и всегда выплачиваем их, — степенно ответил Тору. — Хорошо, я уважаю Ваше мнение, и, по моему скромному мнению, виною всему разное мировосприятие, — возразил ему Ник. — Именно так, — с улыбкой сказал посол. — В нашей стране монархия, поэтому воспитание одно, у Вас же города-полисы объединены в одну страну, соответственно, воспитание происходит в другом стиле. Можно долго говорить об этом, но это неважно в контексте нашего разговора. — Согласен, — Ник чихнул, говоря это. — Вот видите, раз чихнули, значит, правда, — пошутил Тору. — Чих — это самое серьёзное доказательство. — Всё, всё, убедили, — закончив смеяться, сказал Ник. — С Вашего разрешения, я пойду, мне надо работать. — Николас, если в будущем у Вас или Вашей семьи возникнут какие-то проблемы, смело идите в посольство, мы вас защитим и, если потребуется, переправим в нашу страну, из которой, как известно, выдачи нет, — на прощание сказал посол. — Это очень щедрое предложение, — в задумчивости проговорил Ник. — И я не понимаю, откуда такая уверенность в Ваших словах. — Всё дело в том, что у нашего императора, да продлятся его дни, был брат, к сожалению, уже почивший. У них обоих были дети: Ясуда Мираи — сын его брата, Айно — любимая внучка. А я — скромный друг сына императора, поэтому уверен в том, что всё мной сказанное будет в силе. — Тогда это в корне меняет дело, — сказал Ник, пожимая на прощание лапу посла, отметив для себя, что под шерстью перекатываются упругие шары мускулов. — Думаю, похититель скоро будет найден. — Я очень, очень сильно надеюсь на это, — сказал Тору, дав понять, что разговор окончен. Ник вышел из кабинета и вздохнул. Не было печали… И дело не просто в похищении ребёнка, оно было сделано на территории его города, а это значит, что ему плюнули в лицо. Нехорошо… Надо срочно найти этого похитителя и доставить пред светлы очи закона, который, естественно, будет не на его стороне. Впрочем, это дело будущего, сейчас же надо изучить все материалы, которые дал ему Тору, и нагрузить работой аналитиков. Хотя, чтобы им помочь, он тоже приведёт в действие своих осведомителей — мошенников, бандитов и прочие криминальные элементы, включая лиц без определённого места жительства. Думаете, что раз они находятся на дне жизни, то не знают ничего? Уверяю вас, это совершенно не так! Они очень много видят и слышат, подмечают такие детали, которые не знают обычные полицейские. Естественно, официально полиция должна прогонять таких лиц из мест скопления зверей, но вот лично вы будете рыть могилу сами себе? Вот и они так не поступают. Чтобы иметь возможность за кем-то проследить, что-то сделать или, наоборот, избавиться от кого-либо или чего-либо, полиция с ними сотрудничает. Разве много им надо: место для ночлега, возможность просить подаяние или работать чернорабочим, а также своевременное предупреждение о готовящихся рейдах. Ну и конечно же защита от хулиганов, если особо допекают. Никто лучше них не знает «город под городом» — а такой есть в любом большом городе: это катакомбы, метро, канализация, теплотрассы… Там столько скрытых мест, что, спрятав тело, ты можешь быть уверенным в том, что поиски пропавшего затянутся и, скорее всего, не увенчаются успехом. Так что не становитесь поперёк жителям дна, они, если потребуется, всегда смогут достать вас. Недаром у нищих и беспризорных есть своя иерархия: графы, сэры и даже короли. «Нищий король» — звучит смешно, правда? Вот только Ник почему-то не видел живых зверей, посмевших оскорбить такую персону. Впрочем, хватит разговаривать о них, ведь за это время Ник успел доехать из посольства в штаб аналитиков и начать изучать предоставленную ему информацию. Естественно, стандартная информация, доступная каждому на сайте правящей династии, прилагалась, но было множество других данных, которые заметно могли облегчить поиски: её характер, поведение в экстремальных ситуациях и прочие полезные сведения. Но это вполне могло подождать до завтра, как-никак на дворе ночь, завтра рано вставать, а его дома ждут любимая жена и дети. Закрыв свой кабинет, Ник спустился на стоянку, сел в джип и выехал домой. Его привлекали ночные улицы города, живущие своей, особенной, жизнью. Пёстрые и нарядные в центре, полные шума, гама и зверей, направляющихся в разные увеселительные заведения. Но стоило лишь выехать на окраины города, как его образ менялся: начинались спальные районы, полные тишины и опасности. Именно здесь вас могли взять на банальный гоп-стоп, избить или даже убить, что, к чести полицейских, случалось крайне редко, но если нечто подобное происходило, то сделавшему это лучше было самому сдаться в лапы властей, иначе срок мог быть намного больше. А если ещё этот глупец убил свою жертву с особой жестокостью, ведь убийство само по себе уже жестокость, то с ним мог случиться несчастный случай, почечные колики например. Думаете, от этого не умирают? Ну да, конечно, хотел бы я посмотреть на вас после того, как вам в почки несколько раз ткнут ножом. Если после такого вы останетесь живы, вернее, вас эвакуируют и успеют спасти жизнь, пересадив новые почки, что крайне маловероятно, то ваше сердце может не выдержать груза всех преступлений, совершённых вами. Впрочем, оставим размышления о вине и наказании за неё, потому что наш герой за это время успел доехать до дома, поставить на стоянку машину и встретиться со своей семьей, обняв детей, а после поцеловав любимую жену. Но какими бы сильными ни были у него чувства к Джулии, в его сердце навсегда осталось место, посвящённое Джуди. Да, она была не идеальна, иногда выедала ему мозги чайной ложечкой, но они искренне и беззаветно любили друг друга, а плодом этой любви стали их дети. Сколько бы времени ни прошло, эта рана всегда будет болеть, напоминая ему о том, что он сделал. Ведь можно было после дела о горлодёрах перевестись в Малые Норки, забрать с собой Джуди и стать шерифом. В таких маленьких городках, из которого приехала его первая любовь, полицейские давно перестали быть только государственными служащими, а скорее стали старыми добрыми друзьями, к которым всегда можно обратиться за помощью и которые могут закрыть глаза на какие-то мелкие правонарушения. Эх, мечты… Сейчас у него есть любимая жена и дети и он счастлив. Но любит ли он Джуди? Несомненно да. До сих пор и всю свою оставшуюся жизнь будет любить её, несмотря на то что она уже давно не с ним. Остаток вечера прошёл вполне обычно — поздний ужин, ванна, пожелания спокойной ночи и сон, ведь его завтра ожидает новое дело. Могу сказать по секрету, если вы, конечно, никому не расскажете, что Ник не чувствовал себя молодым уже давно, и бессонные ночи, проведенные над раскрытием очередного дела, всё больше и больше вредили ему, поэтому он принял тяжёлое решение: спать по ночам. А молодые пускай работают, если хотят, им-то здоровье это позволяет, да и смена расти должна.Внутренний мир Ника.
— Ты заметил, что внутреннее напряжение Ника резко подскочило? — задал вопрос Альт. — Естественно, — ответил Като, до сих про пребывающий в образе ворона. — Это потому, что я не одобряю его действия по поводу всего, что случилось, и как ты разжёвывал ему всё происходившее. Почему ничего не рассказывал про пагубное стремление быть самым лучшим, некой затычки для каждой бочки? Почему успокаивал его совесть словами, что, убив Джуди, он дарует ей милость? Это же не так! Он банально убил зверя, которого любил! Да, Тьма показала ему будущее, но автор же писал, что будущее зыбко и не предопределено! — Что за автор? — нахмурившись, задал вопрос Альт. Конечно, он понимал Като, и его претензии не были не обоснованы, но ведь в то время он только проявлялся и была вероятность, что так и не сможет стать полноценным потоком мышления, поэтому у него и не было собеседника и критика. Вполне возможно, что он совершил ошибку, успокаивая Ника и подводя его к безболезненной связи с Джулией. — У меня иногда бывает ощущение, что мы все — герои какого-то романа, а этот начинающий демиург, всеми силами стремящийся улучшить себя, просто ведёт повествование нашей жизни и всего мира, даже не имея понятия, что же будет дальше. Впрочем, это всего лишь мои сны и я вполне могу ошибаться, — завершил свою мысль Като. — Скорее всего, так и есть, — пробормотал Альт. — Но это не отменяет того, что ты мешаешь жить, внутренне напрягая его. — Да ладно! — воскликнул Като. — Если твоя функция состоит в том, чтобы успокаивать его, говорить, что он всё правильно делает, то моя — как раз наоборот: быть его совестью. Поэтому, как бы ты ни хотел, чтобы я прекратил донимать его этими мыслями, я не прекращу делать этого. — И почему же? — хмыкнув, задал вопрос Альт. — Потому что иначе он оскотинится, перестанет быть нормальным зверем, — начал терять терпение Като. «Эволюция эволюцией, но внутри мы все те же животные». Разве не так сказал покойный мистер Биг? Если бы не сдерживающие силы типа наказания в уголовном кодексе, то этот небольшой налёт цивилизованности был бы моментально стёрт нашими животными чувствами и настало бы время беззакония — когда каждый творит то, что ему хочется, потому что знает: никакого наказания не будет. Его не станет ловить полиция, не будет судов и наказаний. Хочешь убить? Убей. Хочешь ограбить? Грабь. Хочешь насиловать? Да пожалуйста! Поэтому я и буду ему постоянно напоминать о его проступках и ошибках, заставлять думать, в чём же он был не прав и как это можно было бы исправить. — Как же я не люблю схоластику… — проворчал Альт. — Все эти представления, оторванные от реальной жизни, основывающиеся на отвлечённых рассуждениях, не проверяемых опытом. — Ой ли? — победно улыбнулся Като. — Думаю, ты подзабыл об одном эксперименте. Давай я напомню тебе его. Как ты думаешь, что будет происходить с хорошими зверями в плохим месте и за чем будет победа: за цивилизованностью или жестокостью? Жил-был такой психолог, Филипп Зимбардо, и задумал он эксперимент один провести длительностью в две недели, но его закончили спустя шесть дней, потому что он начал представлять опасность для жизни зверей, принимавших в нём участие! — Ладно, ладно, ты победил, — признал своё поражение Альт. — Давай закончим на этом. — Нет! — Като был полон решимости закончить рассказать про этот ужас. — Итак, шёл 1971 год и начался двухнедельный эксперимент по поведению заключённых в тюремных условиях. Потом его назовут самым антигуманным в истории зверей, но он покажет всю правду и то, что тонкий налёт цивилизованности легко сорвать вседозволенностью и отсутствием наказания. Первые пару дней, естественно, были более-менее нормальные отношения между заключёнными и охранниками, а вот потом несколько охранников всё больше и больше превращались в садистов, особенно ночью, когда им казалось, что видеокамеры выключены. Экспериментаторы утверждали, что примерно каждый третий охранник показывает настоящие садистские наклонности. Многие охранники расстроились, когда эксперимент был прерван раньше времени. Один из заключенных под номером 416, пришедших на замену, пришел в ужас от обращения охранников и объявил голодовку. Его на три часа заперли в тесном чулане для одиночного заключения. В нём нельзя было лежать, получалось только стоять, и максимальный срок заточения по правилам был всего лишь один час. В это время охранники заставляли его держать в руках еду, которую он отказывался есть. Другие заключенные видели в нем хулигана. Чтобы сыграть на этих чувствах, охранники предложили другим заключенным выбор: или они откажутся от одеял, или №416 проведет в одиночном заключении всю ночь. Заключенные предпочли спать под одеялами. А теперь апофеоз! Отзывы зверей, принимающих в нём участие: У меня было такое ощущение, будто я теряю свою индивидуальность. Как будто зверь по имени Клэй, заставивший меня стать одним из участников эксперимента, куда-то исчезает. Он отдалился настолько, что я действительно стал своим номером — номером 416. Я не расцениваю происходящее в Стэндфордском подвале как эксперимент. Это была настоящая тюрьма, которой управляли психологи, а не местные власти.Клэй, заключённый №416.
Я понял, что в некоторых ситуациях могу совершать поступки, за которые мне будет стыдно. Увидев фотографии издевательств и пыток над заключенными в Абу-Грейб, я сразу же увидел поразительное сходство с тем, что происходило в Стэнфордской тюрьме. Я делал ужасные вещи. Если бы у меня был шанс ещё раз побывать в шкуре тюремного надзирателя, я бы никогда им не воспользовался.Признание Эшлемана, одного из наиболее жестоких тюремщиков.
Лучше всего то, что эксперимент закончился досрочно. А хуже всего то, что по прошествии сорока лет звери всё ещё восхищаются результатами очень плохой науки.Заключённый Рэмси.
— Всё, всё, убедил, — попросил пощады Альт, грустно улыбаясь. — Победа за тобой. — Дело не в победе, а в том, что мы должны договариваться друг с другом, решать споры мирным путём, — вздохнув, сказал Като. — Именно это важнее всего для нас, да и Ника тоже. Всё-таки он — основной поток, а мы — лишь добавочные, которые могли не возникнуть или не осознать, если бы не случилось той комы. — Это да… — выдохнув, произнёс Альт. — Но мы есть, существуем, поэтому нет смысла разводить глупые диалоги типа «а что было бы…», «если бы…» и создавать самим себе проблемы, а потом героически их преодолевать… Лис и ворон улыбнулись друг другу, перед тем как растаять в воздухе и продолжить заниматься своей работой. Быть основной личностью, ядром — это и так тяжёлый труд, а если ещё и два других потока начнут воевать друг с другом, то ничего хорошего не получится — зверя просто заберут в лечебное учреждение с мягкими стенами, отзывчивыми санитарами с добрыми-добрыми глазами и специально для тебя приготовленными рубашками, не выходящими из моды со второй половины XVIII века. Но этому не суждено случиться, ведь в случае чего Альт и Като смогут принять на себя управление безвольным и бессознательным телом, пока основной поток находится без сознания по каким-либо причинам. Продолжение следует… Примечания автора. Описываемые в этой главе события, связанные с Стэндфордским экспериментом, не являются полётом фантазии или выдумкой, все описанные события происходили в реальной жизни. Имена героев не изменены. Если вдруг возникнет интерес более детально почитать об этом психологическом опыте, то я не советую этого делать людям со слабой психикой, беременным и детям. Также многие из вас, мои любимые читатели, заметили, что я в этой главе не писал ничего про семью Ника и его детей. Рассказ о ней будет написан в следующей главе. Две страницы так уж точно, это я вам обещаю, и одна будет посвящена Лизе — дочке Ника и Джуди. Думаю сделать это традицией: в каждой главе писать про детей.С уважением, автор.