Forever

       Одна из тех улиц, на которых живут люди, имеющие немаленькую зарплату. На этой улице начинается эта история, а если быть конкретнее история берёт начало в большом трёхэтажном доме с ухоженной лужайкой. На верхнем этаже была комната, полностью увешанная рисунками, набросками и плакатами.        На немаленькой кровати спит рыжая девушка, Клэри. Её волосы разметались по подушке и не только... Они попали даже на лицо её брата, который лежал рядом. Несколько прядей неприятно лезли ему в лицо, отчего он и проснулся. Вы не подумайте «Инцест и все такое», нет, просто Клэри не могла заснуть из-за кошмаров, поэтому Джонатан, как любящий брат, разрешил сестренке поспать у него.        — Демоненок, вставай, — заговорил Джон, пытаясь разбудить сестру, и начал её легонько тормошить. — Клэр, Клэри, вставай. Нам надо в школу!       — Джонни, какая к чёрту школа?! На дворе каникулы! — пробормотала рыжая, по-сильнее укутываясь в одеяло.        — Бля, точно. Я забыл, — он стукнул себя по лбу и повалился на подушки. — Но это не мешает тебе, милая моя уйти к себе и доспать там.        — Ну Джон, ты же не станешь гнать свою любимую сестренку? — девушка посмотрела на него глазами аля кот-из-Шрека, на это блондину нечего было ответить, поэтому он сдался.        — Ладно, но только до одиннадцати, — посмотрев на часы сказал он. — Кстати, ты придумала, что возьмёшь с собой? — спросил Джон, спустя несколько минут молчания.       Клэри обернулась и с интересом уставилась на брата.        — Куда?        — Упс, — он, избегая ярко-зелёных глаз сестры, с преувеличенным интересом стал рассматривать потолок. — Никуда. Я перепутал… Нет, я хотел спросить убрала ли ты… Эм… Посуду после ужина? — постарался выкрутиться Джонатан, но по лицу Клариссы стало ясно — у него не вышло.       — Джонатан Кристофер Моргенштерн! Либо ты сейчас говоришь мне то, о чём умолчал, либо я рассказываю Джослин о твоём «свидании с Марго» сегодня.        — Говори, она знает, — он явно был доволен собой, до следующих слов сестры:        — Да? А она знает, что эту «Марго» зовут Сэм? Или о том, что вы идете в стриптиз-клуб? Ну или о том, что…        — Ладно, ладно. Я понял, что ты все обо мне знаешь. О’кей, я скажу. Этим летом, точнее в конце июля, мы переезжаем в Нью-Йорк.       — Что?! И почему я об этом не знаю?! Джон, когда ты это узнал? — требовательно спросила Кларисса.       — Ну, — замялся Джон. — Ну… Эмм… Месяца два назад, не больше…        — Не, ну я в афиге. Я переезжаю, а узнаю об этом меньше чем за месяц до отъезда?! Не, блять, ну и родственнички… Ладно, Джонни, я пошла, выясню все у родителей.       Девушка встала с кровати, прошествовала к двери и скрылась за ней. Джон тяжело выдохнул и запустил пятерню в платиновые волосы, приводя их в ещё больший беспорядок. Он уже предвещал, какой скандал закатит его сестра, поэтому не особо спешил последовать за ней.       Рыжая спустилась на кухню в чем была (в коротких шортах и футболке брата). Там она увидела родителей: Валентин сидел за столом, в то время как Джослин, тихонько что-то напевая, готовила завтрак.       — Привет, мам, пап. Как дела? Есть какие-нибудь дела на конец июля?       Моргенштерны старшие переглянулись и хором ответили:        — Нет!        Послышался смех. Все присутствующие оглянулись, чтобы увидеть Моргенштерна-младшего, который облокотился плечом о косяк.       — Можете не скрывать от неё, она у меня все выведала, — сказал он, обращаясь к родителям. Джослин заинтересовалась, поэтому произнесла:        — Интересно, чем она смогла тебя подкупить?       Джон замялся. Но его выручила Клэри:        — Я сказала, что исполню одно его желание.        — И что же ты загадал, милый? — спросила Джослин.        Джонатан, немного подумав, ответил:        — Я загадал, чтобы она сделала мне кофе. Да, Клэри? — он с интересом посмотрел на девушку, садясь на свободный стул. Девушка, бросив злой взгляд на брата, подошла к кофеварке и, налив брату кофе, отдала чашку в руки. После чего села на оставшийся стул, который стоял напротив стула Джона.        — Так что насчет поездки? Это правда? — немного погодя раздался голос Клэри. Родители, переглянувшись и видимо решив, что скрывать больше нет смысла, кивнули. Клэри было уже не остановить, так как она решила выведать все ответы на интересующие её вопросы, пока ещё по поводу переезда, а после — посмотрим. Так решила девушка и продолжила «допрос с пристрастием». — И когда вы собирались мне сказать? — глядя на родственников в упор спросила девушка.        — Ну… Мы думали, что ты не будешь рада этому, поэтому решили, что лучше подождать, — произнес Валентин. И тут терпение девушки лопнуло и она закричала:        — Да, я, конечно, должна прыгать от радости! Мои родственнички решили за меня распоряжаться моей судьбой и увезти из родного города! — с каждым словом голос Клэри поднимался и поднимался, выше и выше. — Они не учли только, что здесь у меня друзья, школа, любимые места. Да я уже жизнь всю на пять лет вперёд распланировала! Нет же, им все равно какого я мнения! Они всё решили!        Все это время присутствующие хранили молчание, давая выговориться самой младшей Моргенштерн. Когда же она закончила, Валентин произнес:        — Ты закончила? — рыжая лишь кивнула, — Тогда слушай меня. Во-первых, в школу мы тебя и Джонатана записали, это хорошая школа, которая может дать хорошее образование и тому подобное. Во-вторых, друзей вы оба сможете найти и в Нью-Йорке, то же касается и любимых мест. Планы, кстати, тоже можно поменять. Страшного в этом ничего нет, — спокойным голосом закончил глава семейства и, выйдя из-за стола, скрылся на втором этаже.        Рыжая, всё ещё злясь, тоже поднялась из-за стола и, ополоснув кружку из-под кофе, поднялась к себе, после чего зарылась в подушки, скрывшись от всего мира тоненьким пледом, который она любила с детства. Она была зла на родителей, не потому что с ней не посоветовались и решили всё за неё, а просто, потому что они не сказали ей об этом. Ей было не приятно, что ей не доверяют и не считают нужным говорить ей о переездах или ей чём-то. Сейчас девушка задумалась, а не скрывают ли её родители и брат что-нибудь ещё? Её размышления прервал стук в дверь и голос брата, сказавший:        — Хэй, мелкая, можно? — и не дождавшись разрешения, вошёл. Её старший брат, как всегда это бывало, молча лег около сестры и, некоторое время спустя, произнес:        — Клэр, прости меня. Я должен был рассказать тебе, как всегда в детстве, когда у нас не было секретов друг от друга. Но родители заставили меня поклясться, что я ни слова не скажу о переезде. Рыжик, ну посмотри на меня, пожалуйста.        Рыжая ещё несколько минут провалялась под покрывалом, чисто для вида, а после всё же раскрылась и посмотрела на брата.        — Джонни, мой Джонни, когда ты уже поймешь, что обижаться на тебя я не могу. Хочу, но не могу, — она пододвинулась ближе к брату и обняла его. Он ответил на объятия объятиями. — Ты же понимаешь, что чтобы загладить свою вину, ты должен…        — Сладкая вата и мороженое или, может быть, парк аттракционов, вата и мороженое? — не дав договорить Клэри, спросил Джонатан и улыбнулся сестре.        — Ты мои мысли читаешь, — улыбнулась девушка. — А теперь выйди. Мне нужно переодеться.        Моргенштерн послушно вышел и стал ждать сестру. После они пошли в парк и пробыли там целый день, спустив кучу денег в никуда. Зато в коллекции трофеев девушки в виде игрушек, которые ей чаще всего дарили парни, желая познакомиться, либо просто понравиться, появился большой плюшевый мишка — подарок брата — и чуть меньшего размера заяц — от Саймона, лучшего друга младших Моргенштернов, которого они также позвали с собой.