Ничего не изменить

Всё катится к чертям. Тщательно продуманная легенда трещит по швам, хотя казалось, план составлен идеально. Ыйджин отбивает атаки одну за другой, придумывает очередную ложь на ходу, задействовав всё своё актёрское мастерство, и ему вроде бы удаётся выкрутиться, но… Когда в помещение заходит ещё один человек, в мозгу ярко-красным высвечивается надпись «конец». Наверное, ему следовало послушать напарника и лучше подготовиться к заданию, а не бросаться очертя голову в самое пекло. Он остался без связи с командой, и скоро останется без головы — наверняка сейчас его разоблачат. Нервы натянуты до предела, кровь приливает к лицу, становится сложно дышать, однако вновь прибывший лишь стоит в сторонке, изредка бросая осторожные взгляды на Ли, которому приходится продолжать спектакль. Исход действа не удивляет: главарь решает взять Ыйджина с собой в спасательную экспедицию за подельником, и если на месте их будут поджидать легавые — крыса отправится вместе с ними на дно. После решающего слова все расходятся по комнатам: надо выспаться, завтра сложный день. Конечно, Ыйджин не рассчитывает на уединение, но уж точно не ожидает увидеть именно этого человека. — Здравствуй, сержант. — Ну здравствуй, рядовой О. Бывший сослуживец, а ныне бандит, садится на край кровати и прикуривает сигарету. — Они скоро уснут, и я выпущу тебя. — Нет, не пойду я. — Ты не понимаешь, порвут они тебя. — Тебе-то что? — Тогда придется тебя заложить, ведь пришёл за всей бандой, а значит и за мной, — слышится скрип пружин. — Заложи, — резче, чем следовало, бросает Ыйджин, развернувшись к своему сторожу, который просто отходит к столу и тушит сигарету. — Заложи. — А что мне ещё остается? — Уходи, Квансок, а я сделаю то, зачем пришёл, и тебя не трону. — Но тогда они убьют тебя. — Это уже неважно. — Как неважно? — мужчина дёргается и делает шаг вперёд, но потом, словно одумавшись, отступает, возвращаясь к кровати. — Значит, вместе пойдём. — Ты можешь сдаться, я попрошу Сэ… капитана за тебя. Расскажу о твоих боевых заслугах. — И о моих нынешних заслугах тоже расскажешь? — он как-то странно улыбается. — Знаешь, даже если ты побывал в горячих точках, всё помнят лишь то, что ты бывший зэк. Но ты не такой, всегда таким был. Всё в роте тебя уважали. — Квансок… — сердце болезненно сжимается, когда он вспоминает дни, наполненные огнём, пылью, кровью и криками. Перед глазами — лица тех, кто так и не смог вернуться. Тех, кого он не смог спасти. Тех, кого он бросил. — Я… — Оставь, ты не виноват. И тебя никто не винил. Ты для всех остался примером, на который стоит равняться, поэтому завтра мы будем вместе, как в старые времена, и будь что будет. — Кван… — Спать пора. Не о чём здесь больше разговаривать. Свет гаснет. Ыйджин ещё долго смотрит в темную даль за окном, пытаясь разглядеть хоть какой-то лучик света, надежды. Удивительно, но после вчерашнего застолья бандиты поднимаются вовремя, и в назначенное время они уже находятся на месте, где должен пройти следственный эксперимент. Ыйджину повторяют вновь — если это засада, то его порешают первым. А он и не слышит — на двери, что ведет в кладовку (благо, они тут были с напарником), обклеенной девушками, он вдруг видит фотографию… Ыйджин. Молодой сотрудницы из IT-отдела. Товарищи часто их подкалывают и пытаются свести вместе. Он не успевает додумать — свет выключается. В полной темноте, осторожно, стараясь не шуметь, пока все заняты поиском источника света, Ыйджин пробирается к двери, которая с легкостью поддаётся, и скрывается за ней. Не проходит и пяти секунд, как его начинают искать, обещая мучительную смерть. Ему уже не страшно — пальцы касаются знакомого предмета, и рукоятка приятно холодит, придавая уверенность. Наконец, сквозь угрозы доносится властный и такой родной голос: — Внимание! Здание окружено, все выходы перекрыты. Так что предлагаю вам сдаться! Слова эхом разносятся по подвалу, Ыйджин выдыхает и улыбается. Успели. — Кто это там гавкает? — главарь группировки не собирается так легко сдаваться. — С тобой, мразь, разговаривает капитан Ким Сэён. Слышал о таком? И он предлагает вам сдаться пока по-хорошему, — мужчина выдерживает паузу, давая преступникам обдумать предложение, а после озвучивает вариант, которому ему самому нравится больше. — А если по-плохому, то по распоряжению руководства имею права живыми вас не брать. Какой больше устроит расклад? — А принцесску свою отдашь нам на растерзание? — Так, может, сначала надо спросить у неё? — Ыйджин слышит, как напрягается усиленный рупором голос напарника, ведь он не уверен, увидел ли друг подсказку, смог спрятаться, нашел ли пистолет. — Хрен ты получишь, а не Ли. Нет его уже давно. Так что на выход по одному. По убежищу Ыйджина тут же начинают стрелять, пытаясь выкурить. Не долго думая, он открывает ответный огонь. Бандиты понимают, что проиграли, и соглашаются на условия. Ыйджин выжидает, отсчитывая, сколько раз крикнули: «Следующий», слушая, как ботинки стучат по ступенькам лестницы. И только когда всё замолкает, он покидает каморку. Солнечный свет режет глаза, ослепляя, но он всё равно успевает увидеть высокую фигуру капитана, который спешит к нему. Его ловят в крепкие объятия и прижимают к груди; даже через куртку Ыйджин чувствует, как быстро бьется его сердце. — Живой, — Ким отстраняется и бережно проводит рукой по лицу, словно вытирая пот, но Ыйджин знает: так Сэён убеждается, что он реальный и всё обошлось. — Глупый, говорил же, надо всё обдумать. Я рад тебя видеть. Ли лишь снова его обнимает, понимая, что потом ему точно влетит, но бросив взгляд через плечо напарника, видит Квансока, который смотрит на них как-то грустно и словно извиняется. В следующее мгновение он оглушает обыскивающего его офицера и срывается с места. Реакция Сэёна, как всегда, на высоте, и если в обычное время это восхищает Ыйджина, то сейчас он готов её проклинать, потому что дуло пистолета направлено точно в спину беглеца. — Не стрелять! — только и успевает крикнуть Ли, прежде побежать за ним. — Стой, дурак, стой! Не стрелять! Квансок успевает добежать до стены, но прежде чем его руки успевают коснуться выступа, раздается всего лишь один точный выстрел. Ыйджин подхватывает падающего друга на руки. Квансок дарит ему последнюю слабую улыбку и всё такой же извиняющийся грустный взгляд. — Ты убил человека, — почему-то голос звучит слишком ровно, но внутри бушует буря, ему даже не надо оборачиваться, чтобы понять, кто стоит рядом. — Я убил бандита, — как всегда, логика капитана непробиваема: у него всё делится на белое и черное. — Он пришёл со мной, чтобы сдать банду. Я дал слово. — Успокойся, Ли, — на плечо опускается рука, но Ыйджина передергивает от этого прикосновения, и он сбрасывает её. — Он был… — Был… был моим другом, если тебе так интересно. Он дважды спас мою жизнь, а я не смог и один. Ыйджин прикрывает глаза, в которых потух огонь, и медленно поднимается. Сэён больше не делает попыток приблизиться, это и хорошо, потому что сейчас Ли за себя не отвечает. Ему просто нужно побыть одному и понять, нужен ли ему такой закон. Такая справедливость. Рядом оказывается один из офицеров, который чаще выступает в роли водителя, и предлагает отвезти. — Отвези, — Ыйджин видит одинокую фигуру, — подальше отсюда. Накатывает усталость, накопившаяся в течение этих недель, и какая-то обреченность — от того, что их работа не делает никого счастливыми. От того, что конец никогда не бывает счастливым.