Гермиона гораздо лучше справилась бы самостоятельно и что-то там еще — она твердила об этом уже полгода, — и на данной фразе Рон всегда прекращал слушать. Ему тоже больше нравилось патрулировать коридоры в одиночку, ведь тогда можно было вообще их не патрулировать. Но Гермиона опасалась ходить ночью одна, поэтому каждый раз Рон героически таскался с ней. Вот только чего она боялась, Рон так и не понял: девчонка, которая вынесла из замка дракона и передала его контрабандистам, вроде бы не должна уже бояться… ну, ничего на свете. Он давно спросил бы прямо, но вопрос не настолько его мучил, чтобы в очередной раз слушать лекцию о бестактности, ответственности, опасности, бестактности, осторожности, предусмотрительности и снова о бестактности.
— Там кто-то есть, Рон, — вдруг сказала Гермиона, указывая светящейся палочкой впереди себя.
Рон присмотрелся и узнал тех, с кем сталкиваться сейчас совершенно не хотел. Сообщать Гермионе, кто там впереди, и даже то, что их вообще двое, Рон тоже не стал.
— Вот пусть там и остается, — зевнул он, сворачивая в противоположный коридор.
Рон очень легко мог представить, как за его спиной Гермиона закатила глаза, нахмурилась или сложила руки на груди, а может, сделала все это одновременно, но ее недовольные мины давно уже его не смущали. Рон знал, что Гермиона немного поколеблется, а потом последует за ним.
— Почему ты опять не взял Карту? — протянула Гермиона, когда нагнала его.
Потому что я отдал ее Ли, чтобы он запустил нюхлера в кабинет жабы-Амбридж, подумал Рон.
— Потому что Гарри уже уснул, а я не беру чужие вещи без спроса, — сказал он вслух.
— Мог бы позаботиться об этом заранее.
— Мог бы.
— И ты мог бы…
Рон ее перебил:
— …Видеть сейчас прекрасный эротический сон, а не вот это вот все, ты права.
Гермиона, к счастью, улыбнулась, а не стала спорить. Вообще, с юмором у нее получше стало, в какой-то момент она перестала отчитывать его и Гарри за ругательства и пошлятину. Рон не знал, возможно ли такое, но очень надеялся, что она и вовсе заразится их «чудовищным лексиконом» — тогда ее сразу можно будет звать замуж.
— А я бы сейчас могла вязать носки для эльфов или повторять материал по Зельям, — вздохнула она.
Еще один идеальный момент признаться, что некоторые особо удавшиеся связанные ею носки Рон присвоил себе (и Гермионе приятно, и зимой спать тепло), но в очередной раз его что-то остановило.
— Весна уже, вяжи им панамки.
— Жалко, что кружевные салфетки не считаются за одежду, они у меня хорошо получаются.
— О, они и правда милые, мы с Гарри на них графин с водой ставим.
Гермиона, кажется, покраснела — в темноте фиг разберешь — а еще улыбнулась и даже восторженно пискнула.
— Спасибо, — сказала она своим тонким-я-люблю-котов-голосом, хватая Рона за руку. — Но эссе по Чарам я тебе списать не дам все равно.
Ну вот!
— Больно надо, я свое почти закончил, — буркнул он.
Эссе Рон даже и не пытался начать. Когда он уходил из комнаты, Гарри как раз страдал над старыми конспектами Чарли и близнецов, и Рон надеялся, что тот не спишет все подчистую, а что-то оставит для него.
— Молодец, Рон! Я всегда горжусь, когда вы с Гарри выполняете домашнюю работу заранее, — она немного помолчала и продолжила: — И когда ты ведешь себя соответствующе старосте факультета, но в этом ты пока не особенно преуспеваешь.
Рон не выпустил ее руку, лишь потому что та была совсем холодной.
— Старостой быть скучно.
— Вот когда ты перестанешь искать во всем развлечения, то станешь идеальным старостой, я в тебе не сомневаюсь.
Для кого-то я уже идеальный староста, подумал Рон, но вслух, конечно, не произнес, только вздохнул, как бы печально соглашаясь с Гермионой и своей тяжелой судьбой.
Они шли по коридору с витражными окнами, когда Рону почудилась какая-то вспышка в конце одного из поворотов. Он поднял руку, в которой до сих пор сжимал ладонь Гермионы — теперь уже не такую ледяную — и посмотрел на ее странные часы всего с тремя стрелками.
Точно, не почудилось. В час ночи они должны были обойти западную часть замка стороной.
— Может, лучше по улице прогуляемся? В такую погоду точно какая-нибудь парочка должна вылезти на пикник, — предложил он, пока Гермиона не заметила того, чего ей не нужно было замечать.
К тому же Рону и самому хотелось подышать свежим воздухом, а не этим пыльным и душным, что витал в замке, потому что проклятые окна не открывались здесь со времен, когда еще Годрик Гриффиндор свои мечи в шляпы засовывал.
На улице Гермиона тоже приободрилась и даже стала меньше ныть о том, какой Рон безответственный староста. Вообще, она любила жаловаться на всякое, но никогда не делала этого при Гарри, ведь Гарри и так трудно жить, зачем грузить Гарри, Гарри и так часто хандрит, Гарри плохо ест, Гарри плохо спит, Гарри часто психует, Гарри-хороший-мальчик. Да и как можно плакаться из-за неаккуратно написанного конспекта человеку, который видит фестралов?
Пахло цветущими деревьями и дождем, Рон называл это запахом приближающихся экзаменов. Но, даже несмотря на негативный подтекст, он почувствовал себя лучше. Вот только от прохладного воздуха у него тут же замерзли уши, они вообще всегда замерзали первыми. Рон плотнее закутался в мантию и заметил, что Гермиона сделала то же самое.
Никакой парочки на ночном пикнике они не обнаружили, хотя обошли два самых популярных для свиданий двора. Зато со стороны Запретного леса заметили движущийся огонек. Гермионе он сразу же чем-то не понравился.
— Да это Хагрид, — Рон постарался придать своему голосу максимум уверенности, пока Гермиона ничего не успела надумать. Потому что у Рона была версия, кто на самом деле там отсвечивал.
Огонек вдруг взлетел в небо и направился к замку. Гермиона скептически хмыкнула.
— Ну, у него же мотоцикл Сириуса вроде, вот и летает по ночам, — выкрутился Рон.
— А почему шума нет?
Рон прислушался: кроме сверчков, вылезших не по сезону раньше, ничего не расслышал. Но вряд ли мотоциклы звучат как сверчки.
— Волшебство, — протянул он, медленно разводя руки в стороны.
— Господи, Рон, тебе просто лень искать нарушителей, признай уже.
— Лень, — согласился он. — А еще я не понимаю, чем тебе полуночный летяга мешает. А вдруг это Гарри? И что, за ухо и к МакГонагалл его?
— Ты же сказал, что Гарри спит.
— Ну вот, проснулся и решил полетать. И ты сдашь друга?
— Да.
— Хорошо, лови его сама, — спокойно произнес он, а затем торжественным тоном объявил: — А я останусь хреновым старостой!
Гермиона фыркнула и сложила руки на груди. Догонять кого-то в воздухе она точно сама не решилась бы: летать она могла только медленно и осторожно.
— Ладно, пойдем уже в башню, — вздохнула она. — Закончим сегодня пораньше.
Но Рон понял: она надеялась встретить летягу уже в замке. Ее лицо приобрело то выражение упрямой целеустремленности, как когда кто-то говорил, что самую высокую оценку по какому-то предмету никто не получал уже несколько лет, или никто еще не зарабатывал столько-то баллов на одном уроке, или никому еще не удавалось сварить идеальное зелье от прыщей с первого раза, или…
— Это точно не Гарри, — сказала Гермиона, когда они уже начали подниматься по этим ублюдочным лестницам, которые по ночам меняли положение чаще и шустрее, чем днем.
— Конечно, его метла же у жабищи.
Она опять фыркнула, но Рон понял, что это не со злости или раздражения. Как же хорошо, что она не заступалась за Амбридж, как за того же Снейпа.
«Профессора Снейпа» — пропищала ненастоящая-настоящая Гермиона у него в мыслях. И тут же Рон вспомнил, как Джордж обозвал Снейпа кретином, а Гермиона машинально поправила: «Он профессор кретин, Джордж!». Фред так восхитился, что расцеловал ее в обе щеки — то еще зрелище, если учесть, что он ржал в этот момент.
Наконец-то они дошли до башни, к счастью, не встретив никого, кто мог бы их как-то задержать. Особенно Рон радовался, что летяга добрался до гостиной раньше них и уже сидел перед камином с бутылкой сливочного пива в руках.
— Спокойной ночи, — сказала Гермиона, дотронувшись до рукава Рона.
— Ага, до завтра.
Он подождал, пока Гермиона уйдет, а потом резко повернулся к Ли и рявкнул:
— А на шею метлу повесить не мог?!
Какой-то дремавший неподалеку младшекурсник подскочил на своем месте, а Ли поперхнулся пивом и уставился на Рона во все глаза.
— Чт…
Но Рон уже подошел вплотную и пнул ботинком торчащую из-под кресла метлу.
— Успокойся, она же не заметила, — поднял руки Ли в примиряющем жесте.
— Успокойся, она же не заметила, — повторил Рон высоким мерзким голосом, прямо как у жабищи.
— Мерлина мать, ты сейчас был похож на Перси и обоих близнецов одновременно.
— Я похож на Чарли и деда! — с этими словами он плюхнулся в соседнее кресло и вытянул ноги поближе к камину.
— Как скажешь, только не буйствуй, — сказал Ли и ногой подвинул к Рону свой рюкзак. В боковом кармане торчала Карта Мародеров — Рон вытащил ее и сунул в проем между своим бедром и подлокотником.
— Нормально прошло?
— Ага, я одолжил у Хагрида самого непокорного и вредного нюхля, Амбридж придется повозиться. Пива? — Ли протянул ему свою бутылку.
Рон взял ее и сделал большой глоток. Пиво помогло согреться, он даже потерял всякое желание доставать Ли за неосторожность. Правда же, Гермиона ничего не заметила. Наверное.
Они молча передавали бутылку друг другу, наслаждаясь теплом, тишиной, а еще запахом горящих поленьев и старых эссе с плохими оценками (пачку для растопки особенно часто пополняли работы по Зельям). Ну, Рон точно наслаждался, а Ли бездумно сидел и пялился на сгоревшую часть ковра, который случайно — или не совсем случайно — поджег фейерверк Фреда и Джорджа.
В разбитое — тем же фейерверком — окно дул свежий ветерок, принося с собой запах приближающихся экзаменов. Для полного счастья Рону не хватало шоколадной лягушки, а лучше огневиски.
Он смотрел на огонь и иногда на опустевшую уже гостиную, моргая все медленнее и съезжая в кресле ниже и ниже…
— Я собираюсь заколдовать рупоры объявлений, — вдруг заговорил Ли, вытаскивая Рона из полудремы. — Мы с Фредом и Джорджем давно хотели это сделать.
Рупоры появились сразу после смещения Дамблдора с поста директора. А может, они всегда находились в замке, просто до Амбридж ими никто не пользовался. Она явно считала, что для информирования студентов досок объявлений было недостаточно, поэтому каждый ее новый декрет сопровождался голосовым сообщением, повторяющимся несколько раз в день.
Некоторые студенты — в основном гриффиндорцы — пытались сломать говорящие штуки, только все было зря.
И вот недавно среди студентов начала ходить идея, что нужно не ломать громкоговорители, а немного исправить содержание объявлений.
— Дин и Симус должны были сделать это сегодня, — сказал Рон. — Я видел их недавно, когда с Гермионой таскался.
Хотя Рону уже начинало казаться, что ночной патруль ему приснился.
— Правда? А достойная смена растет.
— Еще неизвестно, получилось ли у них что-то. — Рон потянулся, широко зевая, потом достал Карту и активировал. Дин и Симус уже находились в спальне рядом с точкой «Гарри Поттер».
— Вот ведь задницы, опять стоят и смотрят, как Гарри спит, — пробормотал он.
— Чего?.. — не понял Ли.
— Ничего, забей, до завтра, — протараторил Рон, выхватил бутылку из рук Ли, допил остатки и вернул обратно. Спрятав Карту в карман, Рон быстрым шагом направился в спальню.
Дин и Симус, подвинув к кровати Гарри стулья, смотрели, как он спит. Рон подошел и одернул полог еще больше. На секунду он представил, каково это — просыпаешься, а на тебя пялятся три пары глаз.
— Уизли, только ты сможешь разрешить наш спор, — почти шепотом сказал Симус, раскачиваясь на своем стуле.
— Ему снится Сам-Знаешь-Кто или эротический сон? — продолжил за Симуса Дин. Он сидел, подперев рукой щеку и, не отрываясь, следил за каждым движением Гарри.
— Еще чуть-чуть… я почти… — пробормотал Гарри, сжимая в пальцах одеяло. Он выглядел настолько взволнованным, насколько можно выглядеть взволнованным во время сна. Челка почти закрывала шрам, но Рону хватило видимой части, чтобы заметить покраснение. Казалось, ткнешь шрам пальцем — и из него польется кровь. По какой-то причине Рону всегда хотелось это проверить, но он себя останавливал.
— Сам-Знаешь-Кто, — наконец он вынес вердикт.
Симус подбросил серебряную монету большим пальцем, а Дин поймал ее так ловко, словно они долго тренировались так делать. Рон был почти уверен, что тренировались.
— Надеюсь, когда-нибудь Симус окажется прав, — сказал Дин, и Рон мысленно с ним согласился.
Эх, бедняга Гарри…
Не говоря ни слова, они втроем схватились за край матраса и приподняли его так, чтобы Гарри скатился с противоположной стороны. В последнее время это был единственный способ его разбудить, а Рон пробовал даже обливать его водой.
Пока Гарри барахтался в пологе и одеяле, Дин и Симус взмахом палочек отодвинули стулья, а сами быстро отошли к своим кроватям.
— Ох, Поттер, ну и беспокойно же ты спишь, — сказал Симус. Лицо этого лживого засранца ничуть не выдавало в нем лживого засранца.
Рон помог Гарри встать, а потом призвал графин со стаканом. Вязаная салфеточка Гермионы упала с подоконника на пол.
Гарри выглядел сонным, растерянным и злым. Рон догадался: ему снова помешали дойти до той самой двери, что, как считал сам Рон, было только к лучшему. Он не мог объяснить, потому как слабо разбирался в этой сознательно-бессознательно-ментальной хрени, но предполагал, что однажды Гарри с этим доиграется — и не обойдется без смерти какой-нибудь собаки.
— Держи, — Рон протянул стакан с водой. — Знаешь, когда Джинни в детстве ворочалась во сне, папа сделал бортики на кровати и…
— Заткнись, Рон, — сказал Гарри, пальцами зачесывая челку назад.
Желание прикоснуться к налитому кровью шраму становилось почти неудержимым. Все равно что пытаться не трогать языком место, откуда недавно выпал зуб.
Не-не-не-не-не-не-не, нельзя!
— Сам заткнись, — хмыкнул Рон, хлопнул друга по плечу и добавил спустя мгновение: — От тебя потом несет.
Гарри резко выругался, резко встал, резко схватил мантию, резко надел носки, резко вышел, резко хлопнул дверью, заставив Невилла резко проснуться.
— Вот ведь резкий, — Дин высказал вслух то, о чем только что подумал Рон.
— У него сейчас черная полоса, — попытался он оправдать друга. — Просто растянулась почти на всю жизнь.
— Да-да, бедненький Гарри, — скривившись, протянул Симус. — Слушай, Уизли, мы тут…
— Да-да, мне плевать, Симус, — передразнил Рон, задергивая полог Симуса взмахом палочки. — Не говори со мной до утра.
Рон с досадой предположил, что проснется с нарисованным членом на лбу или тем, на что хватило бы фантазии Симуса, но все равно не собирался его слушать. Даже если Симус хотел рассказать, удалось ли заколдовать объявительные рупоры, Рон способен дотерпеть до завтрака и узнать об этом самостоятельно.
Прежде чем задернуть свой полог, Дин ему подмигнул, и Рон понадеялся, это означало «не переживай за Симуса, чувак», а не «у нас большой запас несмывающихся чернил, чувак».
Но сил волноваться об этом уже не было. Еще час-другой, и начнет светать. Рон быстро переоделся в пижаму, а потом призвал к себе Карту и планировщик домашних заданий, который Гермиона подарила на это Рождество. Карту он вернул в чемодан Гарри, пока тот еще не вышел из душа, а планировщик положил под подушку, не забыв, впрочем, нежно погладить корешок этой чудо-книжки.
Эльфы явно поменяли постельное белье, ткань была более твердой, прохладной и пахла чистотой. Уставшее тело вмиг расслабилось, Рону почти сразу удалось найти удобную позу. Одеяло окутывало со всех сторон, а когда он высунул одну ногу наружу, то чуть не застонал от удовольствия. Рон обожал этот момент в конце тяжелого дня, прекрасные ощущения не убивало даже осознание, что спать оставалось совсем недолго.
Уже засыпая, он слышал, как Гарри вошел в комнату, принеся с собой запах яблочного мыла. Он тихо подошел к кровати Рона и прошептал:
— Извини, что сорвался.
Рону было лень отвечать, язык не желал поворачиваться, поэтому он промычал невнятный набор слов в ответ. Что сказал потом Гарри, Рон не успел услышать — его срубило.
Проснулся он, казалось, спустя мгновение. Откуда-то раздавался очень громкий, словно усиленный магией, скрежет. Затем Рон услышал еще и возмущенные стоны своих соседей по комнате, башне, и, вероятно, по замку и его окрестностям.
Ушло несколько секунд, прежде чем Рон понял, что происходит и почему их насилуют в уши.
— Это все вы! — крикнул он Дину и Симусу, хотя вряд ли его кто-то услышал.
Дин закрывал себе уши подушками, а Симус напялил на себя большие оранжевые наушники.
Звуки прямиком из ада прекратились так же резко, как и начались. Теперь Рон слышал приглушенные ругательства гриффиндорцев из соседних спален. Он не сразу понял, что ему заложило уши, и постарался зевнуть как можно шире, чтобы это прошло. Сработало — ругательства гриффиндорцев стали гораздо громче.
— Дин, Симус, это правда ваших рук дело? — подал голос Невилл.
— Да, — сказал Дин.
— А что? — вызывающе спросил Симус. Наушники уже висели у него на шее.
— Вы больные ублюдки, вот что! — вдруг заявил Невилл.
Рон повернулся к Гарри и увидел такой же ошарашенный взгляд, какой, как предполагал Рон, был у него самого.
— Невилл… — Дин казался растерянным не меньше.
— Мы могли спать еще семнадцать минут! — повысил голос Невилл.
— Лонгботтом, мы…
— Семнадцать минут, Финниган! — Невилл швырнул в Симуса свои наручные часы и даже попал.
Невилл.
Попал в Симуса.
Невилл.
Невилл!
— Я еще сплю, это кошмар? — спросил Рон с паникой в голосе. — Сейчас я без одежды буду сдавать экзамен по Зельям, а за мной будут гоняться огромные мозги, разговаривая голосом Гермионы?
— Если это сон, лучше бы мне снился Волдеморт, — сказал Гарри. Невилл и Симус вздрогнули. Рон уже привык слышать это имя из уст Гарри, Гермионы и некоторых членов Ордена, а Дин вырос в маггловской семье, потому реагировал чаще за компанию с остальными.
Когда Гарри упоминал в разговоре имя, которое Рон боялся произнести даже у себя в мыслях, то часто вызывал неловкую паузу, но иногда и решал конфликты. Сработало и сейчас, Невилл даже не смотрел на Симуса, а тот не бросался на Невилла, пытаясь треснуть ему его же часами в ответ.
Спать уже явно никому не хотелось — за стенами было слишком шумно. Рон встал и сразу же достал из-под подушки планировщик, без которого уже не представлял своей жизни. Он аккуратно положил его в сумку и только потом начал одеваться. Дин и Симус тихо переговаривались, и до Рона долетали отдельные фразы:
— …просто помеха или мы налажали?..
— …еще может заработать…
— …чуть не попались вчера…
— Кажется, Армия Дамблдора здорово помогла Невиллу, — тихо сказал Гарри, приблизившись к Рону.
— Твоя заслуга, старик, — Рон подмигнул ему и хлопнул по плечу. — Ты создал монстра.
— Не знаю, радоваться этому или огорчаться.
Но Рон видел, что Гарри, пусть и хотел казаться скромным, на деле выглядел очень гордым за Невилла и себя, потому как сумел приложить руку к формированию личностных качеств тихони-Лонгботтома.
На завтрак в Большом зале никогда не собиралось так много народа разом, пустовало одно лишь кресло достопочтенной мадам Ее Жабищенского Директорства. Все обсуждали недавнее происшествие, строили догадки, что произошло и кто в этом виноват.
Каких только версий Рон ни слышал! Самой популярной оказалась та, где банши ворвалась в комнату Амбридж и истошно завопила, испугавшись внешнего вида жабищи с утра пораньше. Но больше Рону понравилась версия, что это был предсмертный крик ученика, убитого самым беспощадным чудовищем в мире — понедельником.
Внезапно какой-то неизвестный Рону хаффлпаффец крикнул:
— При Дамблдоре такой херни не было!
За свое высказывание он сразу же получил минус очень много баллов от Инспекционной дружины и плюс гораздо больше от МакГонагалл, Флитвика, Хагрида, Спраут, Вектор, Хуч и еще каких-то преподавателей, которые не вели занятий у Рона, и он не помнил их имен.
— Мне кажется, Снейп тоже начислил несколько баллов? — негромко спросила Алисия, но все сидящие неподалеку услышали ее.
— Я тоже видела! — громким шепотом сказала Лаванда. — Он что-то пробормотал под нос, и Хаффлпаффу сразу же упало несколько камней, — прошептала Лаванда.
— Штук пять как минимум, — поддакнула Парвати.
— Зато лицо у него сейчас такое, словно флоббер-червя проглотил, — высказался Ли.
— …прекратите все разом смотреть на него!..
— …все равно ноль баллов…
— …не хочу опять драить котлы…
— …а я бы начистил его котел…
Все голоса слились в один, и Рон перестал вслушиваться, а постарался положить как можно больше еды на тарелку, пока все не растащили. Впервые за долгое время они с Гарри оказались здесь достаточно рано, чтобы насладиться свежим — едва-едва с кухни — завтраком. Почти нереальным казалось сидеть в Большом зале, когда здесь еще витали запахи бекона, кофе, чая, тыквенного сока и свежих булочек, а не пота и пыли, как обычно. Дома Рон часто открывал окна на проветривание — это вообще была фамильная привычка всех Уизли, — и в Хогвартсе ему часто не хватало свежего воздуха. Он вспомнил, как проник с Гарри в гостиную Слизерина на втором курсе и передернулся — вот где дышать нечем! Неудивительно, что они все такие дерзкие, злые и туповатые. Кислород в мозг совсем не поступает бедняжкам…
Его размышления прервало знакомое: «Кхе, кхе». Амбридж уже успела явиться в Большой зал. Филч со своей облезлой кошкой на руках маячил неподалеку.
Рон принялся грызть печенье, чтобы хруст заглушил мерзкий высокий голос жабищи, но это не сильно помогло.
— …я надеюсь, мы с вами вместе найдем виновников утреннего происшествия и положим конец… — заливалась Амбридж, когда речь вдруг перебил ее же собственный голос, доносящийся из объявительных рупоров:
— Желающие за дополнительные баллы вступить в Инспекционную дружину могут орально удовлетворить генерального инспектора!
Это объявление прозвучало гораздо громче, чем обычно.
Рон начал смеяться с полным ртом чая, который, разумеется, полился у него через нос. Сквозь слезы, выступившие на глазах, он увидел, что смеялись все, даже Гермиона — а она-то такие штуки совсем не одобряла!
Он повернулся к Дину и Симусу и увидел, что те уже обменивались своим долгим и трудным рукопожатием, которое сами порой не могли воспроизвести без ошибок. Симус казался очень счастливым и едва справлялся с руками — разок-другой он зарядил Дину пощечину, хотя должен был дать ему пять, или стукнуть кулаком об его кулак, или сделать еще какой-то странный жест, который не имел никакого смысла.
Зато всю ярость слизеринцев можно было чувствовать физически. Буквально. Они начали швыряться едой во всех, кто смеялся над розыгрышем и находился в пределах их неуклюжих бросков. Преподаватели встали со своих мест и поспешили к источнику конфликта.
— Рон, пойдем, им нужна помощь старост, — Гермиона сразу же включилась в свой рабочий режим.
Рон кивнул, поднялся, прошел следом за ней несколько шагов, а потом резко свернул к выходу. Гермиона всегда так стремилась в гущу событий и быть там самой первой, что часто не замечала отсутствие рядом с собой Рона. Сначала это раздражало, потом злило, потом расстраивало, а потом Рон просто научился этим пользоваться.
Прежде чем выйти в вестибюль, Рон бросил взгляд на Амбридж. Ее растерянное выражение лица стало для него подобно теплу огневиски, разливающегося по телу в холодный зимний вечер.
В вестибюле он встретил Гарри и Невилла, и они вместе двинулись к кабинету Защиты (ох, понедельник), смеясь и пересказывая недавние события. Несмотря на то, что Рон чувствовал себя вялым и уставшим, проспав всего несколько часов, такое бодрое начало дня прибавило ему хорошего настроения. Ему всегда нравилось, когда в школе происходило что-то, объединяющее всех.
Ну, или почти всех, подумал он, вспомнив о слизеринцах.
— В учебные часы запрещается заниматься учебой!
Класс ждал Амбридж около получаса. Очевидно, розыгрыш Дина и Симуса добавил ей немало хлопот, и группу не могло не радовать такое положение дел: никто не хотел в очередной раз переписывать занудный, скучный ненужный материал про… Рон задумался и осознал, что не помнит ни слова, хотя за весь учебный год они переписали три четверти учебника, а некоторые главы еще и несколько раз.
И вот достопочтенная мадам Ее Жабищенское Директорство соизволила оставить свои глобальные проблемы, чтобы провести урок для них — низших и недостойных созданий. Кажется, злее она выглядела только в вечер фееричного побега Фреда и Джорджа. Амбридж осматривала класс своими маленькими глазками, как будто выискивала виновника своих бед. Как жаба, пытающаяся выследить муху, она совсем не замечала, что та находится у нее на голове.
МакГонагалл однажды сказала, что даст сто баллов тому, кто сорвет с волос Амбридж этот проклятый черный бантик. И сто пятьдесят, если сама Амбридж этого не заметит. Жаль, что с помощью магии трюк провернуть не удавалось, а стащить бант другими способами никто не решался.
— Почему никто не пишет конспект?! — Амбридж была настолько зла, что забыла про свое обычное сюсюканье.
Она взмахнула своей короткой палочкой — все учебники повыскакивали из сумок и легли на парты.
Симус поднял руку и, не дождавшись разрешения, заговорил:
— Но, профессор, разве это не противоречит объявлению, что в учебное время запрещается учиться?
Рон готов был пробежаться по коридорам Хогвартса голым, чтобы иметь эту способность Симуса делать вид, что он не имеет отношения к происходящему вокруг. Дин же с трудом сдерживал ухмылку и старался смотреть в сторону, чтобы на него не обратили внимание.
— Весьма остроумно, Финниган, — процедила жабища сквозь сжатые зубы, — если бы в каждой аудитории мне не задавали тот же вопрос.
Рон закрыл глаза и представил, как Флитвик закатил чаепитие прямо в аудитории, а Спраут устроила пикник в теплице номер один, где не росло никаких растений, готовых сожрать, задушить, ударить или заколоть любого зазевавшегося студента.
Направить испорченное объявление против Амбридж у ребят не вышло: та пригрозила, что оставит после уроков каждого, кто не будет переписывать учебник. Все снова вернулось в свое унылое русло.
Рон знал, что Амбридж никогда не проверяла тексты до конца — даже ей было скучно в тысячный раз читать эту хрень — поэтому в конце начинал писать всякую ерунду. Но и до ерунды тоже нужно было дожить. Он так долго старался, что у него заболел лоб: слишком сильно хмурился.
«Для практического воспроизведения данной формулы необходимо обратиться к методам формального моделирования пространственных свойств и соотношений…»
Стоп, какой формулы?
Рон на мгновение вернулся на предыдущую страницу, но, когда уже был готов записать, снова все позабыл.
Гермиона тоже нетерпеливо ерзала на стуле: она не выносила пустую трату времени и наверняка в мыслях листала свой планировщик домашних заданий, мечтая, что же полезного она могла бы сделать, если бы не пришла на этот урок. При этом она все равно оставалась единственной, кто не делал большие паузы между записями.
Рон когда-то спросил, как ей удается понимать написанное в новом учебнике по Защите, и она посоветовала ему пытаться переводить занудные тексты на обычный разговорный язык. Тогда Рон отмахнулся, так как это показалось ему слишком затратным, но сейчас решил попробовать ее метод. Он посмотрел на последнюю прочитанную фразу и мысленно попытался перевести.
Мерлина мать, Гермиона как всегда оказалась права: в этой книге воды больше, чем во всем Черном озере!
— Чтобы взмахнуть палочкой, представьте, что вы машете палочкой, — прошептал он и скривился. — Серьезно?
Гермиона фыркнула, подвинула поближе исписанную часть своего пергамента и подчеркнула что-то ближе к началу. Рон наклонился и увидел, что она практически дословно записала то, что он только что сказал.
Под лопаткой укололо — это Гарри ткнул в него пером, чтобы привлечь к себе внимание.
— Старик, у меня тут прозрение… — начал было Рон, желая поведать о своем открытии, но, увидев расширившиеся то ли в ужасе, то ли в удивлении глаза Гарри, сказал другое: — Ты чего?
Гарри указал вперед, и Рон сначала не понял, что там такого, а когда увидел, то громко ахнул.
Нюхлер!
— В чем дело, мистер Уизли? — Амбридж оторвалась от чтения книги и смотрела прямо на него.
Рон почувствовал, как затряслись колени. С трудом он заставил себя отвести взгляд от нюхля, сидевшего уже на спинке стула Амбридж, и посмотрел на доску. Сейчас на ней красовалась только сегодняшняя дата, но Рон неожиданно вспомнил написанные там в самом начале учебного года цели курса.
— Я… я, к-кажется, понял, что автор учебника, — он на мгновение перевел взгляд на книгу и быстро прочитал мелкий шрифт внизу страницы: — Уилберт Слинкхард, ну, в общем, что он подразумевает под ситуацией, в которой допустимо использование защитной магии, не противоречащее закону.
— Правда, мистер Уизли? — пропела она настолько сладким голосом, что у Рона заболели зубы: — Я бы хотела услышать от вас пример ситуации, который мог бы произойти прямо сейчас в этой аудитории.
Нюхлер протянул свою плоскую лапку к голове Амбридж. Кажется, он пытался дотянуться до бантика.
— Ну, например, — он сделал паузу, — проникновение магического существа в эту классную комнату, — Рон не сразу осознал, что с каждым словом повышал тон. Но это было даже на руку: кое-кто из ребят прекратил бездумно пялиться в учебник и сумел заметить зверька.
Нюхлер наконец-то успешно дотянулся до банта, ловко его стянул, засунул в сумку у себя на брюшке и уже пополз к браслетам на руках Амбридж.
— Уверяю вас, мистер Уизли, эту ситуацию можно отнести разве что к исключительным.
— Вы серьезно так считаете, профессор Амбридж? — спросил Симус с усмешкой. Пусть он смотрел прямо в лицо жабищи, Рон заметил, как его взгляд несколько раз перескочил на нюхля.
— Вообще-то, — обратилась Гермиона к Симусу своим занудным голосом, — если бы ты хоть раз прочитал «Историю Хогвартса», то знал бы, что Запретный лес окружен специальным магическим барьером, который защищает замок от проникновения опасных фантастических тварей.
— О, спасибо, Грейнджер, я понятия не имел об этом, — глаза Симуса были широко раскрыты. Едва заметным кивком он указывал Гермионе на фантастическую тварь, которой явно было глубоко наплевать на магические барьеры из «Истории Хогвартса».
Гермиона сначала смотрела на Симуса, как на идиота, но все-таки смогла распознать его сигналы и перевела взгляд. Заметив зверя, она громко закашлялась, и Рон понял, что это тоже было для привлечения внимания остальных.
— Но магический зверь мог попасть в замок не из Запретного леса, — подал голос Гарри.
— Да, — поддержала Парвати. — Его могли принести.
— Или зверь мог жить в замке уже много лет, — сказала Лаванда.
Теперь нюхля заметили все и старались как можно дольше отвлекать Амбридж разговором.
Рон начал искать глазами что-то блестящее, способное привлечь зверька, и по растерянным лицам своих друзей понял: те занимались тем же самым, однако ничего не находили. Совсем недавно вышел еще один декрет Амбридж, запрещающий ученикам носить какие-либо украшения и аксессуары — даже наручные часы.
Но неужели ни у кого не было с собой даже монет? Рон с досадой вспомнил, что оставил свой фальшивый галеон в другой мантии. В надежде найти хоть какую-то сверкающую обертку от сладостей, он полез в свою сумку. Он перерыл практически все, пока не обнаружил…
Планировщик домашних заданий!
Нужно будет еще раз поблагодарить Гермиону: ведь она могла выбрать какой угодно блокнот, но в итоге купила этот — с позолоченными уголками.
Едва Рон достал планировщик из сумки, нюхль отреагировал и начал переползать в его сторону. Вот только Амбридж смотрела как раз перед собой, и зверь мог попасть в ее поле видимости.
— Ого, вы только посмотрите! — взвизгнула Лаванда и резко бросилась к окну. Все следом вскочили со своих мест, уже попросту вынуждая Амбридж смотреть в другую сторону.
Безуспешно она пыталась сначала пролезть к окнам, а потом рассадить всех по местам. Но этого времени Рону хватило, чтобы схватить зверька и запихнуть его в сумку.
Теперь оставалось лишь разыграть жертву.
Рон сразу же вспомнил про обморочные орешки: близнецы рассказывали, что после доработки они должны были войти в комплект Забастовочных завтраков. В последнее время ученики слишком часто истекали кровью и блевали, потому Амбридж успела разобраться в происходящем и конфисковать едва ли не годовой запас кроветворных и блевотных конфет. Но обморочные орешки Фред и Джордж только тестировали на младшекурсниках в начале года и еще не успели запустить в продажу.
— Хогвартс любит риск и хаос, — вспомнил он вдруг слова Фреда. Тот довольно часто повторял эту фразу, особенно незадолго до своего эпического побега из школы.
Рон решил рискнуть и проглотил орешек, который нашел у себя в пенале.
Следующее, что он помнил, это темноту, а потом несколько рук начало бить его по щекам.
— О нет, Уизли, только не снова! — услышал он полный трагизма голос Симуса.
— Профессор Амбридж, у Рона эти приступы с детства, — сообщила Гермиона.
— Однажды он упал в обморок прямо посреди тренировки.
— И в туалете.
— А еще на уроке профессора Снейпа, уронив, к тому же, несколько котлов.
— О, вы бы видели тот взрыв!
— Профессор Снейп был в ярости.
Рон с удовольствием дослушал бы удивительно слаженную коллективную ложь, но нюхлер мог устать от попыток запихнуть в свою сумку слишком большой для этого блокнот и предпринять попытку к бегству.
— Больничное крыло, — пробормотал Рон самым несчастным голосом, на какой был способен.
Ребята сделали вид, что помогают ему встать, а Рон, что ему нужна была для этого помощь.
— Ступайте, мистер Уизли, — сказала Амбридж и плотно сжала губы. Рон видел ее пристальный взгляд, прекрасно осознавая, что она не так глупа, какой порой казалась — она чувствовала подвох, просто сейчас у нее не было никаких доказательств.
Рон уже было обрадовался, что пока все обошлось, как она вдруг заявила:
— Незачем вам нести такую тяжелую сумку, дорогой. Кто-то из ваших друзей вам занесет.
Рон на пару секунд закрыл глаза и глубоко вздохнул. Она собиралась обыскать его вещи. Пусть обморочные орешки выглядели и пахли как обычный арахис, рассыпанный по дну сумки и пенала для перьев, нюхлер продолжал оставаться нюхлером.
И еще планировщик!
— Я… мне нужно забрать мой ежедневник, — сказал Рон, чувствуя, как голос начал его подводить. — Жить без него не могу.
Амбридж не спускала с него глаз, едва ли не залезла в его сумку с головой, пока он делал вид, что ищет нужное. У Рона дрожали руки, а сердце колотилось в бешеном ритме. От его ловкости зависело, как он достанет планировщик вместе с нюхлером.
Но зверь, кажется, сам почувствовал угрозу, и, пока Рон делал вид, что ищет среди учебников нужную книжку, залез к нему в рукав.
— А, вот же он, — Рон старался придать своему голосу максимум спокойствия: нюхль довольно больно впился в него своими лапками.
Жаба попросила взглянуть в его ежедневник, и Рон не нашел никакой отмазки в ответ. Она открыла первую страницу, пролистала еще несколько…
— Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня! — вдруг заорал планировщик, заставив всех вздрогнуть.
— Надо закончить эссе по Чарам, — промямлил Рон и почесал в затылке свободной рукой.
Амбридж пролистала еще несколько страниц. Рон почувствовал, что ему сейчас станет плохо и без обморочных орешков. Лишь бы она не зашла дальше записей домашнего задания!
Иначе весь Гриффиндор исключат к хренам…
Но когда очередная страница заорала о просроченном домашнем задании, Амбридж закрыла блокнот и молча протянула его Рону. Он в жизни так не радовался своей привычке откладывать все на последний момент.
Вырвавшись из проклятой аудитории, Рон помчался как можно дальше, словно отбитый загонщиком бладжер. Ублюдочные лестницы, словно позабыв о своей ублюдочности, передвинулись в самый короткий и удобный маршрут к выходу из замка. Только во дворе Рон позволил себе остановиться и отдышаться. Голова страшно кружилась, к его недосыпу добавился еще стресс и физическая усталость после бега.
Нюхль все это время висел у него на руке, крепко вцепившись лапками.
— Ты что это, дружок, посчитал меня сокровищем? — спросил Рон зверька.
Нюхль что-то проворчал на своем нюхлерском, заполз на плечо Рона и задышал ему в ухо.
— Не такой уж я драгоценный, — говорил со зверем Рон по пути к дому Хагрида. — Вот у Гермионы золотые мозги, просто за волосами не видно. А Гарри сам по себе золотой мальчик, ты мог бы его целиком запихнуть себе в брюхо.
Нюхль фыркал и сопел в ответ, но в целом вел себя очень прилично для фантастической твари: не пытался сбежать и больше не тянулся к планировщику.
Хагрид, как оказалось, уже начинал беспокоиться за своего зверя.
— Ли обещал его вернуть во время завтрака, — сообщил он, почесывая нюхлера по брюшку, когда Рон закончил свой рассказ.
— Я говорил ему, чтобы он продумал не только как подбросить нюхлера, но и как забрать.
— Ли я знаю давно, — сказал Хагрид. — Тихий был паренек, заходил в гости со своими пластинками, музыку на моем граммофоне слушал. А потом с твоими братцами сдружился, хитрый стал чуть ли не вдвое них самих.
— Думаешь, это и был его план по возвращению нюхля? — предположил Рон.
Хагрид пожал плечами.
Рон уже собирался уходить, когда Хагрид как-то по-особенному погладил нюхля, что из сумки на его брюхе посыпались все награбленные сокровища. Среди сверкающей горки серебра и золота, Рон заметил…
Нет, не может быть!
Он быстро перевел взгляд на планировщик, который до сих пор держал в руке.
— Стащил уголки с книги! — возмутился Рон. — Вот ведь нюхль!
Хагрид засмеялся и хлопнул Рона по плечу, едва не вбив его в землю, как гвоздь.
— Хагрид, а почему он так спокойно залез ко мне в рукав? У меня не было с собой никаких драгоценностей.
— Удача, — ответил Хагрид, улыбаясь. — А может, это тот нюхлер, который помог тебе выиграть шоколад в прошлом году?
— Это еще невероятнее, чем просто удача.
Нюхль вдруг икнул, и из его сумки выпало что-то еще. Рон наклонился и замер от удивления. Прямо на земле лежал бантик Амбридж. Как оказалось, это была не просто лента, а заколка с небольшим золотистым механизмом.
— Сто пятьдесят баллов Гриффиндору, — прошептал Рон и подобрал свой трофей.
***
На остальные занятия он решил не идти, чтобы не нарушить легенду о Больничном крыле: попадаться на глаза Амбридж он не собирался даже в коридоре.
Спасение нюхля слишком его вымотало, Рон решил пойти в башню и немного — или много — поспать.
Когда он лег в кровать, услышал звон, сообщающий об окончании второй пары, а уснул Рон быстрее, чем закончилась перемена.
***
Проснулся Рон от ощущения, что на него кто-то смотрит. Собравшись с мыслями, он глубоко вздохнул и открыл глаза.
— Вы совсем больные? — сказал он хриплым от сна голосом.
Дин и Симус, подвинув стулья уже к кровати Рона, сидели и смотрели, как тот спал.
— У нас фетиш, — ответил Симус.
— На самом деле, Рон, у нас проблема, — шепнул Дин.
Рон уже собирался пошутить о лечении в св. Мунго, но Дин выглядел достаточно взволнованным, а так как его было довольно трудно вывести из себя, Рон забеспокоился.
— Мы облажались, чувак. Очень серьезно облажались.
Рон сел на кровати и широко зевнул.
— Который час? — спросил он, потому что розовое небо за окном могло быть одинаково и утренним, и вечерним.
— Раннее утро, настолько раннее, что ты не захочешь знать, Уизли.
Выяснилось, Рон проспал почти сутки. Тело затекло от долго лежания, но в целом он чувствовал себя прекрасно.
Они перебрались в гостиную. Симус был прав, утро оказалось до неприличия ранним, кроме них тут никого еще не было.
— Ну так что за кровавый ад вы устроили, пока я спал? — спросил Рон, двигая кочергой поленья в камине
— Помнишь, ты помог нам спланировать эту шутку с объявлениями? — начал Дин, и, дождавшись кивка Рона, продолжил: — В общем, одна из твоих версий оказалась верной. Не знаю, как эта штука называется…
— Говорящее Перо, — вставил Симус.
Рон снова кивнул, понимая, о чем они говорят. Такой разновидностью перьев часто пользовались волшебники, теряющие зрение, чтобы иметь возможность читать. Но Рон слышал, что некоторые родители покупали такие для своих детей, чтобы не тратить свое драгоценное время на чтение сказок. Ему сразу же вспомнился Малфой.
— То есть вы стащили и перенесли в другое место перо и источник усиления звука? — догадался Рон.
— Ага, и немного подкорректировали текст декретов, — добавил Дин.
— А проблема ваша в чем?
— Ну, — протянул Симус, — возможно, мы случайно оставили там пергамент со своими личными записями.
— Очень личными, чувак.
— Насколько личными?
— Настолько, что если это объявят в прямом эфире, все начнут считать нас с Симусом парой.
Рон поднял брови и усмехнулся:
— Да все и так считают вас парой!
— Чего?! — возмутился Симус.
— Ну да, вы вроде как одна из сладких парочек Хогвартса, хотя и все ваши отношения построены на чужих догадках.
Дин и Симус заговорили одновременно:
— Мило!
— Ужасно!
Они повернулись друг к другу и, Рон мог поклясться, начали мысленно переругиваться. Рон прикинул, сколько бы им потребовалось времени на такое же мысленно примирение, выждал и заговорил:
— А что вам мешает забрать тот пергамент?
Дин принялся рыться в кармане своей мантии, а потом извлек на свет Карту Мародеров.
— Э-э… — протянул Рон.
— Уизли, мы все давно знаем, что у Поттера есть крутые артефакты, не тупи.
— Нам Фред и Джордж рассказали, — объяснил Дин. — В общем, мы спрятали Перо в чулане возле кабинета Защиты. Да-да, прямо у нее под носом. Но здесь, — он показал пальцем на лестницу, ведущую в этот кабинет, — какой-то идиот решил устроить болото.
— Подражатели, — буркнул Симус, очевидно, вспомнив близнецов.
— Так вот, — продолжил Дин, — снизу теоретически пройти нельзя. А на развилке самой лестницы, как ты видишь, сидит Филч со старостами Слизерина по очереди.
Рон посмотрел на карту и попытался представить, как сейчас выглядит то помещение. Он открыл свой планировщик, который захватил с собой и начал делать пометки.
— На метле через это болото можно пролететь, или там все заросло? — спросил он.
— Вечером можно было, — сказал Дин.
— А почему бы нам не залететь на метлах в аудиторию Защиты?
— Потому что окна в замке снаружи открыть невозможно, — ответил Рон. — Изнутри тоже не всегда, кстати. Ты что, не читал «Историю Хогвартса», Симус?
Рон выждал немного, наблюдая за сменой выражений лиц Симуса, а после заржал.
— Да я тоже не читал, не бойся. Просто узнал это на личном опыте.
Он открыл планировщик в самом важном для себя разделе и протянул Дину и Симусу.
Некоторое время они молча читали записи, пока Дин не заговорил:
— Так эти все проделки спланировал ты? — Рон с ужасом осознал, что Дин смотрел на него взглядом, похожим на тот, которым маленькая Джинни смотрела на Гарри.
— Ну, я больше прикрывал ребят, чтобы они никому не попались.
— Уизли, ты чертов гений! — воскликнул Симус, переворачивая страницы. — И часовню тоже ты?..
— Кэти и Джинни, а я просто спрятал после них маятник, — промямлил Рон. Ему льстило внимание, но оно оказалось слишком неожиданным.
— Куда? Он же размером четыре этажа!
— Меня больше волнует, как ты это сделал!
— Смотри, Дин, тут расписания занятий всех учителей…
— …и их дежурств…
— …и время, когда Филч ходит по нужде…
Рону показалось, что они, пожалуй, уж слишком долго листали его записи, и начал медленно закипать. А потом он подумал, что Гермиона могла испытывать похожие чувства, когда он или Гарри брали ее работу и делали вид, что не списывали, хотя на самом деле списывали.
— А можно одолжить?
— Нет! — рявкнул он и выхватил из рук Симуса свою чудо-книжку. — Вы практически подписались под своей проделкой, просрав тот пергамент с любовными записочками. И весь факультет, — Рон обвел рукой гостиную, — такой же, как вы.
— Рон, мы…
— Я прикрываю вас как могу, — продолжил Рон. С каждым словом он говорил все громче и быстрее. — У меня в голове не помещается учитывать все глупости, которые вы делаете в процессе своих проделок!
— Уизли, мы просто спросили.
Но Рон уже жаждал крови, ему хотелось кричать, ругаться, пинать вещи, хлопать дверями, бить посуду и лица.
— Вам нужно туалетное расписание Филча? Держите! — Рон бросил вырванную страницу. — Типичные маршруты слизеринских старост? Пожалуйста! А вот еще расписание учителей, пароли! — продолжал он швыряться страницами. — Но только попробуйте вынести в свет чужие ошибки, я вас прокляну, ясно?!
— Да.
— Угу.
Их убитый вид немного охладил его пыл, и Рон смог немного успокоиться:
— Вот и славно, — с этими словами, он бросил остатки планировщика в камин.
На секунду он почувствовал, как ему скрутило живот, но холодным умом Рон понимал, что поступил правильно. Нужно было раньше сжигать записи каждого события, в котором ему доводилось участвовать. Вчера ежедневник едва не попал в чужие руки, и он сам был в этом виноват.
Рон часто раздражался, что ребята не просчитывали свои действия наперед, что потом приходилось помогать им исправлять последствия, но сам он был таким же самонадеянным придурком.
— Ну вот, а я хотел дочитать, чем кончился поход Алисии за ингредиентами Снейпа, — пробормотал Симус, наблюдая, как огонь безжалостно пожирал бумагу.
— Вот и спросишь у нее сам, — сказал Рон. — Идите будить Ли, пусть возьмет пластинки, которые ему не жалко. И свою метлу. Через десять минут встречаемся тут, — скомандовал он.
Дин и Симус послушались. А Рон еще минуту смотрел на огонь, на то, как догорают его и чужие подвиги. Вот она, настоящая «История Хогвартса», но такое никто никогда не пишет.
Вздохнув, он решил заглянуть в спальню и оставить там Карту Мародеров. Гарри не простит, если они попадутся с таким артефактом в руках. Взвалив на плечо свой «Чистомет-11», Рон двинулся обратно в гостиную.
***
До нужного коридора они добрались без происшествий, хотя Симус ныл, что нужно было захватить Карту с собой, Ли ныл, что его разбудили, и даже сам Рон ныл, что устал разгребать чужие проблемы. Не ныл только Дин, но тот вообще был самым жизнерадостным человеком из всех, кого Рон встречал за свою жизнь.
— Дин и Симус, вам нужно отвлечь Филча. Отбой кончился несколько минут назад, он ничего вам не сделает. Скажите, что знаете, кто сделал это болото или еще что-нибудь в этом роде, Филч любит стукачей.
— А если мы обвиним не того?
— Тогда валите на Фреда и Джорджа, их все равно уже исключили, — отмахнулся Рон. — Мы с Ли пролетим на метлах вверх и уничтожим все пергаменты, которые найдем в чулане; надеюсь, ваша поэма вам не очень дорога.
— Вообще-то это антиутопический кибер-порно-триллер, Уизли, — закатив глаза, выдал Симус.
— Я на своей палке это вертел, Симус! — Рону казалось, он скоро привыкнет повышать голос на всех и тогда превратится в свою маму. И ведь ему начинало нравится…
— Встретимся на той стороне, — сказал Ли на прощание Дину и Симусу и двинулся вслед за Роном.
Некоторое время они шли молча, а потом Ли заговорил:
— Ответственность давит?
— Временами.
— Привыкнешь. Они не всегда настолько нуждаются в помощи, как тебе кажется.
— В смысле?
— Хогвартс любит хаос, — тон Ли можно было бы посчитать загадочно-таинственным, но Рон уже не раз слышал эту фразу от близнецов, поэтому не удивился.
— Да-да, именно, разумеется, — Рон перенес метлу на другое плечо, делая вид, что слушает.
Они вышли в лестничный холл и оказались на пустом островке, с которого пока был путь только назад или вниз. Летать здесь любой рискнул бы в самом крайнем случае: разбиться об ублюдочную, решившую внезапно поменять свое положение лестницу здесь не составляло никакого труда.
— Сейчас покажу трюк, — Ли толкнул ногой рыцарские доспехи, и те с грохотом рассыпались по полу. Рон смотрел на Ли и надеялся, что выглядит сейчас как Гермиона, когда ее окружают идиоты.
Но вдруг к их островку подплыло сразу несколько лестниц — и все они вели в нужном для них направлении, отличаясь только дальностью маршрута.
— Как ты это сделал?
— Просто нашел подход к замку.
— Устроив погром?
— Замки тоже бывают сумасшедшими.
Рон вздохнул и решил больше не говорить с Ли, пока в этом не возникнет необходимости.
Но их и правда словно преследовала удача. Даже трава, выросшая за ночь на этом искусственном болоте почти до потолка, наклонялась, расчищая им путь. Хотя Ли вполне мог принимать участие в разработке и знать какой-то секрет…
Они спрятались под лестницей и подождали, пока Дин и Симус вступят в игру. Но им даже не пришлось ничего предпринимать: откуда-то вдруг появился Пивз и уронил на пол большую люстру. Осколки полетели в разные стороны, и небольшая их часть даже долетела до ног Рона и Ли.
Пивз принялся дразнить Филча в своей обычной манере, а потом и вовсе выманил, судя по эху, куда-то далеко.
— Поднимайтесь, парни, — Симус смотрел на них сверху вниз, свесившись с перил.
— А вы заметили, что Пивз стал добрее к ученикам? Помогать им и все такое? — спросил Дин, когда они уже почти дошли до нужного чулана.
Рон вспомнил, как на прошлой неделе Пивз бросил ему на голову миссис Норрис, но не успел ничего сказать, потому что Дин сам решил ответить на свой вопрос:
— Вот я тоже нет.
Все, каждая деталь работала на них. Дверь сразу же поддалась, внутри они не нашли никаких ловушек, стопка пергаментов спокойно лежала на своем месте, и Рон сжег каждый лист, на случай, если Дин и Симус забыли тут больше своих записок-пиписок, чем предполагали.
— Давай, Рон, покажи, что хотел сделать с пластинками.
Рон вспомнил, как дедушка показал ему трюк с Говорящим Пером, чтобы оно могло читать не только текст голосом своего хозяина, но и работать как полноценный граммофон. Он почти забыл последовательность движений и слов, но сегодняшние успехи придали ему уверенности, поэтому спустя несколько попыток у него получилось заколдовать артефакт. Музыка заиграла сначала в чулане, а потом Ли поднес маленький рупор для большого рупора, и они услышали, как звук эхом полился еще из коридора.
Симус, конечно же, не мог не сделать замечание:
— Ты слушаешь попсу, Джордан.
Ли стукнул его метлой.
Рон мало вникал в суть их конфликта, но сразу понял, что музыка маггловская: ему показалось, что певец был немного пьян, потому что нечетко произносил слова. Но даже это звучало лучше, чем музыка известных ему магических исполнителей.
И все же Рон не мог до конца поверить в то, как им так везло. Сколько он помнил свои приключения — всегда наступал момент кризиса, когда все шло против плана и приходилось начинать импровизацию.
— Пойдем отсюда, пока новые неприятности нас не нашли, — сказал он парнями.
Раз, два, три, четыре…
— Слава богу, это вы! — раздался позади тонкий голос.
А вот и кризис.
Рон развернулся и увидел Колина Криви. Колин раздражал Рона с самого своего поступления в Хогвартс, но сейчас его глаза были слишком красными и заплаканными, чтобы чувствовать к нему раздражение.
— Малфой запер Денниса в кабинете Амбридж, — сказал он, шмыгнув носом. — Я пробовал все заклинания, которые Гарри нам показывал на занятиях, но…
Рон приблизился к Колину и положил руку ему на плечо:
— А почему, ты думаешь, Малфой это сделал? — он попытался скопировать тон, которым говорил папа, когда кто-то из их семьи опять отличался.
— Потому что мы с Парвати и Лавандой сделали компрометирующие фотографии слизеринцев с их воскресной вечеринки?
— Я же предупреждал вас, Колин, — вздохнул Рон.
— Есть что с собой, Криви? — спросил Симус.
— Остался только коллаж с драрри, — несчастным голосом сказал Колин и достал из внутреннего кармана статичную маггловскую колдографию.
Рон взглянул на нее и признал, что Колин пусть и маленький извращенец, но весьма талантливый извращенец. Рон уже подумал было конфисковать изображение, чтобы дразнить Гарри, но решил, что это могло еще больше расстроить Колина, а расстроенный Колин мог долго ходить за кем-то хвостом.
Дин и Симус начали допрашивать Колина, как тот получает такие картинки, и Рон увяз в потоке незнакомых слов, из которых он выхватил только «монтаж», «ксерокс» и что-то там про Выручай-Комнату.
«Я хуже других в том, что мне дается лучше всего», — словно насмехаясь над ним, пропел пьяный маггл.
— Идите на занятия, я добуду Денниса.
Ли протянул ему свою метлу со словами:
— МакГонагалл часто проветривает свой кабинет.
— Знаю.
«Наша маленькая группа всегда была и будет до конца», — Рон мысленно согласился с пьяным магглом, но во многом потому, что это была одна из немногих понятных ему фраз в песне.
Решив не церемониться, Рон отошел подальше к стене, направил палочку на окно и произнес заклинание, которое давалось ему лучше всего на занятиях Армии Дамблдора:
— Редукто!
Окно разбилось, а деревянная рама выпала на улицу. Рон поднял с пола метлы и, оседлав свою, вылетел наружу.
Внутренние часы подсказывали, что до начала первой пары оставалось совсем немного, настоящих часов у него с собой не было из-за идиотского декрета жабищи, а часовую башню неподалеку Кэти и Джинни... того.
Деннис оказался… не таким тонким и чувствительным, как Колин. Когда Рон подлетел к тому, что должно быть окном… в общем, его не было, а сам Деннис не растерялся и шагал по широким внешним карнизам, аккуратно держась за стенку замка.
— Летать умеешь? — спросил Рон, протягивая метлу.
На метле Деннис держался менее уверенно, чем на карнизе, но все же держался. Позже он приловчился и даже перестал отставать от Рона. Постепенно и аккуратно — Рон старался выбирать более свободные места для маневра, и путь занял больше времени, чем обычно — они долетели до кабинета МакГонагалл.
Когда-то Рон думал, что профессор просто любила свежий воздух, но сейчас ему казалось, она открывала окна специально для таких случаев. А может, ему хотелось, чтобы это было так?
Стоило им ступить на пол, они услышали звон (едва слышный сквозь музыку), сообщающий о начале занятий. У его группы как раз должна быть Трансфигурация, а значит, МакГонагалл некоторое время не станет сюда заходить.
— Эй, Деннис, хочешь стать мужиком?
— Хочу!
— Это гриффиндорский обряд инициации — выпить огневиски из запасов МакГонагалл. Только надо найти, куда она его прячет.
— Акцио огневиски! — сообразил Деннис быстрее него.
Один из ящиков стола дернулся, и именно там Рон нашел небольшую аккуратную бутылку.
— А ты уже проходил этот обряд? — спросил Деннис.
— Дважды, — ответил Рон и сделал крошечный глоток. Горло обожгло, но неприятные ощущения сразу же прошли, уступив расслабляющему теплу в теле. — Трижды.
— А кто еще мужик из наших?
— Фред, Джордж, Дин, Ли, Невилл и Лаванда, — перечислил Рон. — Но это из тех, о ком я знаю.
И с кем вместе он выпивал, подумал Рон уже про себя.
Он посоветовал Деннису выпить совсем немного, словно его заставляли пить горькое зелье против его желания. Тот справился хорошо для первого раза: его даже не вырвало.
Пока Деннис откашливался, Рон попытался замести следы, но успел только спрятать бутылку и вытереть Деннису лицо от слез, когда в кабинет вошла сама МакГонагалл.
Профессор МакГонагалл так сильно сжала губы, что те побелели. Она долго ничего не говорила, и Рон успел задуматься, что его третий раз стал последним.
— Уизли, ступайте в класс, Криви… рекомендую Больничное крыло.
Прежде чем выйти из кабинета, Рон достал из кармана и положил на стол МакГонагалл маленький черный бантик.
***
Остаток недели прошел тихо, если не считать непрекращающейся музыки.
Рон последовал совету Ли и стал меньше ввязываться в исправление чужих ошибок — все равно он не особо-то много с этого получал, а ему хватало обычного спасибо.
Суки неблагодарные.
Но предстоящий в субботу квиддичный матч заставил забыть обо всем на свете, даже очередная проблема Гарри не стала очередной проблемой Рона, как это обычно случалось.
Рон мало ел, мало спал, мало говорил и уже готов был забить на личную гигиену, но новое мыло очень вкусно пахло арбузами.
И вот момент настал.
Тело не слушалось, пальцы дрожали. Рон даже не мог зашнуровать ботинки, пока Джинни не поспешила к нему на помощь.
Он не помнил, как успел выйти на поле и взмыть воздух, просто парил перед кольцами, как жук с поломанным крылом.
Дэвис неожиданно поравнялся с ними. Едва он завел руку с квоффлом, Рон уже знал, что счет откроет Рейвенкло.
Так и оказалось.
С трибун опять послышалась эта мерзкая песенка, Рон был готов начать спуск, как вдруг Ли закричал в рупор:
— Король!
И гриффиндорские трибуны, как по сигналу, зашумели, почти перекрывая все остальные звуки. Рон заметил в толпе огромную простыню, где почерком Дина было написано «Трижды мужик». Кто-то запустил фейерверк. И все, как один, пели:
Квоффла Рональд не пропустит,
И победы не упустит,
Вратарем наш Рон родился,
Гриффиндору пригодился.
Суки благодарные.
Рон тряхнул головой, крепче вцепился в метлу и поднялся выше. Брэдли, воспользовавшись его заминкой, уже метил в правое кольцо, но Рона словно молнией шарахнуло, и он уверенно свернул влево.
Когда Рон увидел квоффл в своих руках, он сначала подумал, что это сон, а потом тоже подумал, что это сон.
Вокруг все затихло на несколько мгновений, а потом ему заложило уши.
Даже члены его команды кричали ему что-то ободряющее — он не слышал ни слова, но все понял по их лицам.
А когда Рон представил, как сейчас радуются Гарри и Гермиона, как они орут, срывая голос, как стоят ногами на лавке, размахивают своими шарфами и гордятся им, он понял, что сможет все.
***
В свой четвертый раз Рон пил огневиски МакГонагалл из Кубка по квиддичу.
