сто.

Громыхания, плач, много девушек, женщин, совсем ещё девочек. Много парней — мужчин практически нет, их забрали раньше. Обещания, объятия и проплаканные шинели. Пруссачке никогда подобное не нравилось — будто на смерть отправляют, а не за страну воевать. Мерзко и противно. Провожает её только Софи Эдельштайн, та самая просто-соседка-по-комнате, за отношения с которой её бы отправили явно не на фронт, да ещё и нашили бы позорный чёрный треугольник. — Обещай, что вернёшься. Юльхен Байльшмидт никогда ничего не обещает. Разве что, в исключительных случаях. — Обещаю. Софи удовлетворённо улыбается, а Юльхен большего и не нужно. Вот только обещанию сбыться не суждено, и они обе это знают. Но почему-то продолжают верить.