The Capital's Joker

      Столица, ах, столица великой Империи… Сколько в этом слове благополучия, перспектив, богатства, власти, и рука об руку с ними идут ложь, лицемерие, коррупция и желание обобрать тебя до нитки. Все пути и дороги начинаются тут и оканчиваются здесь же, в этих трёх кольцах, обозначающие три сословия: высший, средний и нищий, и идут они в том же порядке, а именно сверху вниз. Высший — близ дворца Императора, средний у его подножия, а низший… А нищие в самом низу, как им и полагается. Идеальная интерпретация социальной иерархии, ничего тут не добавишь.       Размеры Столицы в точности неизвестны до сих пор, ибо её границы простираются далеко за пределы огромных городских муров и бесконечно расширяются, подобно граду Дит. Впрочем, местным горожанам, мягко говоря, не до этого, ведь в этом городе, особенно если мы говорим про третье кольцо, жизнь подобна постоянной затяжной войне, где есть свои генералы, капитаны, лейтенанты и рядовые, заправляющие тут всем… Войне, где витает атмосфера отчаянной безнадёги вперемешку с чувством тревоги, и небезосновательно, ведь каждый хочет себе лучшей жизни, а самый простой способ сделать это — подняться на ком-то, утопив второго, словно вы крабы в бочке. Да-да, так это работает, дети мои.       Однако, даже в таком месте есть островки спокойствия, и тут, как обычно заведено, начинаются самые интересные истории, которые будут передаваться из уст в уста, красочно украшая произошедшее и забывая «скучные» события. И сегодня я одну такую расскажу. Присаживайтесь, детишки, поближе и слушайте внимательно, ведь она достаточно поучительная. Сегодня она будет о гневе и предательстве рода своего, о юношеской наивности и глупости, о благородстве и чести, о лжи с коварством, а также тут будет щепотка неимоверной удачи с чудной мистикой. И всё это об одном амбициозном юноше. Растопите печку и приготовьте чай отцу, пожалуйста, ибо она будет очень длинной. Началась она за два года до революции…       Таверна «Драконье гнездо» была непримечательным местечком мелкого пошиба, расположенным на краю Столицы, близ стен третьего кольца. В него ходили люди, знаете, схожего с ним класса — простые работяги, ремесленники, стражники, иногда захаживали даже путешествующие барды и учёные мужи, что большая редкость для подобного рода заведения. И вот квинтэссенцией всех этих вышеназванных профессий есмь: карточные шулеры, ворьё и жульё, которые совмещают в себе тяжкий труд рабочих, искусство ювелиров, мастерство боя солдат и харизму менестрелей, с разумом и опытом декана кафедры прикладной психологии. Один из таких разместился в углу заведения вместе со своим другом, который был вне этого движения и явно выглядел готовым к отбытию. На столе лежали уже пустые миски и опустошенные деревянные кухлики, обдатые хмельной пеной по краям. — Смотри зорче: ты шестёрка и шестёркой закончишь, коль не сыграешь, — начал сухого телосложения юноша в семнадцати летах, держа в руках трефовый туз и бубновую шестёрку, что переливались металлом на свету оранжевого канделябра, висящего над ними. Одет он был в простую серую рубашку и в помятые чёрные брюки классического фасона, закрепленные кожаными подтяжками. Его молодое, слегка смуглое лицо, измазанное пылью, исказилось, выдавая гнусную победоносную улыбку, а прищуренный взгляд изумрудных очей из-под полей фетровой шляпы и прядей волос излучал коварство самого дьявола. — Правила просты как дважды два — где-то я выгоден тебе, где-то ты мне, ибо каждый играет в свою игру… — Та-а-цуми… — Протяжно прервал его собеседник, что сидел напротив него. Одет этот голубоглазый блондин просто: походного стиля коричневые штаны, лётная куртка с мехом и вещмешком, повешенным на спинку стула. — Я же сказал, что не смогу тебе помочь! Мне в Керочь нужно, продлевать обучение! У меня и так семестр фармацевтики горит, а ты тут ещё меня донимаешь своими проблемами! — Сокрушительно рухнули надежды зеленоглазого, от отчаяния упавшего на стол, обронив карты на пол и, кажется, чуть заскулив. — Ну, Ари… — Никаких «ну, Аристид»*! — Остановил его студент, да так, что вся таверна обратила на них внимание. — И вообще, — пошёл в контратаку голубоглазый, стукнув по столу кулаком, склонившись и сквозь зубы шипя, словно змея над чашей, — сам виноват! Ты же знал, что с Огром вести дела не следует! И теперь ты у него в кармане, и… — И теперь я должен его долг отыграть у крупного босса мафии, знаю-знаю… Сам дурак! — Отчаялся уже громче картёжник, поднимаясь со стола вместе с дорогим, кожаным кошелем, полным звонкого золота. Лицо собеседника вмиг преобразилось, и голубые зрачки расширились от удивления до предела. — Ах ты проныра! — Возмутился Аристид, владелец кошелька, на что зеленоглазый кинул вышеуказанный предмет на стол и гадко похихикивал вслед скользящему полному вместилищу. Из кошелька высыпалось пара жёлтых кругляшков с ликом Императора, и их сладкое эхо разлетелось по всей таверне. Лицо обворованного вмиг побагровело от злости, стыда и страха за свою шкуру, и он, подобно жадному гоблину, стал прижимать к себе заветный мешочек. — Да-да, я такой… Но хочешь знать, что самое гадкое во всей этой ситуёвине? — Продолжил шулер, ловко водя украденную монету по пальцам, словно по клавишам пианино. — Что? — Этот хитрый ублюдок приставил ко мне одну маленькую надоедливую дуру-стражницу… Знаешь, которая за добро, справедливость и мир во всём мире. — Пояснил ему Тацуми, водя уже две сворованные монеты меж пальцев под вопросительный взгляд студента. — Не Мэв случаем? — Поинтересовался Аристид, вспоминая свою давнишнюю знакомую и проверяя наличие всех монет, когда на руке у жулика уже три его монеты водили танцы, переходя с костяшки на костяшку. — Не, у той свои проблемы. Серью зовут, кажись, Юбикитас… — Пытался вспомнить Тацу, поминая её максимально презрительным тоном и с кислой миной, словно лимона три навернул, одновременно положив пятак золотавых на стол, после чего наступило лёгкое затишье. Шулер уставился на творящийся в таверне разгул, а голубоглазый врач из знатного дворянского рода проверял наличие всего самого необходимого в дороге.       Как эти двое сумели познакомится да ещё сдружится, спрашиваете? Ответ прост до невозможности: Тацуми своровал у него дорогие фамильные перстни на руке, пока просил милостыню на главной площади. Это было лет десять назад, если мне не изменяет память. Слово за слово, мольбы и уговоры, и наконец кольца были возвращены, а знакомство переросло в дружбу, и со временем оная стала только крепчать. Общая академия, правда Тацуми не доучился и чуть не подставил Аристида там. Но тот его простил, так как считает его другом. Хотя, Тацуми всё ещё считает его «товарищем по интересам». У них было много общего, даже несмотря на классовые различия, и набедокурили они знатно покуда были малыми. И понятно, кто был инициатором всему этому, но это совсем другая история. В таверну они зашли в последний раз увидеться в этом году, ибо голубокровка отъезжает на обучение.       Вспоминая всю их совместную жизнь, Тацу и Аристид по-дружески усмехнулись друг другу. Пожелав удачи в дороге; шатен, поправив шляпу, вышел из-за стола и помчался в сторону выхода, в ночь, дабы встретится с приставленной стражницей лично. — А заплатить? — Вспомнилось Аристиду под укорительный взгляд подошедшего официанта, подавшего счёт за прощальный ужин.

***

      И тем не менее, повозка отправилась из Столицы на юго-запад, а значит, Аристид окончательно распрощался со Столицей года на два-три, не меньше. Время близилось к началу нового дня, и луна освещала серебряным сиянием мощенные камнем улочки близ проходящего канала. Тацуми облокотился на железные кованные прутья забора и ожидал стражницу под фонарным столбом. Коротал он время рассматривая свои руки, что были исписаны от запястья до локтя множеством странных символов, цифр и чисел, а также всяческих рисунков кроваво-красных оттенков. Откуда они — сам знает, но не желает сознаваться и, кажется, были всю его сознательную жизнь. Расшифровал он только несколько, и то с помощью совместных усилий Аристида и их общего знакомого с Иэясу. Как выяснилось при анализе — это мёртвый язык учёных, создавших тейгу, и знают его, от силы, единицы. Слова, которые они сумели перевести, не открывали целостную картину от слова совсем.

Гвоздика Демон-Дракон Судьба

      Что значит это всё и какой в этом весь смысл? Да мало, кто знал на то время, если вообще догадывался… Да и проблемы сейчас иного рода есть, и эти записи… Может, и не надо их трогать лишний раз? Впрочем, чего ему ещё оставалось, кроме как размышлять — дама опаздывает, а значит, можно пока опуститься в омут тёмных мыслей и воспоминаний. А какие они могут быть у него, человека, для которого обмануть и обворовать до последней копейки простака нищего — не составит особого труда, просаживая награбленное на алкоголь, наркотики и куртизанок за одну ночь, либо кладя вклады в новую аферу, дабы одна такая ночь превратилась в несколько. Нет, он не только обманом хлеб получал. У него есть постоянная работа — канцеляристом в одной библиотеке, но она давала лишь необходимый минимум для жизни. А работа была ой какая утомительная, да и требовала недюжинной памяти и смекалки. Вот и пришлось заниматься тем, чем до этого побирался, чтобы голову на месте сохранить. А было чего и, главное, отчего охранять её… Ведь в ней столько роится и столько же людей хотят увидеть её раздельно с телом, что не сосчитать. Скольким людей он насолил? Жалеет ли он об этом и повторил бы, будь у него возможность этого не делать?       Он настолько ушёл в себя, что внутри начало неприятно тянуть. К счастью, шелест зелёной листвы деревьев позади и журчание канала, красиво переливающегося в лунном свете под ним, давали немного отойти от дурных мыслей, что нахлынули огромным таким потоком дерьма. — Кто старое помянет — тому око вон! — Кредо по жизни у любого преступника было проговорено с неким утешительным для самого себя тоном. — А кто забудет — тому оба вон! — Дополнила оставшейся частичкой пришедшая стражница, что не на шутку перепугала шулера, который уже успел достать складное перо из потайного кармашка на рукаве рубахи. Хоть и было это сказано весёлым голоском и сообщение не несло никакой угрозы, когда ты живёшь в Столице — будь готов ко всему. Картёжник и мошенник решил рассмотреть блюстителя порядка по-подробней, но мешало то, что она стояла на тонкой грани между светом фонаря и тьмой ночи. Граница размывала её образ, обращая его в нечто жуткое. — Ты это… — Начал было Тацуми диалог слегка неловко, и столь же ловко пряча нож-бабочку обратно в карман. — Подойди поближе, пожалуйста. — Попросил он, ибо неудобно общаться с человеком, которого не можешь даже различить.       Из непроглядной тьмы на свет вышла молодая девчушка лет пятнадцати-шестнадцати, что ростом была на голову ниже жулика. Вышколенная походка, как лучезарная улыбка со слегка прикрытыми глазами и аккуратно подцепленными заколкой волосами цвета каштана, а также выглаженная, чистенькая униформа и отполированный до блеска каркас — все эти атрибуты выдавали в ней, знаете, такую типичную местную всезнайку, выскочку, грубо говоря, которую все лицемерно любят и уважают, но в тихую ненавидят и презирают. — Здравствуйте, меня зовут Серью Юбикитас. Рада Вас видеть, Тацуми… — Жизнерадостно она начала диалог, чем второй раз озадачила разбойника, но столкнулась с трудностью в виде фамилии напарника, которая забыла… — Просто Тацуми. — Легко ответил он, не желая затягивать разговор и упёршись поясницей в холодный металлический заборчик, скрестив руки на груди и ожидая чего-то экстравагантного. — Как же я хотела с Вами познакомится! Мне командир Огр столько о Вас рассказал… — Говорила она с такой мечтательностью, что вызвала ещё больший интерес у парня, отчего он красноречиво согнул бровь. — Да? И что же он обо мне такое рассказывал? — Спросил он, предвкушая нечто совсем вон из ряда выходящее, доставая блокнот и авторучку из нагрудного кармана, пока девушка набирала воздух в лёгкие. — Он рассказал, какой Вы хороший и добрый человек, который вынужден творить зло во имя справедливости. А ещё, то, что Вы с радостью хотите помочь ему в столь неловко возникшей ситуации, а ещё, то, что Вы с ним хорошие, давние друзья, а ещё… — Стоп! — Потребовал прекратить жулик, прикрывая её рот рукой и краснея, пытаясь не разразить своим гоготом улицу. — Хватит, я тебя понял. Чего он тебя приставил ко мне тогда, коль я такой замечательный человек? — Поинтересовался он, заливаясь краской от смеху и пытаясь скрыть своё лицо за шоколадными волосами и серыми полями шляпы. Таких приятностей ему вообще никто ни разу не говорил, притом так искренне, не наигранно. Она с таким упоением смотрела на него, с таким восхищением, что его аж пробрало до души, и он чуть вновь не засмеялся, ибо выглядело это для него дикой фантасмагорией в таком-то городе. Складывалось ощущение, что она либо первый день в городе, либо она просто шутит. — Он попросил Вас защитить если вдруг что! Конечно, Вы и сами можете справиться, но сподручнее квалифицированная помощь, верно? — Задала вопрос Серью, закрыв глаза и так чисто, по-детски невинно улыбнувшись, чем всё больше и больше провоцировала вопрос «и как она ещё жива?». — Ясно. Понятно, — утвердительно ответил он, пытаясь перевести тему. — Ты же знаешь куда мы идём? Знаешь, что придётся для этого сделать и что придётся, если что, сотворить? — Решил Тацуми испытать на осведомлённость свою новоиспеченную напарницу, вмиг посерьёзнев. — Учти, я не хочу в партнёры пугливого зайца, который убежит как только станет жарко! — Да, меня командир Огр предупредил, что придётся, возможно, обманывать, красть и убив… — Последнее слово у неё не вырвалось, встретилось с какой-то преградой. Незначительной, но всё же преградой. — «Словно её пытаются постоянно сломить… — Подумалось Тацуми, наблюдая, как она пытается избежать этого слова, будто огня. Всё-таки, либо ты этот город подминаешь под себя, либо он тебя, иного варианта тут нет. — Молодая она слишком для стражника правопорядка, да и не подготовлена. Зачем главнокомандующему её подсылать ко мне?» — Уби… Убивать… — Всё же она это произнесла, и всё её радостное настроение улетучилось вмиг. Серью опустила голову, оставив на сухой бетонной плитке горячие слёзы и приводя в чувство отвлёкшегося на размышления парня. — Но мы же будем убивать плохих парней, так ведь?! Значит, мы будем творить добро, верно?! Будем очищать Столицу от грязи, да?! — Задавалась она вопросами громко и требовала ответы то ли у шулера, то ли у самой себя, путаясь в собственных размышлениях и своей нерешительности, что было заметно даже невооружённым опытом взглядом. — Тише-тише, — успокаивал её Тацуми, не желая вновь видеть девичьи слёзы, вспоминания о которых вдруг застряли где-то глубоко в памяти. — Может, всё обойдётся и нам не придётся красть, грабить и убивать. Может, коль мы за свет и справедливость так яро сражаемся, то и фортуна с нами прибудет! — Произнёс он, улыбаясь во все тридцать два зуба и прикрывая глаза, пытаясь сымитировать Серью, ибо сам он не верил в свои же слова. Для кого-то другого сей юноша никогда так не поступил бы, не стал бы играть какую-то роль в надежде фальшиво утешить и подарить лживую надежду, а сказал бы напрямую про всё и сразу, но тут всплывают две огромные проблемы — нестабильный эмоциональный фонд напарницы, что сыграет злую шутку с ним в афере, и, в общем, её детское сознание с огромными, просто гигантскими розовыми очками в придачу. И это мы даже не затронули множество подпунктов, которые могут внезапно объявится. Так что иного варианта нет, надо играть эту роль наивного простофили, иначе трагедий потом не оберёшься. Вынужденная мера, не более. — Правда?! — Заискрилась, засветилась она от данной радужной перспективы, в которую никто, не обделенный разумом или опытом жития на улицах, не поверил бы. Но, походу, эта девушка была вырвана из этой реальности и выделялась из неё, словно оранжевый клён посреди гнилого, старого тёмного леса. — Мы не можем исключать данную возможность, верно? — Предположил жулик, однако, шанс этого был таков, что скорее под императорским дворцом окажется огромный робот, который стреляет разрушительными красными лучами, чем подобный исход. — Но всегда готовься к худшему, и этого не случится. — Пояснил свою позицию он, привстав с заборчика, отряхиваясь и готовясь к уходу обратно в ночь. К себе домой, как неожиданно. — И то правда. — Согласилась Юбикитас, и её настроение опять таинственным образом испарилось, но не так как в прошлый раз. Скорее, она просто успокоилась и смирилась с данной перспективой. — Так зачем Вы позвали меня сюда и прямо сейчас? — Просто посмотреть из чего ты состоишь. — Объяснил он туманно, поправляя шляпу, аккуратно придерживая её поле тремя пальцами. — Я завтра зайду за тобой после работы, тебя устраивает? — Поинтересовался юноша, уходя во тьму, оставляя посреди осветлённой набережной девушку совсем одну. — Ага… — только и ответила она в пустоту, собираясь с мыслями о произошедшем диалоге, являющимся началом их совместной работы…