Параигрок. Книга I

      Хантсвилл, Техас       Дата Неизвестна       — Хорошо, Искорка — б… — снова на пляже был Поттер с теми двумя детишками, они смеялись надо мной. Даже Дюльфер и Гранит смеялись. — Так, так, это ты, Искорка? Искорка… такое поганое имя. Хех, моя вина. Кажется, припоминаю, как сказал СКП, что ты звал себя именно так, походу, они решили принять это…       Меня охватили гнев и ярость, я ещё покажу им. Я покажу им всем. Стоило потянуться своей силой — и разряды молний испарили все ржущие морды.       Громкий шум разом вымел туман из головы. Открываю глаза и пялюсь на голый, серый цементный потолок над головой. Снова этот сон. Он пытается что-то мне сказать.       — Обнаружено использование силы, период оценки поведения сброшен, — сообщает громкий компьютеризированный голос из динамика.       — Блядь! Это несправедливо, я спал! — Проклятье. Сны никогда раньше не приводили в действие мою силу. Сажусь на кровати и вижу следы опалин на матрасе, технарские цепи заземления на руках звенят и лязгают о металлический каркас койки в камере. Пинаю их в сторону, чтобы встать.       На полке за решёткой стоит еда — сегодняшний завтрак. Впрочем, всё отодвинуто к дальнему краю полки. Блядские надзиратели принесли её, пока я спал. Тянусь к ней, но меня стопорят цепи на руках, которые также прикреплены к полу. Пара ломтиков обычного тоста, пластиковый стакан с молоком и апельсин стоят всего в нескольких дюймах за пределами досягаемости.       — Вы грёбаные козлы! Подвиньте, блядь, мне еду туда, где я смогу её достать!       — Заткни хлебало, Искорка, — доносится эхом из конца коридора.       — Иди нахуй, Соник. — Я ненавижу это имя. Поттер, вот что. Раньше я не обращал на это внимания. Во сне он сказал, что передал СКП, что я так звал себя. Сам я ничего такого им не говорил во время того краткого эпизода, когда они поместили меня в лагерь после триггера. Это прозвище дал мне Дюльфер, пока я не определился с тем, какое выбрать.       — Ты слишком разоспался, до патруля охраны теперь ещё несколько часов, — тянет Соник так, что аж эхо разносится.       Подхожу к крохотному стеклянному окошку в двери камеры, наклоняюсь, насколько позволяют мне цепи, и выглядываю в пустой коридор.       — Где они, чёрт возьми?       — А хрен знает, — отвечает Соник, его голос отражается от стен.       Засранец. Охранники не подъебнули бы меня с этой жрачкой, если бы я не спал. А спал допоздна и пропустил получение завтрака я по одной-единственной треклятой причине — Соник всегда храпел так, что стены дрожали.       Хожу туда-сюда по камере. Проклятая перезагрузка поведения. Поттера здесь даже не было, но всё равно ему удалось каким-то образом меня поиметь. Мне оставалось ждать всего неделю, теперь придётся ещё тридцать дней, чтобы выбраться из одиночки. Так как, чёрт возьми, Поттер узнал, а затем рассказал СКП, что Дюльфер прозвал меня Искоркой? Дюльфер придумал прозвище только тем утром и сказал его лишь мне и Граниту, но СКП уже звало меня так несколько дней спустя после того, как мы подломили лодку, чтобы убраться с острова. Не считая тех чёртовых детишек, которые продолжают появляться в моих снах. Они слышали его, они… Один из тех ублюдков — Поттер.       Бессильный разряд молнии вылетает из моих рук и через цепь заземляется в пол.       — Обнаружено использование силы, период оценки поведения сброшен. Это ваше второе предупреждение, — гудит динамик надо мной.       — Хе-хе, что-то тебя сильно взволновало, э? — слышу смех Соника сквозь стены.       У меня урчит в животе, я бью скованными руками о полку с едой с такой силой, что останутся синяки, и еда отлетает на пол. Молоко разливается повсюду, но тост немного его впитывает, а апельсин скатывается к моим ногам. Я подбираю его и тянусь им, чтобы подтянуть тост в зону досягаемости. Подбираю тост, стряхиваю грязь и ем.       Я достану их всех. Больше причин сбежать, даже если это значит Клетку, если меня поймают. Гранита тоже — ублюдок сдал меня, чтобы заключить сделку. Готов поспорить, он теперь притворяется героем в каком-нибудь городишке под другим именем. Они не смогли повесить на меня Дюльфера — никаких доказательств, и я убедился, что от его тела остался лишь пепел. Ублюдок умел только болтать языком, а больше ничего, пытался контролировать меня — я ему показал. Я подмял под себя его банду и заставил их заниматься реальными делами. Но теперь посмотрите на меня — застрял здесь. Они нарыли слишком много прочего дерьма на меня, даже того, что было до получения силы. Но у меня всё ещё есть туз в рукаве. Они до сих пор не представляют, что я могу на самом деле, считают, что я не больше чем Стрелок. Мне просто нужно выбраться из одиночки, нанять ещё кого-нибудь, кто готов рискнуть выбраться отсюда — и плевать на Клетку. Разогнать силы нужного человека, и мы с лёгкостью сможем выбраться отсюда. Может быть, Бурого или Катапульты. Чёрт, могу поспорить, если усилить Соника, то он сможет раскачать стены так, что они рухнут. Если бы только я смог прикоснуться к нему. Если бы только я мог снять эти грёбаные цепи. Если бы только я мог…       — Кхм, — из динамика раздаётся голос. И это не надзиратель. Что там за ублюдок? — Обычно я говорю Леди и Джентльмены, но тут нет никаких леди и джентльменов.       — Эй, я леди! Как и Сибби! И Флюс!       Это было похоже на голос маленькой девочки. Что за чертовщина тут творится? Откуда там ребёнок? Где, чёрт возьми, охрана? Блок одиночных камер звукоизолирован, потому я не имею понятия, что там, наверху, происходит.       — А, да, Райли, дорогая, тоже верно, но это была фигура речи, и я имел в виду заключённых. В любом случае, минутку внимания, пожалуйста. Мы с друзьями устраиваем небольшое соревнование. Очень скоро они пойдут открывать двери. Хотя не слишком раскатывайте губу, у нас есть место всего для двух победителей. Всем остальным, если выживут, перепадёт роль отвлечения внимания.       — Кто-то атакует тюрьму, — раздаётся голос Соника. — Сверху идут множественные толчки.       — Нах, я думаю, они уже её захватили, иначе бы не получили доступ к системе внутренней связи. — Заодно вот и объяснение, почему охрана пропустила патрулирование этим утром. Я лишь надеюсь, что нас тут внизу не забудут.       — До тех пор, пока они откроют эти двери… — грохочуще соглашается Соник, и в этот момент гаснет свет.       Непроглядная темень, мои руки всё ещё скованы, но я вызываю искрящееся сияние. На этот раз внутренняя связь не кричит о том, что я использую силу, но электричество всё равно уходит в пол, даже когда я неслабо повышаю мощность.       — Ещё толчки сверху, гораздо больше, — снова эхом раздаётся голос Соника сквозь стены.       Несколько минут спустя мне всё ещё не удаётся расплавить цепи, но я слышу звук ломающегося металла и шаги, спускающиеся по коридору. Опускаю мощность до простого свечения, чтобы видеть, и отодвигаюсь от двери, насколько позволяют цепи. В крохотное окно камеры заглядывает бледное белое лицо с кошачьими глазами, затем исчезает. Раздаются громкие рвущиеся звуки, и сквозь дверь прорывается чёрно-белая рука, как будто тут было не два дюйма стали, а просто бумага. Затем рука хватает край искорёженного металла и просто тянет, отгибая его, чтобы сделать дыру побольше. К делу присоединяется вторая рука и окончательно доламывает дверь, открывая обнажённую женщину в полосах чёрного и белого.       Блять, это была Девятка.       Сибирь проходит через дверь и смотрит на меня. Я держусь за цепи. Нахуй, даже если это Девятка, что мне ещё терять? Я уже был готов рисковать попасть в Клетку, сбежав отсюда.       Она тянется, хватает по цепи заземления в каждую руку и сжимает, ломает их, будто они сделаны из масла. Затем отпускает и выходит через дыру в двери. Мои руки свободны. Цепи всё ещё болтаются на запястьях, но я свободен. Она указывает, и я иду за ней в коридор.       Она также разрывает дверь Соника, мужик выходит, и это первый раз, когда я его вижу. Он толстый, похож на бочку на ножках, и лысый. Вскоре мы поднимаемся по лестнице. Замечаю следы драки, кровь и несколько частей тел повсюду в комплексе, пока мы направляемся к столовой. Мы с Соником стоим рядом с примерно дюжиной других паралюдей, которые были закрыты здесь. Сибирь уходит вверх по лестнице в сторону кабинета начальника тюрьмы. Тут нет ни одного из обычных заключённых, причина этого разнесена по всему помещению.       На смотровую площадку начальника выходит мужчина в белой рубашке, джинсах, ковбойской шляпе и ботинках. Маленькая девочка в окровавленном фартуке, Сибирь и ещё двое идут следом и становятся рядом. Один — безликий гигантский робот, другая — женщина с вялыми, огненно-рыжими волосами, остекленевшими глазами и бледной, мертвенной плотью. Её едва прикрывают наполовину расплавленные цветные капли стекла и странный металлический каркас, прикреплённый ко всем конечностям. Странный нарост выглядит так, будто он пришит к обратной стороне одного плеча.       — Привет, — говорит мужчина в ковбойской шляпе. — Нет, не так, наверное, мне стоит сказать «Здаро́ва»? Вы так… народ… говорите тут, в Техасе, верно? Я пытаюсь вписаться. В любом случае, для тех, кто этого ещё не осознал, меня зовут Джек Остряк. — Через толпу проходит ропот, толпу гораздо меньшую, чем реальный состав заключённых. — Вижу, что по крайней мере некоторые из вас слышали обо мне. Это мои коллеги: Ампутация, Сибирь, Манекен и Флюс. Краулер и Топорылый снаружи. Мы ведём набор, так что вот правила…       Я сделаю всё, что потребуется, чтобы пережить это и убраться отсюда нахрен. Затем я найду Поттера, Гранита и всех остальных, кто меня нахлобучил.