Кто не с нами, тот против нас

Дул тёплый весенний ветерок, журчала мелководная горная река, тихо и убаюкивающе поскрипывали стволы деревьев. Лишь замолкшие птицы могли бы выдать наблюдательному путешественнику, что в лесу было неспокойно. Конечно, окажись он здесь на несколько часов раньше, он бы услышал крики и звуки битвы. Треньканье тетивы, звон стали, глухие удары. Именно всё это распугало лесную живность, заставив её спрятаться по своим норкам и гнёздам. А напоминанием о произошедшем были лишь тела людей в доспехах с грифонами на груди, да ещё раненая эльфийка, навытяжку стоящая посреди реки, в нескольких метрах от того места, где она срывалась с высокой скалы, впадая в глубокое лесное озеро. Она вертела головой из стороны в сторону, рассматривая слегка расплывающиеся силуэты вокруг, стиснув зубы от боли, стараясь не обращать внимания на пробирающий до костей холод в ногах и, главное, - не думать о тех, кого она потеряла в этом сражении. Сообщение о том, что в этой части Бресилиана был замечен отряд порождений тьмы, крайне обеспокоило Орден. Орзаммар и выходы из Глубинных Троп были далеко от этих мест, да и Архидемон в ближайшие пару сотен лет не должен был вернуться, а значит, эти твари никоим образом не должны были вылезать на поверхность. В особенности так далеко от своих нор. В этот момент задуматься бы Стражам о том, что в этом деле какой-то подвох, но посланник - долиец с письмом от Хранительниц одного из кланов не мог не вызывать доверия у Махариэль. Только теперь, глядя в безумные глаза той самой Тринити, Серый Страж понимала, где же она слышала это имя. Меретари всего раз упоминала его, но в её голосе было столько презрения и неодобрения, что было понятно, как она относится к долийке и её взглядам на управление кланами. - Лиена, я хочу всего лишь добра для наших сородичей. Твоё упрямство ни к чему не приведет. Лишь погибнешь ты бесславно в родных лесах, - устало опираясь на посох, обращалась к ней рыжеволосая эльфийка, что была ненамного старше самой Махариэль. - Твой клан перебил всех моих людей, а ты хочешь, чтобы я доверилась тебе? - Вот именно. Шемленов. Твои они или не твои, но они не заслуживают того, чтобы жить. Они используют нас, продают нас в рабство, убивают наших женщин и детей. Потому что мы, на их взгляд, всего лишь дикие и необузданные животные, которых нужно приручить, - голос Хранительницы был пропитан ядом, её глаза горели ненавистью. - Они поклялись служить Тедасу. Защищать всех от порождений тьмы. Шемов, гномов, эльфов, кунари. Если бы не Серые Cтражи, Мор уничтожил бы Ферелден, а затем все остальные земли. Даже долийцам просто некуда было бы уходить, - Лиена понимала, что всё это пустой разговор, и, скорее всего, она ничего так и не добьётся. Было делом времени, когда Тринити бросит в её сторону заклинание каменного кулака, превратит её в недвижное изваяние, либо просто задушит стеблями растений. Надежда на то, что Ари найдёт второй отряд, возглавляемый Бетани Хоук, была слишком призрачной, чтобы хвататься за неё. И всё же умирать не хотелось. В особенности от рук собственных сородичей. Слишком много ещё было не сказано и не сделано. Поэтому долийке оставалось лишь просить у Митал благословения и надеяться на то, что она будет на её стороне, а не на стороне сумасшедшей, жаждущей крови Хранительницы. - Кажется, они заразили твой разум ложными идеями так же, как они заражают разум тех, кто уходит в города, отказываясь от наследия эльфхен. Печально, что им удалось приручить когда-то столь гордого и сильного воина. А может быть, дело всё в той рыжеволосой шемленке, за которой ты готова ходить, словно сторожевой пес. Удивлена? Я всё знаю о таких предателях как ты, Лиена. Но хватит этой болтовни, - Хранительница посмотрела на лучников, что были в её подчинении. - Убить её. Махариэль уже гордо встала перед своими палачами, как где-то позади раздался волчий вой. Не раздумывая, эльфийка бросилась назад, прямо к водопаду. За спиной она слышала свист выпущенных стрел, неразборчивый крик Тринити, но это уже было не важно. Прыжок, глубокий вдох, полет, удар. Если бы сейчас выбор стоял между жизнью или смертью, она выбрала бы второе, ибо первый вдох ей был труден, холод пробирал до костей, а боль охватывала всё тело. Она не помнила, как её вытащили, не помнила, как Бетани шептала заклинания, пытаясь исцелить ранения, не помнила всех тех кошмаров, что мучили в ту ночь. Одна лишь фраза преследовала Махариэль всё это время: «Я всё знаю о таких предателях как ты…»