Здесь должна быть цитата из песни «Арлекино» Аллы Пугачевой, но это слишком постиронично
Звонок по скайпу от Сани Ресторатора прилетел в два часа ночи по новосибирскому времени. Мирон не спал, поэтому ответил сразу же, удобно расположившись на гостиничных подушках и окружив себя лекарствами от насморка и бумажными платками. Саня был слегка бухим и каким-то неуловимо печальным. Увидев вялого Мирона с красным носом, он погрустнел еще больше и вздохнул: – Привет, братан. Вижу, тебе еще хуевее, чем мне. Мирон хмыкнул и, почесав саднящий нос, признался: – Да я сам виноват. Выбежал на улицу в толстовке, показалось, что не так уж и холодно. Хотел за сигаретами быстро сгонять, а там фанаты прямо перед входом в отель. Пока со всеми перефотался – заболел. – Хули ты сам за сигами бегаешь, у тебя ассистентов нет, что ли? – Нахуй все эти понты, у меня у самого ноги еще не отвалились. – Зато сейчас с соплями гастролить охуенно, да? – поддел Саня. – Не лечи мне мозги, у меня для этого Женя есть. Что там у тебя-то случилось? – Ёбанный Фреш Блад. Напомни мне, почему я согласился на твою идею с войной стилей? – Потому что последний Фреш Блад был днищем, а война стилей отлично освежит проект? – Резонный аргумент, – согласился Саня, – но твое участие свело с ума всех школьников и уебков страны. Столько плохих заявок за один отбор я еще не видел. И это только три дня прошло. – Совсем ничего хорошего? – нахмурился Мирон. – Есть две более или менее, я решил пустить их во второй этап, посмотрите со Смоки. А вот все остальное лютая хуйня, чуть кровь из ушей не пошла. – Ничем не могу помочь, это твоя работа, брат. – Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю. Но я вообще-то не жаловаться позвонил, – Саня потер лысину и на секунду отвлекся на тренькнувший телефон. – О, новая заявка. Ебать, только что же закончил смотреть. Ладно, это потом. О чем я говорил? А, Хайд звонил. – Тебе? – удивился Мирон. – Ну мне, и чо? Он хочет филиал открывать, тут, в Питере. Слово Спб. – А ты причем? – Хочет прислать ко мне какого-то пацана, чтоб я с ним попиздел про организацию. Говорит, пацан очень активный, в личку его долбится чаще, чем телки, – Саня усмехнулся. – А от меня что нужно? – Да я вот подумал, может, ты тоже захочешь пообщаться, дать пару советов. Не по организации, офк, а по баттл-рэпу. – Я не знаю, когда буду в Питере. Но если это не срочно, то я присоединюсь к беседе. – Забились. Ладно, ты выздоравливай, а я посмотрю последнюю заявку и спать лягу. Чет я подзаебался малех. Хотя… не тебе мне рассказывать, – сказал он, с сомнением оглядывая мрачного из-за болезни Мирона. – Ага. Звони еще. Мирон прервал связь, спихнул ноут с колен и, не удержавшись, залез в твиттер. Сколько раз себе говорил, что нельзя туда заглядывать перед сном, но никогда не мог удержаться. Личка ломилась, реплаев под твиттами было чуть больше, чем дохуя, и большая часть комментаторов, похоже, хотела в черный список. Мирон бегло все просмотрел, ответил на самое важное и отвлекся на тренькнувший скайп. Саня кинул ему ссылку на ютуб и добавил «пиздатая заявка, глянь». Отложив телефон, Мирон кликнул по ссылке. На видео был запечатлен парень в каком-то ужасном женском халате и зеленой шапочке. Он сидел в кресле с высокой спинкой, позади него виднелось окно, занавешенное белым кружевным тюлем. В целом обстановочка была колхозная, а вид у парня какой-то обдолбанный и дурацкий. – Йоу, – сказал парень, подписавшийся в названии видео как – ну что за идиотский никнейм – Гнойный, после откусил от чего-то, что держал в руке, прожевал, проглотил и только после этого начал читать. Когда он закончил, Мирон промотал видео до начала и запустил заново. Парень действительно был неплох, хоть и не без огрехов в технике. Рифмы местами были слабыми, а местами просто огонь, ритм пару раз сбился, одна из фраз была длиннее, чем нужно, но в целом Саня был прав – заявка была пиздатая. Даже не за счет техники, а за счет текста – злого, грубого, обличительного. Когда-то Мирон ворвался в русский рэп с похожим запалом, с такой же злобой. После ему довольно жестко подрезали крылья, но он все равно время от времени скучал по тем денькам. Закрыв ютуб, Мирон отбил Сане ответ «бери его», захлопнул крышку ноутбука и убрал его на тумбочку. После выключил светильник, укрылся одеялом и закрыл глаза. Засыпая, Мирон думал о две тысяче одиннадцатом.***
Стадионный тур они вывозили едва-едва. Нет, билеты раскупались хорошо, концерты проходили без особых проблем, фанаты в большинстве своем были довольны, но вот то, что было до концертов и после, давалось безумно тяжело. С разными болячками по очереди слегли почти все: Мирон, Порчи, Ваня. Даже Жене пришлось один день провести в номере, отсыпаясь после нервного перенапряжения. Сильнее всего Мирон испугался за Ваню, его пришлось отправлять в больничку. Когда человек харкает собственной кровью – это пиздец как пугает. Мирон тысячу раз предпочел бы перенести это самому, чем смотреть, как твой друг стирает с губ мазки крови, а после с удивлением и каким-то нездоровым интересом смотрит на испачканную руку. И все же они смогли. Отыграв концерт в Минске за неделю до Нового года, Мирон выдохнул. Конечно, впереди был еще Омск, но до него целый месяц перерыва, было время накопить силы и прийти в себя – самая же тяжелая часть была позади. Вернуться, наконец, в Питер было здорово. Снега перед Новым годом навалило неожиданно много, город был красиво украшен елками и гирляндами, воздух был пронизан ожиданием скорого праздника. Квартира встретила его темнотой и кристальной чистотой – вчера здесь была клининговая служба. Пахло каким-то незнакомым ароматизатором, заставившим поморщиться, – как будто и не к себе домой пришел. Чтобы избавиться от этого ощущения, Мирон включил свет и огляделся, всматриваясь в знакомые предметы. И в ту же секунду он осознал, что в ближайшие несколько дней не нужно никуда бежать, решать какие-то проблемы, с кем-то договариваться, общаться. Можно запереться в четырех стенах, выключить телефон и спать сколько угодно, не испытывая подспудной вины за то, что пришлось кому-то отказать от встречи ради этого. Охуенное чувство. Уронив сумку на пол, Мирон запер за собой дверь, снял кроссовки с курткой и направился в спальню, чтобы упасть на кровать, уткнуться лицом в подушку… и понять, что спать не хочется вообще. Напряжение, которое держало его в тонусе на протяжении почти всего тура, не желало отпускать так просто. Полежав несколько минут с закрытыми глазами, Мирон пошарил в кармане толстовки, достал телефон и разблокировал экран. Первым делом он залез в твиттер, проигнорировал уведомления, немного полистал ленту, нашел там ссылку на статью на The Flow, перешел по ней… и через пять минут набирал номер Сани Тимарцева, чтобы выяснить у него, какого хуя происходит. – Саня, каким образом Гнойный, еще не начав баттлить на Версусе, попадает на The Flow? – Да все ебанулись, – тяжело вздохнул тот и зевнул в трубку. – А ты что, не следил за движем последние пару недель? – Не особо, времени не было. Вкидывал новости только в соцсети и все. Даже комменты почти не читал. – Много пропустил. Заявка Гнойного разлетелась как вирусный ролик. Ее уже посмотрели почти полмиллиона раз. – Охуеть, – шокировано выдохнул Мирон, потирая шею. – Но почему? Хорошая заявка, конечно, но не выдающаяся. – Я сам не вдуплил. Хотя когда за парня Витя СД вписался, начали у меня закрадываться в голову интересные мысли. – Думаешь, он чей-то проект? – Насчет проекта не знаю, но то, что за этим Гнойным витин Ренессанс стоит – это точно. И, кхм, – Саня вдруг замялся, помолчал немного и неуверенно продолжил. – Дима Шокк. Услышав до боли знакомое имя, Мирон подобрался – от былой расслабленности не осталось и следа. – Он-то тут причем? – Хуй его знает, но он тоже успел у себя в сториз косвенно прорекламить эту заявку. Ничего не делал, просто смотрел ее, но мне все эта хуйня что-то не нравится. – А сам Гнойный что? – Да ничего. Треки какие-то ужасные записывает, фитует со всеми, до кого может дотянуться. А с помощью Вити он дотягивается не до совсем ноунеймов. Диссы выпускает. – На кого? – Да на всех. На культуру, на исполнителей грайма. Особенно Редо досталось и Обладает. На тех, кто тебя копирует. На Джубили… почему-то. – А на меня – нет? Саня хмыкнул. – Я послушал меньше половины его треков, выпущенных за эти две недели. Тебя он поминал в каждом. Но как-то пока осторожно. С твоими подражателями обходится намного жестче. – Странно, ведь сам он идет четко по моему пути, – хмыкнул Мирон. – Да. И это только ленивый не заметил. С другой стороны – хороший же путь. – Многие по нему пытались идти, но мало кто далеко ушел. –Очень философски, чувак. Ты это… все узнал, что хотел? А то на меня жена так смотрит, что мне как-то уже неуютно. Ай! – Хм. Извини, – Мирон взглянул на часы на запястье. Время и правда было позднее. А Саня все-таки был человеком семейным, с детьми.– Да, я все узнал. – Ты не парься насчет этого всего пока. Если Гнойный ничего из себя не представляет, то это уже на отборе станет понятно. А пока пусть хайпит, не жалко. – Да, ты прав. Ладно, привет жене, пусть не злится на меня. –Окей, передам. Пока. Саня отключился, и Мирон отложил телефон в сторону, чтобы меньше чем через минуту снова взять его в руки и набить СМС с предложением о встрече на следующей неделе. Ответ пришел почти сразу, Саня спрашивал, стоит ли приглашать еще и парня со Слова, раз уж обещали ему разговор. Мирон ничего не имел против, так что ответил согласием. Ему не сложно поговорить, к тому же, кто знает, как потом в будущем пригодится это знакомство.***
Бар для встречи с новоиспеченным оргом Слова СПб Саня выбрал неплохой. Мирон здесь никогда не был, но оценил и наличие отдельных кабинок, и негромкую музыку, и, в принципе, хорошую кухню. Конечно, можно было завалиться в «1703», но в последнее время там стало слишком много левого народа да и светиться не хотелось. Мирон с Саней появились в баре где-то за час до Чейни. Не торопясь заказали еды и пива, пообщались на тему отобранных на второй этап заявок, поржали над Хованским и его последним клоунским «бифом». Ближе к семи вечера у Сани зазвонил телефон. – Через три минуты будут, – сказал тот, как только закончил разговор. – Будут? Он не один, что ли? – Сказал, что с приятелем. Я не стал спрашивать, с кем, едва ли мы его знаем. – Окей, – пожал плечами Мирон. – Я тогда пока схожу отлить. Саня закатил глаза, но никак это не прокомментировал. В туалете Мирон застрял дольше, чем на три минуты – залип в телефон у умывальника. Очнулся только когда в комнату зашел какой-то грузный, уже поплывший от алкоголя дядька. Наблюдать, как он ссыт не было никакого желания, поэтому Мирон решил вернуться в зал. Первым, кого он увидел, подойдя к своему столику – молодого внешне особо ничем не примечательного парня в футболке из 1703 family. Он сел рядом с Саней, и что самое забавное – прямо перед ним лежали блокнотик и ручка. Из этого Мирон сделал вывод, что это и есть тот самый Ден Чейни – энтузиаст и новоиспеченный организатор Слова СПб. Второго парня Мирон видел только со спины, поэтому приметил разве что лохматую копну русых волос и длиннющие ноги, которые бедняга пытался хоть как-то уместить под небольшим столиком. – А вот и Мирон! – каким-то уж слишком веселым тоном заметил Саня. Чейни тут же вскочил и протянул руку для приветствия. – Я Ден. – Я так и понял. Мирон. – О, мы знаем. А это Слава, мой друг. – Слава! – снова каким-то неестественным голосом произнес Саня. Мирон, отпусти руку Дена, повернулся к Славе, вгляделся в его простое, но неуловимо знакомое лицо, и, нахмурившись, спросил: – Мы встречались? – Рестор сказал нам, что ты видел его заявку, – подсказал Ден. – Гнойный, – догадался Мирон. Слава тут же улыбнулся, словно ему было приятно узнавание, и тоже протянул ладонь. Мирону ничего не оставалось, как пожать ее, после чего он сел на свой стул. – Так вы друзья? Много у тебя, Слава, друзей. – Это не моя заслуга, – пожал плечами Слава. – Это все Ваня Светло. Он общительный. – Ваня Светло? Еще один твой друг? – Да, – снова улыбнулся Слава, так довольно, будто Мирон выкупил очень смешной, но очень сложный прикол. – Повезло тебе с ним. Кстати, вы будете что-то заказывать? – Увы. Мы нищие, чтобы в таких барах ужинать. Переведя взгляд на смущенно кашлянувшего Чейни, Мирон понял, что несмотря на слегка издевательский тон, Слава говорил, как есть. – Вы могли бы не соглашаться на это место, – чувствуя легкое раздражение, произнес Мирон. – Ну что ты, как мы могли начать спорить. Впрочем, не волнуйся, мы дома хорошо поели. Мирону очень хотелось ответить что-нибудь жесткое, чтобы тут же поставить пацана на место, посмотреть на его смущенный или раздосадованный вид, но не успел – Чейни заговорил первым: – Слав, пожалуйста, веди себя нормально. То, как он это сказал, и то, как Гнойный на это отреагировал, заставило Мирона с удивлением приглядеться к нему внимательнее. В эту секунду он подумал, что из Чейни может выйти вполне неплохой орг. Слава же после того, как его осадили, как-то разом поскучнел и расслабился, а потом и вовсе достал телефон и стал залипать в нем. В дальнейшей беседе он участия не принимал никакого, хотя слушал внимательно – Мирон это видел по мимолетным улыбкам и гримасам. Почему он сам следит за ним, Мирон не знал, но Слава неуловимо раздражал его только своим присутствием. Заставлял дергаться, не давал о себе забыть. Беседа длилась не больше часа, и к ее концу Мирон немного устал от скрупулезного, даже слегка занудного Чейни и молчаливого, но при этом богатого на мимику Славы. Когда все, вроде бы, обговорили, повисла немного неловкая и длинная пауза, которую прервал Чейни. – Что ж, спасибо за помощь, я правда не ожидал что вы… ну… откликнитесь. – Скажи спасибо Хайду, – тут же ответил Саня. Чейни кивнул. – Да, конечно. Но все равно спасибо. Вы мне очень помогли, особенно с контактами нужных людей. – Не за что. Развивайте площадку и, возможно, мы когда-нибудь замутим кроссовер. Чейни улыбнулся на это, но так, что Мирону стало понятно – в перспективу подобного он не верил. Впрочем, не он один. Когда Слава и Чейни встали из-за стола, намереваясь уйти, Мирон вдруг вспомнил, что хотел спросить у Славы: – Гнойный, если вы с Чейни собираетесь открывать Слово СПб, то зачем ты идешь на Версус? Почему бы не подождать открытия филиала? – Я уже давно жду, – пожал плечами тот. – Хайд сильно затянул с открытием Слова в Питере. А я хочу баттлить. Но ты не переживай, меня на всех хватит. Сначала я выебу всех на Версусе, а потом приду на Слово СПб и разъебу там. – Ты очень самоуверен. Ты знаешь, кто вместе с тобой подал заявки? – Толстых я трахаю тоже, – фыркнул Слава, намекая, вероятно, на Пиэма. – Не бойся, Окси. Верь в меня. Мирон только головой покачал, не зная, как на это реагировать, и отвернулся. Руки на прощание жать не стали. Когда ребята ушли, Саня жестом подозвал официантку и, заказав еще какой-то еды и пива, произнес: – Занятный парень этот Гнойный. – Думаешь, выстрелит? – В баттле мы его еще не видели. Но заявка у него хорошая. Лучше, чем у тех же Пиэма и Сектора с РБЛ. Но конечный выбор за тобой и Смоки. – Набор еще идет, может быть, появится кто-то ярче. – Сильно сомневаюсь, но не исключаю. На это разговор о Фреш Бладе затух, и Мирон почти на месяц забыл и о проекте, и о Гнойном, и о заявках, не считая момента со смешным и наигранным бифом со Смоки в твиттере, о котором, конечно же, написали все рэперские СМИ. Его больше всего интересовали подопечные с БМ, собственные медленно пишущиеся треки и готовящийся фильм, в котором он принимал участие. А еще Костя.