Второе первое свидание

      За большим окном во всю высоту стены уже темно. Звёзды зажигаются одна за другой, снег мягко ложится на тротуары, покрывая их белоснежным ковром. В помещении очень тепло и атмосферно: в воздухе витают запахи различных блюд с легкими закусками, булочек, и свежесваренного кофе. Всем очень хорошо, так как здесь уютно и безумно приятно находиться. Ну, или почти всем. Она уже больше часа сидит за столиком прямо у центрального окна. Если бы она знала, что придется так долго ждать, то села бы где-то в углу, докуда сочувствующие взгляды других посетителей не доберутся. Девушка чувствовала себя очень неловко. Уже пятый раз официантка подходит к ее месту и предлагает, наконец, сделать заказ. Метиска, отвечая, что ей нужно еще немного времени, ждет, пока рыжеволосая отходит от нее, и отворачивается, отводя грустный взгляд в окно, где светят фонари и туда-сюда снуют люди. В голове роятся неприятные мысли, заставляющие кровь приливать к лицу, все внутри сжиматься и зажмуривать глаза, в попытках подумать о чем-то другом, но не получается.

~Flashback~       — Адриан, пойдем сегодня в кафе? Вечером, пожалуйста, — просила Маринетт парня, пока тот складывал учебники в сумку. Внутри брюнетки все колотилось, отдаваясь пульсирующей болью в висках. Что же с ней? Она боялась? Определенно. Но чего? Да, именно. Боялась отказа. Боялась, что будет растоптана вместе со всеми ее чувствами. Она знала, что у парня очень плотный график, да и она не стоит особого его внимания, ведь вокруг него крутятся такие дамочки, что мигом закрывают собой Дюпен-Чен, отчего она еще больше начинает бояться и скукоживаться. — Да не жмись ты, — беззаботно ответил блондин, вешая рюкзак на плечо, — схожу я с тобой, куда денешься. Приходи к шести в кафе «l'éclipse lunaire» к северу от Эйфелевой башни, увидишь, там яркая вывеска, — бросив это, студент ушел, оставив Маринетт надежду на совместный вечер и теплое чувство, разливающееся в груди.

~End of flashback~       Теперь в половине восьмого вечера девушка сидела за столиком совсем одна, спиной чувствуя взгляды окружающих и то, как на глаза наворачиваются слезы. Все же она продолжает наивно верить, что он просто опаздывает. Сердце бьется все чаще, голова начинает болеть от наплыва мыслей, а мышцы милого личика напрягаются, стараясь не показывать эмоций, хотя в ней самой все бурлит. Губа искусана почти до крови, ногти впиваются в ладошки так, что хочется взвыть то ли от боли, пронзающей кисти, то ли той жгучей боли в груди, и неизвестно, что тяжелее. Та же официантка вздыхает, вновь подходя к злосчаcтному столику, и уже в который раз предлагает заказать что-то, на что, не удивляясь, получает просьбу подождать еще немного.       Когда силы на пределе и вера в то, что Агрест придет, совсем иссякла, совсем недалеко раздается звоночек, оповещающий о приходе посетителя. В этом случае о его прилете, ибо парень буквально влетел в теплое помещение, смешно тряся темными волосами, к кончикам становящимися бирюзовыми. Он улыбается, вешает кожанку на крючок у входа, подпрыгивает к столику голубоглазой и, прежде чем опуститься на стул, наклоняется к очумевшей метиске. — Мое имя Лука, просто подыграй мне, — прошептал брюнет, прежде чем поцеловал еще больше испугавшуюся Маринетт в щеку, — извини, малыш, что так долго, — уже громче проговорил парень, чьи глаза привлекли всеобщее внимание своим свечением и незабываемым морским цветом, а также музыкальный голос чуть с хрипотцой просто сразил наповал всех, включая Дюпен-Чен, — пробки в городе просто ужасные. После того, как рыжеволосая девушка вновь подошла к тому столику, атмосфера вокруг которого была уже не грустной и душераздирающей, а счастливой и миролюбивой, и получила долгожданный заказ, беседа парочки у окна полилась так непринужденно, что ни у кого даже задней мысли о том, что эта скучающая красавица первый раз в жизни видит парня, сидящего напротив нее, не закралось, даже та самая красавица совсем забыла об Агресте, не пришедшем на то свидание, которое ей удалось выпросить у него за столь долгие годы и то, которое было вообще первым в ее жизни, пусть и приглашала она.       Возможно, блондину было так легче: он попросту устал отказывать надоевшей одногруппнице, ссылаясь на дела в студии, фехтование, фотосессию и элементарно плохое самочувствие, и он согласился, но не пришел, надеясь, что та поймет, насколько она не нужна этому парню, как недостойна она даже одного раза его внимания, от которого была бы безмерно счастлива. А может, он был настолько избалован женским вниманием и своим несерьезным отношением к собственным обещаниям, что просто-напросто забыл о том, что уверил брюнетку в том, что придет. Уже около десяти вечера, когда молодых людей буквально выпихнули из кафе, которое по плану уже должно быть закрыто, они медленно двинули по улице. — Как твое имя-то? — смеясь, поинтересовался Лука, повернувшись лицом к шагающей спутнице. Чтобы не встать на месте, он пошагал спиной вперед, чем рассмешил метиску. — Маринетт, — произнесла она, мило улыбнувшись. — Красивое имя. И сама ты очень красивая, — парень склонил голову вбок, продолжая идти задом, благо уже поздно и прохожих мало. Его длинные взъерошенные волосы смешно перекатились в сторону, отчего Дюпен-Чен рассмеялась. — А как ты так правдоподобно появился в кафе? — удивленно спросила она, остановившись уже у подъезда. Они слишком быстро пришли. Оба поняли, что Маринетт живет неудачно близко к кафе, поэтому как-то пытались сохранить беседу и теплую атмосферу. — Ну, как… — он задумался, — понимаешь, я шел совсем недалеко, от того места, где я шел, близко находилось только одно кафе. И мимо медленно прошла мамаша с девочкой. Девочка спросила, почему такая красивая девушка целый час сидела одна и ничего не ела. На что мамаша ответила что-то про жестокость, — он сморщился, — ну и то, что ее друг не придет, а она этого просто не понимает, потому что порядочные мальчики обычно так сильно не опаздывают, ну или он просто непорядочный мальчик. Вот я и решил помочь тебе. Не пожалел бы я в любом случае, но в этом не пожалел вдвойне, ведь… — он приблизился к брюнетке, — ведь ты и правда такая красивая, да и общаться с тобой одно удовольствие… Лука взял ее лицо в свои руки, и еще ближе подобрался к ее губам. Он прерывисто дышал, отчего приятное дыхание, отдающее ароматным кофе, обожгло уголок ее губ. То, что Маринетт приоткрыла рот, стало для голубоглазого зеленым светом и он мигом припал к манящим губам. Она ответила на поцелуй не менее пылко, чем парень начал его, и пальчиками зарылась в черно-голубые волосы, пока большие пальцы его ладоней, все еще лежащих на ее лице, поглаживали щеки. Чувства бушевали внутри обоих. Они оба закрылись в своем мирке, откуда выходить не собирались. Они потонули в море нежности и страсти одновременно, а разум постепенно улетучивался.       Но все же, когда им пришлось оторваться друг от друга, Лука, все еще находясь близко-близко и держа ее щеки, спросил: — Скажи, ты сходишь со мной на настоящее свидание?