Мой дорогой Джон

Мой дорогой Джон! Ты, конечно же, узнал мой почерк (только умоляю, не падай в обморок), но я пишу тебе не столько для того, чтобы сообщить о моей жизни после нашего печального расставания (прости, милый, но я должна была так поступить с тобой; когда прочтешь до конца, поймешь почему), сколько о лжи, на которую мне пришлось пойти, чтобы стать твоей женою. Я долго думала, стоит ли это делать, но сейчас, когда мой благодетель, профессор Мориарти, мертв и мое признание никоим образом не может ему навредить (если он, конечно, не провернул с собой то же самое, что в свое время провернул со мной), моя рука все чаще берет перо и начинает выводить на бумаге историю этой части моей жизни. Дорогой Джон, ты должен знать, что прежде чем обратиться за помощью к мистеру Холмсу, я пришла к профессору Мориарти. Он выслушал меня и спросил, чего я хочу. Я ответила, что в первую очередь я хочу, чтобы он нашел и уничтожил убийц моего отца, а во вторую — получить то, что причитается мне по праву (на тот момент я еще не знала, что именно, но догадывалась: где-то меня ждет баснословное богатство). Он посоветовал мне пойти к мистеру Холмсу, поскольку сам был занят и уж конечно не собирался сопровождать меня лично в поездке к мистеру Шолто. Но он заметил, что если у меня возникнут неразрешимые проблемы, то я всегда могу обратиться к нему за советом. Так я и оказалась у вас с Холмсом. Мне пришлось нелегко. При профессоре Мориарти мне не нужно было притворяться, сдерживать свой гнев и боль; на вас я старалась произвести достойное впечатление, и мне это удалось. Как всегда. В то время, когда дело не двигалось и мистер Холмс никак не мог найти «Аврору», я снова навестила профессора Мориарти. На сей раз я знала намного больше и дала ему список имен и информацию, обнаруженную твоим другом. Он, не выходя из кабинета, написал несколько записок, после чего его машина пришла в движение, и не успела я покинуть его дом, как Джонатан Смолл был найден, а судьба остальных каторжников установлена. Профессор Мориарти заметил, что мне нет резона убивать Смолла, достаточно забрать из сундука драгоценности и подменить их фальшивыми. Вряд ли Смолл точно помнит все содержимое сундука, ведь он видел сокровища мельком. Кроме того, он сказал, что каторжники тоже должны получить свою часть и он возьмет на себя передачу им их законной части, и я не могла не признать справедливость его требований. Себе он оставил скромный процент за проведенную операцию. Мы уже договорились, как я поняла, что есть одно но. Я не знала, дорогой Джон, что же делать с тобой. Я поняла, что ты тот человек, который мне нужен, и мне казалось, что между нами возникло чувство, но ты почему-то отдалялся от меня. Профессор Мориарти, несмотря на занятость, выслушал мои сомнения и снисходительно пояснил мне, что мое грядущее богатство — стена, что стоит между мной и тобой. И если я хочу выйти за тебя замуж, мне придется забыть о сокровищах и спрятать их до поры до времени в надежном месте. — Но что плохого в том, чтобы стать мужем богатой женщины? — воскликнула я. — Я же вижу, что доктор Уотсон влюблен в меня! Неужели он откажется от своего счастья по столь идиотской причине? — Есть такие мужчины, у которых имеется атавизм под названием мужская гордость, — ответил Мориарти. — Ваш избранник хочет видеть вас слабой и бедной, чтобы вы зависели от него всецело, он никогда не переступит через гордость ради любви к вам. Выбор за вами: или сокровища Агры, или доктор в качестве мужа. Решайте. И тогда я поняла, что он прав. Что ты, мой дорогой Джон, именно такой, каким он тебя описал. Что ты будешь очень страдать, но не сделаешь предложение богатой невесте. Я внимательно следила за тем, как ты вел себя, когда пришел ко мне с сундуком, какое облегчение ты испытал, увидев, что у меня нет своих средств. Зато твои чувства были неподдельными. Ну что же, я решила дать себе возможность испытать половину счастья — с тобой, но без наследства, положенного мне по праву. Так мы и жили, пока я не поняла, что меня тяготит такая жизнь. Я была вынуждена отказывать себе во многом, зная, что могу позволить себе все, что хочу. Я не жалею о годах, проведенных рядом с тобой. Ты был прекрасным мужем — любящим, добрым, заботливым, другого такого у меня никогда не будет. Но настало время перемен, и я подумала, что хочу прожить остаток жизни так, как того заслуживаю. Мне жаль, что пришлось ради этого расстаться с тобой, да еще таким болезненным способом. Но не могла же я сказать тебе: дорогой Джон, вот мое богатство, оно все это время хранилось здесь, на чердаке, не хочешь ли оставить практику и начать новую жизнь? Я знала, что ты не захочешь, я знала, что ты оставишь меня, когда узнаешь, что я обманула тебя. Твоя гордость, которая для тебя дороже любви, была бы оскорблена. Я приняла тяжелое решение, и, конечно, профессор Мориарти помог мне «заболеть и умереть». Итак, я жива, после мнимых похорон уехала в Америку вместе с моей долей сокровищ Агры и нахожусь в добром здравии, чего и тебе желаю, дорогой Джон. То есть желаю вам с мистером Холмсом. Надеюсь, вы будете счастливы вместе. С наилучшими пожеланиями, Мэри Уотсон, урожденная Морстен.