u r bastard.

Да кто вообще этот грёбанный Дамблдор?

      Чанбин ненавидит собственную надпись под рёбрами. Почему у всех его друзей соулмейты находятся под нормальными предлогами, а у него какой-то Дамблдор. И почему-то мёртвый. Задрав майку, на секунду оторвавшись от чистки зубов, Со рассматривает аккуратные чёрные буквы, складывающиеся в не самое крутое изречение, которое можно было бы сказать своей родственной душе при первой встрече. «Чувак, не могу поверить, что Дамблдор умер.»       Школьник закатывает глаза, взяв в руку щетку и продолжая своё привычное утреннее дело. Всё-таки, на учёбу нужно приходить, как на собственные похороны. Красивеньким и чистеньким. С надеждой на то, что по пути тебя собьёт машина и тебе не придётся всю жизнь голову ломать над тем, кто же такой Дамблдор и почему он умер. Вот у закадычного приятеля Чанбина — Чана — надпись простая и, на его взгляд, очень даже романтичная. Одно время Со даже завидовал и хотел себе такую же. «Извини, ты не ушибся?»       К тому же, парень был свидетелем того, как Бан встретил своего соулмейта. Случилось это, между прочим, давно. Чанбину тогда и тринадцати не было. Он никогда бы и не подумал, что предназначенные друг другу люди могут встретиться так рано, и что они могут быть одного пола. Конечно, в теории, которую ребятам преподавали в лёгкой форме чуть ли не с первого класса, Со знал, что судьба может быть той ещё скотиной и подкинуть совсем не то, что ты ожидал увидеть. Вот и в этот раз старушка судьба решила подшутить, столкнув Бан Чана с недавно переехавшим в их район мальчишкой, имя которому было Ким Уджин. Чанбину он в первую минуту не понравился, и не зря. Если бы не этот дурацкий кудрявый зазнайка, то Со бы выиграл у лучшего друга рожок мороженого. Перед глазами всё ещё проносится тот судьбоносный июльский вечерок, когда подростки, взмокшие из-за аномальной жары, гонялись по футбольному полю в свете закатного солнца, и чужой мокрый мяч прилетел прямо в голову бедного Чана, который, после столкновения, упал ничком, уткнувшись носом в песок.       Чанбин хотел кричать на весь двор о несправедливости жизни. Но, к сожалению, слово «справедливость» само по себе отвратительное и неприятное. Поэтому парень предпочитал не произносить его вовсе, используя вместо него различные синонимы, которые позволял ему его словарный запас. Конечно, с того момента прошло почти пять лет, но Со продолжал недолюбливать соулмейта своего лучшего друга, а по совместительству и одноклассника, за то, что тот крал их время в прямом и переносном смысле.       Чан везде брал с собой Уджина. Кино, кафе, прогулка — Ким всегда был рядом. Даже во время ночёвок и палатке теперь было не два спальных мешка, а три. И матери Чана приходилось готовить больше закусок, чем обычно. Больше бутербродов, чем обычно. Покупать больше банок колы, чем обычно. И это ужасно раздражало. Чанбин был готов рвать и метать, лишь бы его приятель не забрасывал его ради какого-то парня, который при первой встрече зарядил ему мячом в лицо. Так мало того, что он всегда ошивался рядом, так он ещё и лез со своими советами в поиске соулмейта.       — Не переживай. Ты тоже найдешь его однажды. Просто будь внимательнее, — Уджин был страшно похож на медведя, когда улыбался. И это тоже раздражало. Он был весь какой-то несуразно большой. У него были огромные ладони и широкая улыбка. А ещё Чан буквально тонул в его объятиях, несмотря на то, что они были почти одного роста, — Кстати, что там у тебя за надпись?       — Не дождёшься, — Чанбин ударил старшего по руке, когда тот потянулся, чтобы задрать край чужой рубашки и посмотреть, какую же первую фразу услышит от своего соулмейта парень. Но Со пресекал все попытки. Никому, кроме него, не дозволено было знать о том, что там написано. Во-первых, потому что надпись была действительно глупая. А во-вторых, не несла в себе абсолютно никакой смысловой нагрузки.       Но Чанбин даже не лез за ответами в интернет, боясь, что Дамблдором может оказаться какой-нибудь наркоторговец. И тогда жизнь школьника была бы разрушена окончательно. Как он может верить словам, выбитым у него под рёбрами, если он даже не знает, что представляет из себя человек, сказавший их? Вот именно. Никак. Поэтому приходилось терпеливо ждать. Хотя руки чесались. Так и хотелось подорваться и посмотреть в поисковике. Узнать об этом Дамблдоре всё. Как он жил и как, мать его за ногу, умер. Потому что было действительно интересно.       — Чувак, ты обязан сходить с нами на этот фильм! — Чан толкает Со в бок, заставляя оторвать голову от парты и посмотреть на его лохматую голову. Кажется, у него дома опять отключили горячую воду и он наспех мыл свои жиденькие волосики в раковине у Уджина дома, — Давай же!       — Толку мне смотреть его, если я не видел ни одного до этого? — Чанбин укладывает голову на тёплую от собственной щеки обложку учебника по истории и устраивается поудобнее, — С Уджином своим иди. Вам вдвоём нормально будет.       — Ну, блин, Чанбин! — старший пихает парня, что тот аж со стула улетает в пролёт между партами, но возвращается стремительно, отвечая ударом кепкой по лицу, — Да, эй! Если бы я хотел побыть с Уджином, я бы не звал тебя с нами. Я бы остался у него с ночевкой. Лёг бы на его мягкий диван… Обнял бы его и…       Бана перебивает громкая просьба Чанбина «избавить его от подробностей» и новый удар, правда теперь в плечо. Ещё полторы минуты уговоров, касательно того, что Чан, буквально, сделает всё, что от него требуется, лишь бы Со вышел из дома на несколько часов, и парень с тёмной душонкой соглашается… Не потому что хочет выйти из дома, как просил его Чан и мать, вообще-то, недовольная тем, что её сын сидит в комнате 24 на 7. А потому что Крис заебал ныть под ухо о том, что Чанбин не уделяет ему внимание. Кто ещё кому внимание не уделяет, вот в чём вопрос.       — Чего? Повтори-ка, — Со замирает, когда Чан начинает рассказывать сюжет вкратце и произносит знакомое имя. Тут-то парня и косит. Потому что он точно должен попасть на премьеру этого чёртового Гарри Поттера. Крис начинает с начала. То есть с самого. Что-то про Тисовую улицу, но Чанбин просит перемотать рассказ на волшебника.       — Ну, Дамблдор. Волшебник, который спас Гарри, отд… — на незатыкающийся, по мнению Со, рот ложится ладонь. Чанбин начинает обдумывать план действий. Взгляд бесцельно бродит по классной комнате, спотыкаясь то об одного одноклассника, то о другого, пока Бан кусает чужие пальцы. Парень шипит, убирая руку от острых зубов и встряхивает, недовольно косясь на друга. А затем, столкнув Чана со стула, требует покинуть личное пространство и ждать его вечером у кинотеатра. В конце концов, к чему все эти разговоры на уроке? Можно поговорить позже. Никогда, например.       Чанбин нарочно собирается долго, предвкушая встречу со своим соулмейтом, которого он возненавидел в тот же день, как он родился. Конечно, он не ненавидел его в самый первый день. Он сам ещё не понимал ничего. Ему же год был, что он понять-то там может. Даже читать не умел. Но вот когда научился и прочитал это тупое изречение на собственном теле — возненавидел. Потому что не соулмейт, а дикий спойлерщик. Этой серии книг и, тем более, фильмов, не было, когда Со родился. Он знал весь сюжет наперёд ещё до того, как его придумали и написали! Ну что это такое? Это же подстава подстав.       — Всё в порядке, — уверяет себя Бин, поправляя воротник чёрной рубашки. Но всё не было в порядке. У него руки дрожали. Он только и думал о том, что же написано на теле его соулмейта. Что он ему скажет? Будет это что-то романтичное, а не такое тупое? Он мог только гадать. И этим были забиты все мысли, — Просто… Всё будет нормально. Соберись, — Но собраться парень не мог. Был растерян настолько, что даже забыл дорогу до кинотеатра, который находился в трёх кварталах от его дома. Это вообще было что-то с чем-то.       — Ты чего такой… не такой? — Уджин убирает руку с плеча Чана, едва завидев Чанбина в толпе. Точнее, даже не Чанбина, а его кепку, которую он почти не снимает, потому что это придает уверенности, под которой чёлка слиплась от выступившего пота, — Кто-то переволновался? Но из-за чего?       Младший огрызается и просит заткнуться, вырывая свой билет из чужих рук и всматриваясь в лицо каждого, кто пришёл сюда сегодня. Но ничего не чувствует. Совершенно. Ни в очереди, ни у бара. Даже в уборной совершенно ничего. Будто… Здесь нет его соулмейта? Может он что-то неправильно понял? Нет. Ошибки быть не может. Чанбин нутром чувствует, что этот день, вернее вечер, судьбоносный. Что-то должно произойти.       В зале Чанбин вслушивается в каждую реплику, произносимую зрителями, но ничего, даже отдалённо похожего на то, что написано у него на груди, нет. Все будто сговорились. Он хочет уйти, потому что фильм кажется ему скучным. Вообще, Чанбин не любит фэнтези. Ему по душе что-то более приземлённое. Без всяких суперспособностей, магии и несуществующих животных. Он фанат классики и повседневности. Наверное, именно поэтому Крис называет его динозавром. А за ним и Уджин придумал ему новую кличку. Муртазавр. Что это вообще такое?       Но Ким объяснял свою точку зрения, насчёт этого прозвища, так: Во-первых, там есть слово «мур». Это означает, что Чанбин миленький. Не всегда, конечно. Миленький, когда не хочет казаться плохим парнем. Во-вторых, об этом динозавре почти ничего не известно. Этим Уджин намекал на то, что Со не хочет идти с ним на контакт и рассказывать о себе. А в-третьих, шутки у Чанбина были дурацкие. Шаблонные и старые. Над ними и смеялись разве что старики из дома престарелых.       Чанбин держался стойко. Он высидел весь фильм и даже пустил слезу, когда чёртов Дамблдор, который не давал парню жить спокойно последние семнадцать лет, умер. В общем, выходил из зала Со в расстроенных чувствах, утыкаясь моськой самого милого Муртазавра в чашу с попкорном. Точнее, с тем, что от него осталось. Ни тебе соулмейта, ни хорошего настроения от увиденного.       Выкинув мусор в бак, Чанбин остановился рядом с толпой подростков, ожидая своих друзей, которые ещё не вышли из зала. Пришлось достать телефон, чтобы скрасить времяпрепровождение. Но только он открыл социальную сеть, как откуда-то сбоку слышит:       — Чёрт, чувак, не могу поверить, что Дамблдор умер! — у бедного Бина аж из рук всё вылетает. Кажется, стекло на экране разбивается, но парню плевать. Он громко топает, выставляя одну ногу вперед и практически присаживаясь, указывая пальцем на незнакомца, который только что произнёс фразу, выбитую на рёбрах.       — Ты! Это ты тот ублюдок, который проспойлерил мне весь фильм, — мальчишка, к которому обращается Чанбин, замирает, встречаясь взглядом со злым, тяжело дышашим Чанбином, позади которого стоят Чан и Уджин, явно не понимая, что происходит. Остальные из толпы тоже, кажется, не вкуривают суть происходящего. Но спустя пару секунд этой немой сцены, спойлерщик поднимает свою руку, засучив рукав.       — Не так я себе это представлял, — шепчет парнишка, поджимая губы, а затем поворачивая запястье буквами к Со, чтобы тот подошёл и посмотрел. Чанбин берёт худую руку в свои потные и липкие ладони, рассматривая надпись. Слово, сука, в слово. Как такое вообще возможно? Он так надеялся на адекватную реакцию, а тут такое. Теперь и непонятно, кто кому жизнь испортил. Джисон, а соулмейта Чанбина зовут именно так, Чанбину или наоборот. А может, они просто сделали это друг для друга. Неадекватность, можно сказать, стала их связующей нитью.       — Получается… Ты знал, что Дамблдор умрёт, ещё до того, как об этом узнала Джоан Роулинг? — Джисон с восторгом в глазах смотрит на Чанбина, медленно втягивающего колу через трубочку. Он кивает в ответ, прикрывая глаза, — И ты ревел, несмотря на это? Чёрт, чувак, у тебя было восемнадцать лет на то, чтобы морально к этому подготовиться!       — Эй! Я не ревел! Мне попкорн в глаз попал! — хрипит Со, убирая стакан с напитком подальше от ручек, которые тянет к нему Хан, — И вообще! Ты мне всё впечатление от фильма испортил. Тебе должно быть стыдно!       — Я хотя бы не называл тебя ублюдком. Ты это сделал ещё до моего рождения, — Джисон всё-таки дотягивается до заветной колы, сразу же засовывая трубочку в рот и делая несколько глотков.       — Туше.       Чанбин подпирает щеку кулаком, глядя на парня, который, фактически, проспойлерил ему фильм за семнадцать лет до его премьеры, но в то же время, этот парень здесь, чтобы создать новую историю вместе с Со и его тёмной душонкой. Наверное, Чанбин почти не злится. Он как-то и не особо залипал на этого Гарри Поттера, но…       — Знаешь, что в новой части Форсажа…       — Заткнись, ты, спойлерщик!