Whales and Unicorns

Крепость была странной. Маленький зал собраний с высокой крышей, под которой был подвешен скелет маленького кита. Небольшие комнаты, разбросанные в боковых крыльях здания, не представляли из себя ничего особенного, однако самое интересное находилось под землей. Весь Скагос был буквально изрыт кавернами и подземными пещерами, некоторые из которых тянулись на мили в глубину. Такие пещеры были и под крепостью. Собственно, именно они и были крепостью, именно там, в сложной сети пещер, проживали все слуги, именно там и жил последние пятнадцать лет сам Крэган, но теперь он перебрался в новую комнату на поверхности. Сегодня был пир перед похоронами отца. Весь последний час Крэган раздумывал над речью, которую ему придется произнести, перед тем как поджечь погребальный костер с телом отца. Последователи Старых Богов Скагоса в своих религиозных ритуалах были ближе к тем, кто живет за стеной. Тела мертвых не хоронились в криптах и могилах, но сжигались в погребальных кострах, а прах развеивался в льдистом море. После обеда, состоявшего из овощей и мяса морских котиков, Крэган с шумом стукнул кружкой с темным пивом по столу, призывая зал к тишине. — Пора, — сказал он и встал из-за стола, а затем, захватив по пути факел со стены, направился вслед за толпой на выход. Невдалеке от крепости располагался огромный погребальный костер, сложенный из молодых берез и сосновых поленьев; на вершине пирамиды, сжимая в сложенных на груди руках меч, с закрытыми глазами лежал отец Крэгана. После трех дней его тело начало разлагаться, черты лица заострились, а пальцы выглядели как костяшки, едва обтянутые кожей. Единственным источником света был горящий факел в руке Крэгана. Он обернулся и окинул взглядом людей, окружавших погребальный костер. Он видел своего юного кузена, обнимавшего его старшую сестру. Видел младшего брата, дрожавшего на холоде, а его мать едва сдерживала слезы. — Лорд Магнар был хорошим человеком и хорошим отцом. Сорок семь лет он служил этому острову. Преданный слуга Старых Богов, мой отец двадцать лет правил Королевской Падью. И все это время мы процветали под его замечательным правлением. Но теперь его огонь угас, и все, что мы можем сделать это разжечь для него пламя в последний раз. И пусть он уйдет к нашим богам, соединившись с ними корнями Чардрева, — с этими словами Крэган поднес факел к погребальному костру и постепенно пламя начало свой путь к вершине. Искры начали подниматься в воздух, запах горячего человеческого мяса вызывал желание опорожнить желудок. Через несколько минут погребальная пирамида была полностью охвачена огнем, и людям пришлось отступить из-за жара ревущего пламени. Крэган, мальчишка, каким он был до того припадка три дня назад неотрывно смотрел на то, как горит тело его отца. Крэган, человек, проживший две жизни, моргнул. 281 от З.Э. На следующий день. Он проснулся рано, в это время года до рассвета было еще далеко. Пока одевался в меховые одежды и бригантину, он пытался понять кто додумался назвать нынешнюю погоду началом весны. Возможно, все дело было в том, что тот, кто это сделал находился слишком далеко от проклятого северного острова. Он разослал приказы людям Королевской Пади — тренировки с рассвета до заката. Возражения не принимались. Если не удается привнести в надвигающуюся войну каких-либо невообразимых преимуществ в ближайшие несколько недель, то остается лишь делать то, что возможно, а именно натренировать людей так, чтобы они могли отразить нападение даже во сне. Крэган пошел даже на отправку посланников в Суровый Дом, которые должны были предложить сильнейшим воинам одичалых золото и возможность жить на Скагосе, если они выступят на его стороне. Посланники были отправлены на лодке прямо посреди ночи, поэтому никто, кроме Крэгана, не знал об этой миссии. Успеют ли они прибыть к началу битвы — другой вопрос, но новый лорд Магнар был не из тех, кто откажется от возможного туза в рукаве. Однако, тренировки были слишком очевидной мерой, которая посылала лорду Кроулу недвусмысленный сигнал: либо атакуй сейчас, либо отступи, в надежде, что Магнар не придет за тобой. Крэган очень надеялся, что Кроул рискнет попытать счастья. Он шел сквозь холодный и безмолвный зал, мимо потухшего костра, вокруг которого не было никого, кроме голов оленя и единорога, повешенных на стенах. Крэган непроизвольно ухватился за оружейный пояс. Его предыдущее оружие, стальной меч дурной выделки, был подарен ему на двенадцатилетие и уже начал ржаветь. Он знал оружие, которое ему было нужно. Крэган вышел на улицу и почувствовал утренний мороз. Было еще темно и лишь только догорающие угли погребального костра, у которого он провел вчера несколько часов, слабо светились, будто сердце умирающего, отсчитывающее последние секунды. Крэган наклонился над кучей пепла, рассматривая обгоревшие кости своего отца, среди которых все еще покоился родовой меч дома Магнар. Каждый лорд этого рода после смерти должен был быть сожжен с мечом в руках. Крэган наклонился к обгоревшим костям и ухватился за еще теплую, закоптившуюся рукоять меча. Левиафан, меч-бастард, созданный из метала, выплавленного из упавшей звезды, которую нашел один из рода Магнар в те далекие времена, когда они говорили исключительно на языке первых людей. Меч не сиял подобно Рассвету, как говорили о мече рода Дэйн, вместо этого клинок обладал переливистым цветом морским глубин. От светло до темно-зеленого по одной кромке, и от светло до темно-синего по другой. Крэган помнил истории о мече, передававшиеся из поколения в поколения. Левиафан всегда сжигался вместе с предыдущим владельцем, а новый лорд обязательно менял обгоревшую рукоять на новую. Если по каким-то причинам новый лорд Магнар был не способен сражаться, то рукоять отламывали, а сам клинок убирали до появления нового, достойного владельца. Но пока, Крэгану будет достаточно простой рукояти, такой, как на его старом, невзрачном мече. И лишь когда он сумеет обезопасить Королевскую Падь, придет время сменить рукоять на более достойную. 281 от З.Э. Два дня спустя. Торрен Киторожденный смотрел на своего нового лорда. Полученный позавчера призыв к оружию был достаточно странным, и потому отец Торрена настоял, что они должны не просто отправить несколько сотен воинов их пещерного поселения, но и отправиться к месту сбора лично, дабы иметь возможность оценить нового владыку Королевской Пади. И честно сказать, увиденное изрядно удивило Торрена. Если раньше мальчишка Магнар казался мрачным, нелюдимым и несколько далеким от реальности, то теперь перед ними был человек полностью погруженный в тренировки собравшихся воинов. Иногда он позволял сделать перерыв в упражнениях и отправлялся искупаться в неспокойных ледяных водах. И это при том, что раньше Крэган панически боялся воды. Мальчишка был довольно суров. Несмотря на то, что Торрен был на год старше своего нового лорда, тот был значительно выше, да и вообще в нем явственно проявлялась кровь первых людей. Легенды гласили, что род Магнар произошел от выживших с эбенесского китобойного судна, разбившегося на берегах Скагоса тысячи лет назад. Независимо от того, была ли легенда правдивой, новый лорд был довольно агрессивным и не отличался большим терпением. Но больше всего Торрена удивило не изменение отношения Магнара к происходящему, но тот факт, что он смог предсказать то, что лорд Кроул решиться напасть со дня на день. Впрочем, если подумать, это было не столь уж удивительно. Лорд Кроул и отец Крэгана ненавидели друг друга. Пожалуй, только пришествие Иных могло бы заставить их сотрудничать, да и то не факт. И сейчас Крэган бежал, а колонна его воинов бежала позади, распевая странные песни о холодных дырках девок и теннов. Сам Торрен не участвовал в пробежке, поскольку ему предстояло руководить упражнениями копейщиков, которые сейчас отдыхали после пробежки в несколько миль. В конце концов, не все могли похвастаться выносливостью Крэгана Магнара и потому Торрен разрешил своему отряду отдохнуть еще. Копья, которыми был вооружен отряд, не представляли из себя ничего особенного. Наконечники из «свиного железа», то тут то там перемежаемые драконьим стеклом, довольно сильно варьировались по длине и форме. Впрочем, учитывая, что очень и очень немногие обитатели Скагоса могли позволить себе хоть какую-то броню, перспектива идти в бой с подобным оружием ничуть не смущала Торрена. Он успел подметить неподдельное удивление на лице лорда Магнара, когда тот увидел наконечники из драконьего стекла. Торрен никак не мог понять почему. Изрядные запасы этого минерала использовались обитателями острова с древнейших времен. — Ну что, молокососы! Готовы продолжить?! — Заорал Торрен и внутренне усмехнулся, наблюдая тем, как люди, с недовольным бурчанием, нехотя поднимались на ноги. Он искренне считал, что лишь дорнийцы, эбенессцы и безупречные могли бы сравниться с бойцами Глубоких Пещер в искусстве владения копьем. Для них копейный бой был подобен водным танцам браавосцев. Укол, маневр, парирование… Впрочем, все остальные воины лорда Магнара владели копьем не столь хорошо и потому он приказал Торрену подтянуть их насколько это возможно. Торрен еще раз осмотрел толпу воинов и вздохнул. День обещал быть долгим. 281 от З.Э. Через несколько недель. — Кроул повел свою армию горными тропами, — сообщил разведчик, — они войдут в наши земли примерно через три дня. Крэган кивнул и обратил свой взор на вассалов и назначенных командиров, сгрудившихся над картой острова, расстеленной на большом столе в центре главного зала. — Каким путем они пойдут? — Спросил он у разведчика. То ткнул пальцем в отметку на карте, обозначавшую проход между двух скал, известный как «Вихревое ущелье». Ирония заключалась в том, что это место было одним из наименее продуваемых ветрами на всем острове. Крэган усмехнулся. Кроул действовал предсказуемо, избрав кратчайший путь в надежде нанести стремительный ошеломляющий удар по неподготовленным силам Магнара. Он ошибся. Несмотря на то, что лодки с одичалыми уже не успевали присоединиться к войску Крэгана, построенный на выходе из ущелья маленький деревянный форт, в котором разместилось большинство лучников, обеспечивал силам Магнара значительное преимущество. А еще часть воинов разместились на вершинах скал, чтобы иметь возможность забросать противника камнями. — И все же, я настаиваю на изменении плана, милорд, — обратился к Крэгану Эрмон Гудбрук. — Лорд Кроул давно знал о болезни вашего отца и собрал большие силы за эти месяцы. Я слышал, что даже один из вассалов дома Стэйн присоединился к его армии. Крэган знал об этом, но не все, и потому спросил: — И кто же эти предатели? — Едва не сорвался он на рык. Стэйны отказали в помощи. Союз их домов умирал вместе с престарелым лордом, и, возможно, лишь наличие его старшей дочери в Королевской Пади удерживало Стэйнов от нападения. — Коряги, — коротко ответил Торрен Киторожденный, назначенный заместителем Крэгана. — Понятно, — задумчиво кивнул Магнар. — Вероятно, пытаются сформировать альянс с Кроулом. И в этом не было ничего удивительно, ведь раньше они владели крепостью на небольшом островке, недалеко от Скагоса, в которой теперь обитали Стэйны, вынудив бывших хозяев переселиться в небольшую деревеньку на севере Скагоса, да к тому же признать главенство их дома. — И что же делать? — задал риторический вопрос Крэган. — Сесть в осаду? Они сожгут поселение за несколько часов… — Но ведь пещеры…— Попытался настоять Гудбрук. — Если я откажусь от битвы, Кроул скажет, что я проиграл несмотря на то, что мы зальем переходы наших пещер кровью его воинов. А дальше он сможет просто сидеть на поверхности и взять нас измором. — Оборвал его Крэган. — Нет, мы встретимся в поле. Здесь. Крэган указал на карте на небольшой лесок, располагавшийся примыкавший прямо к выходу из ущелья. — Наши воины возьмут с них немалую плату кровью за возможность пройти через перевал, — продолжал Магнар, — а затем мы нанесем стремительный удар прямо через лес. Тем временем наши люди организуют оползень, чтобы отрезать армии Кроула путь к отступлению. Они сдадутся или умрут. — А если наши воины переусердствуют? — спросил один из новоназначенных капитанов. — Что, если Кроул повернет домой, так и не достигнув леса. — У них четкие приказы, — заметил Киторожденный. — Они не станут слишком уж рисковать. Пускай Кроул погоняется за ними по горам! — Мы предложим им сдаться? — спросил Гудбрук после небольшой паузы. Крэган покачал головой: — У них численное преимущество. С Корягами у них около тысячи двухсот воинов против наших семи сотен. Сначала мы сравняем шансы, а затем можно будет предложить им сдачу. Остальные покивали, соглашаясь с этим. Крэган продолжал смотреть на карту, непроизвольно провел рукой по своим диким, нечесаным волосам, которые выглядели как стог сена после того, как он избавился от нелепых косичек. Небольшая бородка выглядела менее впечатляюще, однако ему было всего пятнадцать. — Выступаем, -приказал Крэган. — Будем идти до самого леса и разобьем лагерь уже там. Пусть люди копают для себя сортиры, потому что пить нам придется талый снег. Еще. Никаких больших, видимых из далека огней. — Люди замерзнут, — пожаловался один из капитанов. — Будут греться у маленьких, прикопанных в ямы костерков, — пояснил Магнар. — Выставим возле них дежурных, не хватало еще только лес поджечь. Потом были последние уточнения, установление цепи командования. Торрен Киторожденный возглавил скагосскую «тяжелую» пехоту — четыре сотни, облаченных в кожаные доспехи, копейщиков. Гудбрук получил под командование полторы сотни лучников, а сам Крэган возглавил кавалерию. Полторы сотни всадников на единорогах с очень длинными копьями представляли собой внушительную силу даже по меркам континентальных лордов, несмотря на то что никто из них не имел нормальных доспехов. Крэган положил руку на рукоять меча, и остальные командиры последовали его примеру за исключением Торрена, который просто перехватил, стоявшее у стены, копье. — Лорд Кроул заплатит за то, что затеял вражду с домом Магнар! — Вскричал Крэган, в то время как Левиафан покинул ножны и, ведомый рукой юного лорда, устремился острием к потолку. Остальные также вскинули свое оружие, разразившись воинственными кличами. Крэган сомневался в их искренности. Ему еще только предстояло проявить себя в первом сражении 281 года. Сражении, которое станет известным, как Битва в Пепельном Лесу. 281 год. Лес у подножья Вихреого перевала. Скагос может и задница мира, но небеса здесь прекрасны. Крэган впервые в своей жизни видел Северное Сияние. Завораживающая игра зеленого, синего и фиолетового цветов ненадолго отвлекли Магнара от его занятия. Единорог Ишмаэль недовольно боднул его в плечо,и Крэган поспешно достал и торбы кусок тюленьего мяса и принялся кормить зверя. В прошлой, уже почти забытой жизни, он всегда хотел посмотреть на северное сияние. Теперь же, огоньки пары маленьких костерков, едва заметных с того места, где он стоял, казались важнее, чем исполнившаяся мечта. Укрытый в тенях мощных деревьев, лагерь был практически незаметен. Это было особенно важно потому, что Кроул, если он не полный идиот, не выйдет через перевал по нахоженной тропе. Люди Крэгана, всеми силами затруднявшие жизнь вражеской армии, были достаточным указателем на то, что врага здесь ждут. — Ты хорошо переносишь холод, — заметил подошедший Торрен. — Разумеется, я ведь не провел всю жизнь в пещере, — с улыбкой ответил Магнар. — Видимо, нет. — Согласился Киторожденный и замолчал, а Крэган, тем временем, спросил: — Если я мелкий и волосатый, это не значит, что я должен знать об этих... * * * ах! -рявкнул Торрен, а затем рассмеялся. Затем он успокоился и продолжил. — Извини. Да, несколько раз вел с ними дела. Большинство из них идут прямиком в Восточный Дозор, не рискуя приближаться к нашему острову. Но не все. — Знаешь их язык? — Несколько слов. Киты. Деньги. Несколько чисел…А тебе зачем? Крэган задумался над ответом, а затем произнес: — Хочу поохотиться на кита! Оба знали, что это была ложь, но Торрен не решился развивать тему дальше. Несколько мгновений они стояли в тишине, прерываемой лишь фырканьем единорогов, а затем ночную тишину разорвал встревоженный голос: — К ОРУЖИЮ! Они приближаются! Крэган и Торрен торопливо похватали оружие и взобрались на единорогов. План не сработал, воины на перевалах не смогли задержать армию Коула надолго. — СКАГОСЦЫ! КО МНЕ! — Закричал Крэган, понукая Ишмаэля. Лагерь просыпался, люди торопливо тушили костры и хватали оружие и одевали ту куцую броню, что у них имелась. Лагерь погружался в хаос, с которым Крэган не мог справится. Он разъезжал между шатрами, выкрикивая команды, приказывая людям облачаться и готовится к битве. Несколько наездников на единорогах последовали за ним. А затем еще. И еще. Они выехали на окраину большой полукруглой лесной полны, в центре которой находился небольшой замерзший пруд с одинокой мертвой ивой на берегу. И тут он видел сотни фигур с факелам в руках, спускавшихся с горной тропы. Всадники позади смотрели на него, ожидая приказов, а он на несколько секунд застыл, не в силах даже пошевелиться. «Что я делаю?!» — Мысленно вскричал Крэган. -«Я не солдат! Я не создан для этого!» Он тряхнул головой, отгоняя наваждение. Его действия привели сотни людей на эту поляну. И теперь пришло время отвечать за сделанный выбор. Что посеешь, то и пожнешь. Кто-то подал ему копье, но Крэган был слишком сосредоточен, чтобы заметить кто именно. — Воины Королевской Пади! — закричал он так громко, как только мог. Всадники на единорогов опустили свои трехметровые копья, нацелив их прямо на тысячную толпу впереди. Ему нужно было заманить их в лес. Поле боя было изучено, ловушки расставлены. В лесу воины Магнара могли сокрушить армию Кроула. Да, терялось преимущество кавалерийского удара, но на этот случай был разработан простой план — ударить и отступить. Ударить и отступить. И так до тех пор, пока вражеская армия не превратится в испуганную массу людей, спасающих свои жизни. Крэган опустил меч в ножны и перехватил копье. Ишмаэль задрожал в предвкушении схватки, а затем с оглушающим криком Крэган направил единорога вперед, на безликую массу людей с горящими факелами в руках. Сначала он слышал только звуки копыт Ишмаэля. На какое-то мгновение он испугался, что ринулся на врага в одиночку, но, несмотря на это, он продолжал гнать единорога все быстрее и быстрее вперед. Еще через несколько мгновений он услышал хруст снега под копытами полутора сотен единорогов и яростные крики их всадников, жаждущих крови Кроула. Грохот кавалерийского галопа наполнил поляну. Зрение Крэгана сузилось, фокусируясь на маленьком источнике света впереди. Дрожащий свет факела торопливо сдвигался назад. Крэган изготовился и нанес удар копьем, пронзив грудь вражеского воина. Ишмаэль продолжал нестись вперед, в своей звериной ярости затаптывая одного человека за другим. Крэган чувствовал себя крайне неуютно в окружении факелов и вражеских копий, которыми враги постоянно пытались достать то его, то единорога. Но затем остальная масса всадников достигла вражеских рядов и, в воцарившемся хаосе, Крэган сумел развернуть своего единорога и податься назад на поляну. Ишмаэль был полностью покрыт кровью. Своей и вражеской. Единорога сильно водило из стороны в сторону, и Крэган был вынужден спешиться. Он хлопнул зверя по крупу, в надежде, что единорог сможет пробраться сквозь лес куда-нибудь подальше от сражения. Тем временем, остальная кавалерия Магнара отступала в лес, подгоняемая, ощетинившейся копьями и факелами, массой врагов. Он не мог оценить скольких они убили своим ударом, и лишь несколько мертвых всадников лежало в снегу, в то время как больше сотни отступали в лес через поляну. Тем не менее, воины Кроула просто переступали через своих и чужих убитых и продолжали преследование. Крэган побежал, пытаясь нагнать свою удаляющуюся кавалерию. Лес на другой стороне поляны был гораздо менее густым, чем те заросли, через которые ему приходилось пробираться. Кавалерия Королевской Пади ускорилась, им вслед неслись стрелы, а за спиной у Крэгана послышался нарастающий гул. Вражеские всадники. Он ускорился еще больше и с разбегу перепрыгнул, через поваленное дерево, но поскользнулся и частично привалился к стволу. Секунду спустя через этот же ствол перепрыгнул чужой единорог, несший своего всадника вслед уходящим врагам. А затем еще один и еще. Крэган взглянул наверх, и сквозь кроны дубов и сосен ясно увидел сияющую луну. Он вспомнил тренировки с отцом, с воинами…Он думал о доме. Он вспомнил о своих, старшей и младшей, сестрах, ворчливой, но доброй матери…он Вспомнил Королевскую Падь. Внезапно его зрачки закатились и все поблекло. Он увидел всадника на единороге. Он ехал вдоль небольшого ручья и вокруг не было видно ничего кроме множества холмов. Нет…было еще что-то. Он был не один. Еще был человек с собакой. Сломленный человек. Внезапно Крэган очнулся и увидел, что масса кричащая масса вражеских всадников пронеслась мимо него. И земля дрожала от их скачки. Крэган вскочил на ноги и понял, что теперь луна перестала быть единственным источником света. Лес горел. Огонь продолжал распространяться от дерева к дереву, и впереди огненной стены шагала, облаченная в меха и тюленью кожу, масса вражеской перхоты с мечами и копьями наперевес. «Они хотят сжечь нас всех», — с ужасом подумал Крэган. Кроул был безумцем. Он послал своих в лес, а затем поджег его. Он убьет их всех. Крэган поднял с земли Левиафан и побежал подальше от разгорающегося пламени, в направлении криков и звуков битвы. Вскоре, он прибыл на место сражения. Четыре сотни копейщиков, укрывшихся за баррикадами из поваленных древесных стволов и других препятствий, успешно сдерживали натиск вражеской кавалерии. Многолетний опыт набегов и усиленные тренировки под руководством Торрена и Крэгана позволяли воинам успешно отражать все атаки. Вражеские всадники упорно наскакивали на баррикады и ряды копий. Их единороги то ржали от ярости, то жалобно выли, когда наконечники из драконьего стекла вспарывали их плоть. Тела убитых всадников и единорогов создавали дополнительную баррикаду против вражеской пехоты, а также мешали уцелевшим всадникам развернуться и отступить. — За Королевскую Падь! — закричал Крэган и понесся к вражеским всадникам с мечом в руках. Копейщики Торрена воспользовались тем, что внимание врага было отвлечено сделали выпад копьями и убили еще какое-то количество врагов. И все же, несколько всадников развернулись и понеслись на Крэгана. Самого первого он зарубил, клинок из метеоритного железа легко разрубил вражескую плоть, и всадник выпал из седла. Крэган едва увернулся от удара рогом полудикого единорога и был вынужден упасть на землю и откатиться в сторону. Этот маневр позволил ему спастись от копья другого всадника, а также удара копытами его единорога. Потом он увернулся еще от одного всадника и, после короткой пробежки, воссоединился со своей пехотой за баррикадами. Он тут же развернулся и встал в защитную стойку, выставив вперед клинок. Пепел и маленькие тлеющие угольки наполняли воздух. Несмотря на снег и холод, по какой-то причине, огонь разгорался все жарче, а ярко-оранжевое пламя поднималось все выше и выше. Вскоре, оно затмило и луну, которую больше не было видно из-за поднявшегося дыма и смога, образовавшегося от таяния снега. Люди Магнара медленно отступали, их тыл был прикрыт еще не занявшейся стеной леса. Внезапно, из-за огненной стены выскочило около восьми сотен вражеских пехотинцев, с уцелевшими всадниками на флангах. Их безудержно гнал вперед огонь. Впереди войска шагал мужчина средних лет с диковатой улыбкой на лице. Его растрепанные рыжие волосы выглядели еще одним очагом пламени в этом бесконечном пожаре. Магнар узнал его. Это был лорд Брандон Кроул. Крэган поднял руку, приказав своим воинам остановиться, а сам выехал вперед на единороге. Лорд Кроул выехал на встречу. — Сдавайся Магнар, я возьму все, что принадлежит мне по праву в землях твоего отца. Твоя жалкая попытка противостоять мне окончена, — начал Брандон с радостно-злобной ухмылкой на лице. Крэган отчаянно вслушивался, пытаясь расслышать звук копыт приближающихся всадников, которых он очень ждал. — Это мои земли, Кроул. Сложи оружие. Сто лет назад Магнар объединил Скагос под одним знаменем. Я сделаю это снова, — сказал Крэган, в это время уголек пролетел мимо его глаза. Кроул разразился лающим смехом, а затем ответил: — Отдаю дань твоей храбрости. По крайней мере, ты храбрее своего никчемного отца. Но, возможно, ты не заметил одну маленькую деталь: у меня больше людей. — Один на один, — предложил Крэган, указав на Кроула кончиком клинка. — Посмотрим кто более достоин быть лором. — С этим клинком? Ха! Я повешу его над очагом, на котором буду жарить твое тело! Твой отец был бараном, и мне так и не удалось отведать его на вкус. Что ж, ягненок даже лучше! Кроул погнал единорога в галоп, удерживая здоровенный двуручник одной лишь правой рукой, изготовившись обезглавить Крэгана, как только тот пронесется мимо. Крэган же, так же пустивший единорога в галоп, изменил положение клинка так, чтобы парировать вражеский удар. Пару мгновений спустя стальной двуручник Кроула и бастард из метеоритного железа столкнулись и…Знаменитый меч, выкованный из упавшей звезды, не выдержал. Клинок Кроула углубился в металл знаменитого меча более чем наполовину, и Крэган был вынужден выпустить его, чтобы не выпасть из седла. Теперь он остался беззащитен. — Твой отец не рассказывал тебе, что этот меч нужен лишь для престижа? — осведомился Кроул, высвобождая свой клинок и отбрасывая в сторону испорченный меч из небесного металла. Крэган закрыл глаза и досчитал до трех… А затем соскочил с единорога и бросился бежать, петляя между деревьями. Кроул несся следом, вытянув клинок наотмашь и приготовившись обезглавить Магнара при первой возможности. Внезапно из темноты вылетела стрела, угодившая единорогу точно в глаз. Кроул вылетел из седла и жестко приземлился на покрытый пеплом снег. Крэган достал из-за спины небольшой кинжал из драконьего стекла и, подскочив к Кроулу, прижал лезвие к его горлу. — Ты ведь не забыл, что я привел на поле боя не только пехоту? — Спросил он и начал оттаскивать Кроула к позициям собственной пехоты. Тем временем, на хорошо освещенных воинов поверженного лорда посыпались стрелы и тот, кто принял на себя командование оказался в незавидной ситуации. Впереди укрепленные позиции вражеской пехоты, поддерживаемой лучниками. Позади — стена пламени. И в довершение, на правом флаге, из-за толстого ствола чардерева, с вырезанным ухмыляющимся лицом, показался разъяренный, полностью покрытый кровью единорог…за которым следовала сотня собратьев и их всадники. Мощным ударом они сокрушили весь правый фланг, в то время как на левый и центр обрушился град стрел. Люди сдавались массово, но между ливнем стрел, бушующей стеной пламени, и разъяренными единорогами, далеко не всем из них посчастливилось уцелеть…