Поздний вечер

Поздний вечер Петербурга нельзя назвать радостным. Промозглый ветер пробирал до костей, а с неба сыпалась мелкая крошка ледяного дождя. Стараясь поднять выше ворот пальто, Разумихин шел по улице. Рядом с ним, чуть сгорбленный и недовольный, медленно шагал Раскольников. В такое время обычные люди уже давно сидели по домам, а пьяниц еще не выгнали из трактиров, так что кроме наших героев, никого на улице не было. Родион будто бы намеренно отставал от своего друга, так что Разумихину, который имел манеру говорить вперед, приходилось постоянно оборачиваться. Со стороны могло показаться, что он ждет одобрения от своего товарища. Впрочем, Раскольникову было все равно, о чем там говорит Разумихин, единственное, что его волновало, так это то, что от студеного ветра не спасало ни пальто, ни легкий шарф, который накинул на него впопыхах Дмитрий. — Родя, ну давай же, издательство не будет нас ждать, поторопись, ради меня! - Разумихин грустно посмотрел на еле шевелящего ногами друга. — Я не хотел никуда идти, так что нет смысла куда-то спешить. И вообще, в такую погоду из дома скотину не выгоняют, так что я, хуже скотины? - зло проговорил Раскольников. - Единственное место, где я хочу очутиться, так это дома, желательно с кружкой чая. — Не глупи, брат, нам осталось идти совсем ничего, а потом обещаю, так уж и быть, напою тебя чаем. — Меня не согреют твои обещания, - в этот момент Раскольников круто повернулся на каблуках туфель и направился в противоположную сторону. К реке. Родион подошел к перилам моста и облокотился на них локтями. Он понуро смотрел в мутную воду Невы, немного повернув голову на подходящего ближе Разумихина. Он как будто впервые видел своего друга, его худую высокую фигуру, его хмурое от досады лицо. Раскольников поджал губы и с неким вызовом начал говорить. — Разумихин, ты со своей заботой похож на наседку, все время мечешься с мной, как с цыпленком. Раз ты так печешься обо мне, что бы ты сделал, если бы я сейчас прыгнул ? - прищурив глаза медленно проговорил он. — Родя, что ты такое говоришь? Ты в себе? - все естество Разумихина напряглось, ожидая следующей реплики товарища. — О, ты думаешь я шучу? - и в подтверждении своих слов Раскольников поставил ногу на каменные перила моста. Он уже собирался оттолкнуться и спуститься в красивый, но недолгий полет над Невой, как Дмитрий резко рванул его за ворот пальто. Неожидавший такого Раскольников, покачнулся и начал падать назад, как раз в этот момент Разумихин подхватил его под руки. Родион резко дергнулся, делая попытку освободиться из объятий, но безвольно повис в крепкой хватке. — Отпусти меня, - как бы задыхаясь, произнес Раскольников. Он снова попытался вырваться, но вновь потерпел неудачу, раздражаясь из-за своего бессилия. — Ты совсем дурак? Хочешь меня до гроба довести? - Раскольников болезненно дернулся на этой фразе. Он утих и уткнулся лицом в шею Разумихина. Мороз крепчал, съежившаяся фигура молодого человека, что не показывал сейчас лица, мелко дрожала. От слез или от ветра, одному богу известно. Дмитрий осторожно поглаживал спину товарища. Тихо, как будто сам с собой, Разумихин шептал в сторону: — Ну что же ты, Родя, прыгать собрался? Мы еще даже до нужной нам улицы не дошли, да теперь уже и нет смысла. А прыгать, ты это зря удумал, неблагодарное это дело, уж поверь. — О, учить меня собрался, как будто на своей шкуре проверил, да?- Раскольников хотел сказать это надменно, но в итоге споткнулся на последнем слове, не выдержал и всхлипнул. — Сколько ж проблем от тебя. Дурак ты, хоть и умный, - на этих словах Разумихин отодвинул челку Родиона и целомудренно коснулся губами его лба . Они замолкли, каждый думая о своем. — А где мой чай, Дима?- стараясь унять дрожь в голосе, спросил Раскольников. — Дома, Родя, дома. Пошли уже домой, холодно, да и все мы уже пропустили. Раскольников впервые за долгое время счастливо улыбнулся.