Кимовские сказки

Джин любит сочинять сказки, а Юнги любит их слушать. Это не те сказки про золотые горы или принцессу в замке, это ужасные истории, которые невольно лезут в голову ночью и никак не могут выбраться оттуда. Это сны, которые не забываются. В них добро не побеждает зло, они не о любви. Это порождение ненависти иногда к самому себе, иногда к другим, но не в коем случае не к Юнги. Его невозможно ненавидеть, ведь он единственный, кто дома вечером или за работой слушает его бредни. Честно говоря, Ким чувствует себя на приеме у психотерапевта, а он не любит психотерапевтов, но это как раз тот случай, когда это действительно помогает, когда понимаешь, что тебя слушают, а не пытаются изучить. Чувствуешь себя так защищенно, что хочется остаться в комнате с этим человеком навсегда. Если бы Мину не нравилось, он бы прекратил все это, но он слушает. Он мечтает записать каждое слово, зарисовать каждый образ, представленный Джином, он хочет подержать это в руках, но слишком боится, что это увидит кто-то третий. Если это случится, то Мину придется прикончить этого третьего, а Юнги не любит убивать. Это все только его. Юнги – собственник. Ким надеется, что это когда-то закончится, и он перестанет просыпаться по ночам, перестанет не спать по нескольку дней, лишь бы не видеть всего этого, перестанет скупать из магазинов розовые вещи, ведь без его кошмаров, которых он так боится, и его мир станет ярче, и они не понадобятся. А Юнги не боится, он не знает, как кимовские сказки выглядят на самом деле в голове у самого Джина. И все же Джин так любит успокаиваться, смотря на мирно спящее лицо Юнги, на маленькое тельце, обнимать его, и надеется, что эти сны больше не придут, но все повторяется. Они успокаивают друг друга тем, что когда-то все их странности прекратятся, и их слишком уж затянувшийся переходный возраст наконец-то закончится. И они слепо верят, что если они будут рядом, то все пройдет, но, увы, они обречены на вечное заточение в обществе друг друга. Как хорошо, что никто из них не против.