♫Toto — Africa
— Дамы и господа, наш самолёт совершил посадку в международном аэропорту Килиманджаро. Местное время — 6 часов 40 минут. Разница с Нью-Йорком составляет -7 часов. Погода в северной части Танзании солнечная, температура воздуха — +82,4 градуса¹. Скорость ветра — 2 метра в секунду. Надеемся, что полёт принёс Вам удовольствие и Вы ещё не раз воспользуетесь услугами нашей авиакомпании. От имени всего экипажа позвольте пожелать... Окончание фразы потонуло в гуле голосов и шорохах, наполнивших салон. Проворно вытащив рюкзак из-под кресла, Гарри двинулся к выходу, пока остальные пассажиры только доставали свои вещи с багажных полок. Вежливо улыбнувшись стюардессам, он наконец покинул самолёт. Остановившись у трапа в ожидании автобуса, он устало прикрыл глаза и запрокинул голову вверх, позволяя ласковому утреннему солнцу целовать лицо. В самолёте почти не удалось поспать, и Гарри чувствовал себя утомлённым. После нескольких безрезультатных попыток заснуть он решил просмотреть материал, который успел набросать перед вылетом. Ну и конечно, как только вид в иллюминаторе сменился с тумана облаков на что-то хотя бы отдалённо напоминающее землю, парень схватил фотоаппарат. Гарри улыбнулся. Он только приземлился в Танзании, а у него уже есть несколько неплохих снимков с высоты птичьего полёта. Так что наряду с усталостью он чувствовал прилив энергии и жажду осмотреть каждый уголок. Нетипичное сочетание, но только не для Гарри. Именно неиссякаемый энтузиазм привёл его к тому, что он имеет сейчас, а именно к постоянной должности в одном из известнейших научно-популярных журналов с лаконичным названием Everything. Издательство приметило его, когда он ещё учился в школе журналистики, а то, что Гарри оказался ещё и хорошим фотографом, только сыграло ему на руку. Журналистика действительно оказалась его призванием: лёгкий, но в то же время выразительный стиль повествования привлекал читателей, как и отказ от стереотипного мышления и нестандартный взгляд на вещи. Главный редактор до сих пор не мог поверить в то, что заполучил парня в свою команду. А сам Гарри не мог понять, что он такого сделал в прошлой жизни, чтобы получить работу мечты. Спустя несколько часов, когда жаркое африканское солнце было уже высоко над горизонтом, а небо сменило свой утренний нежный окрас на насыщенную синеву без единого облачка, журналист сидел в зале ожидания, просматривая сделанные фотографии и делая какие-то заметки на ноутбуке. Оставалось ещё несколько часов до его рейса в Серенгети², так что он решил отсортировать снимки и написать пару слов о первом впечатлении от Танзании. Гарри всегда писал о местах, которые посещал. Просто на память, для себя. Ему нравилось потом открывать свои записи, пусть и в электронном варианте, и перечитывать какие-то мысли, рассматривать фотографии, вспоминая о том, что он чувствовал в тот момент. Гарри много ездил по миру, — всё-таки он вёл раздел о путешествиях в журнале — но надолго нигде не задерживался. Он очень быстро адаптировался к смене обстановки, увлечённо погружаясь в новую среду. Ему не нужно было тратить недели, настраиваясь на рабочий лад; вдохновение, казалось, было его постоянным спутником. Однако статьи Гарри в основном освещали культурные особенности, историю и искусство, оставляя красоты природы в тени. И вот теперь он сидел в аэропорту, дожидаясь своего рейса и настраиваясь на то, что в этот раз объект его внимания — не колониальная архитектура, а национальный парк. Непривычно, но вполне выполнимо. Мистер Корден, начальник Гарри, любил бросать ему вызовы, а журналист в свою очередь любил, когда тот это делал. Помимо этого, Гарри решил, что справится со статьёй за месяц, а не за полтора, как они изначально договорились. Потому что Гарри любил бросать вызовы и сам себе. __________ ¹ Примерно +28 градусов по Цельсию. ² Серенгети (от масайского слова siringet — «бесконечные равнины») — национальный парк на севере Танзании, знаменитый своим богатейшим животным миром.❃❃❃
I stopped an old man along the way Hoping to find some long forgotten words or ancient melodies He turned to me as if to say Hurry, boy, it's waiting there for you Я остановил старика в дороге, В надежде услышать давно забытые слова или древние мелодии. Он повернулся ко мне, как бы говоря: Поторопись, парень, тебя всё ждёт впереди.
Завершая свой дневной марафон по небосводу, солнце медленно клонилось к горизонту, сменив палящие ослепляющие лучи на мягкое сияние. Ласковый ветерок приятно холодил разгорячённую кожу, когда Гарри уже второй раз за день покинул салон самолёта. Полтора часа лёта, и вот он уже совсем близко к своей цели. Парень ещё на прошлой неделе получил разрешение на фотосъёмку на территории парка, и люди в администрации были так доброжелательно настроены, что предложили журналисту пожить в одном из домов, занимаемых зоологами. Осталось только добраться до этого дома. — Далеко отсюда до Серенгети? — обратился Гарри к низенькому бородатому мужчине, облокотившемуся на старенький пикап. Тот оторвался от книги, которую держал в руках и улыбнулся в ответ. — Ты и так в Серенгети, сынок, — ответил он, и милые морщинки собрались в уголках его добрых глаз. — А если ты о заповеднике, то я тебя подброшу. Я работаю там. Так что залезай, — добродушно сказал мужчина. Гарри улыбнулся, тихо радуясь такой удаче, и залез в машину, закинув рюкзак на заднее сидение. Водитель забрался следом, и спустя несколько минут они уже мчались по сухой дороге, поднимая столбы пыли. — Ты приехал в хорошее время, — начал мужчина. — Июль — солнечный месяц, хотя если повезёт, можешь застать и настоящий африканский дождь, — усмехнулся он. — Я Джефф, кстати. Август тоже неплох, но больно ветреный. Главное, что ты приехал не в апреле. Слишком холодно. И дожди, конечно. Проехать куда-нибудь невозможно. Всё затоплено. Парень улыбнулся тому, как небрежно представился мужчина, тут же принимаясь рассказывать о сезонных изменениях. — Что ж, рад, что угадал со временем, — ответил журналист. — Я Гарри. Приятно познакомиться, Джефф. И спасибо, что вызвался помочь мне добраться. — Не за что, Гарри. Я всё равно направляюсь туда же, — отозвался Джефф. — Только вот пока не совсем понимаю, почему наши направления совпадают. Когда мы доедем, парк уже закроют для туристов. Но и на местного ты не похож. Слишком бледный, — усмехнулся мужчина. Джефф был таким открытым и добродушным, что разговор завязался сам собой: Гарри рассказал, что он из Нью-Йорка и пишет статьи для Everything и то, что мужчина оказался ярым поклонником журнала, только ещё больше расположило их друг к другу. Джефф спрашивал о странах, в которых побывал Стайлс, а тот с удовольствием рассказывал о своих путешествиях. Мужчина внимательно слушал, задавал вопросы, а потом рассказывал Гарри о жизни в Танзании, работе в Серенгети и обо всём, что пришлось к слову. Когда они уже остановились возле небольшого двухэтажного домика, Джефф внимательно посмотрел на Гарри и сказал: — Послушай, сынок. Ты кажешься мне человеком очень чутким и внимательным, я читал твои статьи, ты действительно выискиваешь самую суть, как глубоко она ни была запрятана. Да и из общения с тобой это ясно как Божий день. Ты удивительный парень, — после этих слов молодой журналист почувствовал, как смущение румянцем заливает его щёки, и не смог сдержать улыбку. — Но знаешь, что ещё удивительно? — продолжил мужчина. — Ты впервые в Африке, а пока мы ехали в один из известнейших заповедников этого континента, ты ни разу не посмотрел в окно. После этих слов улыбка Гарри медленно увяла. Ведь это было правдой. Он приехал сюда, чтобы писать о природе, и даже не взглянул, что происходит вокруг. Он был так увлечён беседой с Джеффом, что подобная мысль даже не пришла ему в голову. Задумавшись об этом, Стайлс вылез из пикапа, закинув рюкзак на плечо. — Спасибо, Джефф, что подвёз, да и не только за это, — немного грустно произнёс Гарри. — Не за что, сынок, — ласково улыбнулся мужчина. — Думаю, мы ещё не раз увидимся. Парень уже было направился к дому, но, услышав, как Джефф завёл машину, обернулся и спросил, выжидающе глядя на нового знакомого: — И что мне делать? Тот лишь хмыкнул. — Не волнуйся. Это придёт. Поверь, это место не может оставить никого равнодушным, как банально это ни звучало бы. Конечно, есть люди, слепые к красоте природы, но это не про тебя, Гарри. Может, дело в том, что тебя слишком увлекли архитектура с историей, или то из-за того, что ты прожил много лет в мегаполисе, и ты просто не помнишь, какого это — чувствовать себя частью древней силы под названием «природа». Серенгети обязательно завоюет твоё сердце, вот увидишь. Обычно говорят не спешить, разобраться в себе и почувствовать это, но я, наоборот, советую тебе поторопиться. Потому что у тебя слишком мало времени, а здесь слишком много такого, что оставит след в твоей душе. Используй каждую секунду, потому что никогда не будет достаточно. Парень слабо улыбнулся в ответ, а Джефф, удостоверившись, что его монолог возымел нужный эффект, помахал на прощание и уехал, оставляя после себя лишь облако пыли, смешанное с выхлопными газами. Гарри ещё несколько минут постоял на улице, впервые обратив внимание на то, как тихо было вокруг. Вдохнув полной грудью, он направился в сторону дома. Несмотря на эйфорию от прибытия в новую страну, этот день вымотал журналиста. Хотелось бы съесть что-нибудь посущественней банана и пачки печенья и просто лечь спать. А восхищаться природой Танзании парень начнёт завтра.❃❃❃
В семь утра парень чувствовал себя бодрым и готовым приступить к работе. Знать бы только, с чего начинать. С фотоаппаратом в руках Гарри спустился на первый этаж, где и встретил женщину, которая вчера была так благодушно к нему настроена и помогла расположиться. — Доброе утро, дорогой, — мягко улыбнулась она. — Как спалось на новом месте? — Доброе утро, миссис Дикин, — сказал журналист, возвращая улыбку. — Спалось прекрасно. Так что я полон энтузиазма начать освоение Серенгети. Только пока не решил, с чего именно. — Ох, называй меня Джей, — шутливо закатив глаза, попросила женщина. — Я бы с радостью была бы твоим проводником, но у меня сейчас очень много бумажной работы, так что я передам тебя в руки Луи. — Луи? — удивлённо переспросил Гарри, через секунду осознав, что не только он задал этот вопрос. Он обернулся и увидел стоящего в дверях молодого парня, одетого в футболку цвета хаки и бриджи в стиле милитари. Выгоревшие на солнце волосы отливали рыжим, а глаза скрывали солнцезащитные очки, так что было невозможно сказать что-то о настроении их хозяина по выражению его лица. — Да. Доброе утро, — улыбнулась Джей. Эта женщина всех встречала с такой ласковой улыбкой? — Познакомься, это Гарри. Гарри — журналист, он приехал сюда из Нью-Йорка, представляешь? Из Нью-Йорка! Проделал такой длинный путь, чтобы написать статью о нашем парке. Повисла неловкая пауза. — Здорово, — безэмоционально отозвался парень. — Впервые в Танзании? С приездом. Удачи со статьёй. Только причём здесь я, миссис Дикин? — слегка раздражённо спросил он у Джей. Женщина лишь закатила глаза. — Да при том, что Вы, мой дорогой мистер Томлинсон, окажете нашему гостю всю возможную и невозможную помощь. Луи никак не отреагировал на слова женщины. А вот Гарри испытывал противоречивые чувства: ему было неловко за то, что он стал причиной этой размолвки между зоологами, но в то же время его возмутило отсутствие элементарной вежливости у парня и то, как он разговаривал с Джей. — Проводник? — сомнительно протянул Луи, кивнув на Гарри. — Именно, — гордо отозвалась миссис Дикин. — Не переживай. Не думаю, что Гарри доставит тебе какие-либо неудобства. Он может просто поездить с тобой. Парень тряхнул лохматой головой и устало потёр переносицу. — Без проблем. С чего ты хотел бы начать? — обратился он к Гарри, не проронившему за это время ни слова. Журналист пожал плечами. — С чего угодно. Для меня это новый опыт, так что на твоё усмотрение. Луи кивнул, доставая ключи от машины из кармана. — Хорошо. Если есть настроение, можем прокатиться по окрестностям сейчас, — с этими словами парень вышел из комнаты. А Гарри пытался составить определённое мнение об этом человеке, что пока не особо получалось. Его размышления прервала Джей: — Я прямо слышу, как у тебя в голове крутятся шестерёнки, — усмехнулась женщина. — Луи не грубил, просто поздно вернулся и не выспался, поэтому такой хмурый. Он отзывчивый парень, так что не стесняйся спрашивать его о чём угодно, он очень много знает о Серенгети и о его обитателях. Если нужно будет сделать пару фото, попроси его остановить. Да, Луи выглядит нелюдимым, но он добрый малый, если узнать его получше. Гарри тепло улыбнулся в ответ. — Прямо-таки материнские наставления. Спасибо, Джей. И женщина оказалась права. Сначала парням было неловко в компании друг друга, и журналисту было неудобно спрашивать Луи о каждом кусте, мимо которого они проезжали, и смущение Гарри в конце концов развеселило Томлинсона. — Послушай, Гарри, это нормально, что ты совершенно не разбираешься в этом. Всё в порядке. Это здорово, что ты задаёшь вопросы, — глядя на дорогу добродушно отозвался Луи. Он так и не снял очки, так что Стайлс не мог нормально рассмотреть его лицо, но тон парня показался ему искренним. Журналист улыбнулся в ответ и продолжил доставать Томлинсона многочисленными вопросами. Напряжение спало, и у ребят завязалась непринуждённая беседа. Только в этот раз Гарри был на чеку, вертя головой по сторонам и щёлкая затвором фотоаппарата. — Мы заедем кое-куда, ты не против? — поинтересовался Луи. — Хочу кое-что тебе показать. Парень свернул с дороги и заглушил мотор. — Дальше пешком, — проинформировал он журналиста и устремился по тропинке прямо в заросли. — Не переживай, здесь недалеко. Спустя несколько минут Луи остановился, и, обойдя его, Гарри увидел небольшое озерцо, обрамлённое высокой тонкой травой, отливающей изумрудным блеском. В этом малахитовом море то тут, то там мелькали причудливые маленькие птички, не обращающие никакого внимания на присутствие людей. Экзотические цветы, покачиваясь от лёгкого ветерка, будто кивали в знак приветствия нежданным гостям, окутывая их лёгким ароматом. Озеро, словно кусочек неба на земле, отражало плывущие по небосводу лёгкие облачка. В этом месте не было чего-то выдающегося. Всего лишь один из многих нетронутых человеком уголков природы. Но было здесь что-то такое, что заставляло сердце сжиматься от увиденного. Гарри видел много мест, где природа буквально кричала о том, что человеку никогда её не покорить, не познать её могущество. Здесь же не было этого возгласа, лишь тихий, едва различимый шёпот, потому что у столь древней силы нет нужды доказывать что-то человеку. Что такое человек по сравнению с ней? — Я не думаю, что это место многим интересно, — раздался сзади голос Луи. — Сюда не водят туристов, о нём не пишут ни в журналах, ни на сайтах. Просто... я даже не могу это объяснить. Оно такое, какое есть. Это то, что заставляет задуматься о том, что когда-то мы были частью этого дикого мира, почему отдалились. И можем ли научиться чувствовать его вновь, — парень подошёл ближе и остановился возле того места, где начиналась вода. — Ты сказал, что про природу тебе писать сложнее, чем про архитектуру, например. Поэтому я привёз тебя сюда. Возможно это поможет осознать, что именно ты хочешь написать. Потому что я не верю, что ты такой непрошибаемый и тебе здесь не понравилось, — улыбнулся Томлинсон и повернулся к Гарри, держа в руках солнцезащитные очки. В тот момент Стайлс искренне обрадовался, что увидел эти глаза только тогда. Иначе он ни за что не смог бы сконцентрироваться на окружающем мире. Потому что глаза Луи Томлинсона были невероятными. «Всё дело в освещении», — подумал Гарри, зачарованно глядя в два синих омута напротив. В тени глаза парня светились, как сапфиры, и журналист мог только предположить, какими оттенками они будут переливаться на свету. — Может, ты хочешь сфотографировать что-то? — спросил Луи, заставляя Стайлса оторваться от созерцания своего проводника. — Это бессмысленно, — пробормотал он, глядя по сторонам. — Ни одна фотокамера не передаст это так, как видит человеческий глаз. Было бы преступлением портить эту красоту цифровой фотографией, — сказал Гарри. Луи хмыкнул. — Ну раз так... То поехали дальше? Если захочешь вернуться сюда или в любое другое место, просто скажи. Я отвезу тебя. Договорились? — Спасибо, — благодарно улыбнулся Стайлс, отмечая для себя то, что пока все, кого он встретил в этой стране, были невероятно отзывчивыми и чуткими людьми. Так и прошёл день: Луи возил журналиста по Серенгети, рассказывая истории, связанные с этими местами и останавливая джип, когда Гарри хотел что-нибудь сфотографировать. Было очевидно, что Томлинсон был очень привязан к этой земле, невозможно было не заметить, с какой любовью он о ней говорил. Он мог ответить практически на любой вопрос, будь он об истории парка или о разновидностях каких-нибудь растений, но вот откуда он столько знал, парень не распространялся, игнорируя все попытки Стайлса узнать о нём побольше. Нельзя сказать, что Гарри это расстраивало, скорее, наоборот, только подогревало интерес. Поэтому, когда парни возвращались обратно, наслаждаясь уютным молчанием и погрузившись каждый в свои мысли, Стайлс с улыбкой думал о том, как разговорить Луи. Будет нелегко, это он уже понял. Но Гарри любил вызовы.❃❃❃
Заходящее солнце озаряло окрестности мягким золотистым сиянием, подсвечивая кроны деревьев последними лучами; ласковый тёплый ветерок робко перебирал тонкие струны высоких трав, наигрывая слышную только ему мелодию; где-то совсем близко, скрытые от людских глаз, стрекотали цикады, и это был единственный звук, раздававшийся в хрустальной тишине наступающего вечера. Гарри замер, выходя из машины возле домика Джей, завороженный чарующей атмосферой, царящей вокруг. Никогда прежде парень не чувствовал такого. Будто все чувства обострились стократно, запечатлевая в памяти каждый кусочек этой удивительной-обыкновенной картины. Пожалуй, он действительно начинает понимать одержимость Луи этим местом. Волшебство момента было разрушено, когда открылась входная дверь и из дома вышел Джефф, что-то оживлённо рассказывая Джей, которая решила проводить гостя. Гарри вздрогнул от неожиданности и обернулся, натыкаясь на внимательный взгляд задумчивых голубых глаз. Стайлс хотел было уже спросить, почему парень так на него смотрит, но не успел даже рот открыть, когда их увидел Джефф. — О, Гарри, рад снова встретиться с тобой, — добродушно сказал мужчина похлопав журналиста по плечу. — Малыш Серенгети, — ласково пробормотал он, потрепав Томлинсона по волосам, — как прошёл день? — Малыш Серенгети? — с улыбкой спросил Стайлс, удивлённо приподняв бровь. Луи в ответил лишь закатил глаза, но не смог скрыть ответную улыбку. — Забудь. Джефф посмотрел на ребят с улыбкой и обратился к Томлинсону: — Ты же помнишь, сынок, что завтра ты обещал помочь мне с... — Да, Джефф. Я помню, — перебил Луи, видимо, уставший от постоянных напоминаний со стороны мужчины. — Ты талдычишь мне об этом уже вторую неделю. Конечно, я помню. Завтра с утра поедем, — с этими словами он повернулся к Гарри. — Прости, но завтра не смогу тебе ничего показать, по крайней мере до обеда. Нам с Джеффом нужно уладить кое-какие дела. Извини. Журналист ободряюще улыбнулся. — Без проблем. Ты вообще не обязан это делать. Так что спасибо, что нашёл время для меня. — Мне это в радость, — искренне отозвался Луи. — Вижу, вы хорошо поладили, ребята, — заметила Джей. — Не думаю, что у меня был выход, — Гарри пожал плечами. — Пришлось терпеть его весь день, иначе он бросил бы меня посреди саванны. Джей хихикнула, Джефф захохотал, хлопнув парня по плечу, а Томлинсон лукаво улыбнулся. — Рад, что ты сразу смекнул, что к чему. Они бы и дальше так стояли на улице, но внезапно у Джеффа зазвонил телефон, и после разговора мужчина вынужден был срочно ехать домой. Джей и Луи обеспокоенно спросили, всё ли в порядке, на что мужчина с улыбкой отмахнулся, заверив их, что всё нормально. Он тепло улыбнулся Джей, щелкнул Томлинсона по носу и растрепал и без того непослушную чёлку под возмущённые возгласы парня и обнял Гарри на прощание, извинившись за то, что лишает его общества Луи на завтра, и пожелав вдохновения для статьи. Уже лёжа в кровати и наслаждаясь тихой танзанийской ночью, журналист думал о том, что, несмотря на невероятную красоту Серенгети, его главное украшение — это не редкие животные и экзотические растения, а люди.❃❃❃
Было немногим больше десяти утра, а Стайлс уже принялся за работу. Конечно, он ещё многого не видел в Серенгети, но даже сейчас ему было о чём написать, а выберет он уже потом. Описав всё увиденное ранее и свои впечатления, Гарри решил сделать перерыв и спустился на кухню в надежде перехватить что-нибудь съестное. Бросив мимолётный взгляд на стол, парень улыбнулся, вспомнив об утреннем разговоре с Джеффом, пока тот ждал Луи. — Я действительно рад, что Джей попросила именно Луи помогать тебе, — вполголоса сказал мужчина. — Мальчишке это на пользу. Стайлса так и распирало от желания спросить, что имеет в виду Джефф, но вместо этого он выдал: — Вчера ты назвал Луи «малыш Серенгети», или я неправильно понял? Мужчина почесал подбородок, слегка улыбаясь. — Да, верно. Не помню, когда это появилось, но очень давно. Он ведь вырос здесь, — сказал Джефф, глядя на удивлённое лицо журналиста. — Да, я помню его ещё совсем мальчишкой. Сгусток неиссякаемой энергии, неугомонный ребёнок. Носился повсюду, совершенно не думая об опасностях. Ему всё было интересно. Он смело подходил к животным, никакого страха, только интерес. И они никогда его не трогали. Представляешь? Он мог спокойно подойти ко льву и дёрнуть его за хвост. Бедная Джей, её чуть сердечный приступ не хватил, когда она это увидела, — мужчина тихонько рассмеялся. — В общем, парень как никто другой чувствует это место. У них с Серенгети какая-то особая связь. Да и никто не знает столько, сколько знает он. Вот мы и прозвали его малыш Серенгети. Правда, он больше не малыш, двадцать один стукнет в декабре. Да только для меня он по-прежнему маленький, упрямый, неугомонный мальчишка, — с теплотой отозвался Джефф. — Невероятно, — пробормотал Гарри. —Так Луи здесь с самого детства? Ты сказал, что общение со мной ему на пользу. Если он вырос здесь... у него вообще есть друзья? Грустная улыбка тронула лицо мужчины. — В этом-то и дело. Серен... Луи, он был таким открытым мальчиком, очень искренним, что на уме, то и на языке. Пару лет назад он уехал в колледж, но долго там не проучился: вернулся через два месяца и отказался как-то комментировать своё решение. С тех пор он стал каким-то замкнутым. Так что для нас такое счастье видеть, как он открывается новым людям. Гарри, правда, спасибо тебе за это. Стайлс хотел сказать, что его не за что благодарить, но тот момент в кухню вошёл Луи и сообщил, что готов ехать. Гарри был рад узнать хоть что-то о парне, пусть и не от него лично. Томлинсон ему нравился, действительно нравился. Журналист всегда восхищался людьми, увлечёнными своим делом, а Луи определённо относился к этой категории. Так что да, Стайлс действительно хотел узнать его получше. Слова Джеффа о том, что у Луи нет друзей прочно засели в голове у парня, навевая тень грусти. Гарри часто бывал в разъездах, так что друзей у него было не особо много. И как парень ни обожал свою работу, но именно из-за неё порой накатывала невыразимая тоска по дому, не сколько по месту, сколько по ощущениям, которых Гарри не испытывал очень давно. Безумно хотелось вернуться во времена, когда они с мамой и сестрой сидели по вечерам дома, разговаривая обо всём на свете, или когда в любой момент он мог прийти домой к Найлу, просто потому что он соскучился по лучшему другу. Стайлс знал, что такое одиночество, несмотря на то, что сам выбрал этот путь. Поэтому думать о том, насколько одинок Луи, было практически больно. Чтобы как-то развеять грусть, журналист решил прогуляться по близлежащим окрестностям. Гарри очень надеялся, что снова у него возникнет то непередаваемое чувство, что посетило его вчера вечером, но его всё не было и не было. Да, вокруг было очень красиво, парень понимал это, но вряд ли он видит эту картину так, как Луи Томлинсон. Вот и ещё одна причина узнать Луи поближе, понять, что происходит у того в голове. Было бы здорово, если бы он смог взглянуть на это всё с точки зрения человека, прожившего здесь всю свою жизнь. Потому что иначе Гарри никогда не напишет ничего стóящего. Вернувшись с прогулки, журналист увидел, что Джефф и Луи уже вернулись и что-то весело обсуждали, развалившись на диване. Минут через двадцать Джефф ушёл, а Томлинсон предложил Гарри продолжить освоение Серенгети. В тот день Стайлс получил возможность познакомиться ближе уже с фауной парка: никогда раньше он не видел слона так близко! Конечно, ему было страшно сначала подойти к этому гиганту, каким добродушным он ни был бы по словам Луи. Парень, видя неуверенность и боязливость в поведении журналиста лишь смеялся, смело хлопая слона по ноге и ласково поглаживая тёплую серую кожу, пока животное, обернув хобот вокруг талии Томлинсона, слегка приподнимало его вверх, а затем бережно ставило на ноги. — Гарри! Ты просто обязан это сделать! — весело крикнул Луи, пока слон медленно покачивал его из стороны в сторону. — Тебе понравится. Не бойся, Фло тебя не обидит. Стайлс сделал маленький шажок вперёд, крепко сжимая фотоаппарат побелевшими от напряжения кулаками. Томлинсон, видя его сомнения, лишь вздохнул и, похлопав слона по хоботу, чтобы тот опустил его на землю, направился к журналисту. — Не бойся. Он очень ласковый. Даже если что-то пойдёт не так, я буду рядом, — ласково сказал Луи, глядя Гарри в глаза, где сомнение уступало место любопытству. И парень уступил. Сначала, когда Фло только обхватил его за талию, журналист испуганно замычал, тем самым вызвав улыбку у Томлинсона, но когда слон взял и резко поднял парня высоко вверх, тот завизжал, как девчонка, первый раз катающаяся на американских горках. Здесь Луи уже хохотал, как сумасшедший. А спустя мгновение к нему присоединился и Гарри, внутри которого порхала тысяча бабочек из-за неизвестных ранее ощущений. Слон мягко покачивал его из стороны в сторону, приподнимал и опускал, и, казалось, что ему самому это всё доставляло удовольствие. Гарри не мог описать, что он чувствовал. Как будто ему снова семь, и он в парке аттракционов, только вот вместо резинок и страховки его обхватывал тёплый шершавый хобот, вместо батута под ногами трава, а там, где обычно его ждала мама, стоял улыбающийся Луи. Ну и конечно же, вместо высоких балок, перекрытий и крыш других аттракционов, парень видел бескрайнюю зелёную равнину, каждую секунду с немного другого ракурса и другой высоты. И это было невероятно. Вдоволь налюбовавшись открывшейся картиной, парень легонько похлопал слона по хоботу, как это делал Луи. Поняв, что от него хотят, Фло аккуратно опустил Гарри на землю, напоследок присосавшись влажным кончиком хобота тому к щеке. — А-а-а-а-а-а-а! Что это было?! — отскочив в сторону, спросил журналист, растирая щёку и смеясь, как умалишённый. — Просто ты ему нравишься, — с широкой улыбкой ответил Луи, пожав плечами. — И он пытается показать это. Стайлс повернулся к Фло, медленно подошёл к слону и несмело обнял того за ногу. — Ты мне тоже нравишься, друг, — пробормотал он, вызывая у Томлинсона очередную улыбку. Остаток дня Гарри не мог перестать улыбаться: так светло и хорошо было у него на душе. — По тебе не скажешь, что у тебя проблемы с дикой природой, — заметил Луи, когда они медленным шагом прогуливались недалеко от дома. — Уверен, что не придумал это? Журналист тихонько засмеялся. — Уверен. Но, думаю, с твоей помощью, я смогу преодолеть все трудности, — высокопарно заявил Стайлс. Томлинсон лишь хмыкнул, щурясь от солнца: — Что ж, рад помочь. — Как... Как ты это делаешь? — несмело спросил Гарри. — Как ты так ладишь с животными? Луи посмотрел на него, а потом вернул взгляд на дорогу, думая над ответом. — Не знаю. Это то, что есть. Я их чувствую, они меня чувствуют. Даже не так. Они чувствуют, что у меня нет плохих намерений и я не представляю для них опасности. Животные... — парень запнулся, нахмурив лоб, — они чувствуют доброту. И возвращают её. Они искренние. Не такие, как люди, — горько вздохнул Луи, обратив глаза к небу. — Я вырос здесь, — тихо сказал он, неуверенный в том, что стоило делиться такой информацией. — У меня было много времени, чтобы узнать всё о Серенгети и его обитателях. Только время. Вот весь секрет, — улыбнулся он, посмотрев на Гарри. Тот на мгновение забыл, как дышать. Луи так смотрел на него... Он сам рассказал ему что-то о себе, и Гарри видел открытость в его взгляде. И беззащитность. Страдание. Непонимание. Было очевидно, что жизнь Серенгети состояла не только из солнечных дней. И Стайлс очень хотел выяснить, откуда появлялись тучи на этом безоблачном лазурном небе. — Это... это здорово. Луи, это потрясающе, — всё что смог выдавить журналист. — Я очень рад, что познакомился с таким человеком, как ты. Томлинсон улыбнулся, и грусть незаметно покинула его взгляд. — Я тоже рад, что встретил тебя, Гарри Стайлс. Возможно, сильнее, чем следовало бы.❃❃❃
— Пойдём. Я хочу тебя кое с кем познакомить, — сказал Луи, пытаясь скрыть улыбку и крутя ключи от машины на пальцах. — Надеюсь, ты ей понравишься. Заинтригованный, Гарри не мог спокойно сидеть в машине, пытаясь выпытать у Томлинсона, куда тот его везёт. Но парень был непоколебим. — Её зовут Мари, — только и сказал он, бросив мимолётный взгляд в сторону журналиста. — Моя верная подруга. Она — само очарование. Думаю, вы поладите. Собственно говоря, за пятнадцать минут поездки журналист придумал около десяти различных теорий относительно того, кем являлась эта самая Мари, но он даже предположить не мог, что это окажется... — Обезьяна? — воскликнул Стайлс, шокировано глядя на животное, обнимающее Луи за шею своими мохнатыми лапами. — Шимпанзе, — с улыбкой закатив глаза, поправил Томлинсон. — Мари очень умная. Даже умнее, чем некоторые люди, с которыми я был знаком, — усмехнулся парень, потрепав тёмную голову обезьянки. — Мари, это Гарри. Будешь дружить с Гарри. Гарри хороший, — Стайлс не мог не улыбнуться попыткам Луи заинтересовать шимпанзе его скромной персоной. Обезьянка вертелась на руках у Томлинсона, как заведённая, оглядывая округу умными карими глазами. А потом, заметив Гарри, протянула свои длинные лапы ему навстречу. — Вот видишь, ей ты тоже нравишься, — улыбнулся Луи, передавая Мари в руки журналисту, на лице которого читалась паника. Как только Стайлс взял обезьянку на руки, она сразу запустила лапы в его волосы, легонько дёргая за кудряшки под недовольное мычание со стороны Гарри и тихий смех Луи. — Она так проявляет заботу, — пояснил Томлинсон, ласково погладив Мари по голове. От осознания того, насколько Луи нежен с животными, у Гарри защемило что-то в груди. Такая невыразимая любовь и привязанность пронизывала каждое движение, каждое слово парня, что невозможно было не обратить на это внимание. А ведь отношение к животным так много говорит о самом человеке. И пока всё, что Гарри знал о Луи было прекрасным: какой он умный, эрудированный, увлечённый, отзывчивый, добрый, безмерно ласковый с животными, какая у него нежная улыбка, карамельные непослушные волосы и удивительные глаза. И дело не только в том, что их цвет мог соперничать по голубизне с небом Африки. — Гарри? Ты вообще меня слушаешь? — Томлинсон смотрел на журналиста с притворным возмущением, но тот всё равно заметил, как покраснели щёки парня от пристального взгляда Стайлса. — Да, извини, я отвлёкся, — пробормотал Гарри и смущённо опустил глаза на копошащуюся Мари, которая, оставив в покое его волосы, принялась играться с пуговицами на рубашке. Парень лишь улыбнулся, удивлённо подумав о том, что ему сложно вспомнить, когда последний раз его что-то смущало. Это место действительно пробуждало в нём какие-то совсем забытые ощущения, и Гарри не мог сказать, что ему это не нравилось. Потому что именно здесь он чувствовал себя живым как никогда. — Какое у тебя любимое животное? — сменил тему Луи. — Давай, признавайся, у чьей клетки в зоопарке ты торчал дольше всего? — игриво толкнув Стайлса, спросил парень, а услышав робкое «наверное, жираф», засмеялся: — Это твоё тотемное животное, Гарри. Такой же высокий и длинноногий. Хочешь посмотреть на них поближе? Всё так просто. Хочешь — пойдём. Гарри обожал Луи за то, что тот с таким энтузиазмом открывал ему мир Серенгети. А может, и не только за это.❃❃❃
Вечером Гарри поборол лень и усталость и решил отсортировать фотографии, сделанные за неделю. И не было ничего удивительного в том, что чуть ли не на половине снимков был Луи. Луи на фоне озера. Луи возле цветов, достающих ему до середины бедра. Луи с Мари на руках в окружении других обезьянок. Луи с жирафом, который почему-то решил засунуть свой язык тому в ухо. Просто Луи, облокотившийся на капот своего джипа и задумчиво смотрящий куда-то вдаль, пока солнце целует его загорелые плечи, оставляя на них россыпь веснушек, и пронизывает золотыми нитями карамельные волосы. Гарри не осознавал, насколько сильно он привязался к парню за эти две недели. И если он не признавался сам себе в том, что Луи занял почти все его мысли, то отрицать факт, что половина карты памяти фотоаппарата забита его изображениями, не имело смысла. Стайлс никогда не состоял ни с кем в отношениях по очевидной причине: работа не позволяла. Но это не значило, что парень не был влюблён. Он никогда не забудет того дерзкого зеленоволосого паренька с непроизносимым именем из Кореи или всегда задумчивого романтика-Жоржа с тёплым взглядом ореховых глаз, которого он повстречал в Париже. Гарри был счастлив то короткое время, что провёл с ними, подробно описав его в своём дневнике, зная, что иначе все воспоминания поблекнут. Журналист всегда покидал своих «возлюбленных» с лёгкой грустью, но никогда не тосковал. Просто радовался тому, что они были в его жизни. Но вот сейчас ему уезжать не хотелось совершенно. — Привет, Джеймс, это Гарри, которого ты так категорично отправил в Африку, — улыбаясь, сказал Стайлс, стоило его боссу только взять трубку. — Да-да, припоминаю такого, — шутливо отозвался Корден. — Ну, рассказывай, как у тебя дела. Как продвигается статья? Постой, ты доказывал мне, что управишься за три недели, вместо выделенных семи. Ты хочешь сказать, что написал статью за две? — недоверчиво спросил Джеймс. — Нет, — Гарри тихонько засмеялся. — Я звоню, чтобы сказать, что я остаюсь здесь на весь срок. Можешь записать это, Джеймс, потому что я скажу это только один раз. Ты был прав, а я был слишком глуп и самонадеян. Здесь потрясающе красиво, и я планирую остаться здесь на полтора месяца, которые ты мне выделил. Повисла небольшая пауза. — Кто ты, и что ты сделал с Гарри? — удивлённо спросил Корден, однако даже по телефону было ясно, что он улыбался. — Думаю, этот вопрос не ко мне, — усмехнулся Стайлс. — Что ж, этот раунд за мной, — гордо отозвался Корден. — Ну, кто из нас в выигрыше, ещё спорный вопрос, — возразил парень. Может, он и проиграл этот спор, но, однозначно, выиграл нечто гораздо бóльшее. Журналист собирался уже попрощаться с боссом, когда тот спросил: — Но что же заставило тебя изменить решение? Стайлс не смог сдержать нежную улыбку, тронувшую губы, когда в голове возник образ Луи. — Серенгети.❃❃❃
Если бы Гарри Стайлсу сказали, что когда-нибудь он будет с обожанием писать об африканских равнинах и их обитателях, он бы ни за что не поверил бы. Но вот, спустя неполных шесть недель, проведённых в Серенгети, журналист, прибывая в состоянии лёгкого волнения, подвинул к Луи свой ноутбук с просьбой прочитать его статью. — Гарри, — восхищённо пробормотал Луи, — это шедевр. Я никогда ещё не читал ничего подобного, — тихо сказал он, устремив взгляд пронзительных глаз на Стайлса. Журналист усмехнулся, в глубине души гордясь собой. — Тебе так кажется, потому что ты знаешь здесь каждый уголок, — возразил он, нежно улыбаясь. Когда он смотрел на Луи, он не мог улыбаться иначе. — Нет, — категорично заявил Томлинсон. — Это очень... Чёрт, если бы я не жил здесь, я бы побежал покупать билеты после прочтения этой статьи, — сказал Луи. — Как... как ты это делаешь? — воскликнул парень. Гарри улыбнулся, откинувшись на спинку стула. — Думаю, я просто влюбился в Серенгети, — тихо ответил он, глядя на то, как Луи смущённо опустил взгляд. Журналист даже не помнил, как так вышло, что Томлинсон сидел и читал его заметки в ноутбуке. Хотя, если бы Луи попросил бы его дёрнуть льва за хвост, он бы и это сделал. За всё то время, что парни провели вместе, Стайлс немало рассказывал о своих путешествиях, особо полюбившихся местах, неловких ситуациях, в которых оказывался, но одно дело слушать, а совсем другое — читать. Гарри это прекрасно понимал. Поэтому он просто наслаждался тихим вечером в компании Луи, читающего его «дневник путешественника», пока сам смотрел фотографии (на самом деле на Томлинсона он смотрел гораздо чаще, чем на дисплей фотоаппарата). — Ты всегда мечтал работать здесь? — нарушил тишину Гарри. Луи оторвался от монитора, задумчиво глядя на парня. — Я никогда не думал, что останусь здесь навсегда. Каким бы невероятным тебе это ни показалось бы, но меня очень интересовали архитектура и дизайн, — грустно улыбнувшись, сказал Томлинсон, видя удивлённое лицо журналиста. — Но жизнь распорядилась иначе. Я ни о чём не жалею, пусть всё сложилось не так, как я ожидал. Думаю, судьба переворачивает наши ожидания с ног на голову, не чтобы наказать нас за слишком смелые фантазии, а чтобы показать, что на самом деле имеет значение. — Не устаю поражаться глубине Ваших суждений, мистер Томлинсон, — с тихой лаской в голосе отозвался Гарри. — Я никогда не задумывался о таких вещах. Просто наслаждался жизнью и смотрел, куда она меня заведёт. Carpe diem и всё такое. Но я рад, что судьба привела меня сюда, — улыбнулся парень. Так и проходило время: днём ребята гуляли или ездили куда-нибудь; если Луи был занят, то Гарри сновал по окрестностям с фотоаппаратом в руках, а вечерами они сидели и разговаривали обо всём на свете, так что Томлинсон знал о молодом журналисте, пожалуй, даже больше, чем собственная семья. За прошедший месяц Стайлс хорошо изучил характер Луи, который практически всегда прибывал в хорошем настроении. Но Гарри выпала возможность увидеть и другую сторону натуры Томлинсона. Джефф снова забрал парня на несколько часов, так что журналист взял машину Луи и решил съездить в ту часть парка, где ещё не был. Сорок минут лёгкой музыки и жаркого ветра в лицо — и Гарри выбирается из джипа с верным фотоаппаратом на шее. Побродив по живописным окрестностям, парень уселся в тени дерева, название которого он никак не мог запомнить, несмотря на то, что Луи сто раз ему уже говорил. Южное солнце, шелест листвы и мечтательное настроение вскоре утянули Стайлса в царство Морфея. Стоит ли говорить, что снились ему восхитительные голубые глаза и нежная улыбка? Гарри не знал, сколько проспал, но он надеялся, что Луи уже вернулся, так что журналист решил вернуться обратно. Стайлс отряхнул шорты и сделал несколько шагов в направлении машины и замер, не в силах пошевелиться. Если сначала парень несказанно обрадовался тому, что вокруг было безлюдно, то сейчас ему очень хотелось бы, чтобы кто-то оказался рядом. Потому что в нескольких десятках метров от него расположилось семейство львов. Сердце замерло на секунду, а затем забилось в несколько раз быстрее, дыхание перехватило, а по телу прошла дрожь ужаса. Гарри не имел никакого понятия, что ему делать в подобной ситуации, поэтому просто сделал незаметный шаг назад и снова уселся у дерева, прижавшись к стволу. Журналист совсем потерял счёт времени, сидя под деревом, а вот животные, видимо, не собирались покидать приглянувшееся место. Поняв, что львам нет до него никакого дела, парень осмелел. Сначала он сделал несколько фотографий просто от скуки, а потом инстинкт самосохранения отступил перед азартом, и Гарри начал потихоньку приближаться к животным. Он мог точно сказать, что львица его заметила, но не предприняла попытки перегрызть ему горло, что уже было хорошим знаком. «Они чувствуют, что у меня нет плохих намерений и я не представляю для них опасности. Животные... они чувствуют доброту. И возвращают её». Вскоре львиное семейство, видимо, приняло журналиста за своего, так что животные спокойно проходили мимо парня, благодаря чему Стайлс сделал несколько невероятных кадров. Огромный лев не казался больше таким ужасным, и Гарри с улыбкой вспомнил о том, что Луи будучи ребёнком дёрнул такого великана за хвост. Всё было хорошо и спокойно, пока львята не решили поиграть с журналистом. Котята были очаровательны, но это не значило, что у них нет когтей, которые больно впивались парню в голые ноги. Сначала Гарри терпел, умиляясь львятам, но потом вскрикнул, когда котёнок особенно сильно прикусил щиколотку, и отпихнул зверька от себя. Это была его главная ошибка. Львица, подумав, что её малышам угрожает опасность, зарычала и бросилась на журналиста. Увернуться один раз — не проблема, но вот спастись от разъярённой огромной кошки? Такого ужаса Гарри ещё не испытывал. Невозможно описать, что парень чувствовал в тот момент. Жизнь, конечно, не успела промелькнуть перед глазами, но Стайлс был уже готов расстаться с ней. Вдруг воздух прорезал пронзительный звук, ударивший Гарри по барабанным перепонкам и перепугавший животных. Парень обернулся и увидел стремительно приближавшуюся к ним худенькую фигурку. Никогда, никогда в жизни Гарри не был так счастлив видеть Луи. — Пошла! Пошла! Уходи! — кричал Томлинсон, сжимая в одной руке отпугиватель, а в другой нечто похожее на ружьё. Чувствуя настроение парня, животные пугливо попятились. Львята прильнули к боку матери, которая сурово рыкнув напоследок, удалилась в поисках более спокойного места. — Луи, я... — выдохнув сказал Гарри, и тут же получил со всей силы прикладом в плечо. — Какого хрена?! Какого грёбаного хрена, Гарри?! — кричал взбешённый Томлинсон. Теперь Стайлс сомневался, кто представлял для него бóльшую опасность: львица или Луи. — Что ты творишь? У тебя вообще мозги есть?! — продолжал парень, уже кулаками колотя Гарри по груди. — Чем ты думал? Вот скажи, чем ты думал? Ты совсем идиот?! — после этого Томлинсон всхлипнул и, обернув руки вокруг шеи Стайлса, уткнулся носом ему в шею, глубоко вдыхая. Гарри крепко сжал подрагивающего парня, зарывшись лицом тому в волосы. — Луи, — нежно пробормотал журналист. — Ещё раз, — отстранившись, угрожающе начал Томлинсон, — ты выкинешь что-нибудь подобное, у тебя вся задница будет в дротиках с львиным транквилизатором, — пообещал парень, и это звучало бы действительно жестоко и грубо, если бы не покрасневшие глаза и не высохшие дорожки от слёз на щеках. — Луи, — попытка номер три тоже провалилась. — Просто замолчи и сядь в машину. Я верну Джеффу ружьё и скажу, что всё нормально. И я не собираюсь с тобой разговаривать в ближайшее время, — сказав это, Томлинсон направился в сторону джипа, за которым журналист увидел машину Джеффа и самого мужчину, обеспокоенно разговаривавшего по телефону. Гарри залез на переднее сидение и стал дожидаться Луи, который, размахивая руками что-то объяснял Джеффу, который выглядел чернее тучи. Томлинсон, уселся на водительское сидение, хлопнув дверцей, и завёл машину. — Джефф тоже в бешенстве, — пробормотал парень. — Я не буду с тобой разговаривать. Но просто знай: ты повёл себя как самый настоящий кретин. Гарри не стал возражать. Луи был абсолютно прав. Пока они ехали домой, Стайлс не мог выбросить из головы вид испуганного паренька с красными от слёз глазами, сжимающего в руках ружьё с дротиками и отпугиватель, который не задумываясь бросился ему на помощь. «Даже если что-то пойдёт не так, я буду рядом».❃❃❃
Луи действительно не разговаривал с Гарри. Но, что было ещё хуже, парень начал избегать Стайлса и снова замкнулся в себе. Как журналист ни пытался, вернуть их прежние отношения не удавалось. Целыми днями Томлинсон пропадал где-то, а вечера проводил в компании Джеффа или других работников парка, которые всё чаще и чаще захаживали к Джей, так что возможности нормально поговорить с парнем не предоставлялось, что приводило Гарри в отчаяние, ведь времени до отъезда оставалось совсем мало. Но Луи удивил его и в этот раз, в конце концов сделав первый шаг к примирению. Никак не комментируя своё поведение, он просто протянул Гарри руку и потащил его к машине. Томлинсон по-прежнему игнорировал журналиста, однако молчание в салоне автомобиля не было натянутым и неловким. Да и поездка была короткой. — Пойдём, — сказал Луи, вылезая из машины и направляясь в сторону какого-то домика. Однако, он не зашёл внутрь, как ожидал Гарри, а пошёл вдоль стены, свернув за угол. Догнав парня, Стайлс увидел, что за зданием располагалась огромная, действительно огромная огороженная площадка. Она ничем не отличалась от остальной части равнины, просто довольно-таки большая территория была огорожена прочным, но незаметным забором из металлической сетки. Луи открыл калитку и, пропустив Гарри вперёд, зашёл следом, не обращая внимания на немой вопрос во взгляде журналиста. Томлинсон повёл его подальше от забора, остановившись только тогда, когда ограда превратилась в едва-заметные серебряные отблески на фоне листвы. Затем парень повернулся и наконец посмотрел журналисту в глаза. — Если тебя так привлекает семейство кошачьих, то взаимодействуй с ними здесь, чтобы мне не пришлось волноваться о том, что кто-то может выпустить тебе кишки, когда ты сделаешь очередную глупость, — строго сказал он, но всё равно получилось слишком нежно и с долей беспокойства. — Что ты имеешь в виду? — растерянно спросил Гарри, но ответ сам нашёлся, высунув милую мордашку из густой травы. — О боже, это львёнок! — восторженно воскликнул парень, с умилением глядя на котёнка, который с любопытством смотрел на нежданных гостей. Луи засмеялся такой реакции Стайлса, но сам не смог сдержать ласковую улыбку, когда другой котёнок подошёл и начал тереться об его ногу. — Да, их мама умерла, а другие львицы не признали их, — грустно отозвался парень. — Такое бывает, к сожалению, чаще, чем нам хотелось бы. Поэтому мы держим их здесь, пока они растут, чтобы им ничего не угрожало. — Спасибо, — тихо сказал Гарри. — Спасибо тебе за всё, Луи. Ты очень много для меня сделал. Правда. Парень смущённо опустил взгляд, заметив, что львёнок играется со шнурками его ботинок. — И тебе, спасибо, Гарри, — отозвался Томлинсон. — Ты сделал для меня гораздо больше, чем представляешь. — В смысле? — недоумённо спросил журналист в то же время, когда парень продолжил: — Я должен извиниться за своё поведение. Конечно, ты повёл себя глупо в тот раз, но я вёл себя в тысячу раз глупее, игнорируя тебя. Прости, что потратил так много нашего времени в пустую, — к концу фразы голос Луи стал едва различимым и совсем слился с порывами ветра. — Всё в порядке, — грустно улыбнувшись, отозвался Гарри, хотя в глубине души хотелось кричать от осознания, что завтра вечером он уже покинет место, ставшее ему таким родным. — В любом случае, время, которое я провёл здесь — лучшее в моей жизни. — Что ж, — протянул Томлинсон. — Я счастлив, если это так. Но даже если нет, я хочу, чтобы от последнего вечера, проведённого здесь, у тебя остались только хорошие воспоминания. Можешь записать их в свой «журнал», — последнее предложение Луи пробормотал тихо и смущённо в надежде, что журналист не услышит. Тот услышал. — Я книгу напишу об этом, Серенгети, — нежно улыбнулся Гарри, только потом заметив, как назвал Томлинсона. Наверное, повисла бы неловкая пауза, если бы не львята, которым надоело следить за разговором парней. Котята стали всеми возможными и невозможными и способами стараться привлечь внимание, чтобы с ними поиграли. Так что у Луи с Гарри просто не осталось выхода. Это было необычно, интересно, очень весело, и, конечно же, Стайлс обзавёлся кучей снимков, на которых Томлинсон валяется на траве, а по нему и через него скачут львята, или где Луи бережно держит котёнка на руках, укачивая его, как младенца, или... Этот список можно продолжать до бесконечности. Этот день и так навсегда остался бы в памяти журналиста. Но произошло ещё одно событие, сделавшее его действительно незабываемым. Дождь. — Дождь! Гарри, боже, это дождь! — восхищённо кричал Томлинсон, подставляя лицо тёплым струям и весело смеясь. От смеха Луи у Стайлса сразу потеплело на душе. Луи казался таким молодым и беззаботным, с сияющими глазами и широкой улыбкой, с прилипшей ко лбу чёлкой и мокрой одеждой. — Догоняй! — крикнул парень и сорвался с места, громко смеясь. Это словно вырвало Гарри из его мыслей, и, засмеявшись, он бросился вдогонку. Кто бы мог сказать, что это будет так весело! Дождь заливал глаза, делал траву скользкой, что стало причиной многократных падений, но всё было потрясающе. Сквозь тучи частенько пробивались солнечные лучи, заставляя всё вокруг переливаться и сверкать. Дождливый вечер превратился в настоящий праздник жизни. И Гарри знал, чего ему не хватало, что жизнь действительно заиграла всеми красками. «Сейчас или никогда». Рванув из последних сил, Стайлс ухватился за плечо Луи. — Догнал! — счастливо завопил парень под весёлый смех и шумное дыхание Томлинсона. Тот повернулся к журналисту и просто смотрел ему в глаза, стараясь отдышаться. Гарри шумно выдохнул и переместил руки с плеч парня тому на талию, закрывая глаза и прислоняясь лбом ко лбу Луи. У того перехватило и так сбитое дыхание, но он не оттолкнул Стайлса, а через мгновение журналист почувствовал ласковое прикосновение пальцев на своей шее, а потом и в волосах. Так они и стояли под дождём: мокрые, уставшие, хватающиеся друг за друга, как будто это было единственным, что помогало им стоять. — Луи, — прошептал Гарри, не открывая глаз. — Что? — таким же шёпотом отозвался парень, чуть отстраняясь и приподнимая голову, чтобы взглянуть на Стайлса. Их лица были непозволительно близко, так близко, что Гарри мог сосчитать каждую веснушку на лице парня, а Луи мог с точностью сказать, столько золотых вкраплений было в глазах Гарри. Они соприкасались кончиками замёрзших после дождя носов, они видели своё отражение в глазах друг друга, они дышали одним воздухом. — Я хочу поцеловать тебя, Луи, — прошептал журналист, практически касаясь губ напротив. Томлинсон медленно закрыл глаза и сглотнул, слегка подавшись вперёд. Гарри уже чувствовал лёгкое прикосновение к своим губам, закрыл глаза, не в силах сопротивляться наступающему наслаждению, и... — Не надо, Гарри, — едва слышно, с тоской и мольбой в голосе попросил Луи, всё так не открывая глаз, боясь встретиться взглядом со Стайлсом. — Не хочу быть как Жорж, Брендон, Лин Хо Мин. Не хочу. Журналист застонал и обхватил лицо Томлинсона ладонями, нежно поглаживая щёки большими пальцами. — Луи, — мягко начал он, — посмотри на меня. После нескольких секунд колебаний парень открыл глаза и посмотрел на Гарри. — Никогда. Не думай так никогда, — буквально умолял Стайлс. — Ты такой особенный, Луи. Особенный для меня, — прерывающимся голосом прошептал парень. Не в силах больше терпеть взгляд этих голубых глаз, Гарри крепко обнял Томлинсона, утыкаясь носом в мокрую макушку. Дождь уже прекратился, воздух наполнился сыростью и вечерней прохладой, Гарри всё так же крепко обнимал Луи, а Луи всё так же отчаянно прижимался к Гарри. — Поехали со мной, — нарушил тишину журналист. Томлинсон слегка отстранился, не разрывая объятий, и удивлённо спросил: — Что? — Поехали со мной, — тихо, но уверенно повторил Стайлс с мольбой в голосе. — Я покажу тебе Нью-Йорк. И Вашингтон. Всё, что угодно. Только скажи. Я сделаю всё, что ты захочешь, — Гарри понимал, что выглядел жалко и отчаянно, но ему было плевать. Лишь бы Луи согласился. Луи же глубоко вздохнул и, уткнувшись в плечо журналисту, сказал: — Гарри... Я... я не могу. — Но почему? Почему, Луи? — взяв парня за плечи, Стайлс попытался заглянуть тому в глаза. — Почему нет? Томлинсон сделал несколько нерешительных шагов назад, поправив трясущейся рукой растрёпанную чёлку. — Просто... Просто... — Да что «просто»? — не выдержал Гарри, расстроенно глядя на парня перед собой и невольно переходя на повышенные тона. — Я понимаю, ты вырос здесь, у тебя нет опыта общения с большим количеством людей, в конце концов, ты и больших, действительно больших городов не видел. Но, может, хватит прятаться, как улитка в раковину? Нужно выходить из зоны комфорта. — Что? — возмущённо сказал Луи, сразу напрягаясь. — Да что ты... Стайлс не дал ему закончить: — Джефф говорил, у тебя были проблемы в колледже, так что... В этот раз журналист был перебит гневным комментарием: — Джефф — трепло, — злобно выплюнул Луи. — А ты трус, Томлинсон, — холодно отрезал Гарри. Казалось, поза парня не могла стать ещё более напряжённой. Но она стала. — Решил, что у меня проблемы с социализацией? — спокойно, отчего стало жутко, спросил Луи. — Решил пожалеть бедного мальчика, который с животными ладит лучше, чем с людьми? — сквозь броню спокойствия стали пробиваться гневные нотки. — Да, у меня были проблемы в колледже. И что? С чего ты взял, что я боюсь? Тебе не приходило в голову, что я ушёл оттуда, потому что понял, что это не моё? Что я нашёл своё призвание здесь? Нет? — ядовито проговорил Луи. — Нет. По лицу твоему вижу, что подобная мысль у тебя даже не возникла. У Гарри было ощущение, что его со всей силы ударили в солнечное сплетение. Он даже не рассмотрел такой вариант. Ни разу. Возможно, Луи на самом деле был счастлив здесь. И отказался он, не потому что боится перемен, а просто потому что его жизнь и так полна вещей, которые делают его счастливым. — У меня не было ни единого шанса с самого начала, да? — с горечью спросил журналист, находя в себе силы посмотреть на Томлинсона. — Между мной и Серенгети... — голос стал грубее от сдерживаемых слёз. — Твой выбор очевиден, — закончил Гарри и, отвернувшись, побрёл прочь, пытаясь убедить себя, что мокрые дорожки на лице — это дождевая вода, стекающая с мокрых прядей.❃❃❃
Вещи были собраны и уложены в багажник автомобиля Джеффа, который вызвался довезти парня до аэропорта. Прощание с Джей было долгим и наполнено слезами и смехом, и, конечно, обещаниями обязательно приехать ещё. Прощание с Серенгети заняло ещё больше времени — у Гарри ушёл целый день, чтобы обойти любимые места, мысленно сказав «до свидания» каждому из них. Но рейс был вечерний, так что он мог себе это позволить. И вот, сидя в машине Джеффа, парень думал о том, как это место круто его изменило. И не только место. Правда, об этом думать было гораздо больнее. «По крайней мере, статья вышла что надо», — грустно усмехнулся журналист. Он отослал её вместе с фотографиями Кордену в тот же день, когда показал Луи, так что августовский выпуск «Everything» с фотографиями Гарри на обложке можно было купить практически везде. И, судя по взглядам, которые Джефф изредка бросал на Стайлса, тот его уже приобрёл. Будто прочитав мысли журналиста, мужчина нарушил царящую в салоне с начала поездки тишину: — Я прочитал твою статью, Гарри, — мягко сказал он, не отрывая взгляда от дороги. — И то, что к ней прилагается, —добавил мужчина после небольшой паузы. — Не нужно, Джефф, — с сожалением выдохнул парень. — Всё в порядке. Тишина вновь заполнила пространство между ними. — Мне жаль, — тихо пробормотал мужчина. — Мне тоже, — так же тихо отозвался парень.❃❃❃
— Не могу поверить, что ты просто так отпустил его, — осуждающе сказала Джей. Луи лишь вздохнул в ответ. — Ты, несомненно, очень умный человек, но я всё же спрошу, — продолжала женщина. — Луи Уильям Томлинсон, ты осознаёшь, что сейчас упускаешь потенциальную любовь всей своей жизни? — Ну мам! — застонал парень. — Что «ну мам»? Либо ты слепой, Луи, либо считаешь всех окружающих такими. Он так смотрит на тебя, — нежно сказала Джей. — А ты будто светишься рядом с ним. — Просто... — Томлинсон взлохматил волосы, как всегда делал, когда волновался. — Зачем ты говоришь мне это? — Чтобы достучаться до тебя! Зачем же ещё? — воскликнула женщина. — Почему ты не согласился? Он же не предлагал тебе уехать навсегда. Просто поехать с ним. Если бы ничего не вышло... — Мам, — перебил парень. — Не вышло бы. Во-первых, не думаю, что то, что он чувствует ко мне, сильно отличается от того, что он испытывал ко всем тем парням, о которых писал в своём дневнике, — с горестной уверенностью начал Луи. — Во-вторых, мы слишком разные. Он объездил весь мир, а я не то что пределы Танзании не покидал, я дальше Аруши¹ никуда и не ездил. Он предпочитает архитектуру природе, а я прожил всю жизнь в национальном парке, обожая это место. И вообще... — Томлинсон неоднозначно взмахнул рукой. Джей лишь улыбнулась, покачав головой. — Ты такой дурак, Луи. Во-первых, скажи, почему же Гарри тогда не умолял остальных «парней из дневника» поехать с ним? Во-вторых, давай-ка, дорогой, вспомним, на каком факультете ты учился в колледже? Что-то подсказывает мне, что он назывался «Архитектура и дизайн», — напомнила женщина, погладив сына по руке. — Потом, Гарри безумно влюблён в Серенгети, это понятно каждому. Так что... он мог бы так же помочь тебе с архитектурой, как ты помог ему открыть мир дикой природы. Ты прав, вы очень разные. Но в то же время так похожи. Замечательно дополняете друг друга. Да и вместе смотритесь потрясающе, — усмехнулась Джей. — Просто, Луи, прошло уже много времени. Травля, предательство, унижение, это больно, не спорю. Но не нужно подавлять чувства из страха, что их растопчут. Кто не рискует, не получает ничего. — Господи, мам, — парень закрыл лицо руками, покачиваясь из стороны в сторону. — Что мне делать? — простонал он. — Слушать сердце, дорогой, — ласково ответила женщина, убирая руки сына от лица и пытаясь отыскать в его глазах ответ на интересующий вопрос. — Точнее, не бояться следовать его советам. Потому что твоё сердце так кричит, что его не возможно не услышать. Луи несмело улыбнулся. — Но... Как... Я как будто бросаю тебя. — Не говори ерунды. Знать, что ты счастлив, для меня гораздо важнее, нежели знать, что ты рядом, — нежно сказала Джей. Чтобы ни хотел ответить Луи, он был беспардонно перебит вошедшим Джеффом. — Извини, малыш Серенгети, но ты полный идиот, — в сердцах сказал мужчина и швырнул в парня журнал. Томлинсон внимательно посмотрел на обложку, мгновенно узнав место, и непонимающе уставился на Джеффа, развалившегося на диване. — Страница пятьдесят, — буркнул тот. Парень быстро открыл нужную страницу и увидел статью Гарри о Серенгети вкупе с шикарными снимками его же авторства. Томлинсон удивлённо посмотрел на затылок мужчины. Он уже читал статью, и Джефф это знал. Так зачем же... Перевернув страницу Луи не поверил своим глазам. Целый разворот занимали истории, которые он рассказывал Гарри и фотографии самого Луи. Вот Томлинсон что-то увлечённо рассказывает про зебр, поглаживая одну из них по полосатой спине, вот забавное фото, где жираф засунул язык ему в ухо, вот Луи просто стоит, прислонившись к джипу, будто он не работник национального парка, а модель. Парень даже не знал, что Гарри так много фотографировал. И все эти истории с комментариями самого журналиста... — Я... — только и выдавил Томлинсон, бессильно опуская руки. — Вылет в 19:45, — буркнул Джефф, даже не повернувшись. В прочем, даже если бы он это и сделал, сорвавшийся с места Луи всё равно этого не увидел бы. __________ ¹ Аруша — крупный город на севере Танзании. От него до Серенгети полтора часа лёту или пять часов на машине.❃❃❃
The wild dogs cry out in the night As they grow restless, longing for some solitary company I know that I must do what's right As sure as Kilimanjaro rises like Olympus above the Serengeti I seek to cure what's deep inside, frightened of this thing that I've become Дикие псы воют в ночи, Потому что в них растет беспокойная жажда скрасить своё одиночество. Я знаю, что должен поступить правильно, Это незыблемо, как Килиманджаро, словно Олимп возвышающаяся над Серенгети. Я ищу исцеление от того, что запрятано глубоко внутри, Испугавшись того, кем я стал.
Томлинсон судорожно пытался вспомнить, все ли документы он взял, нервно поглядывая на сумку, лежащую на соседнем сидении, и вспоминая, что он куда запихнул. «Главное — паспорт. Паспорт я точно взял», — подумал парень, бросая нервный взгляд на часы и вдавливая педаль газа до упора. Только бы успеть перехватить Гарри здесь, пока он не улетел в Арушу, потому что иначе самолёт в Нью-Йорк вылетит раньше, чем Томлинсон доберётся до аэропорта Килиманджаро. Каким же он был кретином всё это время! Если бы Луи не был за рулём, он непременно стукнул бы себя по лбу. Все эти недели он пытался бороться с чувствами к Гарри, боялся тех изменений, что произошли с ним, не хотел принимать нового себя. Правильно сказал Джефф: он полный идиот. Оказавшись в здании аэропорта, парень бегом направился к стойке регистрации. — Аруша. 19:45, — запыхавшись, выдал он. Девушка сочувственно улыбнулась: — Регистрация закончилась сорок минут назад. Уже и посадка закончилась. Следующий рейс завтра утром. — Послушайте, это вопрос жизни и смерти. Любые деньги. Что угодно. Мне нужно на этот рейс, — с мольбой в голосе сказал Луи. Девушка вздохнула и посмотрела на монитор: — Места ещё есть, но они не разрешат брать кого-то сейчас на подсадку, когда ждут разрешение на взлёт. Извините, но я ничего не могу сделать, — сказала она, но взглянув на Луи, всё же добавила: — Выход 19. Большего и не нужно было. Томлинсон мчался со всех ног, не обращая никакого внимания на работников аэропорта, кричащих что-то вслед о нарушении порядка. Наверное, у него потом будут проблемы. А учитывая, что он только что оттолкнул какого-то парня в форме, стоящего как раз возле девятнадцатого выхода на посадку, проблемы парню обеспечены. Он выбежал из здания, лишившись обволакивающей прохлады кондиционеров, и сразу начал искать глазами небольшой самолёт, который всегда летал из Серенгети в Арушу. Только этот самый самолёт уже мчался по взлётной полосе с невероятной скоростью, затем взмывая вверх и превращаясь в незаметную точку на оранжевом полотне закатного неба, покрытого серо-фиолетовыми тучами. — Нет, — прошептал Луи, выбегая прямо на полосу. — Нет-нет-нет! Боже, нет! — закричал парень, уронив сумку и вцепившись себе в волосы. Вслед за сумкой он и сам рухнул на землю. Вот и всё. Всё закончилось, так и не успев начаться. И он сам во всём виноват. А сейчас ему ещё выпишут огромный штраф за нарушение всевозможных правил, потому что зачем ещё к нему подходить работнику аэропорта? — Что ты тут расселся? — беззлобно поинтересовался мужчина. — Ты же тот парень, которого сняли с рейса? — Что? — мигом вскочил Томлинсон. — С какого рейса? — В Арушу. С какого ещё-то? — удивился работник. — Господи, — засмеялся Луи. Или заплакал. Скорее всего, и то, и другое. — Боже мой. Со всех ног парень бросился обратно в здание, всё так же игнорируя вопли служащих, а потом выбежал на улицу. Недалеко от входа спиной к нему стоял Гарри, и, скорее всего, в ту минуту он не мог понять, действительно ли это машина Томлинсона или ему попросту мерещится. — Гарри, — хотел крикнуть Луи, но получился какой-то жалкий всхлип. Парень резко обернулся и шокировано уставился на Томлинсона. Несколько долгих секунд они просто смотрели друг на друга, а потом, Луи сорвался с места и бросился к журналисту, который так крепко сжал его в объятьях, что Луи забоялся за целостность своих костей. Томлинсон высвободил руки и принялся очерчивать пальцами контуры лица Гарри: скулы, прямой нос, ровные брови, мягкие губы, которые он почти целовал. Почти. — Я думал, ты уехал, — прошептал он, не убирая руки с губ журналиста. — Я думал, тебе всё равно, — пробормотал Гарри, сжимая ладонь Луи в своей и убирая от лица. — Я думал, что не нужен тебе, — с сожалением сказал Томлинсон. — Я думаю, ты идиот, — нежно рассмеялся журналист, прижимаясь лбом ко лбу Луи, как он сделал вчера вечером. — Я тоже так думаю, — улыбаясь, ответил парень, потираясь носом о нос Гарри. Тот сделал то же самое, притягивая Томлинсона чуть ближе. — Луи, — с усмешкой выдохнул он, чуть наклоняясь к лицу парня. — Что? — шёпотом отозвался тот, закусив губу, чтобы не рассмеяться. — Я хочу поцеловать тебя, Луи, — сладко прошептал Гарри. Томлинсон чуть приподнял лицо, заглядывая в эти невозможные зелёные глаза, излучающие счастье, и с дерзкой улыбкой выдохнул журналисту практически в губы: — Ну так поцелуй. И тот поцеловал. Не спеша, сладко, нежно. Так, как мечтал сделать это вчера. Медленно обводя языком контур желанных губ, мягко оттягивая нижнюю, а потом посасывая её. Луи всё испортил, начав улыбаться в поцелуй. — Эй, — шутливо возмутился Гарри, слегка отстранившись и проведя пальцами по губам Томлинсона. — Ты чего? — Ты написал статью обо мне, — отозвался парень, ласково заправляя непослушную прядку Стайлсу за ухо. Журналист лишь усмехнулся и оставил нежный поцелуй на кончике носа Луи. — Джеймс сказал, что я должен написать о самом прекрасном, что я здесь увижу, — тихо сказал Гарри, глядя в сияющие глаза напротив. — Я и написал. Луи улыбнулся и вновь прижался к манящим губам, с лихвой возвращая Стайлсу поцелуй. Они были так поглощены друг другом, что не заметили первых капель, упавших с неба. — Дождь, — едва слышно произнёс Томлинсон, подставляя лицо тёплым струям, в то время как Гарри просто не мог отвести взгляда от парня напротив. — Джефф говорил, если повезёт, то я увижу настоящий африканский ливень, — сказал он. Луи улыбнулся, посмотрев на него: — Да ты счастливчик. Журналист улыбнулся в ответ, притянув Томлинсона ближе для очередного поцелуя. — Да, — просто ответил он, оставляя лёгкий поцелуй в уголке губ Луи. — Но ведь не в дожде дело, — Стайлс хотел поцеловать Томлинсона как следует, но губы лишь нежно мазнули того по щеке, когда парень, улыбаясь, вырвался из объятий журналиста и помчался куда-то, весело бросив через плечо: — Догоняй! Гарри покачал головой, стараясь скрыть улыбку, но ничего не вышло. Так что он просто бросился за Луи. Стоит ли говорить, что он догнал его быстрее, чем вчера?It's gonna take a lot to drag me away from you There's nothing that a hundred men or more could ever do I bless the rains down in Africa Gonna take some time to do the things we never had Потребуется многое, чтобы оторвать меня от тебя, И сто человек ничего не смогли бы с этим сделать. Я благословляю дожди в Африке. Потребуется время, чтобы создать всё то, чего у нас никогда не было.
❃❃❃
Гарри действительно написал книгу о Серенгети, назвав её «Бескрайние равнины», и был высмеян Луи за отсутствие оригинальности. Однако это не отменяло того факта, что он безумно гордился своим женихом. Журналист по-прежнему много путешествовал, но в большинстве поездок к нему присоединялся Томлинсон, находя вдохновение для новых архитектурных проектов. И да, Гарри тоже безмерно гордился своим женихом. Джеймс был очень рад как друг Стайлса тому, что парни проводили почти всё время вместе, и очень недоволен этим как начальник, потому что «когда он рядом, ты не о статье думаешь, Гарри». И он был чертовски прав. Потому что каждый раз, держа Луи за руку и нежно поглаживая пальцем тоненькое кольцо, журналист думал о словах Джеффа.«Серенгети обязательно завоюет твоё сердце, вот увидишь».