Затяни петлю

— Я должна доставить тебя к Цунаде-сама. — Нет. — Тогда я оставлю тебя здесь и тебя все равно рано или поздно найдут. Сакура поджала губы. Итачи продолжал оставаться подозрительно невозмутимым. Уверенным, что это он контролировал ситуацию, но никак не она. Хотя без чакры Учиха действительно был совсем не опасен, у Харуно все же сбивалось дыхание только от мысли, что перед ней и правда сидел настоящий Итачи Учиха. Пусть и в обличии подростка. Нет, она не сошла с ума! Разве что немного. Ей не нужно было вести с ним никаких переговоров — достаточно просто вырубить и позвать на помощь. Но Сакура почему-то отмахивалась от самых логичных рациональных вариантов. Видимо, все-таки поддалась учиховскому безумию. А может, даже обаянию. — Мне нужно вернуться домой. У меня миссия, — ровным глухим голосом продолжил гнуть свое Итачи, но взгляд при этом у подростка изменился. Помрачнел. Сакура с вопросом уставилась на Учиха. — Тебя выбросило сюда во время миссии? — очень не хотелось выглядеть глупой в глазах гения и будущего преступника ранга S, но Сакура понимала, что с ее странными предположениями и догадками это будет неизбежным. Плевать. Они и так находились в самом идиотском положении, которое только можно было придумать. Итачи между тем кивнул. Пусть он и совсем не это имел в виду. Ему нужно было скорее вернуться назад, чтобы исполнить свою миссию. Пока за него это не сделали другие. Возиться, объяснять здесь все новому каге — Итачи не мог себе этого позволить. И так во времени он был ограничен. — Я не завершил свою миссию. Мне нужно назад. Это важно, Сакура-сан. На кону стоят жизни. Сакура вздрогнула. Ей стало не по себе. Если верить реальности, то перед ней сидел Итачи Учиха. Человек, который лично приговорил свой же клан к кровавой ликвидации. Итачи Учиха — сама Смерть от мира шиноби. О какой жизни он вообще может сейчас рассуждать? Он правда думает, что она не знает, кто он? Убийца, предатель, враг. Тот, кто сломал жизнь Саске-куну. Сакура невольно сжала кулаки. Желание прикончить уязвимого преступника вспыхнуло жгучим пламенем, но тут же погасло. Стоило снова встретиться с чистым незамутненным взглядом черных глаз. «Он еще никого не убил. Никого… невинного», — тут же проносится в голове у девушки. Эта мысль Сакуру не сильно отрезвила. Если подумать, сейчас Итачи даже не преступник. Шиноби Листа. Такой же, как она. Она должна быть разумнее. Должна быть хладнокровней. Убить его — слишком просто. А что если она нарушит что-то во временном пространстве? Сакура не знала, чем это все могло закончиться. Никто не знал. Дети из прошлого обнаруживаются на территории Конохи так впервые. — Я не прошу вас помочь мне. Просто не мешайте. Сакура нахмурилась. Сморгнула. Как же он похож на Саске. Особенно этим «не мешайся, Сакура». Не хватает только фирменного учиховского «раздражаешь». Нет, тогда бы Сакура точно прибила его на месте. Без сожалений и сомнений. — Я и не собиралась помогать, — отмахнулась девушка, дернув плечами. Ее безразличие было слишком наигранным. Конечно, она не могла предоставить Учиха самому себе. Конечно, она не могла сейчас встать и просто вернуться домой, забыв наконец об этой странной встрече. Вот это точно было бы безрассудно. — Но как ты думаешь возвращаться? Итачи возвел глаза к небу. Уже точно было за полдень. — Мне нужно найти свиток, который я доставлял в Коноху по приказу Хокаге. — Думаешь, он до сих пор где-то в личных архивах деревни? — Харуно скептически вздернула бровь. Она не знала, какой именно свиток искал Учиха, но зато она определенно знала, какой вечный бардак царил в архивах. Цунаде ненавидела все эти бумажки, свитки, давно покрывшиеся плесенью, а потому не считала нужным брать и эту сферу под свой контроль. Все важные бумаги и так постоянно гуляли у нее на столе — этого ей было вполне достаточно. Итачи же все молчал. У него и правда не было никаких гарантий, что свиток вообще был в Конохе. Он даже не мог быть уверенным, что этот свиток его сокомандники все-таки доставили Хокаге. Уже без него. Впервые Итачи Учиха позволял себе сомневаться и не знал, как действовать наверняка. — Ты не выдашь меня ради своего же блага, — в голосе Итачи вдруг проснулось опасное предупреждение. Почти угроза. — Если я не вернусь в прошлое, может начаться война. Гражданская война, Сакура-сан. Не думаю, что вы хотели бы остаться сиротой. А можете. Сакура побледнела. Нет, это все ложь, за кого он ее вообще держит?! Она уже открыла было рот, чтобы бросить колкое и ядовитое «Саске-кун тоже не хотел оставаться сиротой по вине своего брата», но быстро осеклась. Она ничего не знала толком об этой истории; Саске, естественно, с ней об этом не делился. Сейчас она точно могла наговорить глупостей. — Я не верю тебе, — Сакура скрестила руки на груди. Снова нахмурилась. Это все блеф, дешевая манипуляция. Харуно помнила то время, когда Итачи Учиха был еще шиноби Листа. Лучшим в АНБУ. Никакой войны тогда не предвещалось. Наоборот, все вокруг пахло миром — Коноха только-только восстановилась после Третьей мировой. Поколение Сакуры не знало войны. И не узнало бы. Итачи лгал. Лгал, чтобы она не выдавала его. Она тоже шиноби — не просто какая-то пугливая впечатлительная сердобольная девчонка, которую запросто можно было обвести вокруг пальца, запугать. — Ты имеешь на это право, — спокойно согласился Учиха, на что Харуно удивленно вскинула брови. — Я даже не могу доказать тебе, что я не враг и не убью тебя, как только мои силы восстановятся. Сакура задумалась. Снова кинула многозначительный взгляд на Итачи. Он и правда в ловушке. И понимал он это лучше нее. Угрозы с ней не сработают. Угрожать здесь может только Харуно, причем не только на словах. — Мне не нужны твои доказательства. Я не буду помогать тебе не потому, что ты опасен и вообще свалился мне как снег на голову. Нет, — зеленые глаза блеснули нездоровым блеском. — Ты заставил страдать человека, который дорог мне. Итачи прислонился к дереву. Он был нисколько не удивлен подобным откровением. В глубине души он даже догадывался, о чем говорила Сакура. Вернее, о ком. — И как же я заставил его страдать? Скучающее безразличие — в вопросе Учиха Харуно услышала именно это. Что, он правда не понимал, о ком она? Сакура не верила. Он лишь играл с ней. А она только принимала его правила игры. Из опасного желания походить по краю пропасти. Итачи Учиха готов был составить ей компанию. — Ты сделал месть смыслом его жизни. — Многие шиноби живут такими смыслами, — заметил Итачи и прикрыл глаза. — Неужели твой человек не смог принять это? — Не смог, — пустым тоном ответила Сакура. — Но я не виню его. Он не виноват. Он не виноват в том, что его предал близкий человек. Итачи открыл глаза. Сакура смотрела прямо на него. Выжидающе. С ничем не прикрытым презрением. Она впервые смотрела на него так. В груди парня что-то неприятно кольнуло. Все-таки она и правда легко могла избавиться от него. У нее точно на это были свои причины, которые даже не нужно было озвучивать. — Почему ты не убьешь меня прямо сейчас? Отомсти за него, Сакура-сан. Ты хочешь, я вижу. Харуно неуверенно отвела взгляд. Соблазн и правда был слишком велик. Если она убьет Итачи — спасет целый клан, спасет Саске. Так ведь? Но Харуно что-то постоянно останавливало схватиться за кунай. Черные глаза. Глубокие. Пустые. Сакура не верила, что этот подросток мог перерезать всех своих родных, превратить жизнь младшего брата в ад. Сакура не видела в этом ослабленном ребенке маньяка-садиста. В его чистом взгляде не было черного безумия. Только пустая серость. Усталость. А может, это тоже было иллюзией. Сакура запуталась. Сакура начала злиться на саму себя. Потому что понимала, что не может все быть так просто. — Ты любишь свою семью, Итачи? — Харуно так и не ответила на его вопрос. Не смогла. Слишком сложно. Страшно. — Люблю, — коротко без колебаний ответил Учиха, не меняясь в лице. — Но есть то, что я люблю больше. — Что, власть? Силу? — девушка мрачно усмехнулась. Их разговор перетекал в опасное русло. — Деревню. Я люблю свою деревню. Как и ты, Сакура. Как и любой другой шиноби. Харуно хотела сказать, что верные своему долгу шиноби не становятся нукенинами, но сдержалась. Нет смысла пытаться донести до Учиха свою правду. Он уже давно утонул, погряз в своей — по глазам видно. — У меня миссия, Сакура-сан. Я должен выполнить приказ, — девушка вздрогнула, почувствовав, как чужие холодные пальцы слабо сжали ее ладонь. Итачи и правда быстро восстанавливался. — Какой приказ?.. — почему-то шепотом спросила Сакура, не отрывая взгляда от мертвенно бледной руки Учиха, которой он из последних сил схватился за ее. Зацепился за свой спасательный круг. И Харуно не торопилась его сбросить. — Думаю, вы понимаете. Или когда-нибудь поймете. Сакура резко отдернула руку, будто обожглась. Нет, ни черта она не понимала. Эти загадки-ребусы уже давно перестали ей нравиться. Харуно и так позволила себе лишнее: выслушивать россказни нукенина и внимать его просьбам. Саске бы ее за это точно не простил. Второй раз бы вычеркнул ее из своей жизни без всяких сожалений. А все из-за него. Из-за человека, который сейчас в ее полной власти. Может, он прав: может, его нужно убить? Он заставил страдать Саске-куна, убил столько невинных людей, предал деревню — Сакура точно будет героем, если ликвидирует эту опасную опухоль еще до того, как она успеет разрастись. Ликвидирует без наркоза. Время остановилось в тяжелом ожидании. Харуно кинула осторожный взгляд на сумку с кунаями. Медлить было нельзя. Итачи Учиха должен умереть. Сакура даже согласна стать его палачом. Плевать на последствия. Ради Саске. Ради деревни. Ради своего долга шиноби. — В вас слишком много нерешительности, Сакура-сан. Убивать нужно быстро и желательно не смотря при этом в глаза своей жертве. Иначе потом будут беспокоить дурные сны. Итачи впервые улыбается. Безумно, заразительно. Словно в настоящем живом кошмаре. Сам протягивает кунай опешившей и замершей Харуно. А затем как в обещанном дурном сне растворяется, оставляя вместо себя рыхлое полусгнившее бревно. Которое тут же разлетается в щепки под слепым девичьим ударом. «В другой раз, Сакура-сан».