Только тех, кого любишь

— Лэнс, сегодня мы идём в гости к нашим соседям! Мальчик лет шести оторвался от железной дороги, расположенной на полу, и обернулся к маме. — А к кому? — Неделю назад на соседней улице поселился мужчина со своим сыном, твоим ровесником, — улыбчивая женщина присела рядом с мальчиком. — Думаю, вы сможете подружиться. — Ура! А как его зовут? Он подружится с мистером Синим Львом? А он смотрит мультики по воскресеньям? А… — Не так много вопросов сразу, милый, — женщина, смеясь, погладила сына по голове и поднялась. — Ты сможешь сам узнать всё о нём, когда мы придём. Если ты, конечно, всё съешь за обедом. — Всё-всё-всё! — вскрикнул от счастья Лэнс и, выключив механизм в поезде, понёсся на кухню. К мистеру Когане они пошли сразу после обеда — у мальчика просто не было сил ждать больше. Дом на соседней улице был небольшой, не то, что громадина МакКлейнов, но очень уютный: с недавно выбеленным забором, зелёной клумбой и сливовым деревом, на одной из веток которого висели верёвочные качели. «Смотри, мама! Качели!» — воскликнул Лэнс, чуть не выронив пирог с вишней, который они с мамой несли в подарок. «Вижу, вижу. Если вы с братьями будете хорошо себя вести, сможете выпросить у папы такие же». — Можно мне позвонить в звонок? — получив в ответ от мамы кивок, мальчик встал на цыпочки и нажал пару раз на кнопку. — Здравствуйте? — на пороге появился мужчина средних лет с половником в руках. К его ноге сбоку прижимался очаровательный мальчишка с большими испуганными серыми глазами. — Добрый день. Мы ваши соседи с Персиковой улицы, пришли поздравить с новосельем, — шатенка солнечно улыбнулась и легко подтолкнула вперёд Лэнса. — Надеюсь, ни у кого нет аллергии на вишню? — Ох, так любезно с вашей стороны. Проходите, я поставлю греться чайник. Кит, поприветствуй гостей! Мальчик за его ногой встрепенулся, оглянулся пару раз и пробормотал тихое «Привет» себе под нос, после чего убежал вглубь дома. — Беги, Лэнс, догоняй! Мы с его папой пока поболтаем внизу, хорошо? МакКлейн, ответственно кивнув матери, скинул сандалии и осторожно стал подниматься по лестнице. Ступеньки были деревянные и чуть-чуть скрипели; у них дома лестница была обита ковролином, чтобы никто из детей не упал. Лэнс помнит, как около года назад Льюис всё-таки поскользнулся на ковре и полетел прямо вниз. После того случая папа поехал в магазин и купил там новый бордовый ковёр на лестницу. Дверь в комнату, где сидел мальчик, была чуть приоткрыта. Лэнсу отчего-то показалось, что будет лучше, если он постучит перед тем, как входить. Однако, мальчик никак не отреагировал на это, продолжая сидеть к двери спиной. — Привет, Кит, — МакКлейн осторожно подошёл к нему и заглянул из-за спины. — Крутые динозавры. Игрушечные динозавры, выстроенные в ряд, были самыми разными: от зелёных до красных, большие и маленькие. — Да, — мальчик обратил внимание на Лэнса только сейчас, поставив в очередь последнего стегозавра. — Можно мне посмотреть? Кит как-то очень странно посмотрел на руку мальчика, которой тот указывал на бордового диплодока и промолчал. Лэнс, до конца не поняв собеседника, осторожно взял игрушку. Кит всхлипнул. — Ты… плачешь? Прости, я поставлю его обратно в ряд, — растерянно спросил МакКлейн и постарался осторожно вернуть динозавра на место, но в итоге уронил ещё двух соседних. Мальчик, смотревший на это широко открытыми серыми глазами, вскочил и выбежал из комнаты, что-то испуганно лепеча себе под нос. Не менее испуганный Лэнс быстро поставил все игрушки и поспешил за ним вниз. — Кит, малыш, что случилось? — Я… он… и… — Извините меня, пожалуйста. Это я виноват, — растерянно произнёс Лэнс, не решаясь зайти на кухню. — Всё в порядке, присаживайся с нами, — мистер Когане чуть печально улыбнулся мальчику и подозвал к столу. — С Китом такое бывает, таков уж он. Они ещё немного посидели с чаем, а после все вместе пошли на второй этаж в комнату мальчика. Отец Кита то и дело пытался уговорить того рассказать о своих динозаврах, но малыш лишь растерянно осматривался по сторонам и иногда лепетал что-то себе под нос. Домой Лэнс пришёл со странным ощущением где-то рядом с сердцем. *** В следующий раз они с Китом встретились примерно через две недели на детской площадке в парке. Льюис с Марком предложили играть в прятки, и Лэнс был выбран водилой. Отсчитав до десяти, он отстранился от ствола дерева и со скучающим видом поплёлся по площадке. Проходя мимо песочницы, МакКлейн увидел там Кита, строящего в рядок куличики. — Привет, Кит! — мальчик обернулся к нему через несколько секунд, посмотрел на поднятую в приветствии ладонь и кивнул, возвращаясь к своим куличам. — Ты здесь с папой? — Он не строит со мной башни из песка, — очень серьёзно ответил Когане, прихлопывая лопаткой по дну ведра. — Можно мне с тобой строить? — Ага. Лэнс улыбнулся и потянулся за свободными ведёрком и лопаткой, лежащими в песочнице. Но стоило ему осторожно поднять ведро над первой башней, стоявшей во второй ряд от куличей Кита, тот, несколько раз взглянув на свои башни и мальчика, взял лопатку и снёс её. — Моя башня! Почему ты её сломал? — удивлённо воскликнул МакКлейн. — Она неправильно стояла, — не отвлекаясь от нового кулича, отрезал Когане. — А должны стоять правильно. Обидевшись на эту странную выходку, Лэнс поднялся и вышел из песочницы, стараясь сдержать слёзы. Из-за дерева показался недовольный чем-то Марко, увидел расстроенного младшего брата и подбежал к нему с обеспокоенным видом. — Что-то случилось? — Кит разрушил мою башню, — плакать перед старшим братом — самое ужасное занятие, поэтому, утерев нос кулачком, Лэнс выдохнул и отставил все слёзы. — Он сказал, что она была неправильная. — Может быть, мне надо поговорить с ним? — Марко оглянулся по сторонам, и мальчик вдруг вспомнил что-то очень важное. — Нет! Нет, Марко, не надо, всё в порядке, — он кивнул сомневающемуся брату и робко улыбнулся. — Правда. Просто давайте дальше играть, хорошо? Простите, что не искал вас. — Как знаешь, Лэнси-Лэнс. Но ты снова водишь! «Всё в порядке. С Китом такое бывает, таков уж он», — в тот раз сказал ему мистер Когане, и мальчик не решился вникать в смысл его слов. Одно он понял точно — гиперактивному Марко лучше не пересекаться с новым знакомым Лэнса. *** Летние каникулы закончились слишком рано, и Лэнсу пришлось пойти во второй класс. На самом деле, он любил своих друзей и учителя, очаровательную Мисс Аллуру, которую мальчик даже хотел взять в жёны в прошлом году, пока не повстречал однажды её парня. В школе, конечно, неплохо, но это не сравнится с летним весельем, поэтому МакКлейн всё-таки немного грустил. — А у меня для тебя хорошая новость, — они с мамой стояли около кассы в магазине одежды и покупали новые кроссовки в школу. — Кит будет в этом году учиться с тобой в классе. Ты рад? — О. Думаю, ему понравится мисс Аллура, — задумчиво протянул Лэнс, рассматривая логотип магазина на пакете. — Только он не очень-то разговорчивый. И его бывает трудно понять… — Слушай, сын. Ты ведь уже взрослый мальчик, верно? У меня есть серьёзный разговор к тебе. Так уж вышло, что Кит отличается от тебя, от Марко или от Льюиса, да и от многих из нас. В этом нет ничего плохого, но мало кто сможет с ним сдружиться, потому что Кит непохожий. Именно поэтому я хотела бы, чтобы вы с ним постарались стать друзьями. — Я не заметил, чтобы он очень уж хотел со мной общаться, — растерянно пробормотал Лэнс и перестал теребить пуговицу на куртке. — У Кита просто ещё не было друзей. Но ты справишься, верно? Я надеюсь на тебя, сын. — Я… постараюсь, мам, — голова мальчика набита слишком большим количеством разных мыслей; он встряхнул чёлкой и уже более уверенно произнёс: — Я смогу. — Ты мне пообещал, Лэнс. Кстати, не хочешь себе цветные шнурки в новые кроссовки? Думаю, они будут смотреться неплохо… *** В классе Кит разговаривал только с Лэнсом, девочкой по имени Кэтти и мисс Аллурой, потому что та была их учительницей. Это, конечно, слишком мало, но Лэнс всё равно доволен своими результатами — это намного лучше, чем если бы Когане не разговаривал совсем ни с кем, кроме единственного друга, как это было в начале учебного года. Даже несмотря на то, что со многими учителями Кит продолжал коммуницировать только через МакКлейна, он был уже намного более общителен. Из-за Кита Лэнсу пришлось на некоторое время выйти из привычной компании друзей; те приняли его через некоторое время обратно, хоть и чуть неохотно. — Математика — урок плохой, — произнёс Когане своему другу на ухо, раскладывая на столе письменные принадлежности. Мисс Аллура как раз рассказывала детям, как вычитать в столбик. — Ты не любишь этот предмет? — Нет, я не не люблю математику. Но она сложная. Поэтому я не могу любить её. — Мне тоже не нравится математика. — Я рад, — на лице Кита не дрогнули даже уголки губ, но его тон выражал удовлетворение от ответа Лэнса. После уроков они ещё оставались в школе на час — ждали, когда закончится последний урок Льюиса, чтобы миссис МакКлейн подвезла всех домой. Отец Кита работал с утра до обеда и не имел возможности возить сына в школу; мама Лэнса дружелюбно предложила помочь с этим. Автобуса для учеников у местной школы не было, а у МакКлейнов всё равно было много детей, которых надо было возить на уроки. В следующем году в школу должен пойти Марко, а потом, возможно, и следующие поколения — может быть, мистеру и миссис МакКлейн всё-таки удастся когда-нибудь родить дочку… — Ты хочешь что-то мне показать? — спросил Лэнс у друга, направившего ладонь в сторону окна. — Там, там… смотри, — Кит выглядел взволнованным, и его волнение передалось МакКлейну. — Большое… — Собака? — Да! Со… — Со-ба-ка, Кит, — медленно объяснил другу Лэнс и привлёк его внимание обратно в тетрадь. Мальчик смотрел на него с непонимающим видом. — Мы на уроке, Кит, не отвлекайся. — Хорошо, — насупился Кит и взял карандаш. — Но математика мне не нравится. *** Они удивительно хорошо понимали друг друга. Да, у Когане бывали сложности с намёками или эмоциями, но он всё равно справлялся неплохо. К сожалению (хотя, может, даже к лучшему), Кит не успел достаточно хорошо влиться в коллектив до того, как ученики начали делиться на группки и дружеские компании по интересам, поэтому так и не попал ни в одну из них. Это началось в конце четвёртого класса, и с тех же пор Лэнс разрывался на части. С одной стороны, ему было комфортно с другими мальчишками в классе, но в то же время он не мог отказаться от Кита. За летние каникулы случилось много разного: например, у Лэнса родилась сестрёнка. Именно его комнату решили изменить на комнату для маленькой Вероники, поэтому мальчика отправили к бабушке на два месяца. — Слушай, мам, — задумавшись, подошёл Лэнс к матери. — Кит ведь никуда не уезжает летом? Почему бы ему не поехать со мной к бабуле? — Надо спросить у мистера Когане, милый. Отличная идея с твоей стороны. Папа Кита долго отказывался, не желая приносить неудобства семье МакКлейнов, и так делавших для него слишком много, но в итоге согласился. Бабушка, кстати, была просто в восторге. «Я ведь просто обожаю детей! Жаль, Льюис и Марко остались дома. Но с вами двумя мы тоже повеселимся!» Проведя почти всё лето вместе, мальчики сдружились ещё больше. Поэтому, в начале пятого класса, Лэнс наконец-то смог определиться с выбором — не мог он просто так подвести мать, которой дал обещание. *** — Слышали? Мисс Аллура собирается стать миссис! Лэнс удивлённо обернулся назад — девчонки обсуждали их бывшую учительницу. Сейчас они учились уже в восьмом классе, но некоторые одноклассники до сих пор ходили навещать её и новый класс. Лэнс с Китом тоже однажды ходили навестить мисс Аллуру, но от вида маленьких детей Когане очень смутился, и больше они к младшеклассникам не возвращались. — Дети, тихо! Начинаем урок, — их учитель математики, неприятный мужчина лет пятидесяти, грозно прикрикнул на класс. — Сегодня проверяем усвоенные знания. Кит, к доске! Реши парочку уравнений. Брюнет, испуганно округлив глаза, встал из-за парты и прошёл к учителю. Тот вручил ему мел и указал рукой на доску; Когане глянул на его руку, потом на лицо и повернулся к уравнениям. — Я… я… не, — робко прошептал парень, несколько минут глядя на примеры. — Тут… — Чего ты стоишь столбом? Решай примеры уже! Это же совсем легко! — Я… не очень… это… ну… — Чего вы от него хотите, учитель? — подал язвительный голос с задней парты Такаши. — Он же просто больной! — Широнаге! Что ты себе позволяешь? Останешься на три часа после уроков сегодня. А ты, Кит, тоже мог бы постараться… Неужели у тебя совсем голова пустая? Как можно не усвоить настолько лёгкий материал? Ума не приложу! Придётся мне вызвать твою мать в школу… Эй! Ты куда собрался? — крикнул он вслед Киту, стремительно выбежавшему из класса. — Это было непедагогично, учитель, — осуждающе ответила Кэтти, когда Лэнс вышел из класса вслед за Когане. — МакКлейн! А ты куда бежишь? Нет, это просто невыносимо!.. Кит стоял, прислонившись спиной к стене, и закрывал лицо руками. Из-под ладоней слышались тихие всхлипы; Лэнс знал, что тот плакал, но никогда не говорил об этом никому. Подойдя ближе, он заключил друга в объятья. «Давление помогает ему успокоиться», — всплыло в голове у МакКлейна, когда Кит тихо-тихо прошептал что-то благодарное себе под нос и уткнулся лбом в плечо. — Это… он… говорил, что я больной… он… говорил о том, что… у меня с головой… да?.. — Дурак этот Такаши, Кит. Не обращай внимания, — посильнее сжимая друга в объятиях, прошептал в ответ Лэнс. — Пойдём во двор, подышим воздухом. Кит послушно кивнул. *** В их школе не так много людей, кто действительно не считает Когане хуже остальных. Только им действительно плевать, что в медицинской карточке у Кита написано про синдром Аспергера и аутизм в какой-то степени сложности. Да, их мало, но это не значит, что и совсем нет. — Ланс, дружище! Не вижу сегодня твоего товарища, — их учитель истории, очаровательный мистер Коран, разговаривавший с немного странным акцентом, кивнул ученику перед началом урока. — Мне стоит проверить зрение, или его действительно сегодня нет в школе? — Не думаю, что вашему орлиному зрению нужна проверка, — с улыбкой ответил МакКлейн, выкладывая учебник и тетради на парту. — Они с отцом уехали на пару дней из города. — Я надеюсь, ничего серьёзного не случилось? — уже более обеспокоенно спросил историк. Ему нравился Кит, а Киту нравился этот учитель, ведь тот обожал разговаривать с ним обо всём на свете. Именно мистер Корани, как называл его брюнет, не раз влиял на то, чтобы юношу не исключали из школы. — Я слышал о том случае, произошедшем недавно. — Кажется, простое медицинское обследование. Кит вернётся уже послезавтра, нет повода для беспокойства. — Я рад, что у него есть такой друг, как ты, Ланс, — тепло улыбнулся учитель, поглаживая рыжую бороду. — Итак, сегодня мы поговорим о Древней Греции! *** По приезде мистер Когане первым делом пришёл к миссис МакКлейн, закрывшись с ней в родительской комнате на втором этаже. Кит в это же время сидел с остальными детьми на первом в столовой и тихонько пил чай из кружки, полученной по почте от бабушки Лэнса аж из Кубы ещё в прошлом году на Рождество. — Киф! — воскликнула спустившаяся по лестнице вниз малышка Вероника и подбежала к гостю, распахивая объятия. Кит, приоткрыв рот, осторожно накрыл её плечи ладонями — боялся навредить маленькой сестрёнке друга. Подросток частенько разбивал по неосторожности разные хрупкие вещи, а потому с четырёхлетней Вероникой обращался как с хрустальной вазой. — Почему ты не приходил? — Мы были в той… белой штуке… — Больнице? — подсказал Лэнс. — Да, — благодарно выдохнул Когане. — Там. — Ты поранился?! Киф, скажи, что всё в порядке! — девочка называла юношу исключительно «Киф», потому что выговаривать имя правильно иногда не получалось. — Я? Нет… мне проверяли… Голову, вот. Но там было очень шумно, и… и… наверное, я плохо делал, — печально опустив голову над чашкой, сказал Кит. — Папа грустный. Все замолчали; Льюис, кажется, хотел сказать что-то, но, наткнувшись на поникший вид брата, прикусил язык. — Сынок? Всем привет, молодёжь, — улыбнулся спускающийся по лестнице мистер Когане. — Кит, пойдём домой. — Пойдём. Лэнс собрал все чашки, подхватил на руки Веронику и вышел вместе с гостями на крыльцо. Сестрёнка весело махала им рукой, когда Кит с отцом выходили из двора. «Лэнс, поиграешь со мной? Пожалуйста!» — состроила милую мордашку девочка, когда они заходили обратно в дом. «Прости, сладкая, но мне надо готовиться к зачёту по истории». «Ой, а почитаешь мне вслух? Даже эту свою историю! Пожалуйста-пожалуйста! Марко читает неинтересно», — глаза Вероники загорелись, и старший брат не имел никаких шансов отказать. За Древними Греками МакКлейн провёл весь вечер. Сестра заснула на его кровати, не дослушав даже до середины, поэтому продолжал он уже про себя. — Лэнс, — в комнату тихо зашла мать, — можешь оторваться от истории на некоторое время? — Да, мам. Что-то случилось? — он вышел в коридор вслед за ней. — Мы говорили сегодня с мистером Когане. У Кита проблемы в школе? — Не сказать, что большие, но… да, порой бывают. — Его отец сказал, что у мальчика проблемы с эмоциональным состоянием. Он кому-то насолил? — Скорее, только ему все и «солят», — Лэнс опёрся спиной на стену. — В школе его называют больным. Мать, печально покачав головой, положила сыну руку на плечо. — Ты должен стараться лучше. Я всё ещё надеюсь на тебя, — серьёзно посмотрев в глаза подростку, сказала женщина. МакКлейн опустил голову. «Для тебя нет ничего невозможного, Лэнс. У тебя нет права подвести их», — твердил пытавшемуся уснуть парню внутренний голос. «У тебя нет права на ошибку». Он постарается. Он обязан. *** И всё правда шло первое время даже лучше прежнего. Они с Китом проводили все перемены в библиотеке за последними столами, где никто не бывает, а на уроках вели себя тише воды и ниже травы. Математик Когане больше не трогал, только бросал порой презрительные взгляды. Даже из их класса некоторые присмирели — видимо, Кэтти, тоже входившая в их небольшой импровизированный клуб, неплохо поговорила с ними, пока парней не было в классе. По вторникам, после литературы всегда была большая перемена. Собирая сумку Кита, который вышел ещё во время урока промыть глаз, Лэнс думал о том, какую книгу они будут читать в библиотеке — его друг не любил стихи и предпочитал небольшие рассказы. — Куда спешишь, лузер? К своему недоразвитому дружку, да? — послышалось с задней парты. Парень поторопился. — Не спеши так, а то ещё оступишься, синяк набьёшь, — в плечо неприятно толкнули. — Отвали, Широнаге, — тихо, но строго ответил МакКлейн. — А то что? Позовёшь этого рыжего дурака Корана, до сих пор не понявшего инвалидности этого парня? Давай, ковбой, мы ждём, — не переставал ухмыляться Широ, сложив руки на груди. — Или, может быть, вас двоих защитит Кэтти, та мелкая собачонка? — Отпусти меня. — О, нет, дружище. Мне здорово попало в тот раз, когда этот твой аутист Кит выбежал из класса. Пришло время отдать должок, — снова усмехнулся парень и, схватив одной рукой запястье Лэнса, другой врезал ему в челюсть. — Что-то не вижу твоих спасителей, ха! — Чего тебе на… Дверь в кабинет скрипнула. В проёме показался Кит с расширенными от испуга глазами. — Л-лэнс, он… — Кит, тебе стоит уйти. Иди в библиотеку, я догоню, — зачастил МакКлейн, пытаясь вырвать руку из захвата Такаши. — Действительно, Кит, проваливай. У нас с твоим другом личный разговор, — улыбнулся Широ и занёс кулак для следующего удара. В тот же момент к нему подбежал Когане и, рассержено хлопая глазами, дал пощёчину. Парень такого, видимо, не ожидал и разжал руку. Освободившийся Лэнс схватил ладонь Кита и что есть силы побежал к выходу. Это потом Когане долго глотал слёзы у него на плече в туалете, испуганно рассматривая собственную ладонь и ссадины на щеке друга, и МакКлейн тихо гладил его по голове. Это потом Коран, которому обо всём рассказала стоявшая за дверью Кэтти, отыскал их и, чуть успокоив, повёл к себе в кабинет. Потом, совсем потом приехали родители Лэнса и мистер Когане, сорвавшийся с работы, ещё позже они все сидели в кабинете директора, и Коран загораживал собой мальчиков. Но именно в тот момент был лишь страх, застилающий глаза обоим, и холодящий жилы ужас. — Это не может больше продолжаться, мистер Когане. Вам надо предпринять меры, и как можно быстрее. — Я… я понял. Я сделаю всё… всё, чтобы уладить дела, — отец мальчика растерянно кивал словам директора. — Кит… пойдём домой. — Лэнс, отправляйся в машину, я вернусь через время, — шепнула миссис МакКлейн сыну и притормозила, дожидаясь мистера Когане. — Какие есть соображения?.. Парень спрыгивал со ступеней школьного крыльца, щупал ссадину на лице и думал, думал, думал… «Действительно, какие у отца Кита теперь соображения? Забрать его из школы, что ли?» — встряхнув головой, Лэнс отогнал все дурные мысли. «Поскорее бы домой вернуться». *** — Я тобой очень не довольна, — строго сказала мать, хлопнув дверью машины и заводя мотор. Успевший задремать Лэнс вздрогнул. — Я знаю. — Не помнишь, о чём мы с тобой говорили? Я надеялась на тебя, сын, но ты не оправдал моих ожиданий. Проглатывая слова о том, что его вины здесь нет, юноша молчал. — Я тобой очень недовольна. Это было поручение для взрослого человека, и ты не смог его хорошо выполнить. Думаю, ты уже догадался, что в этой школе Кит больше не появится. — Да. Другая школа? — Интернат, — строго отрезала миссис МакКлейн. — Для особенных детей. Заметь, ты мог это предотвратить. Больше они с матерью в тот день не разговаривали, а Лэнс так и не уснул. *** Все документы удалось оформить только через месяц, поэтому переход в интернат предложили перенести на начало нового учебного года. Это было последнее лето, которое они могли провести в одном городе, и Лэнс, будь он девчонкой, давно позволил бы себе разрыдаться у кого-нибудь на плече. — Папа сказал, что мне не надо обижаться на тебя, но я не понял, зачем он мне это сказал, — произнёс одним тёплым летним днём другу Кит. — Я бы не стал обижаться на тебя. Ты же Лэнс. Ты никогда меня не обижаешь. — Хочется верить, — пробормотал растерянный парень, отрываясь от нового рассказа, читаемого вслух для друга. — Отец говорил тебе ещё что-нибудь? — Ну, мне придётся уехать. Без тебя. Куда-то в другое место, где у меня друзей будет много. Но я его не понял. У меня же уже есть друг — зачем мне другие. — Может быть, их ты будешь понимать лучше. Ты же говорил, что не понимаешь, когда я размахиваю руками. — И что? Может быть, это иногда мешает, но всё в порядке, — Когане почесал затылок. — Я не хочу уезжать. — Мне тоже не хочется, чтобы ты уезжал. Я буду скучать, знаешь, — печально улыбнулся другу МакКлейн. — Продолжим читать? — Да. За книгами прошло почти всё лето. Местные библиотекари заранее знали, какую книгу предложить Лэнсу после той, что они уже прочитали. Казалось бы, именно летом им стоило веселиться перед расставанием, но каждый день был настолько пронизан всепоглощающей печалью, что даже улыбки выходили только грустные. Отвратнее всего было, когда мистер Когане стал собирать вещи сына для отъезда — все любимые книги не влезали. Пришлось взять только парочку, ведь никто не был уверен, что в интернате будет кому их читать для Кита. — Лэнс, — перед сном спросила однажды малышка Вероника у брата за перегородкой, — неужели Киф всё-таки уедет? — Уедет. — Ты тоже будешь скучать по нему? — Прямо в точку. — Знаешь, когда я не хотела уезжать от бабушки, папа предложил оставить ей какую-нибудь любимую игрушку, — задумчиво сказала сестрёнка. — Чтобы та всегда напоминала бабушке обо мне. А бабуля тоже в ответ отдала мне с собой приятную мелочь, чтобы я помнила о ней. Лэнс присел на кровати и посмотрел в сторону той части комнаты, которая была отдана Веронике. — И как сработал ваш обмен? — Я отдала бабушке свою кружку-краба, а она оставила для меня маленькую шкатулку для колечек. И теперь каждый раз, когда я смотрю на эту шкатулку, вспоминаю, как я ездила к ней на каникулы и мы пекли блины. — Спасибо, Вероника, — тихо ответил парень, снова ложась под одеяло. В день отъезда Киту он подарил мистера Синего Льва. «Это моя любимая игрушка. Я таскался с ней везде, когда мне было лет шесть: укладывал спать, кормил, возил с собой в детский сад в рюкзаке… Теперь он будет с тобой. Будешь смотреть на него и вспоминать меня, как мы ездили на каникулах к бабушке, ходили к озеру, и… и», — голос у Лэнса дрогнул, и он отвернулся. «Что-то случилось?» — спросил обеспокоенно Когане, вертя игрушку в руках и осторожно касаясь плеча друга. «Всё в порядке. Просто позаботься об этом льве, ладно? Вы оба мне дороги». Кит кивнул и потянулся за объятием, перед тем как залезть в машину отца. *** Может, первое время было совсем невыносимо, но МакКлейн быстро свыкся с новыми правилами. Ходил обедать с Ханком и Кэтти, болтал с ними на химии и постепенно привыкал. Привыкал жить с дырой где-то в грудной клетке, привыкал не оглядываться по сторонам в поисках друга, привыкал не складывать письменные принадлежности на парте в ряд. Обращал внимание на девчонок, записался в спортивный кружок, перестал посещать библиотеку ради новых детских рассказов. Лэнс оставил печаль в прошлом, шагая дальше несмотря на боль. Но мистер Когане привёз Кита домой через полтора года. Парень выглядел худым и совсем потерянным, как всегда бывает после долгой дороги, не здоровался ни с кем из знакомых, тихо отвечал на вопросы отца всю первую половину дня. Ни один мускул на его лице не дрогнул, когда пришлось разбирать вещи и возвращаться в старую комнату. Но как только в неё зашёл Лэнс, серые глаза Когане были полны слёз. «Тише, Кит», — шептал парень другу, свернувшемуся клубком на его коленях и всхлипывавшему. «Тише, тише». — Они все… все разговаривали так странно, будто у них во рту каш-ша, — жаловался Кит, утирая нос. — И никто не умел читать книжки. Совсем никто! А я умею, но если читаю сам, ничего не понимаю… и взрослые все там тоже странные, говорили со мной, как мисс Аллура со своим новым классом… И уроки там глупые, и все глупые, и вещи свои разбрасывают, и… и… — Но теперь ты снова здесь, верно? Я прямо сейчас с тобой, так что просто попытайся забыть обо всём, — тихо шептал Лэнс, накручивая на палец успевшие отрасти волосы друга. — Я по тебе скучал. Когане посмотрел на него заплаканными глазами и глуповато приоткрыл рот. Может, у него и страдала мимика, но МакКлейн и так знал обо всём по его взгляду. — Я тоже. Кит теперь учился на дому — учителя приходили один-два дня в неделю, проверяли задания и давали новые. Это, бесспорно, нравилось самому парню. Он не очень-то любил толпу и смену обстановки, а ученики не жаловали его самого. Лэнс обычно приходил к нему сразу после школы, учил вместе с ним уроки — свои и чуть-чуть его — а потом много читал. Библиотекари снова готовили для него книги, а Кит слушал внимательнее прежнего. «Тоже отвык», — думал МакКлейн, порой возвращаясь на несколько абзацев назад, чтобы друг уловил суть. Всё вернулось в привычное русло; так шли дни, недели и месяцы. *** Отстёгивая собственный велосипед со школьной стоянки, Лэнс насвистывал какую-то попсовую песенку, услышанную от Кэтти на биологии. — К инвалиду своему спешишь? Ну конечно, к нему, — послышалось за спиной. — Слушай, я всё не пойму. Чего ты к нему так прицепился? — Не твоего ума дело, Широгане, — на этот раз ему прилетело прямо в глаз. Ощупывая фингал, парень поднялся по крыльцу дома. В дверях стояла мать. — Мистер МакКлейн, в свою комнату. Живо. Конечно же, там его ждала ругань. — Когда ты научишься быть взрослым человеком? Сколько можно вести себя, как ребёнок? Какого чёрта ты опять натворил, Лэнс? Что за неприятности ты приносишь нам на этот раз? Это невыносимо! — Невыносимо, — согласился подросток, поднимаясь с кровати и выбегая из комнаты. Вниз. К велосипеду. На соседнюю улицу. Дверь ему открыл спокойный Кит, и, только упав в его объятия, Лэнс позволил себе слабину — просто расплакался впервые за несколько лет. Было настолько отвратно, что не осталось никаких сил. Когане был напуган, растерянно положив руку на плечо друга, но держался и не паниковал. Лишь мелко дрожал и мямлил себе что-то под нос. — Прости, Кит, — глухо проговорил Лэнс, отстраняясь и заглядывая в глаза другу. Тот опустил голову и бесшумно шевелил губами. — Я не должен был тебя пугать, и вообще всего того, что сделал… Прости, — он шмыгнул носом и вытер щёки. — Одна девочка, там, в интернате, — тихо, волнуясь, начал парень, — говорила, что я должен её поцеловать, потому что я её люблю, — он снова отвёл взгляд; его руки на плечах МакКлейна подрагивали. — Но я не любил её, поэтому не целовал, и… ведь надо целовать только тех, кого ты любишь, а не тех, кого не любишь, и… — Кит? — непонимающе переспросил Лэнс, когда парень сначала прижался губами к его лбу, а потом, коротко выдохнув, опустился к щекам. — Ты… не должен этого делать, если ты… — Только тех, кого любишь, — пробормотал Когане и робко коснулся его губ своими. Лэнс выдохнул и закрыл глаза. Он тоже человек. Не железный, без регенерации, с обычным настоящим сердцем, мыслями и чувствами. Он тоже человек, который хочет целоваться с теми, кого любит. Цепляясь за бока Кита, как за спасительный круг, он ответил на поцелуй. ***

«Это не имеет будущего».

«Это не приведёт ни к чему хорошему».

«Это тупик».

Мысли кружились в голове Лэнса подобно вихрю, но он, отмахиваясь, снова целовал ладонь Кита, щёки и виски. — Ничего себе, да МакКлейн уже неделю светится от счастья. Нашли с аутистом хорошую книжку, да? — Такаши, кажется, не умеет останавливаться. — Какое тебе до этого дело? — в этот раз прилетело самому Широнаге. МакКлейн потёр костяшки. — Прости. О том, что происходит, не знал почти никто. Лэнс, обычно болтающий без умолку, не говорил ровным счётом ничего Ханку и Кэтти, которые уже заподозрили что-то, Марку и Льюису. Только малышка Вероника была, кажется, ближе всех к отгадке — подолгу смотрела на брата перед сном, щурилась, но тоже молчала. В один из дней, такой же, как и все остальные, МакКлейн сидел на кровати Кита и держал его за руку, читая новую книгу. Она немного страшная, поэтому парню немного не по себе, но Лэнс то и время подбадривал его. «После страшной части будет намного интереснее», — после стольких разных книг они наконец-то решились на детектив, но на случай, если Киту не понравится, в сумке у шатена лежал другой сборник. — МакКлейн, — в комнату ворвался мистер Когане и за воротник стянул оторопевшего парня с кровати. — У тебя есть три минуты, чтобы исчезнуть отсюда. И больше не появляться! — Что… — Проваливай! Иначе мне придётся поднять на тебя руку. Кто позволял тебе вытворять такое?! В моём доме! — на заднем фоне тихо захныкал Кит, и Лэнс, по привычке дёрнувшийся, получил пощёчину. — На выход! Не смей даже думать о встрече с ним! — Подглядывали? — спросил обозлившийся парень у мистера Когане и, подняв с пола сумку, направился к двери. — Вам самому не противно, а? — Он — мой сын, и я сам буду решать, что ему делать, с кем общаться и о чём думать! С его болезнью… — С его болезнью, он остаётся человеком, — прервал подросток мужчину и, выйдя из комнаты, спустился по лестнице. Сверху послышались крики и всхлипы, и Лэнс, болезненно вздрогнув, захлопнул за собой входную дверь.

«Это не имело будущего».

«Это не привело ни к чему хорошему».

«Это тупик».

— Да к чёрту всё, — выругался МакКлейн и, всё быстрее крутя педали, оставил соседнюю улицу далеко за спиной. *** Теперь об этом знали все. По крайней мере, родители и родственники точно. Мать сына бойкотировала, Марко с Льюисом порой бросали странные взгляды, а отец просто предпочёл не пересекаться с ним за столом или вечером. Вероника, знавшая всё с самого начала, горько вздыхала и молча обнимала брата перед сном. Лэнс хандрил. Не плакал, но хандрил. К счастью, в школе по-прежнему ровно. Коран улыбался ему перед уроками истории и спрашивал, как жизнь; Ханк, наконец-то получивший разрешение на участие в каком-то кулинарном конкурсе, находился в радостных заботах и волнениях; а Кэтти, так и не понимающая ничего, старалась разузнать о случившемся. Но МакКлейн, смотревший на доску пустым взглядом, каждый раз молчал или менял тему разговора, отстраняясь от собственных друзей. Всё походило на один большой сон-кошмар, который не хотел заканчиваться. Через два месяца мистер Когане объявил миссис МакКлейн о том, что они уезжают в другой город. Мать предложила помочь с переездом, но мужчина, видимо, отказал — об этом Лэнс узнал от сестрёнки, сидевшей в одной комнате с мамой в тот момент. Вероника так и осталась его верным другом, выделяя среди троих своих братьев. В этом году девочка пошла в первый класс, где уже успела завести кучу друзей и подруг, даже читать почти научилась, но всё равно неизменно просила старшего брата почитать ей вслух на ночь. Этим порой была недовольна мать, до сих пор державшая обиду на Лэнса, но Вероника совершенно не обращала на это внимания — по возможности передавала брату все новости о Ките и отце. — Мама ещё сказала что-то мистеру Когане о тебе, но тот её перебил и закончил звонок. Неутешительно, да? — Ты как всегда права, дорогуша, — парень задумчиво вгляделся в потолок. — Как думаешь, удастся у меня как-нибудь встретиться с Китом до переезда? — Я могла бы передать ему что-нибудь от тебя, но вряд ли это как-то поможет. Только если честно попросить о встрече у отца Кифа, — своим привычкам она, кстати, тоже не изменяла. — Он не согласится, Вероника, — вздохнул Лэнс. — Но ты ведь и не пробовал? — девочка села на кровати и посмотрела в темноте на брата. — Думаю, если всё будет происходить при нём, мистер Когане подумает. Парень снова вздохнул и прикрыл глаза. *** Кит выглядел бледным и потерянным, когда они с отцом зашли в кафе. Юноша теребил отросшую чёлку и растерянно смотрел под ноги, и мистер Когане то и дело окликал его. Лэнс смотрел на них, а его сердце буквально разрывалось на куски от того, каким грустным выглядел Когане. Они с Вероникой сидели в этом кафе уже около десяти минут, и девочка успела выпить весь свой молочный коктейль и рассказать кучу историй про своих одноклассников. Мистер Когане заметил их столик и, что-то прошептав сыну на ухо, указал на брата с сестрой рукой. Кит, до этого задумчиво рассматривавший карман на своей куртке, взглянул на руку отца, потом на свою ладонь и только потом — на столик. МакКлейн, до этого смотревший на них во все глаза, опустил голову. — Л-лэнс? — ещё более растерянно спросил парень, подойдя к столику. — Ты… мы… — Мы пришли попрощаться перед вашим переездом, — ответила за брата Вероника и встала со своего стула. — Я скоро вернусь. Когане смотрел на Лэнса не то испуганно, не то радостно, и парень, не в силах больше прятать глаза, повернулся к нему. — Привет, Кит. — Привет, — дрожащим голосом ответил парень и присел на стул рядом. МакКлейн взял его ладонь в свою и осторожно погладил большим пальцем. Кит всхлипнул. — Я… я скучал, Лэнс… Отец сказал, что ты плохой человек, но я знаю, что это неправда, и… — Я тоже скучал, — слабо улыбаясь, прошептал парень и сжал руку парня — не сильно, совсем чуть-чуть. — Я не знаю, сможем ли мы увидеть друг друга потом, поэтому просто хочу тебе сказать… — Да? — Кит, однажды ты сам говорил мне это. Просто целуй только тех, кого действительно любишь, ладно? — юноша перед ним замер и, не пряча слёз, кивнул. — Тогда ты тоже, — шёпотом продолжил Когане, — тоже целуй только тех, кого лю-любишь, а не те-тех, кого не любишь, и, — чуть ли не икая от слёз, говорил парень, — просто, ну, знаешь… помирись со всеми, кто обижен на тебя из-за… из-за меня, Лэнс… МакКлейн, печально улыбаясь, достал из кармана носовой платок и вытер слёзы со щёк Кита, а потом, глядя ему прямо в глаза, осторожно поднёс ладонь юноши к своим губам и тихо поцеловал. — Обещаю, Кит. Обещаю, — они посидели ещё немного молча; потом к столу подошли Вероника и мистер Когане, хлопнувший сына по плечу. — Пойдём, сын, нам предстоит долгая дорога. Из кафе вышли вчетвером. Мистер Когане с Китом впереди, Лэнс с сестрёнкой за ними. «Дыши», — тихо шепнула девочка МакКлейну, когда машина отъехала от здания и, притормозив на повороте, скрылась из виду. «Стараюсь», — ответил шёпотом парень, хотя в действительности скорее хотел никогда больше не делать ни вдохов, ни выдохов.

Уже через неделю он помирится с матерью, выполнит лабораторную работу по химии в паре с Широнаге, который извинится перед ним, запишется в спортивную команду школы по теннису и поедет вместе с Ханком и Кэтти на тот самый конкурс.

А ещё ни разу в жизни больше не поцелуется.