Вот приехал Франк Тилье. И вот я его спросил: «Что интересно?» И он сказал, что только темпом можно удержать современного читателя, только бешеным ритмом. Я говорю: «Ну а как же еда и секс?» Дм.Быков
Переходи на Темную Сторону - у нас есть печеньки! мем из фэндома "Звездные войны"
Они подают его в неудобных высоких стаканах. Если, получив десерт, сразу попытаться ложечкой подцепить со дна вишню, ложечка не достанет до нее. Ну или все пальцы будут во взбитых сливках. А ведь хочется аккуратно погрузить ложечку в стакан приблизительно в сантиметре от прозрачной стенки и вытянуть одновременно все слои: шоколадный бисквит с коньячной пропиткой со дна, прослойку вишен, сам шоколадный пудинг и сливки. И чтобы это держалось на ложке и доставало до пальцев. Все это нужно мгновенно засунуть в рот, пока конструкция не развалилась. Все слои чувствуются во рту по-разному, и смысл в том, чтобы съесть их одновременно. Конечно, можно сразу перемешать весь десерт и просто есть его ложкой (и даже будет шанс почувствовать вкусы всех слоев), но ведь это совершенно не то. Еще очень мешают высокие взбитые сливки. Можно ложечкой отодвинуть их к противоположной стенке стакана, а можно просто слизать лишнюю часть сливочного облака. Лучше, конечно, отодвинуть, чтоб не нарушать удовольствие от первой ложки целого десерта. Хотя сливки у них настоящие, не из баллончика, лишь немного подслащенные сахарной пудрой. На сливках сверху лежит одна вишенка, от нее во рту сладко и капельку щиплет язык. Ее можно съесть первой, а можно приберечь до конца. На вкус она отличается от вишен со дна, она не такая сладкая и ощутимо более алкогольная. Ее можно отодвинуть к краю стакана и есть десерт, пока она сама не понизится до бисквита. Особенно удачно, когда в каждую ложку удается заполучить целую вишенку со дна. А еще интересно, когда шоколадно-коньячный бисквит встречается со сливками. Для этого его можно поднять со дна на ложке (обязательно вместе с вишенкой) и засунуть в сливки. Почему-то кажется, что вишенка со дна вместе со сливками вкуснее верхней. А верхняя вишенка, наоборот, лучше всего сочетается с шоколадной массой пудинга. Хотя и там стоит оставить на ложечке немного сливок. Все это есть смысл запивать черным кофе без сахара, чтобы горькое и сладкое перебивало друг друга во рту. Кофе очень горячий, и при первом же глотке очки запотевают. Чтобы их протереть, надо оторваться от десерта, положить ложку, найти салфетку... нет, проще помотать головой в надежде, что небольшой поток воздуха решит проблему. В глазах проясняется, можно опять перехватить ложечку за самый край ручки и аккуратно погрузить ее в десерт. Неприятное ощущение потери и грусти охватывает, когда от десерта остается последняя ложка. Конечно, этот островок на дне стакана создавался с большим вниманием, и теперь в нем есть и вишенка (верхняя), и чуть сливок, и расползающийся под ними пудинг, а под ним несколько крошек бисквита. Все это тщательно собирается в ложку и отправляется в рот. Потом можно поскрести ложечкой по стенкам стакана и облизать ее. Кофе допивать бессмысленно: во рту останется горечь, а не вкус десерта. Тяжело удержаться от вздоха, но пора возвращаться в реальность. Для этого надо откинуться на спинку стула и запрокинуть голову назад, разминая шею. Как раз увидишь, что творится вокруг тебя. Очень странно себя чувствуешь, когда понимаешь, что все это время за тобой пристально наблюдали. Он вечно злился на себя за то, что не запоминал имен своих студентов. С другой стороны, он читал лекции всему потоку, перед ним сидело больше ста человек — невозможно помнить всех. Но именно этот юноша разозлил его прямо на первой лекции. Он зашел в аудиторию через сорок минут после начала, с большим стаканом, которому явно уделял больше внимания, чем лектору. Стараясь не расплескать свой кофе, юноша стал медленно подниматься к задним рядам, когда прозвучал вопрос. На первой лекции всегда стоит спрашивать у студентов все подряд — так и они просыпаются, и можно померить глубину их невежества. Этот вопрос был четвертым, опоздавший пропустил первые три. И для этой аудитории он оказался слишком сложным. Пока сидящие удивленно таращили глаза, юноша дошел до середины лестницы, повернул голову к лектору (корпус он повернуть не удосужился) и дал правильный ответ. «Верно! Спасибо! Приятного аппетита!» - тяжело было удержаться от колкости. Юноша уже усаживался в заднем ряду, он наконец полностью повернулся к лектору и, вежливо наклонив голову, ответил: «Благодарю». Разозлил и заинтересовал. В курилке поймал коллегу, читавшего им прошлый курс, и спросил: - Помнишь мальчика с третьего курса, такого… вечно опаздывает, в очках? - А этот! Толстый такой? Лентяй редкостный! В университетской курилке всегда много компетентных людей. Завкафедрой гастроэнтерологии тут же возразила: - Не такой он и толстый! И совсем не лентяй! Раздолбай, конечно. Привык, что умный, и выезжает на сообразительности и базовых знаниях. - А откуда у него база? - А он сын этой профессорши с восьмого этажа, которая в прошлом году на пенсию ушла. Он с рождения в теме. - Сын? Не внук? - Поздний, и разбалованный, как все поздние, - сообщил коллега, которого спросили первым. - Ой, я помню, она его маленьким на кафедру таскала, он там сидел часам, играл сам с собой очень тихо с такими человечками бумажными. А когда кто-нибудь заходил, он здоровался так солидно и серьезно, что мы все угорали. Мы его тогда прозвали маленьким принцем. С того разговора он привык про себя называть юношу принцем. Иронически, конечно. Теперь этот принц сидел в кафе и ел десерт с пьяной вишней. Хотя процесс сложно было назвать едой: юноша строил с десертом какие-то свои особые отношения. Смотреть на это было похоже, как будто подглядываешь за чем-то очень интимным, как будто видишь то, чем люди занимаются строго наедине. А еще все это напоминало детскую игру с едой, где любой кусочек и любое действие имеют особый тайный смысл. Он держал ложку за краешек, слизывал сливки, отхлебывал кофе так, словно полностью растворился в процессе. И для наблюдателя окружающий мир тоже исчез, и осталась одна реальная вещь: мальчик и движение ложечки с десертом. Принц поскреб ложкой по стенкам стакана, облизал ее и откинулся на спинку стула, свесив голову вниз. Футболка немного задралась, обнажив белую полоску живота. Можно было разглядеть округлую складку, темную дырочку пупка и полное отсутствие волос на светлой коже. Так жадно разглядывать чужой живот было совсем неприлично, но отвернуться не получалось. Разминая шею, юноша повернул голову, и они столкнулись взглядами. Несколько секунд с нарастающим ужасом они смотрели друг другу в глаза, а потом одновременно быстро отвернулись.