Признайся, я твоя Муза

      «Чёрт... Чёрт, чёрт, чёрт», — в который раз выругался Юнги.       Шуга уже несколько месяцев работал над микстейпом. У него было много мыслей, которые он хотел донести до своих фанатов, но эти идеи никак не могли сформироваться в слова, а слова — в предложения. Всё получалось бессвязно и непонятно. Из намеченных семи песен было написано только три. У Мина не было ограничения по времени, но ему хотелось как можно скорее высказаться, ведь через полгода его настроение может не совпадать с атмосферой альбома, и тогда он не сможет записать песни с теми чувствами, с которыми планировал.       Юнги никак не мог построить концепт, от которого можно было бы оттолкнуться. Мысли его разбредались и чаще всего сходились на одном человеке. Это ужасно злило Шугу. «Я же, чёрт возьми, Agust D, как я могу, будто какая-то мелкая школьница, сохнуть по этому уроду?» — приходило в голову Мину, когда он вспоминал про него. Именно он мешал Юнги сосредоточиться. Именно из-за него все песни Шуги были наполнены любовью, а не борьбой.       «Тук-тук».       От неожиданного стука Шуга вздрогнул и чуть не упал со своего любимого стула. Последние два дня, пока у группы был отдых от бесконечных съёмок, он писал, писал постоянно, не выходя из комнаты все эти двое суток. — Чёрт, кому же я понадобился в 2 часа ночи-то? — ругнулся Юнги, однако, поправившись на стуле, не встал. Сейчас был один из тех напряжённых моментов, когда идея вроде как начинает формулироваться, поэтому нельзя упускать ни минуты. Мин просто проигнорировал гостя, надеясь, что он не будет настаивать и ломиться дальше. Но именно так и произошло. Стук повторился. Ещё раз. Ещё много, много раз.       «Неужели это он? — пронеслось в голове Шуги. — Нет, только не сейчас. Я же не смогу снова собрать все мысли в кучу после него. Останется только ванильный лепет... Боже...» — Юнги всё-таки встал. Муза его не подсказывала рифм последние минут 10, да и стук настолько его достал, что он решил разобраться с этим. «Чёрт, всё из-за него... Сейчас я покажу ему, как это приходить ко мне посреди ночи, ещё и когда я не в настроении», — решительно настроенный, Мин подошёл вплотную к двери и резко открыл её.       И кто же красовался на пороге? Конечно, очаровашка Пак Чимин. Что он делал здесь ночью? Ну сразу же понятно, пришёл напрашиваться на «комплименты» от обожаемого хёна, который уже месяц игнорировал бедняжку Пака. Он как раз занёс правую руку для нового удара, как дверь распахнулась, поэтому кулак так и остался висеть в воздухе.       Ох уж эти рыжие волосы, полурасстёгнутая светлая рубашка, черные обтягивающие джинсы и полный невинности, но одновременно наглый взгляд. Ах, да, ещё и пухлые губы. Как только Шуга открыл дверь, ему в глаза сразу бросилось всё вышеперечисленное, так что он и думать забыл о каких-то песнях. На секунду Юнги даже замер со злым выражением лица (он ведь готовился отчитать Чимина). — Ах, хён, я тебя не... — не успел Пак договорить, как Шуга опомнился, схватил его за запястье и уволок в комнату. После этого дверь, громко хлопнув, закрылась. Юнги прижал к ней Чимина: левой рукой он держал уже обе его кисти, а правой, выставив указательный палец (как делают взрослые, когда ругают малышей), жестикулировал. Чим был шокирован, в его карих глазах отражался страх, но вместе с тем блестело желание, жуткое, страстное желание, которое и привело его сюда в 2 часа ночи. — Ты что вообще здесь забыл? Не думаешь, что я занят? Или что я сплю, как нормальные люди? Только о себе и заботишься, мелкий... — Юнги резко вдохнул. Ему не хватало воздуха. Рэп читать это тебе не ругаться с любимым. Но этой секунды тишины хватило малышу Чимину, чтобы своим искренним, просящим взглядом сразить наповал ворчливого Мина. Шуга, раз взглянув в тёмный омут этих глаз, не смог продолжить.       Пак, всё так же гипнотизируя своего хёна, приоткрыл красные губы (при этом часто дыша теперь через рот), и легонько высунул язык. Ох уж эта невинность! Для Юнги язык был чем-то совращающим, и одновременно с тем, как он видел его, в голове Мина зажигалась команда «старт». Так произошло и в этот раз. Шуга направил ту руку, которой только что размахивал, ко рту тонсена и прислонил указательный палец прямо к влажному языку Чимина. Пак обожал это. Он обожал вылизывать хёна, его пальцы, его грудь, тело... Так что Чим сначала плавно прошёлся по всей длине пальца Мина, потом взял его в рот. Тут и Шуга стал входить во вкус, пихая всё дальше. Но такая игра быстро наскучила старшему, и он выдернул руку, бросил совращающий взгляд на парня и приблизил свое лицо к младшему. Ох, Сахарок был тот ещё извращенец и просто обожал растягивать удовольствие. Сначала он всегда дразнил, дразнил, пока Чимин не начинал умолять, зато потом жестоко трахал, как в последний раз.       Мин провёл языком по горячим губам Чима, на секунду закусил свою губу, а после слился с парнем в поцелуе. Как обычно, начал мягко, но через несколько десятков секунд он уже так углубился в рот Чимина, что тот не успевал возмущаться, а только мычал периодически. Паку нравилась манера Юнги, эти долгие прелюдии и жёсткий секс. Постепенно Шуга перешёл от рта к шее, оставляя прекрасные круглые отметины (бедные визажисты уже не знали, как это всё закрашивать), дальше на ключицы, а правой рукой в это время водил по джинсам младшего. Там уже был стояк. После двух дней беспрерывной работы Мин так устал и так хотел оторваться, что его собственный стояк вынуждал сменить позицию.       Блондин резким движением прервал поцелуй, сделал шаг назад, за руки потянул рыжего и кинул на обтянутый черной кожей диван (ох, что только они не вытворяли на нём). В этот раз Чимин не растерялся, перевернулся на спину и стал расстегивать рубашку, тяжело дыша от возбуждения. Старший стянул с себя толстовку, оставаясь в футболке, и приспустил штаны, чтобы освободить член. — Зачем ты этим занимаешься? — шипел Юнги, намекая Паку на рубашку. — Лучше бы штаны снимал, — Шугу никогда не напрягала одежда во время секса, поэтому он бесился, когда младший тратил драгоценное время, чтобы оголиться. Так что Чим не успел даже закончить с рубашкой, как хён уже расстегнул его штаны и начал вводить пальцы. — Ах... а-а... ах... — Чимин всегда громко стонал. Но у него это выглядело не как у какой-то шлюхи. Это было красиво и ужасно возбуждало Юнги. Вздохи и стоны были доказательством того, что его тонсену хорошо, а это было превыше всего для Шуги. Быстро растянув любимого, Шуга вошёл. Сразу. До конца. — А-а-а... Ах... Ах...а... — Чим сначала издал долгий, громкий гортанный стон, схватился одной рукой за диван, а другой за руку Мина. Паку было больно, но ужасно приятно, так что старший начал набирать темп. Постепенно неприятные ощущения уходили, Шуга для удобства закинул ноги Чимина себе на плечи, уперся руками в подлокотник над Чимом и вдалбливал тонсена в диван. Комната, и без того маленькая, заполняясь стонами, казалось, становилась ещё меньше. Слышны были только пошлые звуки бьющихся друг о друга тел, частое тяжёлое дыхание и, конечно, постанывания Пака. Добиться стонов от Юнги было практически невозможно, хотя пару раз младшему это всё-таки удавалось.       Несколько минут Шуга просто впечатывал парня в черную кожу, однако и это ему надоело. Юнги решил закончить начатое, поэтому он до конца расстегнул рубашку Чимина и снова ставил на нём засосы. Чим в это время стянул футболку с хёна и проводил ногтями по его спине. — Э-эй, давай там поаккуратнее, — отрываясь от белоснежной кожи, бурчал Мин, так как ему жутко больно было потом спать со всеми этими царапинами. Пак в ответ на это только простонал от удовольствия, потому что Шуга сразу перешёл к соскам младшего. Он кусал их, оттягивал, облизывал, играл с ними руками... В общем, сводил с ума Чимина. Тем временем член Чима уже болел от возбуждения, поэтому тонсен убрал руки со спины старшего и потянулся к стояку. — Хах, нет-нет-нет, — его действие перехватил Юнги. — Попроси меня, тогда, может быть, разрешу, — тяжело дыша, проговорил Шуга. Он всегда так делал. Всегда не давал Чимину трогать себя, пока тот не начинал просить. Так нравилось ему слушать эту сладкую мольбу. — Пожалуйс... а-ах... — не успел договорить Пак, потому что Сахарок специально ускорил темп и зажал пальцами сосок младшего, чтобы подразнить его ещё больше. — Что? — с издёвкой переспрашивал Юнги, явно наслаждаясь своими действиями. — Прошу... ах... а-а... — всё, что смог выговорить Чим, пока Шуга в таком бешеном ритме имел его. — Просишь что? — Мин всё больше возбуждался, чувствуя свою власть над этим невинным созданием. — Дай мне... ах... кончить... прошу, — Чимин всё-таки смог выговорить эту фразу, но в этот раз хён был не в том настроении, чтобы так сразу поддаться на его уговоры. — А вот и не дам!       Шуга резко ускорился, выжимая из себя и партнера все соки. В таком ритме ему хватило пары минут, и он кончил, излившись в податливое тело тонсена. Несколько судорог пробежало по телу старшего, после чего он посадил неудовлетворённого Чимина на диван, раздвинул его ноги, а сам сел на пол. — Хочешь кончить, говоришь? — задыхаясь от только что полученного оргазма, проговорил Юнги и резким движением взял в рот член Чима. Пак резко набрал ртом воздух, запрокинул голову и схватился руками за волосы Мина. Но и тут Шуга не мог не поиздеваться: то сосал как последняя шлюха, аж младшему казалось, что он вот-вот кончит, то наоборот замедлялся и даже выпускал стояк изо рта, что приводило бедного Пака в нетерпение. Но даже с такими издевательствами Чимин всё-таки излился в рот своему парню и после повалился без сил на кровать, дрожа от наступившего оргазма.       Сахарок молниеносно натянул на себя спущенные штаны и ринулся к столу с двухдневными трудами. В его голове были гениальные идеи; сейчас несколько новых песен готовы были появиться на свет, так что нельзя было медлить. Юнги сел за стол и начал писать с тем вдохновением, которого у него не было уже несколько месяцев, пока он игнорировал Чимина, думая, что тонсен помешает ему создать хороший альбом. Но все вышло с точностью наоборот. — Признайся, я твоя Муза, — всё ещё находившийся вне себя от счастья, прошептал Чим, свернутый калачиком и уже укрытый пледом, лёжа на этом прекрасном черном диване.