Тихое счастье

      На стойке почтового ящика опять виднелись свежие следы зубов. Кай уже практически сотню раз просил мистера Финча, соседа из дома напротив, выгуливать собаку подальше от их участка, и сотню раз слышал в ответ, что «это был последний раз и больше никогда». Ага, как же. Когда в свои двадцать три Кай понял, что не против привнести в свою жизнь немного стабильности, он представлял это несколько иначе. Хотя, та стабильность, что ждет его каждый вечер за порогом уже ставшего родным дома, нравилась ему куда больше.       — Я вернулся.       Ключи привычно звякнули, опускаясь на полку в прихожей. Пальто заняло свое привычное место рядом с темно-зеленой курткой, из капюшона которой торчал кончик шарфа цвета переспелого мандарина. Кай купил его шутки ради, но не ожидал, что его действительно будут носить. А за неаккуратно брошенную возле порога обувь Алекс отругает его позже. Всегда ругает. Ну, а Кай будет продолжать ее разбрасывать. И это тоже часть их совместной стабильности.       Кай заглянул в гостиную, но кроме кота, нагло развалившегося на спинке дивана, никого там не обнаружил. Мистер Пушистик лениво приоткрыл глаза и, убедившись, что не сгонять, не тащить играть его не собираются, вернулся к своей обычной кошачьей полудреме. И только замурчал негромко, подставляясь под человеческую ладонь.       — Сегодня не допоздна?       Кай обернулся на голос. Алекс стоял, прислонившись к дверному косяку. Расслабленный и до неприличия домашний — в привычной серой майке, обтягивающей опять же до неприличия, в домашних легких брюках и, конечно же, босиком.       — Ага, — легкомысленно отозвался Кай, подходя вплотную и обнимая это ходячее домашнее искушение. — Послал шефа подальше и сбежал.       — И как отреагировала Джо? — рассмеялся Алекс куда-то в макушку, и от его теплого дыхания по позвоночнику побежали мурашки. — Или она не знает, что их лучший фотограф ее послал?       Вопреки опасениям всей их компании, Джо после выпуска не стала писательницей эротических романов понятно какой направленности. Парни даже не поняли, как все произошло, просто в один момент Джо показала им страницу своего блога, а в следующий — блог превратился сначала в онлайн-журнал, а затем стал издаваться. Литературные порывы их подруги нашли безопасную форму статей, обзоров и метких лаконичных комментариев. А Кай, пришедший в штат сначала в качестве модели (к великому неудовольствию Алекса), вскоре нашел себя по другую сторону объектива, найдя в себе чуть ли не врожденный талант.       — Удивилась, что я вообще сегодня пришел, — честно ответил Кай. — И потребовала от тебя магнитик по возвращению.       — Магнитик?       — И еще немного по мелочам, она сбросит список.       — Надеюсь в нем будет меньше трех страниц.       Алекс опять рассмеялся, а затем, наконец, поцеловал его, впервые за день. Утром, когда Кай уехал в редакцию, Алекс еще спал, и будить его показалось кощунством. Но ведь всегда есть время наверстать. Вот только…       — Ужин готов, — прошептал Алекс в его губы и, быстро поцеловав еще раз, ушел на кухню. Каю ничего не оставалось, как последовать за ним.       — Лили наверху?       — Недавно уснула. Не советую будить — иначе вместо ужина придется играть в принцесс. Я сегодня пил с ней «чай» трижды, боюсь представить, сколько раз пришлось мистеру Пушистику.       Из коридора за их спиной послышалось жалобное мяуканье, постепенно сменившееся недоумевающим, а потом и вовсе требовательным. Жалкие двуногие, которым он позволяет жить в своем доме, собрались есть, а его не позвали.       — Ну что ты начинаешь? — ласково прошептал в наглую серую морду Кай, подхватив жалобщика на руки. Наглая морда щурила желтые глазищи и всем своим видом выражала недовольство.       Где-то сбоку раздался щелчок камеры.       — На вызов поставлю, — с улыбкой произнес Алекс, пряча телефон в карман и возвращаясь к тарелкам, на которых дымилась аппетитная на вид и божественная, как Кай уже знал, на вкус паста. Умение готовить (и делать это вкусно) шло дополнительным бонусом ко всем остальным достоинствам его мужа.       Да, когда-нибудь он привыкнет к тому, как приятно и чертовски правильно это звучит.

***

      Кай осторожно, стараясь сильно не шуметь, приоткрыл дверь, запустив в детскую полоску света из коридора, и заглянул внутрь. Лили спала, крепко обняв плюшевого кролика, про размеру едва ли не большее ее самой.       — Няня завтра придет к десяти, — тихо прошептал Алекс за его спиной.       — Я мог бы и сам посидеть с ней. Три дня — это не так уж и много, — так же шепотом недовольно ответил Кай.       — Я знаю, — в голосе чувствовалась улыбка. — Но мне слишком дорог этот дом. Хотелось бы знать, что мне будет куда вернуться.       Так уж повелось, что каждый раз, когда Алекс уезжает в командировку, приходится звать няню — иначе игры этой парочки, оставшейся без присмотра могли зайти уж слишком далеко.       В комнату через приоткрытую дверь гордо просочился кот и, улегшись в ногах у своего любимого двуного существа в этом доме, вытаращился на стоящих в проеме мужчин, будто бы говоря закрыть дверь с той стороны. Что они покорно и сделали.       Уже оказавшись в спальне, Кай опять оказался заключенным в крепкие объятия.       — Когда тебе надо быть в аэропорту? — спросил он куда-то в плечо.       — В шесть. Ты будешь спать, когда я уеду.       — Разбуди меня, ладно?       Алекс улыбнулся и снова утянул его в поцелуй.       — Ладно.       — А может я тебя вообще никуда не и отпущу.       Кай вывернулся из кольца рук и легко толкнул мужа. Алекс послушно упал на еще застеленную, пахнущую кондиционером для белья и ими обоими кровать и приподнялся на локтях, потянувшись за новым поцелуем. Алекс под ним, такой отзывчивый и немного грубый. Он сам — оседлавший чужие бедра. Сильные руки, притягивающие ближе, желающие взять больше. Его собственные руки, лежащие на чужих ладонях, позволяющие брать все. Даже не так — отдающие все без остатка. Хриплое дыхание обоих. Капля пота, стекающая по шее на грудь. И сотни, тысячи поцелуев, слившихся в один бесконечный.       Им не нужны слова — они наговорились много лет назад, пока играли в эти странные догонялки. Алекс, посмеиваясь, называл это прелюдией. Кай же считал, что она негуманно затянулась.       Сейчас им вполне хватало языка тела, биения сердец, полных нежности взглядов, долгих и счастливых дней, наполненных смехом их четырехлетней дочери.       А все, что будет потом — будет потом.