С чистого листа.

Глава 14. — Я жрать хочу… — Уныло жаловался Аллен, вяло плетясь позади Канды. Тому было по барабану. Шел второй час с момента боя. — Я жрать хочу, черт тебя дери!!! – Канде достался большой барабан. Он шел и воображал, как в этот барабан стучит. Интересно, а у барабанов бывают седые волосы? Задумавшись над этим животрепещущим вопросом, Юу чуть не пропахал землю носом. Точнее, пропахал бы, если бы его кое-кто не схватил за плащ. За воротник. Как кутенка! Гррррр… — Отпусти быстро, недомерок! – Злобно прошипел мечник. Резко развернувшись, Канда обнаружил, что его все еще держат за шиворот. И угрожают задушить. А еще у Уолкера сейчас очень большие и несчастные глаза. Аллен отпустил наконец-то его плащ. Повернулся. Приподнялся на носочки, чтобы не смотреть снизу вверх. Задумался. А потом выдал такое, что у Канды в прямом смысле отвисла челюсть. Он прямо и открыто смотрел ему в глаза. А потом начал медленно поднимать руку, приближая ее к лицу очень-сурового-и-злого мечника. Весь его годами нарабатываемый черный пиар не помогал – шок был слишком силен. Грозный Юу запаниковал. В памяти пронеслись все самые яркие моменты разговора с «внутренним голосом». Почему-то возник образ Комуи в очках, грозящем пальчиком. А глаза напротив были все так же убийственно серьезны. Только странный огонек, поселившийся в них, заставлял мозги судорожно трепыхаться в поисках выхода. Рука Аллена все тянулась к его лицу, тягуче-медленно, будто пытаясь на что-то решиться. Канда собрал все силы, чтобы только не шевелиться. Что-то ему говорило, что если он сейчас оттолкнет Недомерка, то не узнает чего-то важного. Поэтому он не двигался, лишь расширенными глазами следил за тонкими пальцами. Это было чуть легче, чем смотреть в глаза. В эти чертовы, невозможные, огромные и такие колдовские глаза! В них хотелось падать… Такие изменчивые. То сталь, которой можно только любоваться. То северное небо, хмурое, неприветливое, но прекрасное. А сейчас – океан. В час перед бурей, когда над ним не проносится ни ветерка – только спокойная водная гладь. Но моряки знают, что это обманчивое спокойствие – но так хочется ему доверится. Хочется падать. В эту серую, такую близкую глубину. И настораживает только одно. Когда он начал так реагировать на Стручка? Когда это все началось? С того противного голосишки в мозгу? Уж слишком этот голос напоминал голос Аллена, но тем приятнее было думать, что этот голос действительно противный. Или раньше? Когда он плакал, скрутившись в комочек, на темном болоте? Когда казался таким ранимым и беззащитным, каким и должен быть в свои чертовы пятнадцать лет? Или когда… Как же много этих «когда» и ни одного ответа! И уже почти хочется снова услышать тот ехидный голос, чтобы он, наконец, все объяснил! Потому что сам Канда запутался. Вконец запутался. Во всей этой чепухе, которую называют «чувствами». А сам Аллен в это время никак не мог решить – все-таки сделать то, что он задумал, или не рисковать и убиться сразу об ближайшее деревце? Все-таки решившись, он приложил руку ко лбу Канды, выпрямился и подступил к нему еще ближе, буквально дыша ему в губы. — Выпрямись… – Тихо, почти шепотом. — Ч-чего? – Канда в ступоре. Такое милое зрелище… — Выпрямись, мне рост мерить не удобно. – Аллену показалось, или у Юу и правда глаза на секунду квадратными стали?! — Так ты ростом померяться захотел?! – С непонятным раздражением возмутился мечник, практически отпрыгивая от Уолкера. Налетел плечом на дерево, коротко ругнулся, впрочем, не отводя взгляда от напрягшегося Недомерка. А он-то уж подумал… Стоп, это он сейчас с разочарованием подумал?!! Ксо, ксо, ксо-о!!! — Ну да, а ты что подумал? – Недоуменно-иронично осведомился Аллен. Четырнадцатый в голове, несмотря на «дикую усталость», пакостно хихикнул. Выматерившись от души, Канда сел под ближайшее дерево – подумать и собраться с мыслями. Все-таки собственная странная реакция на Стручка поражала. И заставляла серьезно задуматься – а нафига оно ему надо?! Аллен, от греха подальше, смотался от взбешенного непонятно чем мечника. По окрестностям там погулять…. Подальше. И подольше. «Мелкого хочется защищать. Он сейчас беспомощен. А охотятся на мелочевку все, кому не лень. Мелкому хочется надавать периодических подзатыльников – просто за вредность. Заставить выбросить из головы все проблемы, все мысли о предательстве, все эти долбанные интриги – и чтобы жил как нормальный пятнадцатилетний пацан. Ну не должен нормальный подросток быть таким! Почему Чистая Сила так страшно их всех калечит? Линали… Лави… Да даже я – у всех была перековеркана судьба. А теперь еще и этот, совсем еще мелкий пацан. Я понял. Понял, почему я так к нему отношусь. Почему я все равно его защищаю. Почему не злюсь. Почему откровенничаю. Просто я не хочу, чтобы были еще такие, как я. Чтобы у кого-то было нормальное детство. Чтобы у детей были родители. Чтобы жили, а не выживали. Точно. Как я мог забыть? Я же по этой же причине прятал Линали. Она была маленькой, боялась этого инспектора – а я мог помочь, пусть совсем немного. Она тоже была ребенком – и ее тоже хотелось защищать. Чтобы у этой испуганной девочки был тот, кто ее защитит. А потом у нее появился брат. Уже он ее защищал. А затем появился этот мелкий, Аллен. Уже седой, вечно с маской на лице. Уже искалеченный. Я с ним вечно ругался. Пытался объяснить ему, что нельзя защитить всех. Что нельзя быть добрым и наивным для всех. Не сумел. Подбирать слова, объяснять – все-таки не для меня. А потом я увидел нового Аллена – недоверчивого, обозленного. Он то вел себя как ребенок, то становился убийственно серьезен. И нельзя было понять, что он такое. Загадка. Но я был ему нужен. Так же, как Линали. Я просто не хочу, чтобы он стал таким, как я.» А Аллен в это время сидел на корточках всего в нескольких шагах и скромно ковырял своим ножиком камень. Камень не расковыривался, Аллен настаивал. Канда до сих пор сидел в задумчивости и мыслил о вселенских проблемах. А ведь Уолкер ничего такого не делал – всего лишь хотел помериться ростом. Сколько можно обзывать его недомерком? А полоумный мечник сначала смотрел на него, как на фиолетового мамонта с ирокезом, а потом начал ругаться. И мыслить. Это начинало уже пугать – Канда сидел так уже почти двадцать минут… Аллену было скучно. И он был ниже Канды всего лишь на три сантиметра! Даже чуть меньше!! И почему этот долбаный камень не расковыривается?!! *** Через полчаса, злой и голодный Уолкер уныло шлепал за Кандой. Его прямая, прямо-таки несгибаемая спина наводила на нехорошие мысли. В частности, почему Аллен мучается, а Канда, видите ли, нет?!! Плащ до сих пор не исчез. Аллен хотел жрать. А Канда все так же гордо шел впереди. Дико хотелось сделать каку. Например, кинуть бы шишку в затылок… Или в надменную спину… Оглядевшись вокруг и признав свою идею бесперспективной, Аллен решил отвлечься. Иначе произошло бы что-то ужасное и непоправимое… Он дернул бы Канду за хвост, например… Можно о чем-то отвлеченном подумать. К слову… Вот сейчас все хорошо. Нет, он грязный, голодный и у него мешок проблем – но все хорошо. Можно вести себя, как хочется – даже дурачиться и хулиганить. С Кандой было удивительно легко – все было просто так. Просто так поддразнил, просто так пошутил. Огреб воспитательный подзатыльник. Понудел над ухом. В общем, вел себя как ребенок. И какого, собственно? Тут Аллен осознал одну очень неприятную вещь. Доверять он начал. Слишком сильно доверять. И естественно, расслабился. Аж мозги приятной лужицей растеклись. «Думать надо, думать! Из лужицы снова сделать мозги! Никого нельзя подпускать так близко! Это табу! Вспомни, идиот, что тебе говорил Неа! Ты хочешь, чтобы Канда умер? Чтобы он страдал? Хочешь? Тогда прекрати. Прекрати настолько доверять. Настолько открываться. По нему же первому и ударят. И не факт, что враги. Возможно, что правда о тебе самом. Ну и слюнтяйство. В конце концов, у тебя есть где-то твои настоящие друзья. Вот о них бы и узнал. Который раз уже думаешь о том, что он просто твой информатор, а информации так и не выудил. Стыдно должно быть. И за непрофессионализм, и за безразличие. Да, ты их не помнишь, но они тебя любят. Они тебе были дороги. Уже это стоит того, чтобы ты ради них в лепешку расшибся. А Канда… Ну что Канда? Кто сказал, что он не был тебе другом? Может, и был. И где-то есть еще друзья. Раз ты так привязался к угрюмому зазнайке за… мать твою, прошел всего лишь один день! За… день. День, всего лишь, а ты уже… Что? Доверился? А как же циничные размышления на тему «убью, а иначе он убьет меня» и «надо втереться в доверие, будет легче узнать что-либо о себе»? Надо и правда прекращать. И начать, наконец, шевелиться и разыскивать остальных. Я их даже не знаю, а уже за них волнуюсь. Оказывается, друзья – это здорово. И уже чувствую ответственность за них. Надо же…» — Эй. Канда… — Зову тихо. Он оборачивается, вопросительно приподнимая бровь. – Ты расскажешь мне о них? Странно, но Аллена поняли даже без дополнительных разъяснений. — Ну слушай…