С чистого листа.

Глава 16. Утро было ранним. Холодным. Злобным. С жутко полезным парным молочком!!! Ну кто же знал, что милая добрая старушка железной рукой и командирским рыком поднимет его в пять утра?! Мрачно выцедив кружку противного молока с пенкой и шерстинками – «только с коровы» — Аллен пошел досыпать. Попытался, точнее. Ну не получалось у него заснуть снова! А если учесть несколько ночевок в лесу и тупую усталость, то настроение ни в какую повышаться не хотело. Второй раз за утро раздраженно откинув одеяло, Аллен думал, чем бы заняться. Ничего, кроме до сих пор не разобранного чемодана, в голову не приходило. Бросив злобный взгляд на спящего сном младенца Канду, Уолкер полез за вещами. Юу и вправду был сейчас похож на младенца. Но не поэтичными «его волосы разметались по подушке, он сладко посапывал, слегка морща носик», как пишут о младенцах. Это не любовный роман, это жестокая реальность. И мечник тихо сопел, завернувшись в кокон из одеяла по самую макушку и отвернувшись к стенке. На пресловутого младенца он был похож одним – такой милый, когда молчит зубами к стенке!!! Чемодан лежал под кроватью. Самое простое, заштампованное место, в которое так легко сунуть вещи и откуда настолько тяжело их достать. А еще эта дурацкая пыль!!! В общем, с пола Аллен встал злой и пыльный. Пнул злобно ножку кровати, попрыгал на одной ноге и мстительно пошел за шваброй. Достал чемодан, не менее пыльный. Закроватье, все-таки, страшная вещь! Потом еще раз, уже для самоуспокоения, пнул добычу. Ушиб палец. Попрыгал. Упал. Получил подушкой от Канды. Тот матюгнулся невнятно и снова затих. Аллену показалось, что он даже и не проснулся. В результате – картина маслом. Встрепанный мальчишка, равномерно-серого цвета на животе и пятнистого – на лице, с невнятными колтунами на башке. И как апофеоз – героическая швабра в руке. Враг, смело поверженный в неравном бою – чемодан – успешно притворяется трупом неподалеку. Ну, обыскав мертвое кожаное тельце, Аллен ничего особо интересного не обнаружил. Пара смен белья, одежда, две пары перчаток – похоже, на перчатки у «меня» был некий бзик, колода карт… Крапленых, кстати. Еще – нож. Немного денег, карта и отметка на ней. Отметка обозначала не болото, а саму деревню – что настораживало. Еще обнаружился наборчик из небольших мячиков. Зачем? Кто знает. На самом дне обнаружилась бумажка. Там было что-то написано, но Аллен пока повременил с чтением. Но, пробежав глазами по первым строчкам, тихо хмыкнул и запрятал бумажку получше. Во избежание. Информация была интересной. Настолько, что с Кандой делиться не хотелось. Так что когда искомый персонаж проснулся, то обнаружил мирную картину – Недомерок пытался аккуратно сложить шмотки в чемодан. У него было два выбора – либо аккуратно и чтобы не помялось, либо – чтоб закрыть чемодан было возможно. В результате Аллен пошел на компромисс – все было сложено ровной красивой стопочкой, а на крышке пришлось прыгать. Потом – просто плюхнуться всем весом. Замок безнадежно щелкнул, и Уолкер издал победный вопль каманчей. Потом додумался оглянуться. Напоролся на жуткий взгляд разбуженного Канды из-под вздыбленной челки. Испугался. Потом разглядел, что грозный мечник прожигал его взглядом, высунув из одеяльного кокона только нос, злющие глаза и спутавшуюся шевелюру. Да, знаменательную челку еще. Нет, в длинных волосах есть своя прелесть. Если расчесывать, мыть и укладывать через каждые три часа. А в походных условиях, да спросонок… Самые роскошные волосы быстро превращаются в мочалку. Очень смешную мочалку, которая так резко контрастирует с образом непрошибаемого самурая. Аллен не удержался. Канда тоже. В результате, сидя в купе на поезде, оба были усталыми, довольными и на голове у Уолкера наливалась пара незапланированных шишек от воспитательных подзатыльников. Зато Аллен был сытым, добрым и ласковым. Да и Канде он тоже один синяк точно поставил в процессе догонялок… — Канда, а ты хоть билеты купил? – Вдруг сообразил Уолкер. – А то ехать безбилетником несколько экстремально… — Это еще не экстрим… Скажи спасибо, что мы в этот поезд сели, а не прыгнули. А билетов нам и не надо. — Это еще почему? — Мы – экзорцисты. Нам всегда найдут места, и чаще всего – в первом классе. — Это здорово, конечно… Но ты все равно придурок. — Это с какого такого переляку, Недомерок?!! — А сразу сказать?! — А спросить?! Я ответил же! — А я знал, о чем спрашивать?! — Тч. — Знаешь, Канда, тебе так не идет. — Мне похрен. — А мне нет! — Ну и чего тебе опять надо, мелочь? Достал уже! — Ты так и планируешь – сидеть, развлекаться и ничего не говорить, да? Если я такие «простейшие» вопросы задавать стану, то меня моментально спалят! Да и с отчетом надо придумывать… — А что там придумывать? — Как это чего?! В Ордене этом твоем знают, что мы встречались с Ноями. Вернулись даже не особо раненными. Вопрос – что же мы обсуждали с врагами? Сорта цейлонского чая? — Ну и что ты предлагаешь? — А ничего! – С подозрительно ласковой улыбкой объявил Аллен. — Это ты так пошутил? – Чуть приподнял бровь Канда. — Нет, я абсолютно серьезно! Глаз мечника чуть дернулся. Этот наглый Недомерок за эти несчастные пару дней истрепал ему все нервы. А главное, какое удовольствие написано на его морде, когда он это делает!!! — Расшифруй, шпендель. — Всего-навсего – от Ноев там эта Роад была. Но почти сразу смоталась, немного потрепав нервы. — И что? Не поверят. Она всем орала о любви к тебе. По слухам, целовалась даже. Эпично так. Так что не поверят. — М-м-м… Ну тогда потрепала мне нервы, полечила тебе – и смоталась. Типа, по приказу Графа этого. — А в чем смысл? — В том, что те, кто из Ватикана, будут думать. Либо я нужен Графу живым – и надо узнать, почему. Либо я нужен Роад – но тогда я ценная подсадная утка. Либо нужен почему-то ты – еще тема для размышлений. И последний вариант – врем оба. И тогда надо тоже узнавать, с чего это мы настолько сдружились и почему скрываем. — Хорошо расписал. Только вот что это нам даст, кроме новых подозрений? — Время. — Ну и зачем оно нам? Мне надо, чтоб меня не убили. Вообще. Зачем мне время тянуть? — Время нужно мне. Постараюсь стать полезным для Ватикана. Очень полезным. И пробиться-таки в Генералы. По силе я подхожу – ты сам говорил. А Генерала будет сложнее пустить в расход, чем сильного экзорциста. — Хороший план. Для тебя. Я Ватикану не собачка, и становится ей не собираюсь. — Тут уже проблема… Может, я смогу что-то сделать? — Например? — Например, смогу убедить Ватикан, что ты полезен. — Ну и как? — Твои предложения? — Я тебя спросил. — Твоя очередь думать. У тебя больше информации. — Пошел к черту. — Думай, Канда, думай. Шапку куплю. — Нафига мне шапка?! — Оттопыренные уши маскировать. — Шпендель… — Понял, заткнулся. — Доиграешься ты когда-нибудь… — Не бурчи как старик… — Мелочь… — Да заткнулся я, заткнулся! — Молодец, че! — К-канда… Ты сошел с ума?! – До Аллена дошло. Канда его похвалил. Пусть издевательски, но ведь похвалил! — Нет, я так… Пошел ты к черту! – Растерялся Юу. Уж больно счастливо заулыбался Недомерок. И его не оставляла мысль, что мелочь смеется-таки над ним. — Канда, ты прелесть! — Опять издеваешься? — Не-а, это было чистосердечное признание. — Ты достал!! — Да я комплимент вообще-то сделал… — Думай давай. Мне сдохнуть неохота. — Ты и думай. Я не представляю, что может показаться достоверным священникам. — Аналогично. — Вредина. — А в рог? — А у меня его нету. — Так я сделаю – Злорадно показал Муген Канда. — Не надо, а то я так никогда не женюсь. — Почему? — А кому рогатый муж нужен? — Уговорил. Просто по лбу настучу. — Бить детей непедагогично. А по голове – и вообще нельзя. Дураком вырасту. — Ну так уже… — Это ты у меня подцепил!!! Плагиатор несчастный! — Сам дурак. — Вот и поговорили… Ладно, ты думай пока, а я посплю… — Лентяй. — Меня в пять утра подняли! Имею право! — Спи уже. Может, хоть заткнешься… — Я тоже тебя люблю… Когда Аллен заснул, Канда долго вглядывался в его лицо. Все-таки последние слова мелочи, сказанные больше в шутку, не на шутку удивили его. Редковато ему говорили подобные вещи… Да и… Тут Недомерок перевернулся на другой бок, не просыпаясь. И сбил с мысли. Тут взгляд Канды наткнулся на странную бумажку, выпавшую откуда-то из плаща Уолкера. Нахмурившись, он пробежал ее глазами. И, резко посмурнев, отвернулся в окно. От добрых чувств к этому… Даже эпитета нужного не подберешь! Не осталось и следа. Канда чувствовал себя преданным. А Аллен безмятежно спал, улыбаясь сквозь сон. Поезд быстро ехал по направлению к Черному Ордену.