С чистого листа.

Вот она, обещанная НЦа. Наслаждайтесь) Глава 39. Аллен спать хотел до жути. У Аллена болела голова, живот, немели ноги и крючило позвоночник. Вот только Канду, открывшего с ноги дверь его комнаты, это не волновало. Он приближался с такими сумасшедшими глазами, что мальчишку пробрало. Уолкер как-то резко понял, чего от него хочет Канда. И так же резко у него заболели вышеперечисленные части тела. В результате Аллен вжался в стенку, зачарованно глядя в глаза ме-е-едленно подходящего Юу. Тот не торопился, наслаждаясь испугом в глазах седого паренька. Аллен быстро решил, что своя шкура дороже. А уж тем более – его самая нежная и лелеемая часть тела. Так что он быстро так решил сбежать. А Канда осклабился, явно получая удовольствие от зрелища загнанной в угол жертвы. Извращенец… - Ну что, дорогой, ты меня не ждал… А я ведь приперся… - Песец, это ты? - Ну, почти угадал. Раздевайся. - Не хочу. - Да кто ж тебя спрашивает-то? - Э-э-э-э… Ты? - Я не спрашиваю, я приказываю. Быстро снимай штаны. - А зачем?! – Наивно распахнув глаза, Аллен лелеял планы побега. И мести, разумеется. - Воспитывать буду… Ты ведь был плохим мальчиком? – Странные искорки интереса, зажегшиеся в глазах Канды на этих словах, подсказали Уолкеру, что его жиз… В смысле, задница, в большой опасности. - Н-н-не-не-не… В смысле, нет! Я был очень хорошим и слушался старших! - Да-а-а? А кто на поле боя приперся? Я говорил тебе не соваться туда?! - Да я с Клоуном договорился… И Неа бы меня вытащил… Все пучком было. Канда, честно! - Знаешь, мне хочется тебе верить… Но все равно, от наказания тебя это не спасет! Раздевайся, я сказал! - Ну может, не надо? Я хороший? - В каком месте ты хороший? - Показать? - Штаны снимай, сам посмотрю… - Извращенец… - А сам-то… – Канда уже конкретно нависал над жертвой, упершись руками в стену по бокам от головы Уолкера. - Может, все-таки… - Последний раз неубедительно попытался договорится Аллен. В ответ Канда быстро схватил его руки и зажал над головой. А потом, поудобнее его перехватив одной рукой и сев на край кровати, принялся стаскивать с него одежду. Уолкер слабо затрепыхался в сильных руках. Он ведь знал, что этого не избежать, так? И толку сопротивляться когда из твоих штанов уже вытащили ремень, а сами штаны полетели куда-то в угол комнаты? Канда навалился на него, подтягивая сопротивляющееся тело себе на колени… Вдруг раздался резкий звук. И Аллен заорал. *** - Не смей больше так рисковать. Ясно? - Ясно, ясно… Садюга. Ай! - Терпи. Заслужил, поганец. - Я не поганец! Ай! - Еще какой! И еще, расскажи-ка мне, с чего это ты мной командовать взялся? - Лави бы сбежал по дороге! Он не в себе же! И вообще, я умнее… - Ах ты… - В смысле, я попросил такого умного, сильного и красивого тебя мне помочь! - Грубая лесть на меня не действует. - Не ври. Ты меня больше не «воспитываешь». - Сам виноват. Мелкий ты еще, тебя драть и драть… - Ага, тебе бы все одно, извращуга… - Не провоцируй. - Ай! Да за что?! Все, молчу я, молчу! - Вот так-то. Теперь извиняйся. - Да за что?! Ой ё… Все, осознал, раскаялся, извиняюсь! Только не бей больше! Канда удовлетворенно опустил руку с ремнем. В последний раз. Для закрепления материала. И спихнул с колен насупленного мальчишку. Тот встал, потирая стратегическое место. Очень пострадавшее и покрасневшее место. И пошел за штанами. Канда валялся на кровати, лениво следя за ним. «Он все-таки иногда ужасный сатрап. И изверг» - Подумал Аллен, наклоняясь за штанами. Благо, рубашка была длинная, и все нужное более-менее прикрывала… Но Уолкер не учел одного. Когда он наклонился за злополучными штанами, рубашка задралась… Юу сглотнул. Натянув штаны на положенное место, Аллен вернулся на кровать. И лениво завалился рядом с Кандой. Было просто здорово вот так лежать и ни о чем не думать… А потом Юу подгреб его под себя и снова поцеловал. Не так, как раньше – грубо и жадно, а просто прикоснулся. Отстранился немного, не размыкая объятий, и внимательно посмотрел в глаза. - Это твое «прости»? – Насмешливо осведомился мальчишка. - Неа. Извиняться я не собираюсь. Порку ты полностью заслужил. – Отозвался Канда. - Я не об этом. - Я понял. - И? - Ну а чего ты от меня ждешь? Я действительно не собираюсь извиняться. И вины за собой не чувствую. - Я знаю. - И чего ты тогда от меня хочешь? - Да, собственно, ничего. Ответов, как я понимаю, нет? - Каких еще ответов? – Насупленно отозвался Канда. Оба, будто сговорившись, смотрели в потолок. Смотреть в глаза было слишком сложно. - Ну на вечные вопросы типа: Почему я? Мы ведь оба парни, тебя это не смущает? Что дальше? И все в таком духе. - Правильно мыслишь. Ответов у меня нет. А у тебя есть? - Тоже нету. Разве что на один. Ничего дальше не будет, не верю я в твою великую любовь. Так что, может переспим несколько раз – и разбежимся. - Великую любовь? Не неси чепухи, мелкий. Нету ее, этой любви. Привязанность, страсть, доброта – есть. А такой эфемерной и нелогичной штуки нету. - В этом я с тобой почти согласен. Значит, будущего нет. А ради интереса все это затевать… - Что – «все это»? Отношения имеешь в виду? - Ну да. - Так вот что я тебе скажу, Шпендель. Я не девчонка. И всякие признания в любви и предложения руки и сердца тебе делать не собираюсь. Так что… - Так что? - Так что либо ты утыкаешься, либо иди ты лесом. - Какой ты романтичный… - Какой есть. Так что выбираешь? - Ну а ты догадайся… - И снова взгляд – глаза в глаза. Изучающий, острый. Канда почти неслышно вздохнул, приподнимаясь с кровати. Пацаненку всего пятнадцать, о чем он думал?! А этот пацаненок тоже поднялся, обвил его руками за шею и поцеловал. Глубоко, крепко, как только мог. А Канда ответил. Так же крепко и глубоко, будто скрепляя незримый договор. Они слишком доверяли друг другу. Это было почти неизбежно. И как тут поступить? Иначе – невозможно. Все та же многострадальная кровать, родное одеяло, ножки все так же поскрипывают по полу. А на ней поперек, упираясь головами в стену, яростно целуются два парня. Обнимают, дергают за волосы, судорожно и как-то беспорядочно гладя тело рядом, целуются – громко и яростно, никого не стесняясь. Друг другу они слишком доверяют. А больше тут никого и нет. Аллен попытался перекатится – все-таки поза была довольно неудобна. Но Канда перехватил руки и лишь сильнее навалился, продолжая целовать. Кровать – узкая, совершенно не рассчитанная на двоих. Мешающаяся одежда. Вывернутые руки и тяжелое теплое тело сверху. Одни неудобства. Но почему это настолько хорошо? А Канда спустился с поцелуями ниже, на шею, отпустив наконец-то руки. Аллен тут же этим воспользовался, начиная гладить его в ответ. Особенно ему нравились плечи – широкие, сильные… Но скрытые такой неудобной сейчас одеждой! Как будто веревки, спутано все тело. Почти ненавистные, жаркие и неудобные тряпки, противно прилипающие к коже…. А эти дурацкие пуговицы?! А ленточка на шее – почти удавка. Глупая и ненужная удавка. Это было ужасно – пытаться раздеться непослушными, онемевшими пальцами, на ощупь, не отрываясь от поцелуев. А когда таких психов двое… Руки сталкиваются, мешают друг другу, воздух становится тяжелым и плотным, а в комнате дико жарко… А Канда потрясно целуется… А Аллен громко, рвано дышит, когда с него стаскивают эту надоевшую ленточку и целуют ключицу… Тонкую, красивую косточку, будто сладкую на вкус… Хотя она совсем не сладкая. Со-вер-шен-но. Тело – оно и есть тело. Чуть солоноватая, обычная кожа. Но ее так и хочется целовать все больше и больше – хотя бы потому, что Аллен от этого громко дышит. Грудная клетка ходит ходуном, мешая дальше расстегивать пуговицы, пальцы путаются в неизвестно когда распущенных волосах, иногда совсем не нежно дергая. И как в такой момент можно расстегнуть все эти идиотские, мелкие и скользкие пуговицы?!! Раздраженно дергая, выдирая почти с мясом, Канда раздевает Аллена. Рубашка уже распахнута, висит на локтях, сбиваясь под лопатками в неудобный комок. В ответ Аллен пытается выпутать его из одежды. Ему легче – Юу свободней в действиях, и сам выворачивается из неудобных шмоток, бросая их куда-то. Куда – неизвестно. Весь мир сузился до этой маленькой и неудобной кровати, и ничего больше не имеет значения. - Стой. Да стой же ты, говорю! – До затуманенного мозга Юу дошло, что его отталкивают. Сильно. И, похоже, давно… - Ну? – Злобно воззрился на недомерка Канда. Шпендель слегка отстранил его, тяжело дыша. - Давай хоть переляжем? И раздеться бы не мешало… - Как ни странно, он был намного более спокойным, чем сам Юу. Хоть тот вроде и старше, и сдержаннее должен быть… Мечник недовольно кивнул, скатываясь с Мояши. Тот сел и стянул наконец-то осточертевшую рубашку. Затем начал неторопливо раздеваться, полностью игнорируя Канду. Глаза Юу угрожающе сощурились. Он не терпел, когда его ни в грош не ставили. А этот Шпендель нарывался. Причем конкретно так! А потом Канда вспомнил, что сам еще почти одет. И начал поспешно разоблачаться. Да-да, не сползая с кровати. Когда он сражался с предпоследним препятствием – собственными штанами, над ним наклонился Уолкер. Ловко расстегнул ремень, улыбнулся… А Канда зачарованно смотрел на него. Уолкер был великолепен. Он стоял у кровати, абсолютно обнаженный, расслабленно и спокойно – будто застегнутый на все пуговицы. Ничуть не стесняясь, замер, позволяя себя рассматривать. Лунный свет, слабый и рассеянный, лишь очерчивал его контуры – но и этого было достаточно. Стройный, отлично развитый, с красивыми мышцами – лишь немного угловатый, что свойственно всем подросткам. Глаза казались не серыми, а серебристыми в лунном свете, в тон волосам. Длинноватые для парня, они красиво обрамляли нежное лицо. Шрам ничуть его не портил – наоборот, добавлял загадочности облику. И напоминал, что этот хрупкий серебряный ангел лишь кажется таковым. Рука кроваво-красного цвета резко выделялась на фоне бледной кожи. Но, несмотря на все отличие, она вовсе не казалась уродством – лишь странным штрихом, удачно завершающим картину. Аллен был прекрасен. И именно понимание этого окончательно снесло башню Канде. Быстро избавившись от лишних тряпок, он подошел к этому чуду и поцеловал. Страстно, дико, жестко сминая и кусая губы. Он не хотел больше ждать. И так слишком долго терпел. Уолкер отвечал, не менее бурно ввязываясь в борьбу языков, обнимая, притягивая ближе к себе чужое тело. Горячее, возбужденное, и такое родное. Но вот с чем Аллен был категорически не согласен – это с той ролью, которую ему уготовил Юу. Не иметь возможности никак влиять на процесс, оставаясь в подчинении – он вовсе не этого хотел! Приятно – да, но лежать бревном… Нет уж. Не дождется. - Канда, переберемся на кровать? – Шепнул он прямо в губы Юу. Ему хватило сил лишь на кивок. Аллен потянул его за собой – благо, до кровати было всего два шага. Опустившись на кровать, он поманил Канду – и тот повелся. Нагнулся над ним, целуя… И не успел опомнится, как его уложили на кровать, а Уолкер сел сверху, плотно обхватив его бедра ногами и не давая пошевелится. - Нет уж, все будет по-моему… - Шепнул он в ухо Канды, потом лизнул и чуть укусил за мочку. Спустился на шею, лизнув венку и вырвав всхлип. Руками он гладил его тело, ощупывая, изучая, лаская. По шее спускался все ниже, целуя нежную кожу. Канда запрокинул голову, давая больший простор для действий. «Нравится, значит…» - Подумал Аллен. Забавляясь, он лизнул ключицу, а затем подул на нее. Канда дернулся от внезапного холода – ощущения были довольно неприятными. Заметив реакцию, Аллен принялся за выцеловывание груди, будто извиняясь. Добрался до сосков, поиграл языком – но недолго. Канда ясно дал понять, чего ждет – обняв до хруста костей, притянул к себе и снова глубоко поцеловал, руками спускаясь ниже по спине. Сжал ягодицы, спустился на бедра… А Аллен коварно нащупал соски, вызвав приглушенный стон. Новые ощущения, запахи, вкус, прикосновения… Исследовать Канду, вызывать разную реакцию его тела – разве не здорово? Собственное тело реагировало на подобные эксперименты весьма положительно – Уолкер почувствовал, что и сам неслабо возбужден. Это же почувствовал и мечник – когда на тебе лежит возбужденный мальчишка, это трудно не заметить. Резко перевернувшись, Юу перехватил инициативу. Спускаясь все ниже по телу мальчишки – извивающемуся от прикосновений, горячему, возбужденному – он не мог отделаться от ощущения, что что-то не так. Например, Канда весьма смутно себе представлял, что делать дальше. Нет, техника процесса была понятна, но вот практически… Думать получалось с трудом, кровь ревела в ушах, где уж тут о деталях думать! По счастью, о деталях подумал Аллен. Схватив одну из рук Канды, он принялся облизывать пальцы, обильно смачивая их слюной. Быть порванным ему не хотелось. Сначала Юу не понял, что именно делает мальчишка, и попытался вырвать руку, но тот в ответ прикусил пальцы. Довольно ощутимо, почти до крови. И Канда прекратил дергаться. Ощущения влажного горячего рта, шершавого языка были необычными – но очень возбуждающими. Канда и без того долго терпел – и ему было уже почти больно. По счастью, недомерок выпустил руку изо рта – а иначе Юу мог кончить от одного зрелища покрасневших губ, подернутых дымкой глаз, полуприкрытых от наслаждения… А Аллен, понимая, что ждать правильных действий от Юу сейчас глупо, спустил собственную руку вниз и начал ласкать себя. Облизав и свои пальцы, он начал растягивать себя правой рукой. Смесь непонимания и похоти в глазах брюнета заставили его тихо рассмеяться. Положив его руку на свой член, он дождался отклика – и застонал. Так много ощущений…. Боль и наслаждение разом. Слишком много для него одного. Поэтому он приподнялся и снова поцеловал Канду, пытаясь в поцелуе передать все свои ощущения. Растянув себя, он спустился ниже по телу мечника, легкими и быстрыми поцелуями, щекоча рваным горячим дыханием подобравшийся живот. Юу прекратил двигать рукой по достоинству Шпенделя - тот спустился слишком низко. Аллен, глубоко вздохнув и решившись, лизнул головку чужого члена. Очень большого, налитого кровью члена. Не хотелось даже думать, где он скоро окажется… Но если окажется – лучше, чтобы это было безболезненно. А так как смазки никакой нет, остается только… И, еще раз вздохнув, он вобрал его в рот. Заглотнул так глубоко, как только мог, вырвав удивленно-довольный стон Канды. Юу легко качнул бедрами, что заставило Аллена выпустить чужое достоинство и закашляться. Все-таки это не особо приятно… Во второй раз он был осторожнее, заглотив лишь головку и принимаясь работать языком. Канда постанывал и шумно дышал, явно наслаждаясь процессом. Пару раз качнув головой, он выпустил его изо рта, принимаясь облизывать по всей, весьма немаленькой, длине. Об основной задаче Уолкер не забывал. Как следует смочив чужой член, он отстранился, вызвав недовольный стон. Поднявшись обратно к лицу Канды, он мстительно поцеловал его в губы, притягивая ближе к себе и раздвигая ноги. Намек Юу понял правильно. Проникнув резко, одним движением, Канда остановился. У Аллена непроизвольно брызнули слезы из глаз – несмотря на подготовку, это все еще очень больно! Придержав Канду за плечи, он дождался, пока боль хоть немного не утихнет. А потом снова притянул его к себе, целуя собственнически, жадно, кусая, будто в отместку. Канда, с трудом сдерживаясь, чтобы сразу не сорваться на быстрый и резкий темп, пару раз качнул бедрами «на пробу». Аллен с трудом терпел, прикусив щеку. Орать не хотелось – все-таки, вокруг другие люди есть… А потом решил взять дело в свои руки. Изогнулся, обхватил Канду ногами, запутываясь руками в волосах. Выгнулся от внезапно ударившего по нервам удовольствия – нашел-таки… Не сдерживаясь, провести ногтями по спине, мстя за недавнюю боль. Слишком больно, слишком хорошо, слишком… Слишком много. Канда все ускорялся, буквально вбивая мальчишку в кровать – узко, горячо, настолько хорошо, что искры из глаз… И наконец-то можно не сдерживаться, отпустить себя, отдаться этому удовольствию… Первым кончил Юу, с глухим, почти животным рыком. Уткнулся в шею мальчишки, мокрую от пота, и пытался отдышаться. Через несколько цветных кругов в глазах скатился с Аллена, укладываясь рядом. Сам Уолкер в это время боролся с ненавистью к этой эгоистичной свинье и почти болезненным возбуждением. Канда помогать не собирался, так что Аллен сам о себе позаботился, двинув пару раз рукой и кончив со стоном. А потом, как был, мокрый, липкий, повернулся и обнял Канду. Ткнулся губами куда-то в грудь, и заснул. Следом уснул и мечник. Что ни говори, а денек выдался насыщенным.