Журавли летят в Китай

Маглор бродил по берегу Моря, и казалось менестрелю, будто утраченный Камень сияет из властных, неодолимых, зовущих морских глубин. Днём и ночью странствовал сын Феанора, роняя слёзы на обожжённые руки, его волосы, как водоросли, клубились в холодном металле Луны, но вода не принимала его лёгкого тела. И тело перестало слушаться; Маглор зашёл в пещеру на берегу моря, положил голову среди камней, окружавших могилу воина с рыжими косами, и даже во сне его слёзы лились на чёрные грани обсидианового топора и на янтарные бусы. Его пальцы искали золотых струн, но лишь больше и больше зарывались в жёлтый песок. И он спал, пока Море меняло свои очертания, пока скалы покрывались деревьями, и заброшенные курганы исчезали под покровом дёрна. И Забвение окутало эльфийского певца, пока над его головой не пронёсся… …дикий вопль… …из колонки в виде зайчика: — ЖУРАВЛИ ЛЕТЯТ В КИТААААААААААЙ!!! Маглор приподнялся, ссыпая с себя гравий и гальку, отряхнул покрытые вековой пылью волосы. Он не только слышал жуткие звуки: в глаза ему бил яркий свет прожектора. Четыре человека: величественный старик, юная девушка в зелёной рубашке, парень с бородкой и другой парень, смуглый и кудрявый, окружили древнюю могилу. В руках у них были кисточки, какие-то железные инструменты и бумаги. — Ой! — взвизгнула девушка, увидев Маглора. — Вы кто? — Эльф, — ответил он. Надо сказать, что в ранней юности Маглор попросил у отца придумать ему заклятие, которое должно было сделать его величайшим поэтом в мире. Заклятие не сработало (если честно, то Маглор знал два-три стихотворения Даэрона, которые были лучше его собственных), но, пытаясь даровать ему умение обращаться со Словом, Феанор дал сыну способность сразу понимать любой язык. Маглор об этом умении не особенно распространялся, но сейчас оно пригодилось. — Ролевик, да? Заблудились? — с сочувствием спросил парень с бородкой. — Какой у вас костюм классный, жаль, что так изгваздался. Ань, ну ты что там включила-то вообще, у тебя совесть есть? — Да я другую станцию хотела, а по ошибке попала на «Шансон», — жалобно ответила Аня. — Извините, пожалуйста, — сказала она, обращаясь к Маглору. — Да ничего, — вздохнул Маглор. — Зато я проснулся. — А где ваши-то? — обеспокоенно спросил старик. — Я тут ролевиков в этом году не видел. Вас, может, в город подвезти? У вас еда есть? Вы откуда? Маглор сжал виски пальцами. — Гавани… да, Гавани Сириона… Эльвинг… Эльвинг… «журавли летят в Китай»… она улетела, а Сильмарилл… «только ты не улетай»… Лютиэн… Саурон… «поэты-маргиналы-коты»… Валар… «по венам кровь бежит по рукам»… братья, да мои младшие братья, они… «нормальные и сдвинутые, сейчас я верю только тебе»… Сильмарилл… «не бросай меня на этой планете»… Клятва, да, я же давал клятву вернуть Сильмарилл… «журавли летят в Китай»… Маглор беспомощно посмотрел на людей. — Что, песня эта идиотская всё забила? — с сочувствием спросил кудрявый парень. — Да, — развёл руками Маглор. — Ничего не помню. Вроде кто-то улетел… журавли летят в Китай… — Её выбить чем-то надо, — авторитетно сказал парень с бородкой. — Ну песня какая-нибудь навязчивая, только другая. — «Как хорошо, что он не знает про такую, как я-а-а-а…» — пропищала Аня, — «и что в мечтах моих ванильные снежинки — зима-а-а-а…» — Ой ё, — покачал головой парень, — кстати, а если, например, «ой ё, шире вселенной горе моё»? «Хали-гали, паратрупер, нам с тобою было супер?» «Водил меня Серёга на выставку Ван Гога, на лабутенах нах и в охренительных штанах?» «У меня к тебе влече-ение, это умозаключе-е-ение…» — Ля-ля-ля-ля, «драгоста дин тей», — пропел кудрявый парень. — «Нума-нума», «я танцую пьяный на столе»… Или «упс, ай дид ит еге-е-ейн»… — Валер, ну не надо! — сказала Аня. — Кстати, вот было «Валера-Валера, любовь, надежда и вера…». А вот ещё: «Всё на свете, я люблю тебя, Сергей!». Или «Николай-Николай, не могу забыть твой ла-ла-лай….» Ну или «Боже, какой мужчина, я хочу от тебя сына…». Кстати, вас как зовут? — обратилась она к Маглору. Маглор с ужасом посмотрел на девушку. — Аня, ты неправа, — сказал старик. — Если у молодого человека в голове засел шансон, то его и нужно выбивать шансоном. — Ну вот, например, — с энтузиазмом сказал Валера, — «Что ты гонишь, мусор, шнягу не по делу…» — Да что вы, Валера! — сказал старик. — Ну не это же! — Так это ж шансон, Николай Владимирович, — сказал рыжебородый Валера. — Не в этом же дело! Зачем ему забивать голову этими словами? Я однажды услышал эту песню и попытался понять, о чём там поётся, так мне пришлось обращаться к словарю чаще, чем при чтении «Старшей Эдды» в оригинале! — сказал с осуждением Николай Владимирович. — Ну вот что такое «что мазуришь ты на понт, я не товарка»? Что такое «поднял пропуль»? Зачем приличному молодому человеку, у которого, наверно, одна «Элберет-фануилос» в голове, знать такие вещи? — Может, «Мама, я жулика люблю!» — с надеждой спросила девушка. — Да уж лучше «за глаза миндальные на дела скандальные вышел в степь мордовскую парень молодой», — с омерзением ответил Николай Владимирович. — А это откуда? — с ужасом переспросил кудрявый парень. — А это, Илюша, из дома отдыха Академии наук, — объяснил Николай Владимирович. — В прошлом году это играло в столовой за завтраком, обедом и ужином. Мы пятнадцать раз прослушали сборник «Золото шансона» и шесть раз сборник «Я бухой» вместе с бонусными треками. — Нет, — решительно сказал Валера, — надо что-нибудь лирическое. «Медлячок, чтобы ты заплакала, пусть звучат они все одинаково, и пусть банально и нетала-а-а-антливо…» — Ну знаешь, — возразил кудрявый Илья, — по-моему, уж лучше «По ресторанам, по ресторанам»! — Ну что, ребята? — послышался бодрый голос у входа в пещеру. — Не рановато ли вы задембелевали? Николай Владимирович, вам надо передохнуть, а у вас, ребята, как дела? — Да вот тут ролевик какой-то забрёл, а мы его не заметили, — начал оправдываться Валера. — Его Аня своими колонками разбудила… Руководивший раскопками профессор, бодрый мужчина лет пятидесяти, присмотрелся к Маглору. — Да он сейчас у вас от культурного шока загнётся, — резюмировал он. — А ну выходите отсюда! Только флажки обойдите! Вот сюда, на участок не наступайте! У Анны Петровны, тут, небось, «Дискотека Авария» весь день играет! Какой у вас пояс и кинжал, молодцы реконструкторы, а? Вас как зовут? — М-м-маглор, — пробормотал Маглор. — Ну да, — сказал профессор. — В таком костюме человек себя Петей Удойкиным не почувствует. И волосы у вас какие роскошные! Нет, вам бы костюм переодеть надо. Поедем в город, у нас сейчас первый автобус уйдёт. Пообедайте у нас в столовой в общежитии, а потом подумаем, куда вас дальше подбросить. Вам куда ехать-то надо? — Не помню, — честно ответил Маглор. — Вот ничего не помню. — Он тряхнул головой. — «Журавли летят в Китай… сяду на самолёт, он туда унесёт»… — Эльф растерянно посмотрел на профессора. — Игорь, ну вы ему там хоть котлет две порции дайте, что ли, скажите, от моего имени, — сказал седовласый Николай Владимирович. — На самолёт пока рано, а на автобус пойдёмте. — А вот ещё: «Наш Дед Мороз в пограничных носках!» — с надеждой прокричала им вслед Аня. — Господи, — с чувством сказал профессор. — Девушка семь языков знает, два диплома, монография уже в печати — а слушает не скажу что! Нет, классику, классику надо слушать! Давайте, Маглор, я вам свой плеер дам, — профессор достал из кармана джинсов маленькую коробочку и показал Маглору, как надеть наушники. Эльф забрался в автобус; профессор что-то объяснил водителю, потом улыбнулся Маглору и нажал на кнопку на коробочке. Автобус тронулся, и в ушах у Маглора раздались странные, ни на что не похожие звуки. На маленьком экранчике появились буквы: «Astronomy Domine». «Ну хоть что-то похожее на музыку… уже не так страшно», — с облегчением вздохнул Маглор и поудобнее устроился на красном кожаном сиденье автобуса.