Утро на Миффлин-стрит

В доме номер сто восемь на Миффлин-стрит было самое что ни на есть обычное утро — за исключением того, что там жили не совсем обычные люди, так что в каком-то смысле прилагательное «обычный» им, в общем-то, не подходило. Тем не менее, для всех остальных жителей городка Сторибрук семейство Хэттер-Миллс почти ничем не отличалось от других. Разве что чудаковатыми манерами мистера Джефферсона Хэттера и слегка скверным нравом Реджины Миллс. Но в том, что их сын Генри — очаровательный смышленый мальчуган с добрым сердцем, сошлись абсолютно все в Сторибруке. Никто понятия не имел, откуда появилась эта семья. Девять лет назад они просто приехали в этот богом забытый, но славный городок, купили самый дорогой дом и остались здесь. Мистер и миссис Хэттер-Миллс очень походили на людей с таинственным прошлым, однако, увы, ни одному из жителей Сторибрука за все эти годы не удалось узнать, что же это за прошлое такое. Реджина Миллс не отличалась особой приветливостью и любовью к задушевным разговорам, тем более к сплетням — и уж тем более к сплетням о собственной семье, — а Джефферсон Хэттер вечно отшучивался или нес несусветные небылицы, граничившие с излюбленным английским нонсенсом, так что среди младшего поколения города за ним быстро закрепилось прозвище — Мистер Кэрролл. Единственное, что наводило горожан на кое-какие мысли, — явный британский акцент этих двоих. Но о причинах, по которым семья покинула Англию, никто, конечно же, не догадывался. Так вот, этим утром все шло, как обычно. Ну, или почти как обычно. Джефферсон знал, что ни за что на свете не спутает этот звук с чем-либо другим, но предпочел довериться голосу разума, который твердил, что они живут в штате Мэн, в удаленном городке Сторибрук, и что то, о чем он невольно подумал, — просто-напросто невозможно. Реджина не разделяла уверенности супруга относительного последнего пункта, поэтому, заслышав знакомое хлопанье крыльев, промокнула губы салфеткой, встала из-за стола и подошла к окну. — Джефф… — с не предвещавшей ничего хорошего интонацией протянула она. Реджина обернулась и внимательно посмотрела на Джефферсона. — Вы, должно быть, шутите? — непонятно к кому обратился он и, недолго поколебавшись, тоже выглянул в окно. Ну конечно. Почтовая сова на его автомобиле. В принципе в этом не было ничего удивительного, ведь на днях Генри должно исполниться одиннадцать. Абсолютно ничего удивительного, не считая того факта, что много лет назад они с Реджиной громко и скандально оборвали связи с магическим миром и до сих пор, если только Джефферсон не пропустил этот чудный момент, не наладили. Глубоко вздохнув, он крутанулся на пятках и направился в прихожую. — Дорогой? — обеспокоено окликнула его Реджина, но Джефферсон не ответил. Он нагнулся и поднял лежавший на полу у двери конверт с отлично знакомой ему эмблемой. — Хогвартс, — пораженно произнес Джефферсон, не зная, негодовать ему или истерично посмеиваться. — Джина, ты можешь себе представить? — он, не сдержавшись, мрачно усмехнулся и вручил стоявшей за спиной Реджине злополучный конверт. — Даже не Илверморни, а Хогвартс, будь эта груда камней неладна! Это… Это вообще законно? Мы, Мерлин их там подери, уже много лет граждане США, — раздраженно процедил он, меряя прихожую широкими шагами. — Ты ведь знаешь, когда Дамблдор считает, что это ради благого дела, некоторыми законами можно и пренебречь. — Да неужели? Когда я нарушил парочку незначительных, они вышвырнули меня из школы, как паршивого котенка, — Джефферсон рассек воздух рукой в нетерпеливом возмущенном жесте. — Дай сюда это письмо. Я швырну его в камин, где ему самое место! Реджина спрятала руку за спину и покачала головой. — Ты не можешь просто взять и сжечь письмо из Хогвартса, Джефф. К тому же, оно не для тебя, дорогой. — Нет, Реджина, это они не могут сперва опозорить меня на всю магическую Англию, отобрать волшебную палочку, безосновательно обвинить мою невесту в практике темных искусств, а затем спустя столько лет прислать моему сыну приглашение в Хогвартс! — Не так уж и безосновательно, ты это прекрасно знаешь. И… — Раз не нашли прямых доказательств, значит, безосновательно, — отрезал он. —… И не забывай, что речь идет не о нас с тобой, а о Генри. Он как минимум имеет право знать, что у него есть возможность обучаться в Хогвартсе. Джефферсон скептически приподнял брови. — Сомнительная привилегия, душа моя. — А еще мы оба понимаем, что, если ты уничтожишь это письмо, они пришлют новое. И так до бесконечности, пока Генри не прочтет хотя бы одно, — Реджина примирительно улыбнулась уголком рта. — Мы расскажем Генри обо всем, и он сам сделает выбор. Справедливо? — Глупо, — фыркнул Джефферсон и столкнулся с уничижительным взглядом Реджины. — Вот не надо на меня так смотреть. Плохая идея, просто кошмарная! Но ты все равно меня не послушаешь, правильно? Да и эти треклятые письма… А, будь оно все неладно. Твоя взяла. Иди просвещай своего сына. — Он, на минутку, и твой сын тоже. Соизволь принять участие, это будет непростой разговор. — Мой, мой, — пробормотал Джефферсон, послушно следуя за Реджиной в столовую. — Это мы еще посмотрим, если он вздумает поехать в этот Хогвартс. — Хватит ворчать, — она легонько шлепнула Джефферсона конвертом по плечу и повернулась к Генри. — Милый, сегодня тебе придется задержаться после завтрака. Нам с папой нужно кое-что тебе рассказать, и это… м-м… займет какое-то время. Джефферсон с мрачным видом опустился на стул и скрестил руки на груди. — Да чего ходить вокруг да около? Генри, ты волшебник, и тебя приглашают пройти обучение в самой худшей школе магии и волшебства, так что советую сразу отказаться и послать их куда по… — Джефф! — Реджина отвесила ему подзатыльник, затем сделала глубокий вдох, присела на корточки перед сыном и протянула опешившему Генри конверт. — Знаешь, солнышко, мы ведь не всегда жили в Штатах… Так в солнечное летнее утро спокойной, почти обычной жизни в доме номер сто восемь на Миффлин-стрит пришел конец. Потому что и Реджина, и даже Джефферсон понимали, что их маленький Генри обязательно примет приглашение.