Все будет хорошо

Несколько дней спустя матушка вдруг сделалась опасно больна. Она уже два дня не вставала с постели и на третью была в жару и бреду. Я уже не спала одну ночь, ухаживая за матушкой, сидела около ее кровати. Подносила ей питье, и давала в определенные часы лекарства. Меня клонило в сон, но я просыпалась. Я мучилась. Я не знаю- не могу припомнить, но мне снился какой то ужасный сон, я проснулась, в испуге стала мотаться по комнате из угла в угол. В этот момент дверь отворилась- зашёл Покровский в комнату. Я помню только то, что очнулась в его руках. Он бережно посадил меня в кресло, подал мне стакан воды и засыпал вопросами. Не помню, что я ему отвечала: «Вы больны, у вас жар, вы себя губите, вы своего здоровья не щадите!» -сказал он взяв меня за руку. -Я нормально себя чувствую, все хорошо.-сказала я в надежде, что он не догадается что, что я вру, однако, не успев договорить, старик приложил свои нежнейшие, чувствительные губки к ее бархатному лбу. Мы так сидели полминуты. Он заметив мой недопонимающий, глупый взгляд и неловко опустив глаза. «Эм, у вас температура.». Он смотрел на меня так же, как я смотрела на Покровского, когда уронила полку- так же смущенно, с протекающими мимо извинениями, но в тоже время очень глубоко задумавшись. Я опустила взгляд и ухмыльнулась. Меня вся эта ситуация засмущала. Покровский аккуратно встал, и сказал, что он позже зайдёт. Он сказал это уже по-спокойнее, на выдохе. Я провожала его взглядом, как мне казалось, тёплым, но странным. Я не сводила с него взгляд, я даже не моргала. Следующие несколько часов я так же пролежала в кресле, осмысливая сегодняшний день. Ведь этот поцелуй в лоб был не такой каким проверяют температуру. Он был горячим, я чувствовала нечто странное, как будто я схожу с ума.