***
Однажды он сдался. Как и она. На очередном деле-свидании, когда они вновь выслеживали Айви, пытаясь выяснить, что же она задумала. Они стояли в узком проходе между домами, и Селина, подавшись вперед, выглядывала из-за стены дома, ожидая появления своей некогда подруги. - Осторожно, – предупредил ее Брюс, увидев патрульную машину, и нежно оттащил, обхватив ее чуть ниже талии. Селина отпрянула назад, прижавшись спиной к напарнику. Когда машина скрылась, Селина осталась стоять в таком же положении. Причиной тому была все еще лежавшая внизу ее живота рука Брюса. Кайл не шевелилась, не зная, что предпринять: убрать руку и по-дружески подколоть, или развернуться и поцеловать его прямо в губы. Последнее было заманчиво, но делать первый шаг не в ее стиле. Поэтому она продолжала стоять, в ожидании. А положение между тем лишь усугублялось: золотой мальчик начал тяжело дышать и зарываться носом в ее волосы, тогда как рука все крепче прижимала ее к нему. - Брюс, ладно тебе, – со смехом смущения, она, наконец, вырвалась, почувствовав очевидные признаки сексуального возбуждения Брюса, что не мало ее ошарашило. - Что-то не так? – очаровательно улыбаясь, спросил он, хотя искорки в глазах давали понять: ответ на этот вопрос он знает. Селина резко выдохнула, но ничего не ответила. Она уже собралась вернуться к наблюдательной позиции, когда напарник резко развернул ее к себе. Оказавшись снова совсем близко к ней, он спросил: - Почему ты этого боишься? – пальцы поигрывали на ее плечах, а взгляд бегал от ее глаз к губам. Кайл почувствовала растерянность, и ей захотелось как можно скорее вернуть контроль над собой и ситуацией. Селина ехидно улыбнулась: - Было бы чего бояться, Брюс, – съязвила она. – Мы должны продолжить работу, не забыл? Но продолжить работу не получилось: Брюс, резко схватив ее за талию, притянул ее к себе. Она ошеломленно взглянула на него, пока его потемневший взгляд блуждал по ее лицу. Он зарылся руками в ее волосы и, на секунду взглянув ей в глаза, накрыл ее губы своими. Сердце замерло, пропустив атаку. А потом продолжило работу с новой силой и бешеным ритмом. Тепло разливалось внизу живота, а кончики пальцев онемели. Он разорвал поцелуй, и, глядя прямо в глаза, утвердительно прошептал: - Ты ведь тоже чувствуешь это. Она смотрела на него в недоумении. Он был прав: она тоже чувствовала. Чувствовала так сильно, что ей казалось, будто она горит изнутри. Брюс ее раскрыл, и он это знал. И у нее в запасе больше не осталось оружия. - Да, - согласилась девушка шепотом. Этого тихого, будто вопрошающего «да» ему хватило. Он вновь ее поцеловал, но на этот раз этот поцелуй был другим. Полным страсти, глубоким, совсем не детским. Казалось, то проявление чувств, которое они позволяли себе до этого, было лишь ребяческой игрой. Он прижал Селину к кирпичной стене, облокотившись руками по обе стороны от нее, заключая в своеобразный капкан. Селина, ощущая всем своим телом его, полностью отдалась моменту. Ее руки окружили шею Брюса, она покусывала его за нижнюю губу и вновь впивалась в его губы. Тогда она впервые почувствовала такую страсть, такую женскую силу в себе и томное вожделение. Айви с ее планами была забыта, как и весь остальной мир. Существовали только она, он и тот огонь, что полыхал между ними. Неожиданно Брюс оставил ее раскрасневшиеся пухлые губы и направился вниз, покусывая шею, оставляя следы на бледной коже. В этот момент Кайл не могла думать, только чувствовать, поэтому позволяла ему делать то, что он делал, наслаждаясь вдруг накрывшим его безумием. Он уже покрывал поцелуями ее ключицы, спускаясь все ниже, прямо к груди. Одна мысль об этом вызвала в ней такую волну возбуждения, что она невольно застонала. - Пожалуйста, поедем ко мне, – прохрипел внизу молодой Уэйн, уже отодвигая края ее майки, целуя и покусывая новые участки кожи. – Пожалуйста, – повторил он. Как бы она хотела ответить "да". Но его просьба впустила в ее голову непрошенные мысли. Да за кого он ее держит? Неужели считает ее одной из тех, кто отдается богатеньким мальчикам? Селина вдруг вспомнила его разговор с Альфредом, подслушанный ею однажды, когда она узнала об экспериментах ее друга с морально не обремененными девушками. Она сразу же возненавидела всех этих однодневок, сама не понимая: из-за своей ревности или их распущенности («Такая молодая, а такая гордая» - подумала взрослая Кайл про себя прежнюю). И он считает, что она такая же, как эти прошмандовки? Злость от этой мысли заставила ее действовать. - Обойдешься, придурок! – с особой грубостью ответила она своему недовозлюбленному, оттолкнув его от себя ногой. Брюс покачнулся, но не упал. Он недоуменно взглянул на нее снизу вверх и спросил: - Я что-то сделал не так? Чем-то обидел или сделал больно? – его зацелованные губы и обеспокоенный взгляд кристально голубых глаз манили Селину, но она не поддалась. Она цеплялась за свою гордость как за соломинку, не дававшую ей утонуть в этом парне. - Нет, это я. Я сделала не так, поддавшись тебе, – ответила Кайл, забрав валявшуюся на земле сумку. – Но этого больше не повторится, будь уверен, – выдавила Селина и, развернувшись, ушла, оставив растерянного Брюса в одиночестве.***
Уже подходя к порогу дома, Селина лелеяла надежду, что Брюс не воспримет всерьез ее слова. О чем она думала? Неужели и вправду решила, что после всего, что они пережили вместе, он будет относиться к ней как к девушке на одну ночь? Но проходила неделя, другая, а Уэйн все не появлялся. Газеты сообщали новости об очередном благотворительном вечере Wayne Enterprises с улыбающимся Брюсом в деловом костюме и довольной улыбкой на первых полосах. Как же ее бесила эта улыбка. Казалось, этот мешок с деньгами жил своей жизнью, совершенно не вспоминая о ней, тогда как сама Кайл уже считала дни, проведенные без него. Но в один прекрасный день, зайдя в свои апартаменты, она увидела знакомую фигуру, стоящую у окна и с важным видом глядящую в даль. В этом весь Уэйн. Сердце гулко забилось, и радость от грядущей встречи заставила ее волноваться. Однако она взяла волю в кулак, натянула маску безразличия на свое лицо и гордо вошла в комнату. - Мне жаль людей, которые здесь живут, – начал Брюс, услышав ее шаги. – Жаль этот город, основание которого уже давно прогнило. Все его жители нуждаются в помощи. Но ее нет. Нигде. Они вынуждены поддерживать свое существование в этой газовой камере, вдыхать ядовитые пары преступности, коррупции, нищеты. Селина недоуменно вперилась взглядом в спину, обтянутую пиджаком от дорогого костюма. Что за бред несет этот человек? Что за депрессивный настрой? После того, что произошло, она ждала каких-то других эмоций или действий: поцелуев, объятий, обиды или обвинений. Но не депрессии же! - Ммм, – как можно более отчужденно протянула Селина. – А более свежие новости есть? Брюс повернулся, и Кайл его не узнала: он был мрачен, серьезен и чем-то сильно опечален. "Неужели так сильно переживал из-за нашей ссоры?" - подумала она. - Я бы хотел, чтобы это изменилось, – ее потряс его голос: такой глубокий, тревожный, до неприличия низкий. Совсем не похожий на голос того богатенького Буратино, с которым она общалась раньше. – Все-таки этот город - мой дом, – он шагнул к ней. – Думаешь, его можно изменить? Селина выдохнула: не об этом она бы хотела говорить сейчас. - Слушай, это и мой дом тоже. Но не думаю, что здесь когда-нибудь что-то изменится, – она состроила гримасу рассудительности. – Если только какой-нибудь сказочный герой, типа Волшебника страны Оз, не прилетит сюда вместе с ураганом и не наколдует... – она задумалась, закатив глаза, – ...какую-нибудь... штуковину. Когда Селина взглянула на Уэйна снова, он, словно позабыв о своем мрачном угнетающем монологе, улыбался, едва сдерживая смех. «Ну, конечно, он понял, что я никогда не читала Волшебника страны Оз». - Чего тебе нужно, Уэйн? - поспешила сменить тему Кайл. Его улыбка слегка померкла, но и не исчезла совсем. - Я хотел пригласить тебя на благотворительный вечер. Он будет в эту пятницу в поместье Уэйнов, - он прокашлялся, и его родной звучный голос вернулся. – Все будут с парами, и... я хочу, чтобы ты была моей спутницей. Селина задумалась. Звучало заманчиво, но ей не хотелось так быстро возвращаться в большой свет Готэма. Особенно после того, как она со скандалом ушла из Готэмских Сирен. Их банда еще не долго продержалась после ее ухода, но все-таки неприятный осадок остался. - Знаешь, я откажусь, – ответила она с ухмылкой. На лице Брюса читалось недоумение. - Почему? – растерянно спросил он. – Из-за меня? Из-за того, что произошло в переулк... - Стоп! – неожиданно для себя самой Селина резко прервала собеседника, прижимая палец к его губам. – Заткнись, – она сурово посмотрела на него. Теперь, когда они уже почти вернулись к привычным для нее дружеским отношениям, ей не хотелось затрагивать эту тему. – Причины гораздо более банальные. Первая, я не хочу снова лицезреть этот богатейский зоопарк. Вторая: мне нечего надеть. Он вновь улыбнулся, а затем состроил заумную гримасу. - Первое: могла бы и потерпеть зоопарк пару часов ради меня. Второе: я мог бы отвезти тебя в какой-нибудь бутик, где бы ты выбрала себе платье. От материальной поддержки Брюса Селина никогда не отказывалась, что его только радовало. У них был определенного рода бартер: он ей материальную поддержу, она ему моральную. И Кайл чувствовала, что в этот раз он пришел именно за последним. Только Селина и Альфред знали, как нелегко давались ему эти приемы, на которых Брюсу приходилось говорить слова благодарности людям, косвенно причастным к гибели его родителей. Она оценила его взглядом, а затем ответила: - Окей, но только потому, что мы друзья. И помимо платья я хочу туфли. Уэйн рассмеялся и протянул руку в знак заключенной сделки. Селина со всей силы ударила по ней ладонью и потрясла. - Не хочешь перекусить? - спросил Брюс, хитро косясь на нее. Селина усмехнулась: этот засранец прекрасно знал, что она никогда не откажется от вкусной еды. - Так с этого и надо было начинать, - она схватила его за руку и потащила к выходу под сдавленный хохот Уэйна. - Так ты не читала страну Оз? – подколол он ее по дороге. – Не могу поверить! - Заткнись, золотой мальчик, – весело ответила Селина, толкнув его локтем в правый бок,– у меня не было денег на книжки. - Ты же знаешь, что волшебник был обычным человеком? - все еще смеясь, спросил он. - Разве не тебе секунду назад было сказано "Заткнись"?***
Вечер был в самом разгаре, но Селине он уже порядком надоел. Знакомые и незнакомые лица, вездесущая Барбара Кин с ее едкой улыбкой, которую она хотела видеть меньше всего, Освальд, который непонятно каким образом снова оказался у власти. Только Гордона она могла вынести, и то не долго: все разговоры с ним заканчивались расспросами об их с Брюсом отношениях. Как будто они все еще были детьми. Но это было не так. И происшествие в ночном переулке, о котором Кайл невольно вспоминала каждую ночь, это доказывало. Сейчас она сидела у открытого окна в комнате Брюса, обдуваемая сильными потоками воздуха. Она выбрала себе черное свободное платье на тонких бретельках. Простое и изящное, и по меркам кошелька Брюса, вполне бюджетное. Но оно ей шло. Простота всегда украшает истинную красоту. Она не помнила, откуда взяла эту фразу, но полагала, что та родом из ее детства. Дверь резко захлопнулась, и это вырвало Селину из размышлений. По ту сторону стояла высокая фигура в темном костюме, в которой Кайл узнала своего друга. - Почему ты не на вечеринке? – спросила она Брюса. Он выглядел дико измотанным и уставшим. - По той же причине, что и ты, – непринужденно ответил Брюс. Он стянул с себя пиджак, неряшливо бросил его на стул, затем обошел широкую кровать и приземлился на нее, оказавшись к Кайл лицом к лицу . Селина поднялась со своего места и подошла к Уэйну, заправила назад его растрепавшиеся волосы, невинно провела рукой по гладко выбритой щеке. Брюс выглядел не таким, как всегда: в его жизни происходили какие-то перемены, о которых она могла только догадываться. На вечере он почти все время молчал, и досаждавшие ему гости лицезрели крайне притворную улыбку. - Гости собираются расходиться, – несколько досадно произнес Уэйн. - Видимо, им не очень понравился этот вечер. Селина в ответ покачала головой: - Какая разница, понравилось им или нет, – ответила она в свойственной ей манере. – Пусть радуются, что их вообще пригласили. - Точно, – согласился Брюс, устало улыбнувшись. Затем его лицо вдруг стало предельно серьезным, и Кайл не на шутку испугалась за него. Он поднялся со своего места, разом возвысившись над ней. - Знаешь, – начал он, – в последнее время я часто задумывался над тем, как много ты значишь для меня. Ты вдохнула в меня нечто новое, новую жизнь или цель. Я даже не знаю, как это описать ,– ее глаза наполнились предельным вниманием. – Я хочу сказать, что ты сделала меня тем, кто я есть. - Тогда почему же ты такой придурок? – с усмешкой прокомментировала Селина. Брюс, улыбаясь, отвел взгляд в сторону, и а затем вновь со всей серьезностью взглянул на нее: - Я думаю, я люблю тебя, Селина. Такого поворота она не ожидала. Кайл в удивлении распахнула глаза и, шокированная, присела на кровать. Кровь стучала в висках и лодыжки тряслись. Он ее любит? Она считала то, что есть между ними, внезапно вспыхнувшей страстью, но... Но он присел на корточки напротив нее, взял ее руки в свои и с особой нежностью посмотрел в ее глаза. Да, он ее любил. Других вариантов не было: он сказал именно то, что имел ввиду. Самым страшным было то, что ей до смерти хотелось сказать ему то же самое уже очень давно. И сейчас она готовила себя к тому, чтобы, вопреки своей гордости, наконец, признаться. Но он заговорил первым. Почти шепотом. - Я хочу, чтобы ты это знала. Я никогда такого не испытывал прежде, но... я думаю, что это любовь. Я считаю тебя самой прекрасной, самой желанной, самой восхитительной...– она подумала, что, возможно, Брюс говорит сейчас о постороннем человеке, но он смотрел прямо на нее, - ...и я ни минуты не могу провести без мысли о тебе. - Просто заткнись, – предложила Селина, но он ее не послушал. Он поднес ее руки к своим губам и в перерывах между поцелуями говорил: - Я бы хотел каждый день вдыхать твой запах... запутываться в твоих волосах и... – он поднял голову. – Ты дрожишь. Почему ты дрожишь? Она не могла поверить. Он говорил о ней. О девчонке-сорванце, у которой в жизни не было ничего: ни денег, ни сожалений, ни любви, ни возможности любить. Он, идеал любой девушки, выбрал ее, уличную воровку, и говорил ей то, чего она никогда в своей жизни не надеялась услышать. Не в силах сдерживать такой наплыв чувств, Селина наклонилась к нему и поцеловала. Он, секунду помешкав, ответил на ее поцелуй, и они оба поднялись, утопая друг в друге. По началу робкий и почти невинный, поцелуй постепенно становился все глубже, безумней. Его руки, сначала несмело касающиеся ее лица, теперь сильно сжимали ее тонкую талию, крепче прижимая к себе. Дай огню воздуха, и ты его не потушишь. Вновь нахлынувшая страсть накрыла их двоих с головой. Она не останавливала его больше. Это было бы бесполезно. После сказанного ей даже в голову такое не приходило. Брюс целовал ее, медленно скользя своим языком вдоль ее, покусывая губы, изучая тело, с каждым разом все смелее и бесстыднее. Селина вздрогнула, когда Уэйн нежно стянул с нее лямки платья. Оно мягко скользнуло вдоль ее тела и оказалось на полу. Она стояла в одних кружевных трусиках и туфлях, что ее совершенно не смущало. Уэйн, на секунду оторвавшись, потемневшим взглядом прошелся по ее телу. - Нравится? - деловито спросила Кайл, глядя на него с усмешкой. - Ты прекрасна, - хрипло сказал Брюс, притянув Кайл обратно. Он вернул ее в поцелуй, тут же проникнув в рот языком. Кайл застонала, когда его рука прошлась сначала по изгибам талии, затем спустилась на бедра. Тем временем второй он держал ее лицо, плавно забираясь в волосы, углубляя поцелуй с каждым движением. Ее пальцы расправлялись с пуговицами его рубашки, становясь все менее послушными по мере того, как Уэйн все сильнее прижимал ее к себе за бедра, сжимая нежную плоть в своих руках. Она, расправившись с его рубашкой, стянула ее с плеч, невольно прижавшись своей обнаженной грудью к нему. Она простонала ему в поцелуй, когда почувствовала чувствительной кожей его разгоряченное тело. Брюс мягко толкнул ее на кровать, стянув до конца свою рубашку, затем наклонился к ней и продолжил целовать, спускаясь ниже по телу. Она не смела его остановить, лишь наслаждалась ощущениями, которые он ей давал. Он целовал ее грудь, нежно покусывал кожу, и каждое его прикосновение отдавалось стоном. То, что было после, Селина много раз вспоминала потом с наслаждением и ноткой ностальгии. Первый и единственный раз, когда ее рассудок потерпел крушение, и она отдала себя полностью воле чувств. То, каким нежным был с ней Брюс, как шептал ее имя ей на ухо, как довел до первого в ее жизни оргазма, прежде чем лишить невинности, все это заставляло ее с трепетом окунаться в воспоминания о самом прекрасном моменте ее жизни. Тогда Кайл точно знала: она отдала себя тому, кому действительно хотела отдать. Тому, о ком она думала, засыпая по ночам, встреч с кем она с трепетом ждала. Ее первый раз был восхитителен, не взирая на множество предостережений со стороны ее подруг. Потому что ее первым мужчиной был именно он. Засыпая рядом с Брюсом, Селине казалось, что теперь он знает каждое ее уязвимое место, каждый потайной уголок ее души, и это ее пугало и радовало одновременно. Утром Селина проснулась одна. Ее разбудил Альфред вместе с чашкой кофе и конвертом, оставленным Брюсом для нее. Селину смутило, что нянь ее новоявленного парня в курсе таких интимных подробностей ее жизни. Но она снова нацепила маску безразличия и села в удобную позу, расправляя надетую рубашку Брюса. - Ваш завтрак, мисс Кайл, – с присущей ему военной строгостью сказал Альфред. – И прощальное письмо мастера Брюса. Она, не контролируя себя, тут вперилась взглядом в Альфреда, изумленно открыв рот. - В каком смысле, прощальное? - казалось, все эмоции были написаны на ее лице, потому что дворецкий выглядел весьма заинтригованным новым для него выражением лица Селины. - Мистер Уэйн покинул Готэм, - спокойно объяснился Альфред, - и я надеюсь, что надолго. Вполне возможно, что навсегда. Он уехал обучаться в Гарвардский университет. Слезы мигом брызнули из глаз. Все тщательно подобранные Кайл маски на все случаи жизни разбились о тонкий бумажный конверт, который протягивал ей дворецкий. Ей казалось, что ее предали, использовали и жестоко надругались одновременно. Она вскочила и выбежала из комнаты, прихватив свои вещи, не обращая внимание на уговоры Альфреда прочитать письмо. Так больно ей еще не было. Ни до ни после. Это гребанное письмо ставило точку на всем. На всех мгновениях рядом с ним, которые были для нее значимы. На всех счастливых мечтах о жизни с Брюсом, о которых она посмела когда-то фантазировать. На этой ночи. Лучшей в ее жизни. Это был знаменательный момент. В этот момент она, Селина Кайл, отрекалась от прошлого. Никаких больше привязанностей. Веры в людей. Никаких грез о том, что в принципе невозможно. Теперь она сама в ответе за свое счастье. Она, и никто другой. Никаких других в ее жизни больше не будет.***
Сейчас, растягиваясь на дорогом шелковом постельном белье в дорогом шелковом нижнем, она смотрела на ситуацию более трезво. «Я была молода, наивна, и полностью поглощена миллиардером, – оправдывала она себя. – Гораздо полезней было бы украсть его бриллиантовые запонки или ожерелье его матери, а не распускать сопли по утраченной любви». Если, конечно, это была любовь. В последнем Селина сильно сомневалась. Жизнь сделала ее циничной, расчетливой, продуманной. «Не привязывайся, и не останешься у разбитого корыта» - такова теперь ее философия. Главный человек, которому она помогала в жизни, это она сама. Ну, может, пару раз она и подсобила сиротам из приюта. Но все-таки когда-то она тоже жила там, и знает, каково это - быть сиротой. Ну, если совсем честно, еще разок она помогла девушкам из местного публичного дома. Мистер Пин сделал из них секс-рабынь, и она вполне могла оказаться с ними по ту сторону панели, если бы не умела так хорошо воровать. Однажды эти девушки неплохо ее отблагодари за помощь. Когда Селина в очередной раз скрывалась от людей мафии с украденными деньгами, они спрятали ее в одной из комнат публичного дома, а затем нарядили ее в забавный БДСМ-костюм из черного латекса со смешными кошачьими ушками, чтобы Кайл могла остаться неузнанной. Этот костюм до сих пор у нее, и сослужил неплохую службу. Кайл надевала его пару раз на дело, прикидываясь жрицей любви, и, о Боги, сколько прибыли он принес. Мужчины впадали в растерянность, разрываясь между возбуждением от вида сексуальной красотки и страхом от наставленного на них оружия. Огненная комбинация. Неожиданно в дверь постучались, и Селина с недоверием посмотрела на нее. - Неужели кто-то вспомнил про мой День Рождения? – в такое ей верилось с трудом, поэтому она достала из-под кровати пистолет и бесшумно прокралась к двери. - Кто там? – спросила Кайл. - Вам посылка, – ответил мальчишеский голос подростка из-за двери. Она открыла дверь, и невысокий паренек протянул ей коробку с письмом на ней, стыдливо пряча взгляд от вида полуобнаженной хозяйки квартиры. Кайл же вообще не было дела до того, как она выглядит и кого может смутить своим неподобающим внешним видом. Забрав небольшую квадратную коробку, Селина поспешила к будуару. Письмо ей читать не хотелось, поэтому, не церемонясь с оберткой, она распаковала коробку и, увидев надпись «Tiffany», ахнула. Селина мигом открыла ее и невольно прищурилась от сияния играющих на солнце бриллиантов. - Вот это действительно то, к чему стоит привязываться, - сказала она себе, взяв в руки сверкающий браслет и рассматривая его ближе. Она заметила записку на дне коробки, и быстро прочитала: «С твоим днем, Селина». - Кто же такой щедрый вдруг? – спросила она свое отражение в зеркале. – Неужели все-таки Брюс? Селина нацепила браслет и, заинтригованная, раскрыла письмо. Интуиция ее не подвела: подарок действительно прислал Брюс. Поняла она это по почерку, который знала очень давно. - То самое письмо, поверить не могу! – испуг молнией пронзил ее сердце, и оно замерло на секунду. Как будто она заснула и проснулась собой семилетней давности, и сейчас, разбуженная Альфредом, она сидит с письмом на кровати Брюса, в его рубашке, собираясь его прочесть. «Брось эти мысли, – приказала себе Селина, – ты уже не та наивная девочка, свято верящая в искренние чувства». Но что-то глубоко в ней все же трепетало и чуть ли не выворачивалось наизнанку от того, что видело знакомые очертания букв. Что-то светлое и родное теплилось внутри, заставляя сердце все чаще биться о каменные стены ее гордости. Что-то, от чего хотелось плакать. Она, строго взглянув на себя в зеркало, раскрыла письмо и начала читать: «Селина. Я должен покинуть Готэм. Надеюсь, на время. Прости за то, что не сказал раньше. Просто не смог сказать. Расставание с тобой самое тяжелое, что мне предстоит пережить, и сейчас, глядя на то, как ты спишь, как твои кудри разбросаны по подушке, слушая твое сладкое посапывание, боюсь, я сдамся и останусь здесь. Но я должен ехать. Я обещал. Прости, Селина, надеюсь, что ты меня не возненавидишь после этого. Я действительно люблю тебя. После нашей ночи, я убедился в этом окончательно. Ты сделала меня вновь счастливым, наполнила мою серую жизнь красками. И не знаю, кем бы я стал, если бы не ты. Еще раз прости. С любовью, Брюс». После письма, тем же, но более быстрым и грубым почерком было написано, очевидно, недавно: «Селина, я бы хотел вновь тебя увидеть. Безумно соскучился после нашего расставания. Приходи сегодня вечером, я буду с нетерпением ждать. Надеюсь, ты все же простила меня». Но Селина не пришла и не потому, что не простила. А потому, что сочла это полнейшей глупостью. После сильных чувств не бывает дружбы. А начинать вновь отношения не имело смысла. Она - профессиональная воровка, он – тот, у кого воруют. Их дорожки слишком разошлись, а прошлое невозможно вернуть, каким бы прекрасным оно не было.***
Спустя год после возвращения Брюс Уэйн полностью привык к прежнему ритму жизни: приемы, банкеты, благотворительные вечера. Теперь он полноправно мог управлять своей компанией, поэтому заседания совета директоров отнимали у него огромное количество времени. Но зато, к его полному удовлетворению, Брюс мог принимать самостоятельные решения относительно компании, не опираясь на мнение остальных остальных участников совета. К сожалению, к роли защитника города он так и не смог полностью адаптироваться, несмотря на то, что его план был продуман до мелочей. Брюс выбрал свой символ – летучую мышь. Он добился того, чтобы люди чувствовали бόльшую безопасность. Он выждал определенный срок, чтобы Бэтмен смог выйти на стражу города, и подозрения не пали на Брюса Уэйна. Но совмещение ролей Брюса Уэйна, мультимиллиардера, и Бэтмена, защитника Готэма, вызвало определенные сложности. Полиция, подкупленная мафией, пресса, разжигающая кострище сплетен, оказались настроены абсолютно против нового героя. Люди выбирали стабильность и были готовы продолжать жить в таком же хаосе и бардаке, как и прежде. Но самым неожиданным поворотом его двойной жизни оказался момент, когда мир Уэйна и мир Бэтмена пересеклись в одном человеке. Воровка бриллиантов, преследуемая прошлой ночью Бэтменом, чуть было не сорвала всю его многолетнюю работу по защите города. Одетая в черный латексный костюм с забавными ушками, в черной маске, скрывающей половину лица и броском макияже, казалось, она была обычным фриком, которых в Готэме пруд пруди. Кажется, газеты окрестили ее Женщиной-Кошкой. - Эй красавчик, – сказала она с совершенно ужасным наигранным акцентом, когда Бэтмен, наконец, ее настиг. – Тебе не пора в кроватку? - Тебе стоит вернуть драгоценности, – прошипел он в ответ Кошке, – иначе ты сядешь. И сядешь надолго, я гарантирую. - Я так не думаю, – она хитро улыбнулась и со скоростью пантеры двинулась на него. И тут он поймал ее взгляд. До боли в сердце знакомый взгляд. Навевающий воспоминания о приятном счастливом прошлом. Взгляд, который заставил пропустить удар острого каблука по ребрам. Заставил отпустить ее. Тогда его еще терзали сомнения, была ли это Селина. Сегодня сомнений не было. Она пришла на очередной его благотворительный бал, изменившаяся до неузнаваемости. С короткой стрижкой, открывающей лебединую шею, которую он когда-то целовал. С прежним отстраненным взглядом. В элегантном черном платье, которое ей неимоверно шло. И внаглую надевшая украденные драгоценности. «Быть наглой кошкой – ее судьба» - Брюс улыбнулся этой мысли, и ему вдруг нестерпимо захотелось обнять свою старую подругу... или бывшую девушку? Селина пришла со спутником, но Брюса это не волновало. Он уверенно подошел к мисс Кайл и, не обратившись к ней, спросил у ее кавалера: - Могу ли я пригласить вашу спутницу на танец? – он настойчиво смотрел прямо в глаза растерянного мужчины, уверенность которого исчезала с каждой затянувшейся секундой этого зрительного контакта. Тот взглянул сначала на Селину, затем на Брюса: - Прошу, – смущенно ответил ее ухажер и отошел в сторону. Уэйн взял Селину за руку и, не обращая внимания на ее яростный взгляд, спокойно провел в самый центр зала. - Здравствуй, – наконец обратился к ней Брюс, нежно, но сильно обхватив партнершу за талию. - Привет, – отчужденно ответила она, хотя Уэйн чувствовал, как сильно билось ее сердце. - Рад, что наконец-то встретил тебя, – прошептал он, глядя сверху вниз на нее. – Ты прекрасно выглядишь. Кайл ухмыльнулась, так привычно для него, но ничего не ответила. - Я скучал по тебе, – настойчиво продолжал Брюс, – очень сильно. - Я не сомневаюсь, – будто бы равнодушно ответила она. И Брюс бы поверил ей, если бы не чувствовал своей грудью ее учащенное сердцебиение. Некоторое время они танцевали молча, только чувствуя друг друга. Опять. Ее теплое тело и глубокое дыхание. Брюс знал, что снова начинает сходить по ней с ума. И сейчас он позволил себе поддаться этому соблазну. - Я бы хотел видеть тебя чаще, – вновь заговорил он. - Зачем? – она подняла голову и внимательно посмотрела на него. - Почему бы и нет? – непринуждённо ответил он. – Разве раньше мы не были счастливы? Селина только кивнула, и отвела взгляд. - Поедем ко мне после вечера? – спросил он, томно улыбаясь. Она удивленно подняла глаза, чуть ли не смеясь ему в лицо. – Попрошу Альфреда заварить чай. Ты могла бы снова закидать меня плюшками. На этот раз Кайл не выдержала и рассмеялась. Этот смех, знакомый и приятный, вызвал его искреннюю улыбку. - Не повторяй ошибок прошлого, Брюс, – ответила она ему, наконец. – Мой спутник не поймет такого моего решения. - Думаю, поймет, и не только он. Если я сейчас тебя поцелую, – Уэйн вдруг снова почувствовал себя подростком, влюбленным в очаровательную девушку, и наслаждался этим прекрасным мгновением. Селина подняла свои прекрасные зеленые глаза на него. - Ты этого не сделаешь, – утвердила она, – не на глазах всех этих своих акционеров и прессы. Но Брюс мигом доказал обратное. Остановившись, он притянул Селину еще ближе, насколько это вообще было возможно, и легко, нежно поцеловал. Как прежний мальчишка, только открывший для себя чувство влюбленности. Когда Брюс отстранился от ее губ, Селина насмешливо прошептала: - Ты все такой же придурок, – и ушла от него быстрыми уверенными шагами. Брюс прекрасно знал, что она не поедет с ним после вечера. Ему просто хотелось вновь ощутить вкус ее губ, и он придумал самую глупую причину, чтобы сделать это. Но он знал кое-что еще. Что это был не конец. Далеко не конец их истории. Что судьба еще не раз сведет их вместе, не важно, будет ли она Селиной Кайл или Женщиной-Кошкой. И он оказался чертовски прав прав.