Багряный закат

Небо только-только проснулось, и его лазурь не приняла всей своей глубины цвета. Окна домов "загорались" жарким огнём от восходящего солнца, что украсило края горизонта малиновой каёмочкой. На не столь широких улочках Парижа всё ещё лежала теряющая власть тень. Вся зелень была окрапленна хрустальными каплями росы, что от лёгкого дуновения ветра с неуловимым человеку звоном разбивались о землю. Где-то среди густой листвы деревьев щебетали птицы свои песни, казалось, тоже о любви. Но всё же, не смотря на ранний час, улицы уже были полны запаха ароматного кофе, что доносился из каждой кофейни, свежей выпечки и лёгкого духа цветов, которые благоухали в каждом цветочном магазинчике. Люди, которые уже спешили кто куда, не сдерживали лёгкой улыбки и доброго слова в адрес знакомого, ведь начало такого прекрасного дня не могло не радовать. И Франциск Бонфуа каждое утро, стоя у окна, наблюдал за уличной жизнью, потягивая кофе из любимой чашечки. Окончательно проснувшись, он вздрагивал от утренней свежести и уходил старательно приводить себя в порядок. После этих процедур Франция поливал излюбленные розы, которые алыми, белыми, нежно-розовыми и бежевыми пятнами благоухали на его балкончике среди тёмно-зелёной листвы. Весь его дом был начисто убран, не было ни пылинки. А всё потому, что в этот долгожданный день к нему в гости приедет его бывший воспитанник Мэттью Уильямс. Франциск давно ждал этого гостя, и наконец этот день настал. Все дела уже были сделаны и оставалось только ждать. В гостиной царила мертвенная тишина. Лишь настенные часы напоминали о времени своим тиканьем, что пульсирующей болью отзывалось в висках. Внезапно раздался звонок в дверь. Франциск был в недоумении, кто бы там мог быть, ведь Канада наверняка ещё даже не вылетел из своего аэропорта. И какого же было его удивление, когда на пороге Боннфуа увидел своего Мэттью с большим букетом не менее любимых цветов - белых лилий. Канадец неспокойно дышал, мило улыбаясь, наверно от того, что вбежал по лесенке, торопясь удивить Франциска. Щёки немного побагровели, а на мраморно-белой коже выступили капельки пота. - Bonjour, Франциск! - восстановив дыхание, выпалил Канада. - Bonjour, Маттьё! Почему ты так рано? Я думал твой самолёт только в два часа прилетит в аэропорт Парижа. - поинтересовался француз, пропуская гостя в дом и принимая его сумку с вещами, которую тут же отставил в сторону. - Ну...- замялся Уильямс, снимая свои начищенные до блеска туфли. - Я поменял билет на более раннее время. Прости, если в это время у тебя что-то запланированно. - извинился Канада и немного поник. - Нет, нет! Что ты! Я просто не ожидал. Да и к тому же, почему не позвонил? Я бы забрал тебя из аэропорта! - возмущённо фыркнул Боннфуа. - Я просто хотел сделать тебе приятный сюрприз. - улыбнулся паренёк. - А это тебе! - Канада подошёл к бывшему наставнику и протянул цветы. Франция буквально растаял. Мужчина убрал недовольное выражение лица и принял лилии. - Merci, Маттьё. Они очень красивые. - он мягко поцеловал канадца в щёку, от чего тот, мило насупившись, улыбнулся. - Не за что, Франциск. Я рад, что тебе понравились цветы. Они прошли на кухню. Там они выпили по чашечке горячего кофе, мило беседуя обо всём на свете. И так всегда. Канада приносит букет цветов. Потом они пьют чай или кофе, а после собираются прогуляться по улочкам города. В этот раз они решили немного изменить план действий и отправиться на пикник. Пока Франциск собирал перекус, Канада искал плетённую корзинку, дабы в неё всё положить. Собрав всё необходимое, они покинули дом Боннфуа. В их распоряжении было два новеньких велосипеда с металлическими корзинами спереди, в которые они и сложили свои вещи. В парке было достаточно тихо. Но всё же, француз провёл Мэттью к самому укромному местечку. Они расположились под ветвистой яблоней. Цветы только-только начали зацветать, испуская свой еле уловимый аромат. Канада восторженно ахнул, на что Франциск лишь удовлетворённо улыбнулся, собирая волосы в небрежный хвост. Они долго разговаривали о том, какие бывают встречи, объятия и беседы. Разделяли на типы, выискивали отличия. А когда солнце склонилось над горизонтом, молча созерцали багряное небо. Мэтт уселся меж ног француза, откинув голову ему на плечо. А последний в свою очередь прислонился спиной к стволу дерева, перебирая светлые пряди канадца. Уильямс щурился от удовольствия и мягко улыбался одними уголками губ. Боннфуа склонился над пареньком и робко, боясь вспугнуть, коснулся обветреных губ Канады. В этом поцелуе не было страсти. Его состовляющими были чистая любовь и невинность. Этот поцелуй такой же, как и тот, кому он предназначался. Лицо Мэтти стало цвета закатного солнца. Но, забыв про робость, он сам прильнул к возлюбленному. Этот закат запомнится этим двоим, как самый красивый, тёплый и полный любви. Ведь всё можно приукрасить, добавив капельку любви.