Запретные чувства

Утром я проснулся от вкусного запаха, идущего с кухни. Принюхавшись, я узнал блины, которые когда-то пекла моя мама. «Откуда у него этот рецепт?» — удивился я, немного приподнявшись. Мой мозг велел моему телу подняться полностью, а моим ногам идти на кухню. Хоть я и не разу не был у Шедоу дома, но запах помог сориентироваться.       И вот, я уже был на пороге и смотрел на чёрного ежа, ловко подкидавшего блины. Перед глазами встала картина из детства. flashback По всему дому распространялся запах свежеиспечённых блинов, что разбудило маленького синего ежонка. Он пошёл на кухню, где уже собралась вся его семья. Первым его заметил отец. — О, а вот и наш будущий именинник! — сказал Джулес. — С добрым утром, Соник. — С добрым утром, сынок, — сказала Бернадетт. — Садись, завтрак скоро будет готов. — С добрым утром, мама, папа, — сонно сказал ёжик. — А где дядя Чак? — Он ушёл покупать билеты, чтобы завтра нам всем пойти в кино, — объяснила молодая ежиха. — Ты же ведь хотел сходить на тот фильм, да? — Да! — глаза Соника радостно заблестели. Родители улыбнулись, видя радость на лице своего сына. Он был для них всем. Когда Соник родился, радости молодых родителей не было конца. Они пригласили на праздник в честь рождения своего сына всех друзей и родственников. Для выражения радости Чарльза не подходило нужных слов. — А вот и наш дядя, — сказала Берни. — Что-то ты быстро. — Очереди большой не было, — объяснил Чарльз. Тут он заметил сидящего за столом племянника. — С добрым утром, Соник. — С добрым утром, дядя, — ответил Соник. — Садись, завтрак скоро будет готов. — Спасибо, — весело сказал Чак. — Значит, у нас блины на завтрак? — И не просто блины, а по особенному рецепту, — как-то загадочно произнесла взрослая ежиха. — Ух, тогда завтрак обещает быть сытным! — потёр руки глава семейства. end of flashback Все эти воспоминания пролетели в моей голове за несколько секунд. «Даже не верится, что мама считала меня ничтожеством…» — грустно подумал я. Решив сесть, я чуть было не упал, но Шедоу успел вовремя повернуться. — Эй, ты чего? — испугался он, усаживая меня на стул. Я проигнорировал его беспокойство и стал смотрел на стол, думая о произошедшем в замке. — Ладно, раз не хочешь говорить, так хотя бы поешь, — смирился с моим молчанием Шед. — Поешь, пожалуйста, — попросил меня мой собрат. — Н-не хочу, — сказал я. — Соник, ты не ел два дня, — не успокаивался Шедоу. — Посмотри на себя! Ты не похож на того Соника, которого я знал. Выглядишь, как загнанная лошадь. — А тебе-то какая разница! — не вытерпел я. — Ты вообще сказал, что я никому не нужен и меня никто не любит! Похоже, своими словами я ввёл его в недоумение. — Что, сказать нечего? Какого чёрта я тебе сдался? А?! — бесился я. — Соник, скажи, что он с тобой сделал там? — мягко спросил Шед. Это завело меня в ступор, но я смог найти, что ответить: — Он открыл мне глаза на ваше отношение ко мне! Вы все считаете меня ничтожеством, недостойным жизни! А ты так вообще предложил мне совершить самоубийство, сказав, что своей смертью я облегчу всем жизнь! — на последнем предложении слёзы градом хлынули из глаз. — Что я, собственно, и сделал. Но ты мне не дал. — Соник, неужели ты думаешь, что это всё было правдой? — спросил меня чёрный. — Это были лишь трюки этого психа, чтобы помучить тебя. Ты это понимаешь? — Нет! — выкрикнул я. — Вы все говорили, что я ничтожество! Флитвей сказал, что лишь воспользовался мной, а его дружба со мной была лишь жалостью! — Соник, ты же знаешь, Флитвей любит тебя, — мягко сказал Шедоу. — А… — Если бы он меня любил, не сказал бы этих слов! — я резко его прервал. — Они меня так ранили! А твои слова… ещё больше… На кухне повисла тишина. Вдруг мы оба почувствовали запах гари и обернулись на его источник. Мы с Шедоу увидели горящий блин. — Чёрт! — крикнул он и побежал к плитке. — Как же я смог забыть выключить плиту? Выключив причину подгоревшего блина, Шед сел на противоположный от меня стул и вытер пот со лба. — Так что, есть будешь? Или кормить тебя как маленького? — спросил он, хитро взглянув на меня. — Ладно, но горелый блин ты выкинешь, — попросил я. «Чёрт, как он смог меня уговорить?» — немного разозлился я. Чёрный собрат разложил блины по тарелкам и поставил на стол. — С чем будешь? — спросил он у меня. Я с непониманием посмотрел на него. — Тебе сгущёнку, сироп или варенье? — Сироп, — кратко ответил я. Чёрно-алый поставил передо мной контейнер с сиропом, а себе варенье. — Откуда ты знаешь? — спросил я у него, не притрагиваясь к еде. Пришла его очередь смотреть на меня недоуменным взглядом. — Откуда у тебя этот рецепт? — А, ты о блинах, — дошло до него. — Даже не знаю… — Так готовила лишь моя мама, — объяснил я ему. — Она никому не говорила рецепт своих «особенных» блинов. Так откуда же ты знаешь? — Прости, я не хотел тебя ранить, — извинился Шедоу. — Я задал тебе вопрос, — без эмоций напомнил я ему. — Я… Ты, это, ешь давай, они вкусные получились, — хотел уйти от ответа Шедоу. Но я мигом это пресёк: — Не уходи от ответа, иначе я решу, что ты что-то скрываешь! — Ладно, хорошо, — согласился чёрно-алый собрат. — Просто один мой друг готовил такие же блины, как твоя мама, как ты говоришь. И я всё время смотрел, как она готовит. Потом она меня самого научила их печь. Поначалу получалось плохо. Как говорится, первый блин комом. А со временем я научился их делать. — Ты говоришь о Марии, да? — понял я. Он кивнул. — Понятно. Значит, моя мама и Мария умели делать блины «особенными». — Да, она всю мою жизнь сделала особенной, — с улыбкой сказал Шедоу. Но потом его улыбка пропала. — А потом на ARK ворвались сотрудники GUN и… убили её. За это я хотел отомстить им, но, как ты знаешь, твои друзья не дали этому случиться. Да и ты сам приложил к этому руку. — Ты же знаешь, не сделай я этого, родная планета Криса была бы уничтожена, — напомнил я собеседнику. — И мы вместе с ней. — Ладно, прошлое есть прошлое, как говорится, — заметно повеселел мой спаситель. — А ты ешь, иначе я буду кормить тебя, — шутливо пригрозил мне Шедоу. Я взял блин, погрузил его в сироп и положил в рот. — Как вкусно! — восхитился я. — Но у моей мамы были вкуснее. — Не спорю, блины от родных вкуснее, — согласился со мной Шед и разделил трапезу.