Недоразумение

      Авл Понс не должен быть на Макрагге. Что говорить, лишь несколько недель назад он узнал, что Макрагг существует.       Макрагг. Система Ультрамар. Консул Робаут Жиллиман.       Нет, не так.       Примарх Робаут Жиллиман. Примарх Тринадцатого Легиона, которому принадлежит капитан Понс и во славу которого он хотел бы когда-нибудь умереть. Но явно не сегодня. Авл Понс не видит опасности в макраггских обитателях, макраггских механизмах и макраггских обычаях, и это его очень беспокоит.       Командующий Вертулан — превосходный воин, но еще лучший политик. Он сослал Понса в Двадцать первую. Официально — ради усиления Двадцать первой, но кого это может обмануть? Понс понимает: его удалили ради блага Легиона — и ради его собственного блага. Он благодарен Вертулану, он горит желанием искупить вину, загладить неосторожно произнесенные слова. Но здесь нет зеленокожих, которых нужно уничтожить. Нынешние обязанности Понса — нечто среднее между деятельностью интенданта и хлопотами домоуправителя.       Двадцать первая нашла примарха.       Интересно, что сейчас думает Вертулан?       Вежливое покашливание возвращает Понса в настоящее. Женщина в белом церемониальном облачении — камерарий двора — пряма, как копье. Иногда, забываясь, она называет Понса «молодой человек». Сам капитан, адъютанты, помощники — они смотрят на нее во все глаза. Понс помимо своего желания сравнивает Тарашу Ютен — приемную мать консула — с вечно ожидающей удара знатью Нострамо.       Никто из легионеров, спустившихся на Макрагг, еще не встречался с Робаутом Жиллиманом лицом к лицу. Их долг — подготовить всё необходимое к торжественному смотру войск. Через полгода весь Тринадцатый Легион соберется на планете, чтобы принести клятву верности примарху.       Жиллиман сейчас где-то там, наверху, знакомится с обретенными братьями, посещает их корабли, собирает информацию, анализирует, ведет переговоры. Понс видел пикты: они великолепны. А видео и вовсе выше всяких похвал.       Но и примарх Конрад Кёрз выглядит достойно, когда не скалится и не бьется в припадке.       Понс исследует столицу, Магна Цивитас, насколько позволяет его расписание. Он помнит нострамских обитателей: бледные, словно серебряные монеты, лица в вечном сумраке тесных и сырых жилищ. Лица за заборами, лица за решетками окон. Испуганные глаза, наблюдающие за ним сквозь щели неплотно прикрытых ставен…       Макраггские дети кричат на исковерканном готике «Великан! Великан!» — и бегут за ним, а не от него.       Макрагг настолько цивилизован, что Понс не может не ждать подвоха.       Он внимательно изучает события последних десятилетий. Госпожа Ютен — ценный источник информации, но Понс держит в голове, что она пристрастна. По его заданию Гейдж и два других адъютанта буквально селятся в архивах. Понс даже встречается с местной прессой. Назойливые люди, о Жиллимане говорят с придыханием — и рисуют на него карикатуры.       На одной из них в руке у Жиллимана перо (старинный инструмент для письма), примарх держит его, как меч, а щитом ему служат огромные счеты — примитивная машина для сложения и вычитания. Госпожа Ютен заразительно смеется, разглядывая рисунок.       — Ни убавить, ни прибавить! — восклицает она. Госпожа Ютен много говорит. Наверное, Жиллиман обмолвился ей о происхождении легионеров, и теперь она старательно видит в Понсе и его солдатах счастливо обретенных сыновей своего Робаута. Странных и бестолково воспитанных, но… Так или иначе, Понс чувствует щедро дарованное доверие.       И выдержка ему изменяет.       Макраггский готик отличается от имперского, но не слишком. Понс осторожно пускается в несвойственные ему рассуждения о методах построения счастливого общества. Тень примарха Кёрза заполняет просторную комнату. Лицо госпожи Ютен идет гневными пятнами, и Понс желает оказаться в окружении разъяренных ксеносов. Он запинается, путается и горько сожалеет, что перед отправкой в Двадцать первую Вертулан не отрезал ему язык, и вдруг Тараша Ютен принимается хохотать.       — Сдирать кожу, вы сказали? — бормочет она между приступами смеха. — Да, есть такое выражение — «драть три шкуры»…       Госпожа камерарий вытирает глаза.       — Дети Робаута, истинные дети! Я ведь правильно поняла, молодой человек: вы хотите поговорить о налогообложении?